гнездо_block_NEW2

Крестьянское гнездо
Когда я рассказываю этот случай, меня часто спрашивают: «А почему отец
сам не повёз, а послал, можно сказать, на верную смерть сына?». Трудно объяснить
это людям, далёким от тех лет, того образа жизни. Но мне абсолютно понятно,
что отец, конечно, взвесил всё. Никакой «верной смерти»! Он знал, что
лёд выдержит, иначе он, конечно бы, ни за что не отослал от себя такой бесценный
груз. То, что в 13 лет в то время сын хорошо, лучше отца, управлялся с повозкой,
лошадью, было не исключением, а правилом, тем более отец был без
руки. Ну, и наконец, рожать детей – это дело бабское, т.е. в этом деле женщины
разбираются лучше мужиков, гораздо полезнее мужиков при родах. Поэтому с
мамой он едет не сам, а посылает свою сестру. А сам он полезнее дома, на хозяйстве,
на добыче. Ведь в доме две семьи, их надо кормить, некогда расслабляться.
Да и Сталин расслабляться не даёт.
Так что решение его было вполне логично, практично. На его месте я бы
тоже так сделал. Отец не терпел, когда кто-то старался показать, проявить
внешнюю заботу о ближних. Он ближних рассматривал как часть себя, поэтому
он «поглаживал больную часть» только тогда, когда нечего было делать. А этого
у него не было почти никогда. «Больные части» он всегда лечил. В этом он был
всегда «хирургом». Ему не надо было делать вид, что он заботится, на это у него
не хватало ни сил, ни времени. Он действовал, он решал проблемы, и, таким
образом, заботился. Вот и весь ключ к разгадке, почему отец сам не повёз беременную
мать в больницу.
У меня всегда вызывали усмешку намёки, что, мол, отец был трусоват. Я
отца знал хорошо. Никогда отец не позволял себе спрятаться за других, тем
более – за ближних. А вот учить детей жизни, не отстраняя их от трудных дел,
с которыми они могли и должны были справляться – это была одна из сильнейших
сторон отца. В этом он был гениальным педагогом!
Я хорошо помню, как однажды ночью отец поднял меня: «Беда, сынок, одевайся».
Выбежал я их дома, звенит пожарный колокол по селу, отец где-то зычным
голосом командует, снуют телеги, люди, лошади, лопатки, носилки.
Мчимся во весь опор к валам-дамбам, которые удерживали воду, спасая возделанные
поля от затопления. Почти засыпали землей всё, что прорвало. Остался
узкий промежуток, в который что бы ни бросали – всё уносило со стремительной
скоростью.
Я видел отчаянье сельчан, один отец только не махнул на всё это рукой. И
тогда я бросился в этот прогал с охапкой веток, держал их, как мог, а сверху
них бросали землю. Прогал был мгновенно ликвидирован. Как же отец благодарно
посмотрел на меня! Мать причитала: «С ума сошёл – 10-летнего парнишку
в холодную воду толкать. Своего собственного сына, мужиков, что ли,
не было?». Отец молча погладил меня по голове, мы поняли друг друга, были
горды собой и он, и я.
Я такого глубокого чувства не испытывал больше никогда, даже получая
звание профессора, лауреата, почётного строителя. Главной моей наградой в
жизни были моменты гордости отца за своего сына!
Не знаю, сколько жили у нас Кузовлёвы – наверное, до весны, а весной,
думаю не без помощи отца, купили домик в Астрахани у реки Кутум и там –
— 40 —