Яблоки для патриарха

- Почему? Сергий Радонежский удалился в глухие леса. Александр
Свирский тоже ушёл, в одиночестве жили. Звери к ним приходили, Пресвятая
Богородица являлась.
- Хватили - Сергий Радонежский.
- Он тоже начинал никому не известным.
- Какие вы Сергии? Сигареты изо рта не выпускаете, гордыня из вас
прёт, матерки проскакивают, посты толком не соблюдаете. Вы ещё от грубых
страстей не избавились, уже в затвор нацелились. Да бесы раздавят
вас, как котят. Брат Сергия Радонежского Стефан на что молитвенник и
подвижник, не выдержал пустынножительство, ушёл в монастырь. Вам бы
в обители пожить для начала, поучиться послушанию, смирению, посбивать
страсти, потом в пустынники идти.
- Это длинная история...
- Вы элементарные молитвенные правила не выполняете.
- Зато читаем Иисусову молитву.
- Она не может всё заменить...
- Уйдём из мира и в пустыни начнём духовно возрастать. Никаких
соблазнов не будет, за сигаретами некуда бегать.
Упрямо держались идеи пустыни, которая, считали, даст им толчок
духовного роста.
Скит решили строить в районе бывшей деревни Черёмушка. Стояла
та в двадцати двух километрах от Таёжки. Семнадцать из них по дороге,
затем пять по урману. По каким-то своим соображениям основатели деревни
удалились от столбовой дороги. По логике, у большака удобнее, соседние
деревни ближе, в любую погоду можно до них добраться. Нет, основатели
Черёмушки прорубили дорогу вглубь тайги и поставили деревню.
Что красивое место - спору нет. Деревня строилась в ложбине, образованной
двумя длинными холмами.
На одном поставили церковь. Можно представить, какой вид открывался
с колокольни. Да и без колокольни вся тайга на ладони. Обратный от
деревни склон холма спускался к реке, неширокой речке с неторопливой
водой, на противоположном берегу полоска луга, упирающегося дальним
краем в колонны сосен. Каждое дерево различимо, если смотреть с холма,
а за соснами шли вперемешку ели, лиственницы, и всё это сливалось в зелёный
океан. Небо, уходя вдаль, изгибается шатром. Зелёное однообразие
нарушали два озера, издалека они смотрелись лежащей восьмёркой или
знаком бесконечности. В солнечный день озёра блестели зеркалами, в пасмурную
погоду наливались тяжёлым свинцом... Они манили к себе, но
казалось, находятся так далеко, что никогда до них не дойти.
Ничего от самой Черёмушки не осталось, ничегошеньки. Один фундамент
церкви. Церковь ушла последней, она так и не дождалась переезда
в Таёжку, куда планировали перенести её в музей под открытым небом
(об этом автор обещает рассказать позже), сгорела в начале девяностых.
От удара молнии или поджёг кто - неизвестно. К тому времени ни одного
дома в деревне уже не было, а церковь всё ещё стояла на горе напоминанием
о когда-то живущем здесь русском православном люде.