Яблоки для патриарха

Матери. Ходили двумя маршрутами в зависимости от погоды. Если благоприятствовала
- из храма направлялись к Поклонному (Андрюшиному)
кресту, обходили его, затем двигались к храму Покрова Пресвятой Богородицы,
шли вокруг него и возвращались в обитель. По дороге непрестанно
пели «Богородица Дево, радуйся».
В храме обители до крестного хода и после читались Богородичные
молитвы перед иконой Казанской Божьей Матери.
В случае непогоды (дождь, сильный мороз) или в силу других причин
(кому-то нездоровилось) маршрут сокращали, и тогда он по времени
занимал всего пять минут. Обходили Поклонный крест и возвращались в
обитель.
Но каждый вечер в пять часов шли крестным ходом. Иной раз крестоходцев
набиралось всего двое (Валера да инокиня), в выходные и праздники,
особенно летом, могло быть десять и более. В основном приезжие.
И тогда шли с хоругвями.
В тот раз день был субботний, инокиня отказалась идти. Сослалась,
что баню топит, стирается, времени нет, мол, без меня. Валере как человеку
ответственному это не понравилось. Да и что такое полчаса, стирка
потерпит с баней вместе. Инокине, как никому другому, следует молиться
о становлении обители. Пытался Валера сказать об этом, однако инокиня
упорствовала, один раз ничего не решит.
Проходит неделя, инокиня снова в субботу перед крестным ходом занялась
баней и стиркой. Прямо как в рассказе Василия Шукшина «Алёша
Бесконвойный», в котором герой неукоснительно устраивал себе в субботу
банный день. Хоть камни с неба падай, он занимался только баней. Никакой
другой работой - будь хоть колхозная, хоть домашняя - загружать
было бесполезно.
Читала инокиня Людмила замечательный рассказ Василия Шукшина
или нет - неизвестно, однако один к одному списала линию субботнего
поведения с Алёши Бесконвойного. В субботу её не трогать - баня. Единственное
отличие: герой Шукшина стиркой не занимался, топил баню и
парился.
Валера подумывал, не посоветоваться ли с владыкой. Ладно бы одиндва
раза проявлено непослушание, женщина есть женщина, взбредёт
что-то в голову, лучше переждать. Но и три раза подряд суббота банная
у инокини. Валера нёс ещё и такое послушание от владыки: следить за исполнением
монастырского устава - время от времени должен был звонить
митрополиту, докладывать, как обстоят дела в обители. Владыка высказывал
недовольство, если что-то от него утаивали, вовремя не сообщали.
«Сорняки запустите, - говорил, - разрастутся, потом будет трудно выпалывать,
а то и вообще невозможно». Валера колебался: говорить владыке
о непослушании или подождать. В конце концов понадеялся, сама инокиня
вразумится и преодолеет искушение. За что получил потом нагоняй от
владыки.
После третьего «субботнего» отказа инокини от крестного хода баня
сгорела.