гнездо_block_NEW2

Крестьянское гнездо
меня не плохо, с пониманием, но начальник в заключение беседы сказал: «Пока
летаешь, возможности перевода нет!». Наш направленец (по Азии) посоветовал
мне списываться, а я в свою очередь просил, чтобы после списания не остаться
в Азии. Ещё я попросил при появлении возможности перевода сообщить во
Фрунзе, а я спишусь с лётной работы. С такой неопределённостью и маленькой
надеждой я вернулся во Фрунзе. Всё складывалось так, что полёты нужно
оставлять и переходить на более спокойную и безопасную работу.
В декабре 1968 года мне удалось выбить путёвку для Нины в Пятигорск.
Это очень необходимо ей после лечения травами, как советовал врач. Там она
и встречала Новый 1969 год, была на свадьбе у двоюродного племянника –
Александра, сына Анны Степановны Долговой. Вернулась она посвежевшая и
в хорошем настроении. В марте я получил сигнал из Москвы на списание. Об
этом только пока догадывался начальник ОК – Зарванский. Всё пока решалось
тайно, без лишней огласки. В эту операцию был подключён в Краснодаре
Иван Гаврилович, и ему я весьма благодарен. Там вводилась новая должность,
заместителя начальника штаба училища. Он и сообщил мне об этом и предложил
мою кандидатуру.
Мне пошёл 43-й год, и каждый раз на медкомиссиях признавался годным без
ограничения. Теперь нужно было пройти комиссию при полном обследовании,
в госпитале, в Ташкенте. Там я сразу сказал, что мне нужно списаться и
таким путём уехать из ТУРКВО ближе к дому и стал жаловаться всем врачам
на здоровье. О том, что я списался, узнали до моего возвращения во Фрунзе,
и это было воспринято, как сенсация. Накануне моего возвращения погиб лётчик
и штурман на самолёте Ан-2, а пассажир-техник вертолёта, находясь
в кабине, отделался тяжёлым ушибом и воспалением лёгкого. Погибли из-за
небрежности. Вошёл в облака над горами, а потом стал снижаться и столкнулся
с горой. Так что мне сразу пришлось подключиться в работу по расследованию
причин катастрофы. Это первая катастрофа в частях, где я был начальником
штурманской службы более 11 лет. Пришлось поволноваться, так
как косвенно могли приписать и мне вину, и главное, что волновало меня, не
отразится ли это на моё новое назначение. Всё обошлось, по справедливости.
Я теперь с нетерпением ждал приказа из Москвы. Скрывать уже больше было
ни к чему, и подключил начальника отдела кадров. Всё это происходило, минуя
кадры Воздушной Армии, напрямую с Москвой; в этом был заложен успех операции.
Вскоре Москва запросила на меня характеристику. Начальник курсов
– генерал Кобяков – планировал меня здесь пристроить, и теперь я ему всё рассказал
и попросил его содействия, т.е. характеристику.
В конце июня неожиданно получил телеграмму из Борисполя: «Умер Тимофей».
Я вылетел прямым рейсом Фрунзе-Киев и прилетел на следующий
день после похорон. Там были Николай, Дуся и племянница Валентина (дочь
Василия). Это уже третий брат ушёл из жизни. Ему было 58 лет. Остались
дети взрослые: Георгий после окончания института работал в Ворошиловограде,
а Вера училась в институте швейной промышленности на факультете
моделирования изделий. Квартира у них прежняя, без коммунальных удобств,
в домике с садом.
— 200 —