Яблоки для патриарха

бухгалтером и серьёзной дамой. Немного знал её, лишнего слова не проронит,
лишний раз не улыбнётся, сразу видно - женщина цену себе знает.
Как-то Галина Георгиевна приходит к жене и говорит:
- Знаете, вчера в храме так было стыдно за себя, так стыдно! Едва
сквозь землю не провалилась!
За неделю до этого приехала в собор за святой водой. Пошла к чану с
баночкой, её священник скорым шагом опережает и - о, ужас! - обе руки в
чан запускает... Пригоршню воды зачерпнул и щедро себе на голову, лицо
вылил...
По поводу действий батюшки думаю так, он исповедь проводил. Когда
исповедуешь, вражья сила может так на тебя ополчиться... Бесам не по
нраву, подопечный каяться пришёл, а ты ему по Божьей милости грехи
отпускаешь. Они старались-старались, а получается зря. Вот и начинают
на священнике зло сгонять. Святая вода - первая помощь в таком случае,
вражье отродье терпеть не может её попаляющую силу. Потому батюшка и
набрал пригоршню святой воды, омыть лицо, чтобы в себя прийти...
Галина Георгиевна аж задохнулась от такого кощунства и форменного
святотатства! Иерей в святой воде руки полощет! Дальше, что называется,
некуда...
Развернулась и возмущённо ушла из храма с пустой баночкой. Побрезговала.
Минует неделя, снова с баночкой в храм поехала, у неё в привычку вошло
святой водой таблетки запивать. Направилась к чану и видит - святсвят-свят!
- владыка с другой стороны к нему шагает.
- Думаю, - рассказывала Галина Георгиевна, - неужели и митрополит
Феодосий в чан руками полезет, а он резко поворачивается, делает шаг в
мою сторону и говорит твёрдым голосом: «Молись и не осуждай!» Развернулся
и пошёл в алтарь. Рядом со мной женщины стояли. Давай спрашивать
громким шёпотом: за что вас так владыка отчитал? Ведь слова не проронили.
Не стала им, само собой, объяснять: есть за что.
Наверное, владыка чувствовал - иерей из меня должен получиться.
Несколько раз мне пророчествовал. Служил я одно время по будням в
Казачьем соборе. Трапезничать ходили в епархиальный дом на Пушкина.
Сели за стол, владыка, понятное дело, во главе, и приглашает меня к себе:
- Отец Александр, иди сюда.
Рядом с собой посадил. Прошло минут пять, вдруг говорит:
- Вот как так - в пост кормить борщом с курицей! Представляете,
постный день и борщ с курицей!
Весело сказал. С укором, но весело. Дескать, как малые дети, будто не
знают, что в пост не полезно борщом с курицей потчевать.
К чему сказано - непонятно. Словно ты зашёл в комнату и застал
окончание разговора, начало которого осталось за кадром, посему понять
суть услышанного не можешь. Какой пост имел в виду? Кто и кого будет
кормить скоромным борщом? Или уже кормил? Ни я, никто другой из
присутствующих не поняли. После трапезы отцы меня спрашивают, о каком
борще речь вёл владыка? Не знаю, говорю.