гнездо_block_NEW2

6. Из жизни самого молодого сокола
ряд один за другим появились ещё трое детей. Отец и старший сын – Василий
и Борис – работали в колхозе на разных работах – на овощных плантациях, на
сенокосе, в рыболовецкой бригаде, т.е. там, где требовались рабочие руки. К
Екатерине вернулся с фронта муж, потеряв в бою руку. Вернулась в родительский
дом Евдокия с маленькой дочкой. Перевелся на работу в Астраханский
аэропорт Иван. Тимофей и Николай продолжали летную армейскую службу,
будучи военными людьми. Детали их жизни в этот период не трудно представить
во всем многообразии, если окунуться в детали службы их младшего брата
– Германа. Вот как описывает свою дальнейшую жизнь Герман Филиппович.
Повезло мне, что ногу не отрезали, и все обошлось долгим лечением в лазарете.
В сентябре 1945 года лазарет закрыли, и я поехал в Шунтук в часть.
Там все проживали по хуторским квартирам, и поскольку приехал я последним,
свободного жилья не было. К концу дня на краю хутора, у дороги к Тульской
на Абадзехскую нашел жилье. Там уже жил наш фронтовик сержант
Витя Полюхов. Хозяева оказались приветливыми: хозяин-фронтовик, хозяйка
и дочка второклассница, средняя дочь-студентка медтехникума в Майкопе,
старшая замужем живет в Шунтуке.
После длительного хождения в сапогах снова открылась рана. На второй
день зашел в медпункт на перевязку, где санинструктор кое-как обработал
и перевязал рану, а освобождение должен был дать начальник лагеря майор
Кукарин. Освобождения я не стал добиваться, т.к. нужно было долго ждать
майора, получил продукты и отдал их хозяйке. Питались мы у нее, столовой
не было. На работу, пилить дрова, нужно было ходить далеко, а сапок я не
мог одевать и так вроде сам себе больничных определил. Меня никто по этому
поводу не беспокоил, лечиться продолжал сам и по совету хозяйки. Рана заживала
медленно, и я не огорчался, что ни разу не попал на работу за два месяца
пребывания в лагере. Трудиться я хотел, и хозяева предложили мне свои
услуги по хозяйству. С хозяином – Хорошиловым Иваном Андреевичем распиливал
дрова на доски, ездили за сеном, убирали огород; хозяйка, видя мою способность
и трудолюбие, стала проявлять большее уважение, чем к Виктору
и также поручала мне многие дела. В один из выходных дней по предложению
хозяев мы с ними пошли в лес собирать груши, чтобы потом из них сварить
самогон. Мука у нас была, хмель – на деревьях. Из них хозяйка делала вроде заварки
к грушам. В лесу кроме груш были каштаны, орехи, чинары, яблоки.
Здесь водились медведи, которые тоже заготавливали эти дары природы на
зиму, каждый свою кучу закрывал листьями и зимой отрывал только свою
по запаху. Груши содержали много сахара, поэтому получался из них самогон.
Их необходимо было растереть до однородной массы, свалить в деревянную
бочку и залить теплой водой с той закваской (опарой). В тепле в накрытой
бочке через 5-7 дней начиналось брожение. Можно варить раку. В один из выходных
дней мы варили самогон в 200 литровой трофейной бочке, уже натекло
почти четверть литра, и вдруг заходят во двор начальник лагеря
майор Кукарин и его замполит капитан Бондаренко. Уставной встречи не
произошло, они первыми, как культурные люди, сказали «здравствуйте». Хо-
— 125 —