Яблоки для патриарха

добными (как только ветки выдерживали) размерами, необыкновенным
вкусом и ароматом. Сейчас, когда магазины завалены красивыми на вид и
далеко не всегда живыми по сути фруктами, матушкины яблоки казались
бы райскими. В урожайные годы матушка угощала ими всех знакомых.
Яблоки были вписаны в анналы истории епархии в тот год, когда её
посетил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, прибывший
для освящения поднятого из руин кафедрального собора. При
встрече высокого гостя звучали речи в его честь, вручались подарки, кроме
этого, Предстоятеля нашей церкви попотчевали яблоками матушки
Параскевы. Очевидцы говорят, патриарх засомневался: неужели в Сибири
могут расти такие? И потребовал к себе садовницу. Так монахиня Параскева
удостоилась чести быть представленной патриарху и услышать из его
уст слова восхищения в адрес своих яблок.
Устраивать обитель в Таёжке матушка отправилась преисполненная
великой радостью:
- Я ведь в тайге родилась, - сказала владыке, - а теперь сподобилась
поработать во славу Божью на таёжной земле, а потом и лечь в неё.
На что митрополит, играя сердитость, произнёс:
- Ты мне живая там нужна, а не под крестом.
- Это я постараюсь.
Давным-давно сельская девчонка Полина уехала в город из таёжной
деревни. Мечтала «выучиться на учительницу». Денег у родителей не
было, Полина собирала вёдрами смородину и малину, продавала и, накопив
нужную сумму на дорогу, навсегда уехала из родного дома.
Валера рассказывал, что матушка, приехав в Таёжку, не могла надышаться
таёжным воздухом, светилась тихой радостью, то и дело повторяя:
- Как в детство вернулась.
Пусть родная тайга простиралась за полторы тысячи километров от
обители, да та, что подступала к Таёжке, была не менее величественной, с
теми же нежными и суровыми красками, накатывала запахами, которые
отзывались памятью далёкого детства.
Прибыв в Таёжку, оглядев окрестности, матушка не смогла сдержаться,
в присутствии Валеры воздела руки к небу и воскликнула:
- Господи, это самый счастливый день в моей жизни!
Потом признается, что вскоре после восторга, вслух высказанного,
наступит один из самых чёрных вечеров в её жизни. Не один Валера
услышал восторженные слова о лучшем дне, враг тоже оказался рядом, и
не смог безропотно пройти мимо матушкиной радости и факта её приезда
с целью обустройства монастыря в его владениях. Столько лет безмятежно
воду мутил, вдруг появилась монахиня, будет теперь жечь своими молитвами.
О том чёрном вечере, в такую же несветлую ночь переходящем,
матушка не распространялась, единственно, что говорила с невесёлой
усмешкой: «Да уж, показал небо в алмазах, не забуду ту ночку».
В деталях об «алмазах» рассказывать не стала.
Приехала матушка в Таёжку вместе с послушницей, та младше лет на
десять, а всё одно пенсионерка. Большое здание, дел невпроворот. Валера