гнездо_block_NEW2

4. Школа выживания и жизни
– в новинку. Отец не любил бросать начатое дело, если оно не сделано до конца.
Поэтому провозились мы до глубокой ночи, без отдыха, торопились сделать. И
только по окончанию работы, когда трудовая горячка спала, мы осознали, что
с нами работал человек без ноги. Потом, на другой день, я был свидетелем разговора
Зины с отцом: «Ну что же ты, папа. Ведь он до крови разбил себе ногу».
Он как-то по-особенному посмотрел на дочь, и она воскликнула: «Ох, отец, прости,
ведь мы как-то уже привыкли, что ты сам-то без руки, а работаешь за
двоих!».
Но с тех пор отец зауважал зятя (до этого витало мнение о неравном браке
красавицы с калекой), никогда не позволял дочери жаловаться на него, мол,
попивает, или тяжело с инвалидом. Отец видел в Александре Дмитриевиче
личность, и это для него было главным! Он и был личностью. Про себя его мы
звали вторым Маресьевым, а при нём мы старались этой темы не касаться вообще,
как он и желал.
Александр Дмитриевич и Зинаида Петровна долгие годы в Серафимовиче
были финансовыми боссами, прожили в почёте и уважении, но, тем не менее,
Зина всегда стремилась душой в Забузан, в атмосферу и ауру Петра Ивановича
и Екатерины Филипповны. Беда, которая имеет обыкновение приходить
не одна, стремительно ворвалась в семью: сначала умирает молодой зять Василий,
затем отравился каким-то зельем Александр Дмитриевич, а через год
в больнице, в результате пожара погибает Зинаида Петровна. Да ещё на Валентина
Александровича напала болезнь Паркинсона (опять болезнь Паркинсона
– чья же это наследственность?). Но потомки «Маресьева», донские
казаки и казачки молодцы, не унывают, поддерживают традиции родителей
и дедов.
Тридцатые годы были годами становления семьи. Я помню, родители говорили,
что где-то к 1936-1937 году они, наконец, нормально зажили, стали на
ноги, появилась уверенность в завтрашнем дне. Растёт дочка, сын Геннадий,
который появился в 1932 году, сын Анатолий – в 1936 году. Мама очень сокрушалась
по поводу смерти Анатолия. Она говорила, что Ивана-то не успела ещё
сердцем принять, а Анатолий умер, когда ему было года 2. Он был болезненным
мальчиком. Мама с ним много занималась, берегла его как могла. Но не уберегла:
ушла на покос на день, оставив Анатолия на Зину, а та заигралась и малыша
«прохватило», как говорили тогда – воспаление лёгких, летальный исход
для того времени.
Юрий появился в 1938 году и до 1941 года семья жила сыто и счастливо:
отец рыбачил, мать занималась домашним хозяйством (дети, овцы, коровы,
свиньи, козы, куры, гуси). Геннадий рассказывал мне, что он помнит и Анатолия,
и как отец уходил на фронт и как возвращался с фронта. Я же Геннадия
помню, пожалуй, с момента проводов его в армию. Это был, наверное, 1949 или
1950 год. В это время ещё слышны послевоенные отголоски – написал это и
понял, что первые воспоминания, связанные с Геннадием, несколько раньше.
«Послевоенные отголоски» помню в виде смотра боевой готовности колхоза им.
Микояна к защите своего отечества. В деревню приехала какая-то комиссия
проверять степень готовности колхоза дать отпор врагу. Проверяли степень го-
— 53 —