гнездо_block_NEW2

4. Школа выживания и жизни
Празднование 100-летия родителей для меня, например, представило еще
одну возможность обращения к самым сокровенным уголкам души и сердца, к
корням, к истокам, к бессмертию любви, к тому, что делает нас людьми.
В день столетия мамы 1 декабря 2007 г. я не выдержал и написал маме
отдельное послание, которое, конечно, нигде не публиковал и никому не
читал. Это как бы только маме, интимное, понятное только нам с ней. А вот
сейчас, просмотрев еще раз «Зарисовки памяти», решился все же выдать
нашу «тайну», надеясь, что став известной, она, эта тайна, никому не принесет
вреда, а наши с мамой чувства будут поняты и приняты даже поколением
XXI-го века.
Письмо к МАМЕ (в день ее 100-летия!)
Мама! Вот тебе уже 100 лет. Я знаю, что женщины не любят, когда называют
их возраст. Ты была не исключением, а наоборот. Очень не любила обнародование
этого факта. Но ведь сегодня – случай особый. Поэтому, уверен
– простишь и с присущим тебе чувством момента – поймешь. Простишь и поймешь
меня, грешного. Такого рода выражений я, мама, набрался от тебя. Понятно,
конечно, что слово «набрался» я здесь использовал специально, чтобы
возбудить тебя, дать тебе повод пожурить меня. Я вообще не помню, чтобы
ты меня когда-нибудь ругала. Даже по поводу отношения к богу. Ты хорошо
понимала, что такого безбожника как я, невозможно сделать верующим в тех
условиях жизни при Советской власти, которые были реально, которые в
целом принимали все мы, все наше семейство и жили идеями Советов полной
грудью, сами их пропагандировали, воплощали. Твои дети (я не исключение)
– они и председатели совета дружины, и комсомольские вожаки, и партийные
деятели. Я, правда, в партию так и не вступил. Не потому, что не хотел, а потому,
что в молодости не считал себя достойным (хотя мне настойчиво предлагали),
а уже потом – не принимали, потому что выбрал путь науки. А зачем
ученому в СССР нужно быть членом партии? Не тем, конечно, которые, не
будучи таковыми, рвутся в руководители наукой. Для таких ученых квоты
были малы, хотя я, вроде бы, всегда совмещал научную деятельность с организаторской.
Так вот, ты, мама, этого самого безбожника вела к богу, нет –
не вела, пыталась не совсем уж далеко отпустить от бога интуитивно очень
точно. Ты изредка лишь вступала в прямые переговоры о боге, неизменно их
проигрывая (как же тебе совершенно безграмотной можно было выиграть
дискуссию с подкованными не только марксизмом-ленинизмом, но и диалектическим,
и историческим материализмом!). Но Вы с отцом привили нам уважение
к традициям. Поэтому я с красным галстуком на груди и в сердце проникновенно
исполнял и Рождество, и Ангел мирный, и Новую радость – славя
Христа в его рождество, с упоением красил и катал яйца на Пасху в момент
его воскрешения, произносил «Господи, благослови!», когда принимал какиелибо
важные решения в жизни.
Именно поэтому я никогда не был и, упаси меня господь, никогда не буду,
воинствующим атеистом, оставаясь, надеюсь, до конца дней своих, атеистом –
по сути. Поскольку речь как-то сама повернулась к религии, то помню иконы в
— 61 —