literaturaTmcodneobis Tanamedrove problemebi Contemporary ...

жене молодого человека лет 22 — 23. потом он раза два
встречал его самого у своей тещи...»
Любовники вынуждены скрывать свои отношения, поэтому
прибегают к разного рода уловкам и к испытанному арсеналу любовной
тайнописи. Обнаруженная героем телеграмма «была адресована
на имя тещи, для передачи Ольге Дмитриевне, из Монте-
Карло, подпись: Michel... Из текста доктор не понял ни одного
слова, так как это был какой-то иностранный, по-видимому, английский
язык. Он взял английско-русский словарь и, переводя
слова и угадывая их значение, мало-помалу составил такую фразу:
“Пью здоровье моей дорогой возлюбленной, тысячу раз целую
маленькую ножку, Нетерпеливо жду приезда”». Вспомнил супруг
и о появившейся недавно в альбоме жены фотографии этого молодого
человека с надписью по-французски «на память о настоящем
и в надежде на будущее».
В любовный эпистолярий вписываются и цветы, так как представляют
собой ни что иное, как вариант тайнописного общения,
«благоуханной» почты (напомним, что возрождение интереса к
«языку цветов» в культурном обиходе приходится именно на конец
XIX в.). Николай Евграфович смутно догадывается о подоплеке
цветочных посылок: «эти ландыши и гиацинты», «каждый день»
настойчиво присылаемые «кем-то» (то есть анонимно, без приложения
визитной карточки, как это полагалось по этикету), начинают
раздражать его, хотя герой списывает свою реакцию на назойливый,
приторный запах. Цветочный дуэт поставлен под акцент
и ближайшим контекстом: он завершает атрибутивную экспозицию
героини, в которую входит ее постель и зеркало, а также своего рода
«улики», намекающие на ее неверность, - бонбоньерки и цветы.
Недаром все это вызывает у супруга «презрение».
Из текста телеграммы ясно, что любовники надеются на
встречу за границей, поэтому оправданно предположение, что букеты-послания
могут быть цветочным дублером откровенных телеграмм:
Этикетные пособия XIX в. подтверждают эту догадку:
согласно им, гиацинту приписывается в языке цветов обещание
«Ты получишь все, что я могу тебе дать» и признание «Скромный
страдалец ожидает счастливого удела» (Ознобишин 1830: 67).
Более того, гиацинт мог выполнять роль «сводника», так как числом
его цветов рекомендовалось «назначать день недели» для свидания
(Ознобишин 1830: 67).
433