Яблоки для патриарха

- Хором как раскукуются! - восторженно рассказывал Артём. - Одни
на холмах на деревьях сидят, другие внизу расположатся. Стоишь на горе,
а слева, справа, сверху, снизу, отовсюду «ку-ку-ку-ку»... Симфония!
Мушкетёры планировали построить на каждого пустынника по отдельному
жилью, дабы не мешать друг другу молиться. Две избушки и
землянку. Три пустынника, три горы, три кельи. Так и говорили «на горе
у Гены», «на горе у Артёма», «на горе у Петра». Работали как муравьи.
В Выселках разобрали на заброшенной усадьбе навес, чтобы доски на крышу
избушки пустить, там же взяли два оконных блока. Миша Лаврентьев
подвёз им это богатство до тропки на Черёмушку, дальше волокли по тайге
на себе.
Артём был счастлив, когда в конце июля закончили строительство
его избушки. Мимолётную квартиру, которая «ушла» на длинных ногах
Анджелы, домом не считал, таёжная избушка была первым собственным
жильём.
- Нас-то, бездомных, будешь пускать? - смеялись Пётр с Геной.
Артём тут же растопил буржуйку.
- Зачем? Жарко ведь будет, - удивился Пётр.
- Надо проверить, - по-хозяйски сказал Артём, - как у моей(!) печки
тяга, чтобы не замёрзнуть зимой.
Они уговорили батюшку Романа, он тогда был в Таёжке, освятить «пустынь».
Батюшка отслужил обедницу у Поклонного креста в Черёмушке, а
потом мушкетёры повели его на свои «горы».
К осени построили землянку Гене.
- Мне лучше землянку, - при выборе проекта застройки решил Гена, -
меньше дров зимой понадобится. А потом будет видно.
Для его землянки буржуйку выпросили у Миши Лаврентьева. Артёму
в избушку железную печь дал Валера, она досталась ему от бывшего хозяина
дома и без дела стояла в амбаре.
Пётр подтаскивал на «свой» холм лес, доски, тоже готовился к строительству.
Втроём прожили в «пустыни» до серьёзных декабрьских морозов, начавшихся
на Введение во Храм Пресвятой Богородицы. С холодами пришли
в Таёжку. Поселились сначала в доме у Валеры, потом перебрались в
дом Аркадия.
Перед Николой Зимним Гена объявил, что ему надо съездить к матери.
После Николы морозы спали, и Пётр снова пошёл в «пустынь». Артём,
сославшись на простуду, не составил другу компанию.
- Снегу в урмане, - рассказывал потом Пётр, - до Черёмушки от поворота
пробивался часа два и ещё часа три до наших гор.
За плечами у него был рюкзак. Выбиваясь из сил, разгружал его.
Прятал продукты в снег в приметных местах. Сделал несколько закладок.
Одни просфоры принёс в скит.
С восхищением говорил Валере:
- Тишина неправдоподобная, звёздное небо... Молитва, знаешь, как
идёт!