гнездо_block_NEW2

Крестьянское гнездо
очень подвижная. Это нас радовало и обязывало сразу следить за ней, так
как могла перекатываться. Когда ей было 4 месяца, она упала с кровати. Вопрос
об её имени обсуждался необыкновенно бурно с участием широкого круга
родственников Нины и соседей. Решать окончательно должна была Нина, а
она всё не решалась. Дитя жило без имени. Прошёл месяц, пришёл вызов из
ЗАГСа, там забеспокоились. Необыкновенный случай – родился ребёнок месяц
назад, а до сих пор не зарегистрирован. Нина опять определённого ничего не
говорит. Ей нравилось имя Оля. Инна стояла твёрдо – назвать Ларисой. Соседская
дочь Лариса часто заходила к нам, она всем нравилась, и имя было
звучное. В Армавире это имя отвергалось, так как среди родных уже есть имя
и не одно. Вот в таком разногласии я пошёл в ЗАГС и зарегистрировал дочку
с именем Лариса. Теперь все мнения затихли и можно называть дитя своим
именем. Кроваток в продаже не было, и мы купили б/у, и были очень рады.
Матрас я сшил. Ларисе уже было 4-5 месяцев.
Наступил Новый 1965 год, Ларисе купили детскую деревянную кроватку,
а затем – санки. После работы и в выходные дни я выходил с ней гулять,
держа её взапазухе меховой лётной куртки. Так она в тепле подолгу спала.
Взрослые дети стали постепенно к ней привыкать, всё больше на неё заглядывать.
Теперь наша семья стала жить заботами о маленьком человеке. С
наступлением тёплых дней Инна охотно катала коляску с сестрёнкой, очень
часто этим занималась и Инна Павловна. Во Фрунзе было, где погулять, чаще
всего мы выходили на бульвар имени Дзержинского, подобной улицы я нигде
не встречал. Там мы впервые фотографировались с малышкой. Она росла хорошо,
не болела, очень подвижная. Заботы за ней мы с Ниной не делили, а всё
выполняли вместе, тем более, что в ванной была постоянно горячая вода. Купали
доченьку только вместе со мной. После купания Нина шла с ней в
спальню, кормила, а я стирал пелёнки. Лариса засыпала, Нина шла на помощь
мне. Доставалось Нине, но я летал, и мне нужно было создать условия.
Обстановка складывалась так, что на время отпуска мне не было смысла
далеко уезжать, поэтому я решил отпуск провести в азиатских краях. Мне
предложили путёвку в дом отдыха в Алма-Ату – это совпадало с моими планами.
В очереди за автомашиной я был в числе первых, и поэтому нужно было
там бывать чаще.
Дом отдыха располагался на южной окраине города недалеко от катка
«Медео». Предгорье здесь покрыто лесами и это придаёт очень красивый вид,
какого не встретишь нигде больше в Средней Азии. Поэтому это место называют
казахской Швейцарией. Мне посчастливилось участвовать в походе по
этому пологому ущелью к вершине или точнее, к перевалу Суюк-Ту на высоте
2700 метров. На этой высоте лес закончился, и были видны голые заснеженные
вершины Заилийского Ала-Тау. В этом широком ущелье, сразу за катом
«Медео» велись работы по наращиванию предохранительной плотины, защищавшей
город от селевого потока. В 1963 году она с трудом выполнила своё
назначение, хотя не здесь шёл основной поток селя. Одновременно разворачивались
работы по сооружению подвесной канатной дороги. В доме отдыха
остановилась группа старших офицеров округа и из корпуса (Душанбе), от
— 194 —