Яблоки для патриарха

Враг не хотел вот так запросто отдавать здание, где столько лет жилось
припеваючи. Приехала помогать монахине мирянка - надумала пожить
в местах заповедных, поработать во славу Божью, помолиться. Была
из тех, кто совсем недавно пришёл в церковь. И получила на новенького...
Отведённую ей комнатку отмыла, иконку повесила в углу. Вечером от монахини
приходит (акафист читали), садится на кроватку с чувством «какой
славный денёк получился»... И тут же подскочила, как ужаленная. По
стенам будто кто из пулемёта очередь выпустил. За первой - вторую, третью.
Не обои потрескивают от перепада температур или ещё что - стрельба,
натуральная стрельба. Женщина метнулась к монахине, с глазами, от
испуга округлившимися до невероятных размеров:
- Матушка Параскева, у меня в комнате ужас! По стенам пулемётные
очереди одна за другой!
Матушка со спокойным лицом восприняла боевое сообщение.
- Ясно-понятно, - сказала, - что за пулемётчик в твоей комнате.
Взяла святую воду, кропило, с заклинательной молитвой окропила
стены, окно, дверь, остановила «стрельбу»...
С другой знакомой монахини Параскевы и того интереснее получилось.
Надо сказать, подруги матушки нет-нет да приезжали в Таёжку. Матушка
многим из своего окружения сделала в жизни доброго в светской
жизни и, конечно, молилась за всех. Ей старались ответить взаимностью.
Подруга приехала на пару недель помочь в обустройстве обители. В первую
ночь встаёт на молитву, свечечку затеплила и не успела крест на себя
наложить, у тумбочки дверца сама собой открылась. Тут же со стуком
встала на прежнее место. Ладно бы только открылась, можно объяснить -
что-то ослабло или перекосилось, дверца под собственным весом пришла
в движение... Дальше - больше. Тумбочка о двух дверцах, вторая таким же
макаром начала менять положение: «открыто» на «закрыто», а «закрыто»
на «открыто». Женщина онемела, стоит столбом не в силах пошевелиться,
дверцы тем временем веселятся - хлоп да хлоп, стук да стук. С нарастающим
криком послушница вылетела за дверь...
Утром явилась к монахине с сумкой, в дорожном платье:
- Прости, матушка, поеду домой, видно, совсем я грешница! Боюсь -
вдруг сердце не выдержит!
Забрав евхаристический набор из-под зоркого ока старосты Клавдии
Петровны, батюшка Роман начал служить по субботам, воскресеньям и
праздникам обедни в храме обители. Постепенно прекратились странности
со стрельбой, самораскрывающимися дверцами, другими страхованиями.
Комнату за комнатой присоединяли к обители, делали ремонт в одной,
читали акафист, переходили ремонтировать другую. Объединив три
комнаты, устроили церковь. Одну комнату под алтарь отвели, две другие -
средняя часть храма и придел. Ремонт продвигался от придела к алтарю.
Сначала в отремонтированном приделе отец Роман отслужил обедню,
Служил, как во времена гонений на христиан, когда вместо престола мог
быть пенёк. В нашем случае роль престола выполняла табуретка. Затем
отремонтировали среднюю часть храма, наконец, табуретка-престол была