гнездо_block_NEW2

Крестьянское гнездо
товности тачанок, наличие и форму готовности лошадей, сбруи. Отец, помню,
был одним из руководителей, кому надо было «держать ответ». Ему председатель
колхоза того периода – Елизаров Михаил Кузьмич (его кроме как Кузьмич
по-другому никогда и не звали), как фронтовику, поручил «демонстрацию готовности».
Помню, Геннадий был в составе команды, которая по сигналу тревоги, бежала
за своими лошадьми (они были в загоне, рядом), должны были продемонстрировать
умение накидкой поймать лошадь, взнуздать её, запрячь в тачанку
и на ней промчаться где-то с километр до финишной черты. Геннадий был вторым,
я очень болел за него и это был превосходный результат, я им гордился.
Первым был, конечно, Николай Макаров. С ним никто не мог достойно соперничать.
Я его знал до старости и, сколько помню, у него всегда ярким светом
загорались глаза при виде лошадей или разговорах о них. У него был талант,
сродни таланту Дон Жуана или Пеле.
Комиссия признала готовность колхоза к проискам врага удовлетворительной,
отметив отдельно блестящую форму лошадей Ласточки, Буланого и Аргамака,
а так же хорошую подготовку призывников – Николая Макарова, Геннадия
Куранова и Николая Тутаринова. Это были одни из последних осколков
представлений Ворошилова и Будённого об армии. Больше о лошадях и тачанках
в армии не помню. Дальше наступила эра «мелкашек». Но это уже больше
по линии Юрия Петровича.
Кстати, смотр боевой готовности проходил при полном сборе села. В толпе
были болельщики от мала до велика, и сцен, аналогичных показанным в
фильме «Любовь и голуби», где Юрский обучал призывника основам ползания
по-пластунски, было предостаточно. Конечно же, Меньшов, создатель этого
фильма, видел в детстве такие сцены не раз. Кстати, он астраханец, но, я
думаю, такое было по всему Союзу.
И провожали призывников в армию тоже всем селом. Когда провожали Геннадия,
я был в центре внимания пацанского содружества. Ко мне подходили
такие же шкеты. Спрашивали меня, могут ли убить в армии, трудно ли там и
увидит ли брат живого немца. Это было моё первое интервью, я что-то отвечал
важно, будто бы со знанием дела. Вечером в доме был большой сбор. Накрыли
стол, пили брагу, бабы плакали, а мужики пели песни.
На другой день к балиндеру привязали что-то типа плота, на плоту разместились
призывники с матерями да с малолетками. Я был среди них. Прибыло
всё это хозяйство в Красный Яр, в военкомат. Слёз прибавилось. Но дали отбой,
мол, приходите завтра. Балиндер постучал назад. А на завтра обрили Геннадия
и попал он служить не куда-нибудь, а в Германию. Я много лет любил разглядывать
фотографии Геннадия в армии.
Первым делом, когда Геннадий пришёл из армии, он стал, пока был отпуск
и не впрягся в работу, «поправлять забор», соорудил новые тёсовые ворота, которые
открывались, и лошадь с телегой могла въехать во двор. Долгое время
ворота были лучшими на селе и были предметом гордости мамы.
А вообще-то в судьбе Геннадия было 5 классов образования и трудотерапия
в рыбацком звене «по собственному желанию» – не захотел больше учиться –
— 54 —