Крестьянское гнездопереднем углу, лампаду и иногда тебя, молящуюся по утрам. Никогда вечероми никогда отца. Но, конечно, никто и пикнуть, в насмешку по этому поводу, несмел. По-моему, только Юрий. Он один из всех нас был наиболее воинственныйв этом отношении. Еще запомнилось, как ты первый раз ввела меня в церковьи предложила исповедоваться, что я и сделал в первый и последний, пока, раз.Была правда однажды у меня еще одна попытка исповедоваться и получитьотпущение грехов. Но это уже было без тебя и неудачно. Грехи мне не отпустили.Помнятся мне, конечно, многочисленные совместные хлопоты по домашнемухозяйству. Ведь я был младшим, и за мальчика, и за девочку. Поэтомуя не только пахал, работал на сенокосе, на бахчах, браконьерничал, заготавливалдрова, плотничал по хозяйству. Это все под патронажем отца. Однако,загонял с поля скотину, кормил ее, иногда доил, перегонял через сепаратормолоко, сажал огород и перерабатывал выращенную продукцию,перебирал картошку, готовя ее к посадке, таскал из речки воду на домашниенужды и в баню, топил ее, особенно зимой, засаливал, нанизывал и развешивалвоблу, чистил базы, делал кизяки и прочее, прочее – это уже мамаполностью под твоим патронажем. Большинство из того, что я перечислил,делала ты, а я лишь помогал тебе. Помню монотонные работы по замесуглины и обмазыванию стен конюшни, крыши кухни, в процессе которых мыс тобой пели вдвоем. Да и все работы по хозяйству, которые не требовалиперемещения, мы обычно делали с песней. Ты была в этом деле моим первыми главным учителем. Отец был не учителем, а руководителем, песеннымруководителем семейных праздников. Нечего и говорить, что я оченьлюбил тебя. Сыновья любовь – она ведь складывается не только из эпизодов,когда ты выводила мне «цыпки» или, стесняясь своей неграмотности,втихаря писала мне письма в несколько строк, на которые ты тратила несколькодлинных, зимних вечеров. Или заботой о нужной одежде в нужноевремя. Сыновья любовь вырастает, прежде всего, из материнской любви.Всепоглощающей, бесспорной, беззаветной. И у меня ее было столько, чтоя никогда не знал границ этой любви.Мама, моя любимая мама. Тебе 100 лет. Ты умерла 18 лет тому назад. Тебяотпевали в церкви на Рождество. Было торжественно и празднично. Последниегоды жизни без отца, который ушел из жизни на 15 лет раньше тебя, далисьтебе нелегко. С ним ты была счастлива, а без него лишь доживала. И дожилаты в кругу своих детей и внуков. А это тоже счастье. К 100-летию со дня рождениятвоего «сердцуна», я написал свои воспоминания о Вас вдвоем, о Вашейсудьбе. А этим я хочу дополнить свое краткое посвящение отдельно тебе, моямудрая, любящая, умная, тактичная, моя, так и не закончившая первый класс,но все знающая и понимающая МАМА! Ты, конечно, обратила внимание на то,что я распоясался, обращаясь к тебе на «ты». Прости, мама! Я просто очень соскучилсяпо тебе!— 62 —
4. Школа выживания и жизниРодословнаяНе надо часто – иногда!Но как же то необходимо:Взглянуть на прошлые года,И почерпнуть оттуда силы!Без этого так пусто житьИ вряд ли можно что родить!Какая сладкая слезаВ воспоминаниях о маме,А нежная ее рукаТворит волшебное! Что с нами?Да это ж счастье разливается,Когда родная улыбается!Отец! Совсем он молодойС войны пришел с одной рукой,Но сделал в жизни мне дорогу,Привив любовь к селу, к порогу!Не проложил, а показал, как жить,Труд и добро боготворить!Кого и как по- настоящему любить.На родословную смотрю –Простые русские крестьяне.Вот почему я хлеб ценюИ песни русские горланю.В истоках чистота хранится,А это в жизни так годиться!Я родословной не горжусь-Я чту ее спокойно и безмерно.Не потому ли слово «Русь»Как мать-отец звучит во мне примерно!Назад, назад, к моим истокамИ пройденным когда-то тропам!Еще испить из них хочуПока могу, пока могу!!!— 63 —