гнездо_block_NEW2

Крестьянское гнездо
всё шло нормально. Валерик не мог похвастаться своими успехами в школе.
Новая обстановка и отсутствие помощника сказались на результатах.
Александр Филимонович трудился без оглядки, как настоящий хозяин, хотя
брак ещё не был оформлен. Тёща смотрела на жизнь трезво, далеко вперёд, и
оформила дом на своих дочерей. Материально они жили хорошо. Большое хозяйство
требовало и большого труда, особенно в добывании корма. К этому
труду и мне не раз приходилось подключаться: косить траву, доставлять её
домой, помогать обрабатывать огороды и т.д. Впечатление об отпуске осталось
хорошее. Мы возвращались в свои края. В октябре мне присвоили звание
«подполковник». Это событие отмечали в два приёма. Первый – с участием
руководства полка, второй – с друзьями и соседями. В нашем подъезде появились
новые жильцы – Люба Мащенко с сыном Аликом.
Задачи по службе усложнялись. Летали больше ночью и днём в сложных
условиях парой, звеньями. Условия полётов в этом районе были трудными.
Высота облаков достигала до 12 тысяч метров, что в России никогда не бывает,
и аэродром находится в долине высоких гор. Многие инспекторы побаивались
летать без опыта.
В одном из полётов парой на пробивание облаков с командиром полка произошёл
опасный случай с ним. После выхода за облака на высоте 11 тысяч
метров развернулись на аэродром, а доклада об этом я не слышал. Вижу, он
качает крылом, подошёл ближе. Он машет мне рукой вперёд и показывает
на уши. Я запросил по радио – молчит. Ясно, выхожу вперёд и докладываю об
этом на землю. Завёл его на курс посадки, пробили облака вниз, и здесь я увидел,
что одна стойка шасси у него не выпущена. Сообщил на землю и сел сходу,
а он садился с круга на два колеса. Обошлось нормально, помог подвесной бак,
который смягчил нагрузку, вместо колеса. Оказывается, у него отказал генератор,
и поэтому отказали различные системы и часть приборов.
Как-то пришло указание облетать самолёты по специальной программе.
Для этого выделили человек 5. Облётывая самолёт на высоте 9000 метров,
заметил, что давление топлива упало, и стали уменьшаться обороты. Я
молниеносно перевернул самолёт к земле, не трогая рычага управления двигателем.
На пикировании увидел, что давление топлива есть, но ниже допустимого,
обороты за счёт скорости были, и я чуть двинул рычаг вперёд, они
увеличились, и тогда плавно добавил до требуемых. Тут я вздохнул. Не сделай
этого – двигатель остановился бы совсем, и чем бы закончился этот полёт,
неизвестно.
На земле об этом рассказал инженерам и технику самолёта, записал в
журнал. На второй день я группой полетел в Чирчик сдать самолёты в ремонт,
а оттуда получить готовые с ремзавода. Самолёты получили, облетали
и ждали разрешения на вылет домой. Вылет задержали, потому, что
на нашем аэродроме на одном самолёте остановился двигатель. Я подумал,
наверное, тот самолёт, который я облётывал. Моё предположение подтвердилось.
Инженеры не устранили неисправность и выпустили в полёт на повторную
проверку – облёт над аэродромом для страховки. Полёт выполнял
замкомэск. Двигатель остановился, он стал запускать, не запустил. Со вто-
— 186 —