Homosexuality in Ancient Babylonia. Гомосексуализм в древней Вавилонии. TUZIAK

Powered by TCPDF (www.tcpdf.org)

HOMOSEXUALITY IN ANCIENT BALYLONIA

Content…………………………………………………………………………………….................1

Introduction..........................................................................................................................................3

1. THEORETICAL BASES..............................................................................................................6

1.1. The state formation and its social order........................................................................................6

1.2. Mesopotamian prehistory: Sumer and Akkad culture.................................................................10

1.3. The peculiarities of the world views: cults and beliefs...............................................................13

1.4. The concept of homosexuality and the theories of its origin......................................................14

2. HOMOSEXUALITY IN THE STATES BODERING BABYLONIA....................................17

2.1. Homosexuality in ancient Greece...............................................................................................17

2.2. Homosexual relations in ancient Egypt......................................................................................22

2.3. Same-sex love in Israel and Judea..............................................................................................25

2.4. Relations between men of Mesopotamia...................................................................................28

2.5. Homosexuality in ancient India..................................................................................................30

2.6. Oriental homosexuality...............................................................................................................33

Conclusion.........................................................................................................................................35

3. CULTS AND HOMOSEXUALITY...........................................................................................38

3.1. Gender dual features in the image of the goddess Ishtar............................................................38

3.2. Sexuality of the priests serving Goddess Ishtar..........................................................................41

3.3. Suspicious links to homosexuality of "friends" in the epos about Gilgamesh...........................61

3.4. Homosexuality in Šumma ālu predictive texts...........................................................................68

3.5. The «sacred wedding» ritual.......................................................................................................71

Conclusion.........................................................................................................................................73

4. MAGIC AND HOMOSEXUALITY..........................................................................................75

4.1. Middle Eastern magic and Mesopotamian magic.......................................................................75

4.2. Homosexuality in Mesopotamic magic......................................................................................82

4.3. Mesopotamian and medieval European magic systems: assessment of homosexuality.............97

Conclusion........................................................................................................................................111

5. HOMOPHOBIC LAWS IN MESOPOTAMIA.......................................................................113

Attitude towards homosexuals in the Middle Assyrian laws...........................................................113

6. ANAL SEX IN MESOPOTAMIA............................................................................................115

6.1. Anal sex in Mesopotamia..........................................................................................................115

6.2. Anal sex as contraceptive..........................................................................................................120

Conclusion........................................................................................................................................121

7. HOMOSEXUAL ADDICTIONS OF THE KINGS HAMMURAPI AND ZIMRI-LIM.....122

7.1. The reign of the kings Hammurapi and Zimri-Lim............................................................122

7.1.1 Hammurapi’s activity area......................................................................................................122

7.1.2 The reign of Zimri-Lim...........................................................................................................126

7.1.3 Prerequisites for homosexual relations among the Mesopotamian people.............................129

7.2. Homosexual addictions of the kings Hammurapi and Zimri-Lim.....................................132

7.2.1 Sex, gender and fertility..........................................................................................................132

7.2.2 Sexual dysfunction..................................................................................................................135

7.2.3 Inappropriate sexuality............................................................................................................137

Conclusion........................................................................................................................................139

8. CONNECTION BETWEEN ECONOMY AND SEXUAL LIBERALIZATION IN

MESOPOTAMIA...........................................................................................................................142

Conclusion........................................................................................................................................153

CONCLUSION...............................................................................................................................154

References.......................................................................................................................................156

1

ГОМОСЕКСУАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ ВАВИЛОНИИ

Содержание.........................................................................................................................................2

Вступительное слово..........................................................................................................................4

1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ..................................................................................................7

1.1 Образование государства и его социальное устройство..........................................................7

1.2 Предыстория Двуречья: шумеро-аккадская культура...........................................................10

1.3 Особенности мировоззрения: культы и верования................................................................13

1.4 Понятие гомосексуализма и теории его происхождения......................................................15

2. ГОМОСЕКСУАЛИЗМ В СОСЕДНИХ ВАВИЛОНИИ ГОСУДАРСТВАХ....................18

2.1 Гомосексуализм в Древней Греции.........................................................................................18

2.2 Гомосексуальные отношения в Древнем Египте...................................................................23

2.3 Однополая любовь в Израиле и Иудеи...................................................................................26

2.4 Отношения между мужчинами Месопотамии.......................................................................29

2.5 Гомосексуальность в Древней Индии.....................................................................................31

2.6 Восточный гомосексуализм.....................................................................................................34

Заключение.......................................................................................................................................36

3. КУЛЬТЫ И ГОМОСЕКСУАЛИЗМ.......................................................................................39

3.1 Гендерная дуальность в образе богини Иштар......................................................................39

3.2 Сексуальная природа служителей культа богини Иштар.....................................................42

3.3 Подозрение «друзей» в гомосексуализме в эпосе о Гильгамеше.........................................62

3.4 Гомосексуальность в знамениях Šumma ālu...........................................................................69

3.5 Ритуал «священной свадьбы»..................................................................................................72

Заключение.......................................................................................................................................74

4. МАГИЯ И ГОМОСЕКСУАЛИЗМ.........................................................................................76

4.1 Ближневосточная магия и магия Месопотамии.....................................................................76

4.2 Гомосексуализм в месопотамской магии................................................................................83

4.3 Месопотамская и средневековая европейская магические системы: оценка

гомосексуализма...............................................................................................................................97

Заключение......................................................................................................................................112

5. АНТИГОМОСЕКСУАЛЬНЫЕ ЗАКОНЫ МЕСОПОТАМИИ.......................................114

Отношение к гомосексуалам в Среднеассирийских законах.....................................................114

6. АНАЛЬНЫЙ СЕКС В МЕСОПОТАМИИ..........................................................................116

6.1 Анальный секс в Месопотамии..............................................................................................116

6.2 Анальный секс как средство контрацепции.........................................................................120

Заключение......................................................................................................................................121

7. ГОМОСЕКСУАЛЬНЫЕ ПРИСТРАСТИЯ ЦАРЕЙ ХАММУРАПИ И ЗИМРИ-ЛИМ............123

7.1. Правления Хаммурапи и Зимри-Лим.......................................................................................123

7.1.1 Основные этапы правления Хаммурапи и свод законов ..................................................123

7.1.2 Правление Зимфри-Лим........................................................................................................127

7.1.3 Предпосылки гомосексуальных пристрастий среди народа Месопотамии....................130

7.2. Распространение гомосексуальных пристрастий царей Хаммурапи и Зимфри-Лим...........133

7.2.1 Секс, пол и плодородие.........................................................................................................133

7.2.2 Сексуальная дисфункция......................................................................................................136

7.2.3 Неуместная сексуальность....................................................................................................138

Заключение......................................................................................................................................140

8. СВЯЗЬ МЕЖДУ ЭКОНОМИКОЙ И СЕКСУАЛЬНОЙ ЛИБЕРАЛИЗАЦИЕЙ В

МЕСОПОТАМИИ........................................................................................................................143

Заключение.....................................................................................................................................153

ЗАКЛЮЧЕНИЕ............................................................................................................................155

Список изпользованных материалов.......................................................................................156

2

Introduction

Human history is a history of the sexual bans, permissions and instructions. Priests, church

officers and legislators crossed swords and wasted tons of clay, papyrus, parchment and paper, trying

to explain to the people how, with whom, when, why and where one may or may not have sex.

Moreover, what was considered as moral across one nation appeared categorically unacceptable

across other nations. While in Babylon priestesses of Mylitta sold themselves to the glory of their

goddess, at two thousand kilometers from them, Romans buried priestesses of Vesta alive who

dared to break a virginity vow. Extremely emancipated Roman emperors could take on a great

number of romantic partners, including their sisters and arrange homosexual weddings with the

freedman boys, while their Chinese colleagues fornicated only within a harem, under a strict control

of eunuchs and no longer, than it was allowed by a ritual.

From the earliest times homosexuality phenomenon has been in human life, though it hasn’t

play any role regarding reproduction. During their development, certain nations and civilizations in

general have been designing certain forms of gender roles which were based on the moral principles,

culture and religion. The large and developed ancient civilizations such as ancient Egypt, ancient

Greece and many others had the conventional and not denied same-sex relationships in their

cultures.

There is an opinion that the sexual human history began in the Tiger and Euphrates interfluves.

It was here, on the valley limited by two great rivers, the Armenian Highlands and the Persian

Gulf, where the Earthly paradise was located, according to most theologians.

Same-sex relationships are not common in the Mesopotamian literature. However, there are

some examples: the Gilgames epic, the Middle Assyrian laws, extract from cuneiform symbols and

other texts are mentioned. Apart from direct references to homosexual acts, special genderly "ambiguous"

groups of priests of the goddess Ishtar which was characterized correspondedly to the images

of her service-doers have always been the main suspects of homosexual love.

Any of the most ancient legal codes of ancient Mesopotamia, from Urukagina's laws (2375

BC) to Hammurapi's laws (1726 BC), doesn't forbid homosexual acts. The Hittite laws of the second

millennium B.C. mentions homosexuality, but only referring to incest: a man shouldn't have

sexual relations with his mother, daughter or son. The Mari tsar Zimri-lim and the Babylon tsar

Hammurapi had male concubines. In ancient Egyptian mythology a sexual contact with a God was

considered a good sign for a mortal man. In an inscription at one of the tombs the dead man promises

"to swallow a phallus" the god Ra. Other deceased says that the god Geba's phallus "is between

buttocks" of his son and his successor.

This book is devoted to investigating a role of homosexuality in the Mesopotamian culture,

in religion in particular. This phenomenon was known to be widespread in ancient cultures. The issue

of homosexuality expansion and practice in Ancient Greek and Ancient Roman historical contexts

has gained the utmost development in scientific literature 11 .

The homosexuality phenomenon in the Egyptian, Phoenician, Judaic, Indian, Chinese, Celtic

and other cultures is partially investigated 22 . However, concerning the Mesopotamian culture, this

issue is still poorly investigated. In the national Assyriology, some studies on the mentioned issue

have been recently developed. Their foreign colleagues have made slightly bigger progress, and the

researches on sexuality history including homosexuality have gained bigger development.

11 See, for example, H. Licht, Sexual life in Ancient Greece. — M, 2003; Svatkovsky A. An esthetics of same-sex love

in Ancient in the course of its social and historical development. — M, 2007; Foucault M. The use of pleasures (The

history of sexuality, v.2). / translated from French by V. Kapluna. M, Academic project. 2004; William Armstrong Percy:

The Age of Marriage in Ancient Rome, Lewiston, New York: The Edwin Mellen Press, 2003; Craig Williams: Roman

Homosexuality, Ideologies of Masculinity in Classical Antiquity. In: Oxford University Press (Hrsg.): Ideologies

of Desire. Oxford 1999 and many others.

22 See, for example, Van Gulik R. Sexual life in Ancient China. — SPb., 2004; Vatsyayana Mallanaga. Kama Sutra of

IX 19. / translated by A.Y.Syrkin. — M, 1993; Weinberg J.. Introduction to the Tanakh — M. - Jerusalem, 2002−2003;

Tantlevsky I. R. The history of Israel and Judea before destruction of the First Temple. — SPb., 2005 and many others.

3

Введение

История человечества – это история сексуальных запретов, разрешений и

предписаний. Жрецы, священники и законодатели ломали копья и изводили тонны глины,

папируса, пергамента и бумаги, пытаясь объяснить народам, как, с кем, когда, зачем и в

каких условиях можно или нельзя заниматься сексом. Причем то, что считалось

нравственным у одних народов, объявлялось категорически неприемлемым у других. В то

время как в Вавилоне жрицы Милитты во славу своей богини торговали собой, в двух

тысячах километров от них римляне живьем зарывали в землю жриц Весты, осмелившихся

нарушить обет девственности. Особо раскрепощенные римские императоры могли вступать

в бесчисленные связи, в том числе с родными сестрами, и играть гомосексуальные свадьбы с

мальчиками отпущенниками, а их китайские коллеги предавались любовным утехам лишь в

рамках гарема, под строгим контролем евнухов и не дольше, чем позволялось ритуалом.

В жизни человека имело место явление гомосексуализма с древнейших времён, хотя в

отношении продолжения рода оно не играло никакой роли. Развиваясь, отдельные народы и

цивилизации в целом, люди вырабатывали определённые формы взаимоотношения полов,

которые основывались на моральных принципах, культуре и вероисповедании. Крупные и

развитые цивилизации прошлого такие как Древний Египет, Древняя Греция многие другие

имели в своей культуре общепризнанные и неотрицаемые однополые отношения.

Существует версия, что сексуальная история человечества началась в междуречье

Тигра и Евфрата. Ведь именно здесь, на равнине, ограниченной двумя великими реками,

Армянским нагорьем и Персидским заливом, располагался, по мнению большинства

богословов, Земной рай.

Однополая связь не часто встречается в месопотамской литературе. Однако такие

примеры есть: упоминается эпос о Гильгамеше, законы среднеассирийского периода,

выдержки из клинописных знамений, а также других текстов. Кроме прямых упоминаний

гомосексуальных контактов, основными подозреваемыми в однополой любви всегда были

особые, «сомнительные» в гендерном отношении группы служителей культа богини Иштар,

характеристики которой соответствовали облику ее помощников.

Ни один из древнейших правовых кодексов древней Месопотамии, от законов

Урукагины (2375 г. до н. э.) до законов Хаммурапи (1726 г. до н. э.), не запрещает

гомосексуальных действий. Хеттский свод законов второго тысячелетия до нашей эры

упоминает однополый секс, но только в связи с инцестом: мужчина не должен иметь

сексуальных отношений со своей матерью, дочерью или сыном. Марийский царь Зимри-лим

и вавилонский царь Хаммурапи имели наложников-мужчин. В древнеегипетской мифологии

сексуальный контакт с богом считался добрым предзнаменованием для смертного мужчины.

В надписи на одной из гробниц покойник обещает "проглотить фаллос" бога Ра. Другой

усопший говорит, что фаллос бога Геба "находится между ягодиц" его сына и наследника.

Данная книга посвящена изучению роли гомосексуализма в месопотамской культуре,

в частности – в религии. Известно, что это явление было широко распространено в древних

культурах. Вопрос о распространении и практике однополых связей в древнегреческом и

древнеримском историческом контекстах получил наибольшую разработку в научной

литературе [1].

Частично исследовано явление гомосексуализма в египетской культуре, финикийской,

иудейской, индийской, китайской, кельтской и прочих [2]. Однако в отношении культуры

народов Междуречья эта тема пока еще мало разработана. В отечественной ассириологии

относительно недавно начали появляться отдельные разработки обозначенной темы.

Зарубежные коллеги продвинулись несколько дальше, и исследования по истории

сексуальности и в том числе гомосексуальности получили большую разработку.

4

Nevertheless, comprehensive historical and culturological research of the homosexuality

phenomenon in religion, magic and life of the people inhabiting Mesopotamia, apparently, is only

forthcoming. In this regard, this book is urgent as a step-by-step guideline for a comprehensive research

of this phenomenon in Ancient Babylonia.

Тем не менее, комплексное историко-культурологическое исследование явления

гомосексуализма в религии, магии и жизни населявших Месопотамию народов, повидимому,

только предстоит совершить. В связи с этим, эта книга является актуальной в

пошаговом направлении комплексного исследования данного явления в Древней Вавилонии.

5

THEORETICAL BASES

The state formation and its social order

One of the most ancient world cultures, the Mesopotamian culture (the Tiger and Euphrates

interfluves), is the center of an ancient oriental culture, the second after Egypt, which created enormous

artistic values and in all antiquity met or exceeded the Egyptian one. The Mesopotamian cultural

history is a patchwork of the changing people and kingdoms connected with each other only

by their cultural continuity. Sumer, Akkad, Babylon and Assyria located in the fertile valley, Syro-

Phoenicia and Palestine in the West on the coast of the Mediterranean Sea, the Hittite state in mountainous

areas, Ancient Transcaucasia in the central part of Asia Minor, Urartu in the Armenian

Highlands - these ancient civilizations have played a very special role in millennial process of the

world culture formation.

National heterogeneity and regarding this context cultural heterogeneity and diversity of this

region is very notable. The Summers, Akkadian, Aramaeans, Arabs, Assyrians, Hittites, Persians,

Greeks - the Mesopotamian population is not limited by these nations.

As well as population, the history of this area between two rivers was extremely diversified.

However, the increasing number of archeological finds allows expanding and specifying our

knowledge of this era. In this regard, the chronology issue becomes one of the most important issues

of its history and culture.

According to modern chronological researches, only starting from the middle of the 2 nd millennium

BC one can base himself upon more exact dating, while we can roughly speak of the chronology

period till 2500:

the first half of the IV millennium - the Eridu culture.

the second half of the IV millennium - the El Obeid culture.

3000-2800 BC - the Uruk culture.

2600-2400 BC - presargon time.

2350-2150 – the Akkadian time (the Sargon dynasty).

1950-1700 BC - the rivalry period of city-states.

1850-1530 BC - the period of the 1st Babylon dynasty (Hammurabi).

1380-1080 BC - the Middle Assyrian time.

1128-1105 BC - Babylon (Nebuchadnezzar I).

909-605 BC - the new Assyrian time.

625-539 BC - the new Babylon time.

539 BC – the conquest of Babylon by Persians.

Irrigational works, drainage system, dam and dike construction, their service, maintenance

and improvement - all this was too much not only for one person, but for the whole family as well.

This resulted in community formation. The Mesopotamian community which originates from the

ancestral primitive commune was a community of the stranger in blood settlers which were united

by the need of cooperative production labour and common interest in its success. The political machine

focused on the proper use of irrigation systems, a great number of production facilities and

certain knowledge had been gradually created i.e. the leading stratum had been formed. The one

who got hold of irrigating constructions there got hold of the whole region as well. As soon as one

of the regions began to use the neighbor’s water, tensions and armed conflicts took place. These

conflicts resulted in formation of larger associations embracing an immense territory of the Tiger

and Euphrates valley. The first Mesopotamian despotic state was established in which economic,

6

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ

Образование государства и его социальное устройство

Одна из древнейших мировых культур - культура Месопотамии (междуречья рек

Тигра и Евфрата), является вторым после Египта очагом древневосточной культуры,

создавшая огромные художественные ценности и по всей древности не уступавшая

египетской. Культурная история Двуречья представляет собой калейдоскоп сменяющихся

народов и царств, связанных лишь культурной преемственностью. Шумер, Аккад, Вавилон и

Ассирия, расположенные в плодородной долине, Сиро-Финикия и Палестина на западе на

побережье Средиземного моря, Хеттское государство в горных районах, Древнее Закавказье

в центральной части Малой Азии, Урарту на Армянском Нагорье - эти древние цивилизации

сыграли исключительную роль в многотысячелетнем процессе формирования мировой

культуры.

Обращает на себя внимание разнородность народов и в этом контексте разнородность

и многоликость культуры этого региона. Шумеры, аккадцы, арамейцы, арабы, ассирийцы,

хетты, персы, греки - вот далеко не полный перечень населения Двуречья.

Равно как и народонаселение. История этой области между двумя реками была очень

пестрой. Однако все возрастающее количество археологических находок позволяет

расширить и уточнить наши знания об этой эпохе. В этой связи проблема хронологии

становится из важных проблем ее истории и культуры.

Согласно современным хронологическим исследованиям, лишь с середины II

тысячелетия до н.э. можно опереться на более точное датирование, а о хронологии периода

до 2500 г. можно говорить лишь в очень приблизительных чертах:

первая половина IV тысячелетия - культура Эриду.

вторая половина IV тысячелетия - культура Эль-Обейда.

3000-2800 гг. до н.э. - культура Урука.

2600-2400 гг. до н.э. - досаргоновское время.

2350-2150 гг. до н.э. - аккадское время (династия Саргонов).

1950-1700 гг. до н.э. - период соперничества городов-государств.

1850-1530 гг. до н.э. - период 1-й вавилонской династии (Хаммурапи).

1380-1080 гг. до н.э. - среднеассирийское время.

1128-1105 гг. до н.э. - Вавилон (Навуходоносор I).

909-605 гг. до н.э. - новоассирийское время.

625-539 гг. до н.э. - нововавилонское время.

539 г. до н.э. - завоевание Вавилона персами.

Ирригационные работы, сооружение каналов, возведение дамб и плотин, их

обслуживание, поддержание и усовершенствование - все это было не под силу не только

одному человеку, но даже и семье. Это приводило к образованию общин. Община Двуречья,

корни которой уходят в родовое общество при первобытной строе, представляла собой

совокупность поселенцев, часто уже не связанных кровными узами, которых объединила

необходимость совместного труда в производственном процессе и общая

заинтересованность в его успехе. Постепенно создавался организационный аппарат,

сосредоточивший в своих руках заботу о правильном использовании системы орошения,

большое количество средств производства и определенные знания, т.е. образовался ведущий

слой. В руках того, кто таким путем приобретал власть над оросительными сооружениями,

оказывалась и власть над всей областью. Как только одна из областей начинала использовать

воду соседа, начинались трения и вооруженные столкновения. Эти конфликты приводили к

возникновению более крупных объединений, охватывающих обширную территорию долины

Тигра и Евфрата. Появляется первое деспотическое государство Двуречья, в котором

экономические

7

production and ownership relations are reflected in class society structure the head of which is a tyrannical

ruler. The community gradually turns into the mere organizational unit performing agricultural

and craft works and paying the imposed taxes and fees.

The Mesopotamian society was leaded by the tsar who has gradually turned into "the king of

the kings", despot, the highest governor, legislator, judge and military leader was at the head of society.

The priests and patrimonial aristocracy were the highest social stratum. This stratum included

real property owners, merchants, handicraftsmen and representatives of such professions as constructors,

doctors, veterinarians, palace and temple service-doers.

Free citizens included "mushkenum" whose personal liberty was directly referred to their

economic dependence because they were "attached" to the lands of temples and palaces which they

cultivated. Poverty and debts could make them slaves who were recruited by the war prisoners: the

Mesopotamian tsars fought victorious wars.

Accumulation of production facilities in the hands of a single person generated income inequality

which led to community patrimonial aristocracy formation, the highest ranks formed the

Council of Elders. The government had been gradually formed. A government official was initially

the head of temple hieratic priesthood as well. It points an important role of the most ancient temples

in economic and cultural life of those times and is primarily explained by their economic power,

having large real property which they managed to centralize in their hands using the received

sacrifices, gifts and by purchase a well. The temple earth area was sometimes very large. To manage

the property, there was a need of multiple administrative structures with a great number of temple

official types and considerable number of temple service-doers.

Large real property which belonged to the temples made them an important economic and

political force. It also effected the position of the highest temple representation the power of which

extended to the area of the temple headed by it, which later gained the title "the tsar of the earth".

The tsar was immediately involved in the commune system, having subordinated patrimonial leaders

and having made them ordinary officials.

Public, economic and cultural life was concentrated mainly in the cities located along two

rivers. The foundation and growth of settlements in the territory separated from the main waterways

were contributed by the dense network of channels.

The advantageous geographical location between the rivers allowed developing the commercial

relations which turned Mesopotamia into one of the most important Ancient Eastern intersections.

The invasions of the Hittites, Philistines, Assyrians, Persians crossed this area. Palaces, temples,

and the cities were destroyed. Flood of tears and blood spilled across the area where archeologists

haven't found either art treasures, or archives, only ruins and mountains of rubbish - Jericho,

Samaria, Beth-Tsur, Beth-Al … However, we can witness the most ancient unique cultural monument

- the great Book - the Bible - narrating about the history of the ancient people, awful wars,

striking with the cruelty, high humanity gained by wisdom, love and nobility. Many events, cities,

tsars, historical and religious figures of the ancient countries are mentioned in the Bible, which

drew scientific attention to the Ancient Mesopotamian culture.

8

и производственные отношения, а также отношения собственности находят отражение в

классовой структуре общества, главой которого становится правитель-деспот. Община же

постепенно превращается лишь в организационную единицу, выполняющую

сельскохозяйственные и ремесленные работы и уплачивающую установленные налоги и

сборы.

Во главе общества в Двуречье стоял царь, постепенно превратившийся в “царя царей",

в деспота, высшего правителя, законодателя, судью и военачальника. Жрецы и родовая

аристократия представляли высший социальный слой. К этому же классу принадлежали

владельцы крупных недвижимостей, торговцы, ремесленники и представители таких

профессий, как строители, врачи, ветеринары, дворцовые и храмовые служители. К

свободным гражданам относились “мушкенум", чья личная свобода напрямую была связана

с их экономической зависимостью, ибо они были “прикреплены” к землям храмов и дворцов,

которые обрабатывали. Бедность и задолженность могла превратить их в рабов, ряды

которых пополнялись и военнопленными: цари Двуречья вели победоносные войны.

Накопление средств производства в одних руках порождало имущественное

неравенство, приведшее к образованию внутри общины родовой аристократии, верхушки,

которая составляла совет старейшин. Постепенно сформировался государственный аппарат.

Представитель государственной власти был первоначально также главой храмового

жречества. Это свидетельствует о важной роли древнейших храмов в экономической и

культурной жизни того времени и объясняется в первую очередь их экономическим

могуществом, наличием у них крупной недвижимости, которую им удалось сосредоточить в

своих руках из получаемых жертвоприношений, даров, а также путем покупки. Площадь

храмовой земли была порой весьма значительной. Для управления этим имуществом был

необходим разветвленный административный аппарат, в котором различался целый ряд

категорий храмовых должностных лиц, а также значительное число храмовых работников.

Крупное недвижимое имущество, которое принадлежало храмам, превратило их в

важную экономическую и политическую силу. Это отражалось и на положении высшего

представительства храма, власть которого распространялась на район возглавляемого им

храма, позже присвоившего себе титул “царя земли". Царь прямо вмешивался в общинное

устройство, подчинив себе родовых вождей и сделав их рядовыми чиновниками.

Общественная, экономическая и культурная жизнь сосредотачивалась главным

образом в городах, расположенных вдоль обеих рек. Основанию и росту поселений на

территории, отделенной от главных водных артерий, способствовала густая сеть каналов.

Выгодное географическое положение между реками позволило развивать торговые

связи, превратившие Двуречье в один из важнейших перекрестков Древнего Востока.

Здесь прокатывались нашествия хеттов, филистимлян, ассирийцев, персов.

Разрушались дворцы, храмы, города. Море слез и крови пролилось по этой земле, на которой

археологи не нашли ни сокровищ искусства, ни архивов, только руины и горы мусора -

Иерихон, Самария, Бет-Цур, Бет-Эл… Но остался нам с древнейших времен уникальный

памятник культуры - великая Книга - Библия, повествующая и об истории древнего народа,

ужасных войнах, поражающая то жестокостью, то высоким гуманизмом, выстраданной

мудростью, любовью и благородством. Многие события, города, цари, исторические и

религиозные деятели древних стран упоминаются в Библии, что привлекало к культуре

Древнего Двуречья внимание ученых.

9

Mesopotamian prehistory: Sumer and Akkad culture

Mesopotamian prehistory dates back to the middle of the VII millennium BC. During three

millennia there were huge public changes in the course of which the food gatherer leveled up to its

producers, i.e. up to neolytic revolution. Further development of prehistoric Mesopotamian culture

pushes us forward to the VI millennium.

In the IV millennium BC the Sumers - the people mysterious with their origin and language

whose ancestral home is still being searched by historians - came to the southern part of Mesopotamia.

These were the Sumers who laid the foundation of all the onward Mesopotamian civilization.

According to S.N. Kramer, "the history begins in Sumer" because its primitive culture was succeeded

by the city written culture.

Great social transformations took place in Mesopotamia in the IV millennium which resulted

in the first social division of labor. Cattle breeding, farming and irrigational structure (channels,

floodgates, wells, water lifting equipment and dams) construction demanded organizational cooperation

of big groups of people. Thus, the rural community succeeded patrimonial one. Permanent expansion

of production led to the second stage of social division of labor - to craft separation from

agriculture. Along with the rise of agricultural production, the craft and handicraftsman specialization

on particular industries is developing: pottery, metal industry, construction, weaving, etc.

The ancient history of this region is imprinted in the Sumer legends and epos which evidence

the events of the Golden Age when people were happy living without fear and wars, "the list

of tsars", legendary rulers, sequence of their reign is provided. The Sumers are referred to the invention

of writing - cuneiform.

The Sumers brought forth not only writing to Western Asia, but also religious beliefs which

reflected the world views and those natural phenomena which essence and effects they couldn't explain.

The written sources witness the relics of ancient primitive society and on the threshold of

historical era productive force development was already causing its gradual decay, and finally decline.

The society described in the written sources, is a class-divided society with the developed social

hierarchy typical for the Eastern culture.

The cult of never-ending bearing and giving birth force which was personified by the goddess-

mother was the most ancient cult. The cult of a male god, the god of nobleness subordinated

to the goddess-mother joined it. This cult originates back in the ancient Sumer ceremonies. Thus,

close relationships between the Mesopotamian population and the nature was formed its views on

the world of gods where there were many animism remnants.

A triad of the following gods gained the lead positions in the Sumer pantheon: An - the god

of the sky, Enlil – the god of the earth, Enke – the god of water. The fourth place was taken by the

goddess Ninhursag, "the mother of all living creatures". There were also terrestrial, subterranean

and superterranean gods. In the Sumer world creation myth the god An is mentioned along with his

wife Ki (Earth). Later she was replaced by Inanna, the god Ann's darling. The god of the Moon

Nanna, the shepherd patron, was considered to be Enlil's son. With his wife Ningal he gave birth to

the son - the god of the Sun - Utu. In Akkad these gods had the following names: Inanna - Ishtar,

Nanna - Sin, Utu - Shamash.

Little by little, the god Marduk, the firstborn of the god Ea and the goddess Damkina, became

important among the gods. He took his father’s responsibilities on wisdom and concern for

people. Marduk gained the first place in the Babylon pantheon. Another god created by political

conditions was the local ethnic Assyrian god Ashur which took the place of "the king of all gods" in

the Assyrian pantheon. The astral character of Sumer and Akkad gods was vividly displayed as each

of them was identified with any of the celestial bodies.

10

Предыстория Двуречья: шумеро-аккадская культура

Предыстория Двуречья датируется серединой VII тысячелетия до н.э. На протяжении

трех тысячелетий происходили огромные общественные перемены, в процессе которых

собиратели пищи поднялись до уровня ее производителей, т.е. до неолитической революции.

Дальнейшее развитие предысторической месопотамской культуры переносит нас уже в VI

тысячелетие.

В IV тысячелетии до н.э. в южную часть Двуречья приходят шумеры - народ

загадочный по происхождению и языку, чью прародину историки разыскивают и поныне.

Именно шумеры закладывают основы всей последующей цивилизации Двуречья. По

выражению С.Н. Крамера, “история начинается в Шумере”, ибо там на смену первобытной

культуре пришла письменная культура городского типа.

Именно в IV тысячелетии в Двуречье произошли великие общественные

преобразования, которые влекло за собой первое общественное разделение труда.

Скотоводство, земледелие и строительство ирригационных сооружений (каналов, шлюзов,

колодцев, водоподъемных устройств и плотин) требовало организационного сотрудничества

больших групп людей. Так сельская община пришла на смену родовой. Неустанное

расширение производства привело ко второму этапу общественного разделения труда - к

отделению ремесла от сельского хозяйства. С подъемом сельскохозяйственного

производства развивается ремесло и специализация ремесленников по отдельным отраслям

производства: гончарное дело, металлургия, строительство, ткачество и т.п.

Древнейшая история этой области запечатлена в шумерских легендах и эпосе, в

которых встречаются сведения о золотом веке, когда люди жили счастливо, не зная страха и

войн, приводится “список царей", легендарных правителей, очередность их правления.

Шумерам приписывают изобретение письменности - клинописи.

Шумеры приносят с собой в Переднюю Азию не только письменность, но и

религиозные представления, в которых нашли отражения миропредставления и те явления

природы, сущность и действие которых они не могли объяснить.

В письменных источниках были найдены свидетельства последних отголосков

древнего первобытного общества, и на пороге собственно исторической эпохи развитие

производительных сил уже вело к постепенному его разложению, а затем к угасанию.

Общество, о котором рассказывают письменные источники, это уже классовое общество со

сложившейся социальной иерархией, типичной для культуры восточного типа.

Самым древним культом был культ вечно плодоносящей и рождающей силы, которую

олицетворяла богиня-матерь. К культу богини-матери присоединился культ подчиненного ей

бога-мужчины, божества благородия. Корни этого культа таятся в древних шумерских

обрядах. Тесная связь населения Двуречья с природой формировала, таким образом, его

представления о мире богов, в которых заметно много пережитков анимизма.

Первое место в шумерском пантеоне занимала триада следующих богов: Ан - бог

неба, Энлиль - бог земли, Энке - бог воды. Четвертое место занимала богиня Нинхурсаг,

“мать всего живого". Существовали также боги земные, подземные и надземные. В

шумерском мифе о сотворении мира бог Ан упоминается вместе со своей женой Ки (Земля).

Позднее ее место заняла Инанна, любимица бога Анна. Сыном Энлиля считался бог Луны

Нанна, покровитель пастухов. Со своей супругой Нингаль он родил сына - бога Солнца -

Уту. В аккадском варианте эти боги имели имена: Инанна - Иштар, Нанна - Син, Уту -

Шамаш.

Постепенно важное место среди богов занял бог Мардук, первенец бога Эа и богини

Дамкины. Он взял на себя роль своего отца в области мудрости и заботы о людях. В

вавилонском пантеоне Мардук занял первое место. Другим богом, созданным

политическими условиями, был местный этнический бог Ассирии Ашшур, который в

ассирийском пантеоне занял место “царя всех богов". Астральный характер шумерских и

аккадских богов проявлялся довольно ярко, так как каждый из них отождествлялся с какимлибо

из небесных тел.

11

Along with the god cults, honoring of good and evil spirits was widespread. The representatives

of "The Evil Seven" were the most horrible, they were opposed by "The Seven Wise Men" -

useful and good spirits. The spirits were depicted as semi-people, semi-animal, the good ones - in

the form of the winged five-legged bulls with the human heads or in the form of the people with a

bird's head and wings.

The temple which was the largest building in each settlement was the center of religious life.

The sacrificial altar, a sanctuary, was the center of the temple. The temple along with the palace was

the unified center of political, economic and religious power covering the whole city district.

Plenty of sources mention the city cultures which were the important centers of Sumer’s social

life. Ur, Lagash, Uruk were the rich trading and cultural centers. The Mesopotamian population

referred the origin of handicraftsmanship to the god of water and wisdom, Ea. He was honored as

the patron of potters, smiths, constructors, ship builders, weavers, hosiery workers, shoemakers,

minters. The god Ea has taught people not only to fundamental writing, sciences and arts, but also

to the city and temple construction, farming, labor instrument and household equipment production.

The invention of writing was an epoch-making milestone. In the Western Asian region, as

early as in the second half of the IV millennium, the Sumers began to use it. It is unknown where

writing was originated from: on the native homeland or in the Mesopotamian territory, but originally

it was purely pictographic, later - in the form of the most ancient cuneiform signs, such as the

Sumers’.

Наряду с культом богов было распространено и почитание демонов добра и зла.

Самыми страшными были представители “Злой семерки", им противопоставлялись “Семь

мудрецов” - полезных и добрых демонов. Демонов изображали полулюдьми,

полуживотными, добрых - в виде окрыленных пятиногих быков с человеческими головами

или в виде людей с птичьей головой и крыльями.

Центром религиозной жизни был храм, который является крупнейшим зданием в

каждом поселении. Ядром храма был жертвенный алтарь, святилище. Храм вместе с дворцом

был единым центром политической, экономической и религиозной власти,

распространявшейся на весь городской округ.

Множество источников упоминает о культуре городов, являющихся важными

центрами общественной жизни Шумера. Ур, Лагаш, Урук были богатыми торговыми и

культурными центрами. Население Двуречья приписывало происхождение ремесел богу вод

и мудрости Эа. Его почитали как покровителя гончаров, кузнецов, строителей,

кораблестроителей, ткачей, вязальщиков, сапожников, чеканщиков. Бог Эа научил людей не

только основам письма, наук и искусства, но и возведению городов, храмов, обработке

земли, изготовлению орудий труда и необходимого в быту инвентаря.

Изобретение письма было эпохальной вехой. В области Передней Азии всех, уже во

второй половине IV тысячелетия, им начали пользоваться шумеры. Неизвестно, где возникла

письменность: на исконной родине или на территории Двуречья, но первоначально она была

чисто пиктографическая, а позже - в виде древнейших клинописных знаков, таких как

шумерские.

12

The peculiarities of the world views: cults and beliefs

At the beginning of the 16th century BC Iranian Hassit tribes migrated from the Persian

Zagros Mountains to the Central Babylon kingdom, having invaded it and destroyed its cities. Since

that moment to the first half of the 12th century BC Babylon had conquered Northern Assyria, getting

the title of ancient "superstate" together with Egypt. The Assyrian capital - Nineveh - was a

symbol of majesty and falling, deeds of horror and fair vengeance. This city became known due to

excavation: the library of the Nineveh ruler - the tsar Ashurbanopal - comprising about 30 thousand

clay cuneiform tablets was found. This find was a kind of a key to the whole Assyrian and Babylon

culture. The library displays the entire knowledge and science of those times, it is a collection of the

regal decrees and laws, historical notes, and literary monuments. They include one of the greatest

eposes of the ancient world - "The song about Gilgamesh, or the Poem about the one having seen

everything".

Mesopotamia is the homeland of literary writings which today with a good reason are referred

to the outstanding world literature monuments. The peculiarity of the Mesopotamian literary

writings is their anonymity. The libraries still have the literary works of various genres: epos, anthems,

legends, laments (mournful chants), didactic and philosophical compositions.

A creation myth which had both Sumer, and Akkad versions is primarily worthy among the

Mesopotamian myths. The major role of the creator in Sumer version was played by the god Enlil,

in Akkad’s – the god Marduk. Considering this myth, one can get acquainted with the most ancient

cosmogonic views of the Mesopotamian population. The myth also explains the reason of the human

creation and his mission - "to serve the gods". The composition on creation of the world became

a prototype of bible legends, including the Flood legends. The Mesopotamian literature vividly

depicts the economic environment and public relations where it had been developing.

Особенности мировоззрения: культы и верования

В начале XVI века до н.э. иранские племени хасситов мигрируют с персидских гор

Загроса в царство Среднего Вавилона, вторгаясь в него и разрушая его города. С этого

момента до первой половины XII века до н.э. Вавилон подчинит себе Северную Ассирию,

получая вместе с Египтом титул древней «сверхдержавы». Столица Ассирии - Ниневия -

была символом величия и падения, страшных злодеяний и справедливого возмездия. Этот

город стал известен благодаря раскопкам: была найдена библиотека правителя Ниневии -

царя Ашшурбанопала, содержащая около 30 тыс. глиняных табличек с клинописью. Эта

находка оказалась своего рода ключом ко всей ассиро-вавилонской культуре. В библиотеке

представлены все знания, наука того времени, собраны царские указы и законы,

исторические заметки, литературные памятники. Среди них - один из величайших эпосов

древнего мира - “Песнь о Гильгамеше, или Поэма об увидевшем все”.

Двуречье - родина литературных произведений, которые сегодня с полным правом

относят к выдающимся памятникам мировой литературы. Характерной особенностью

литературных произведений Двуречья является их анонимность. В библиотеках сохранились

литературные произведения различных жанров: эпос, гимны, сказания, плачи (жалобные

песнопения), дидактические и философские сочинения.

Из месопотамских мифов прежде всего заслуживает внимания миф о сотворении

мира, имевший как шумерский, так и аккадский варианты. Главную роль творца в

шумерском варианте играл бог Энлиль, в аккадском - бог Мардук. По этому мифу можно

познакомиться с древнейшими космогоническими представлениями населения Двуречья. В

мифе также объясняется причина создания человека и его назначение - “служить богам".

Сочинение о сотворении мира стало прообразом библейских легенд, в том числе легенды о

всемирном потопе. Литература Двуречья ярко отражает экономическую среду и

общественные отношения, в которых она развивалась.

13

The concept of homosexuality and the theories of its origin

In the modern world there are many definitions to the concept "homosexuality", but they are

essentially quite the same. Homosexuality is a sexual orientation of the individual to same-sex people

and sexual contacts between them 3 .

Homosexuality has come down to us from the most ancient times. It is proved by the fact

that we can observe rock carvings of the Stone Age the plots of which include this subject. The

Egyptian papyruses bear the first references to this phenomenon where the fact of the homosexual

relations between the gods Fet and Gorus is quite evident. Ancient India, Babylon, Egypt, Greece

and the Roman Empire knew such phenomenon as homosexuality.

Karl-Maria Kertbeny, the Hungarian-Austrian writer, widely introduced the concept "homosexuality"

at the end of the 19-th century 4 .

Modern science doesn't emphasize the uniform theory of homosexuality origin, different

disciplines approach an issue in different ways. Freud believed that the same-sex love is based upon

the same psychophysiological bases, as heterosexual one. As the person is bisexual by his nature,

his imagination usually includes both hetero - and homoerotic components; their "balance" is defined

only in the course of individual development. Most people suppresses their latent homosexuality,

push it out to nonconscious area, others, owing to peculiarities of their upbringing and education

(Freud laid emphasis on the relationship between the child and his parents), it exposes and defines

their sexual behavior. Unconscious castration anxiety makes a boy avoid women, appetence to

whom is forbidden for him (The Oedipus complex). Overidentification with the mother turns into

the need to be sexually subjected to a man, while overidentification with the father – evolves the aspiration

to take sexual hold of a man 5 .

Biological sciences include the following theories:

Genetic theory. Sexual desire orientation is inherited, is genetically conditioned (congenitally),

that is, encoded in genes both with animals, and human beings.

Neurogenic theory. Sexual need center is in the brain: group of generator cells of specifically

focused (sexual) arousal which stimulates intimacy behavioural reactions.

Endocrine theory. According to this theory homosexuality is based on endocrine dysfunction

which produces various hormones and disengage them in blood 6 .

There is a theory that homosexuality is a partially "family" phenomenon: where there is one

homosexual, there is a strong probability to find others, especially among the relatives on the maternal

side.

Conditioned-reflex theory. All homosexuality forms are acquired, and there are resulted

from negative external influences.

Modern bioevolution theory recognizes homosexuality as quite natural evolution product

and considers it a by-effect. According to this theory, the nature is objectively interested in diversity.

In other respects, some male qualities, such as power and aggression contributing to successful

competitive fighting with other males, are unprofitable. Much too aggressive males frighten off females

who prefer quieter and more careful partners, giving them certain reproductive advantages.

Kon's theory. Homosexuality is a form of a social shelter, a kind of ecological niche for boys

who for one reason or another feel incapable to carry out difficult competitive male roles and therefore

consider themselves as females, this is also true for women 7 .

3 Kon I. Sexology: Manual for graduate students. — M.: Academy, 2004. — P. 124

4 Torosyan V.G. Cultural science. The history of the world and national culture: Manual for graduate students, training

in pedagogical specialties / V.G. Torosyan. - M.: Humanitarian publishing center VLADOS, 2005. – P. 521

5 Kon, I.S. A forbidden fruit taste. Sexology for all. - M.: Family and school. 1997, P. 197

6 Kon, I.S. Sexology: Manual for graduate students. — М.: Academy, 2004. — P.201

7 Kon, I.S. A forbidden fruit taste. Sexology for all. - M.: Family and school. 1997, P. 183

14

Понятие гомосексуализма и теории его происхождения

В современном мире определений понятия «гомосексуализм» много, но по своей

сущности они похожи. Гомосексуализм – это направленность сексуального влечения

индивида к лицам одного с ним пола и сексуальных связей между ними [3].

Гомосексуализм пришел к нам с древнейших времен. И доказательством этому

является то, что к нам дошли наскальные изображения каменного века, где присутствуют

сюжеты на эту тему. В египетских папирусах встречаются первые упоминания об этом

явлении, где четко прослеживается то, что боги Фет и Горус состояли в гомосексуальных

отношениях. Древняя Индия, Вавилон, Египет, Греция и Римская империя знали такое

явление как гомосексуализм.

Австрийским писателем венгерского происхождения Карлом Марией Кертбени

понятие «гомосексуализм» было введено в широкое использование в конце XIX века [4].

Современная наука не называет единой теории происхождения гомосексуальности,

разные дисциплины подходят к проблеме с разных сторон. Фрейд, считал, что однополая

любовь покоится на тех же самых психофизиологических основаниях, что и разнополая. Так

как человек по своей природе является бисексуальным, в его воображении обычно

присутствуют как гетеро - так и гомоэротические компоненты; их «баланс» определяется

только в процессе индивидуального развития. Большинство людей латентную

гомосексуальность в себе подавляет, вытесняет в сферу бессознательного, другие же,

вследствие особенностей их развития и воспитания (Фрейд придавал решающее значение

взаимоотношениям ребенка с родителями), она выходит на поверхность и определяет их

сексуальное поведение. Бессознательный страх кастрации побуждает мальчика избегать

женщин, влечение к которым для него запретно (Эдипов комплекс). Чрезмерная

идентификация с матерью оборачивается потребностью сексуально подчиняться мужчине, а

идентификация с отцом - стремлением сексуально овладевать мужчиной [5].

Биологические науки выделяют такие теории:

Генетическая теория. Направленность полового влечения передается по наследству,

как у животных, так и у людей обусловлена генетически (врожденно), то есть, записана в

генном коде.

Неврогенная теория. В головном мозге находится центр половой потребности: группа

клеток - генераторов специфически ориентированного (полового) возбуждения, которое

стимулирует поведенческие реакции сближения.

Эндокринная теория. Согласно ей в основе гомосексуализма лежат нарушения

функции желез внутренней секреции, которые вырабатывают различные гормоны и

выделяют их в кровь [6].

Существует теория, что гомосексуальность - явление отчасти «семейное»: там, где

есть один гомосексуал, существует большая вероятность найти других, особенно среди

родственников по материнской линии.

Условно-рефлекторная теория. Все формы гомосексуализма являются

приобретенными, и возникают они под воздействием неблагоприятных внешних влияний.

Современная биоэволюционная теория признает гомосексуальность вполне

закономерным продуктом эволюции и считает ее побочным явлением. Согласно этой теории,

природа объективно заинтересована в разнообразии. В других отношениях некоторые

мужские качества, такие как сила и агрессивность, которые способствуют успеху в борьбе с

другими самцами, невыгодны. Слишком агрессивные самцы отпугивают самок, которые

предпочитают более спокойных и заботливых партнеров, давая им определенные

репродуктивные преимущества.

Теория Кона. Гомосексуализм является формой социального убежища, своего рода

экологической нишей для мальчиков, которые по тем или иным причинам чувствуют себя

неспособным выполнять трудные и соревновательные мужские роли и поэтому причисляют

себя к женскому полу, также это относится и к женщинам [7].

15

Also there are theories of vicarious character (for example, homosexual contacts in the isolated

male groups - in places of detention, in the orphanage facilities, in military units and military

educational institutions, in monasteries and theological educational institutions).

Homosexuality can't be explained by one of the two alternative reasons - heredity or environment,

nature or education. It is a result of interaction of a set of influences which form the personality

development. Some of them affect only particular critical periods, neither earlier nor later.

Some factors which determine sexual orientation begin to work in prenatal phase, others - well after

8 .

Также выделяют теории заместительной обусловленности (например,

гомосексуальные контакты в изолированных мужских коллективах - в местах лишения

свободы, в интернатских заведениях, в воинских частях и военных учебных заведениях, в

монастырях и теологических учебных заведениях).

Гомосексуальность нельзя объяснить одной из двух альтернативных причин -

наследственностью или средой, природой или воспитанием. Она является результатом

взаимодействия множества влияний, которые формируют развитие личности. Некоторые из

них сказываются только в особые критические периоды развития, не раньше и не позже.

Одни факторы, которые определяют сексуальную ориентацию, начинают действовать еще до

рождения, другие - значительно позже [8].



16

HOMOSEXUALITY IN THE STATES BODERING BABYLONIA

Homosexuality in Ancient Greece

Homosexuality in Ancient Greece is known for the ancient origin. The earliest written Greek

references to it are, first of all, the Athenian reformers (Dragon, Solon) and other leaders’ anti- pederasty

legislations, sodomy was already a commonplace at that time, it dates back to the archaic era.

At the same time the similar relations were quite legal in other parts of Greece, for example in Boeotia.

Few facts are known of homosexuality in Dark Ages. Perhaps, it was commonplace in the

Greek society even in the Creto-Mycenean period. Despite the fact that it is quite difficult to decode

the writing scripts of this period, the myths are good sources in this case considerable part of which

was created in this period 9 .

To enjoy beautiful Ganymede, Zeus turned into an eagle. Thus, ancient Greek myths are rich

with various stories where homosexuality is explicitly expressed, at the same time it would be more

correct to consider bisexualism. Appetency to men (more often to young men) is experienced by

both lesser mortals, and gods, including Zeus, Apollo, Dionysus, Heracles, etc. In many literary

creations homosexuality is clearly understood as "friendship" 10 .

As it was already mentioned above, the first Greek (Athenian in particular) legislators tried

to limit contacting between boys (usually young men aged 14 are older) and adult men, but due to

strong pederasty propagation, and which is more – its encouragement with society – these laws

were doomed to failure. Cicero told about the Greeks: "The Greeks considered it to be a disgrace to

young men if they had no lovers". Nevertheless, scientists argue on the ways this love was expressed:

purely spiritual, or it assumed sexual contacts after all. In spite of the fact that Greeks respected

philosophy, not each of them followed intellectual impulses. Existence of a great variety of

ceramics with abundance of scenes depicting sexual relationship between men or women witnesses

the existence of physical love, not only purely platonic one. Relationship between young men and

their beloved men is like a certain rite of passage for the Oceanian people when a boy needs a guide

to the world of adulthood. Such relationships were voluntary in their nature since the power of the

older man wasn't absolute at all, and the young man could refuse contacting with him somehow 11 .

In this regard it is possible to quote an extract from one of Plato's dialogues where Aspasia gives

solace to Socrates: "Why do you cry, my dear Socrates? Can’t your soul be always confused with

this love which, like a lightning, this insensible young man has burned you with? Trust me, I will

beg him for more favorable attitude towards you".

Such utterances were familiar to Socrates's friends, pupils and for other people around him,

and they treated it quite tolerantly. Some thinkers considered that love to young men is the privilege

of philosophers, and it is more sublime, than love to women 12 .

At the same time, the older men being the young man's guides, often had their own families

with children, and were not homosexuals in the strict sense of this word, but bisexuals.

The similar tradition affected the city building in a unique way: near gymnasiums – the

places where young men usually spent their time and practiced athletics (in addition almost completely

naked), institutions which were the gathering places for young men and their guides (hairdresser's,

perfumery shops, bath-houses, etc.) were under construction 13 .

In Ancient Greece some homosexuality forms were considered as quite natural: Plato in his

"Symposium" praised advantages of male homosexuality and considered that homosexual lovers

can be superior soldiers.

9 Averintsev S.S., Alekseev V. P., Ardzinba V.G., under the editorship of G.M. Bongard-Levin. Ancient civilizations. -

M.: Mysl’, 1989. – p. 312

10 Derevyanko, I.M. Homosexualism. - M.: Znanie, 1991. – P. 42

11 Ladynin I.A. et al. Ancient history: the Orient, Greece, Rome / I.A. Ladynin, et al. - M.: Philological society

"SLOVO"; Publishing house EKSMO, 2005. – P.388

12 Derevyanko, I.M. Homosexualism. - M.: Znanie, 1991. – P. 55


17

ГОМОСЕКСУАЛИЗМ В СОСЕДНИХ ВАВИЛОНИИ ГОСУДАРСТВАХ

Гомосексуализм в Древней Греции

Своими древними корнями известен гомосексуализм в Древней Греции. Самыми

ранними письменными греческими сведениями по этому поводу являются, прежде всего,

законодательства афинских реформаторов Дракона, Солона и других деятелей, которые были

направлены против педерастии, которая имела в то время уже огромное распространение, и

относятся ещё к архаической эпохе. Хотя в то же время подобные отношения вполне

признавались законом в других частях Греции, например в Беотии. Мало что известно о

гомосексуализме периода тёмных веков. Возможно, он был распространён в греческом

обществе ещё в крито-микенский период. Несмотря на то, что расшифровать письменность

этого периода достаточно сложно, хорошим источником в данном случае являются мифы,

значительная часть которых была сформированна именно в этот период [9].

Чтобы насладится прекрастным Ганимадом, Зевс обратился орлом Так, мифы древних

греков богаты разнообразными историями, в которых гомосексуализм выражается в

неприкрытой форме, при этом правильнее было бы говорить о бисексуализме. Влечение к

мужчинам (а чаще к юношам) испытывают как и простые смертные, так и боги, в том числе

Зевс, Апполон, Дионис, Геракл и др. Во многих литературных произведениях

гомосексуализм отчётливо понимается под словом «дружба» [10].

Как уже говорилось выше, первые греческие (в частности афинские) законодатели

пытались ограничить мальчиков (имеются в виду юноши обычно старше 14 лет) от взрослых

мужчин, но в виду сильного распространения педерастии, и более того – поощрения её в

обществе – законы эти были обречены на невыполнение. Цицерон говорил о греках: «У

греков было позором для юношей, если они не имели любовников». Тем не менее, учёные

спорны в том вопросе, как выражалась эта любовь: чисто духовная, либо всё же

предполагала сексуальные взаимоотношения. Не смотря на то, что греки философию

уважали, далеко не каждый из них следовал позывам интеллекта. Наличие обильной

керамики с изобилием сцен сексуальных взаимоотношений между мужчинами или

женщинами свидетельствует о наличие таки плотской любви, а не чисто платонической.

Взаимоотношения юношей со своими мужчинами напоминает некий обряд инициализации у

народов Океании, когда мальчику нужен проводник в мир взрослой жизни. Подобные связи

носили добровольный характер, поскольку власть старшего мужчины отнюдь не была

абсолютной, и юноша мог вполне отказаться каким-либо образом контактировать с ним [11].

В этой связи можно процитировать отрывок из одного из диалогов Платона, где Аспазия

утешает Сократа: «Что же ты плачешь, дорогой мой Сократ? Неужели вечно будет смущать

твою душу эта любовь, которой, точно молнией, обжёг тебя этот бесчувственный юноша?

Верь мне, я вымолю у него более благосклонное отношение к тебе».

Подобные высказывания были знакомы друзьям, ученикам и просто окружению

Сократа, и они относились к этому вполне терпимо. Некоторые мыслители считали, что

любовь к юношам – привилегия философов, и она более возвышенная, чем любовь к

женщине [12].

Часто одновременно, старшие мужчины будучи проводником юноши, имели

собственные семьи с детьми, были не гомосексуалами в строгом значении этого термина, а

бисексуалами.

Подобная традиция откладывала своеобразный отпечаток и на застройку города:

рядом с гимназиями – местами, где юноши обычно проводили время, занимались атлетикой

(к тому же практически полностью обнажёнными), строились заведения, которые служили

местами встреч для юношей со своими проводниками (парикмахерские, парфюмерные

лавочки, бани и т.д.) [13].

В Древней Греции некоторые формы гомосексуализма считались вполне

естественными: Платон в «Симпозиуме» превозносил достоинства мужского

гомосексуализма и считал, что гомосексуальные любовники могут быть превосходными

солдатами.

18

Though in most cases the Greek literature and art represented homosexual acts between two

adult men or women, in fact more these often include adult men and boys. Homosexual contacts

were considered neither sinful, nor vicious. At the beginning of the Roman Empire homosexuality

wasn't pursued, and the homosexual behavior was considered quite natural 14 .

The ancient Greeks have left written evidence both on men's "friendship", and on the neighbors’

customs.

Sacred Band of Thebes — is a selected band including 300 citizens of the ancient Greek

city, Thebes, which has become famous for its valor in IV BC. In general, its development way

doesn't seem especially peculiar (basing on loving couples who swore a faith oath over Iolaus’

grave, the driver and friend of Heracles). In many Dorian and Aeolian (but not Ionic) states (Crete,

Sparta) homosexual contacts were a part of aristocratic male community tradition and were institutionalized.

Athenaeus in his "Banquet of the Learned" (volume 13) says: "Thus, the Spartans make sacrifices

to the god Eros in front of the soldiers lined for a war since they believe that their survival

and victory depend on the friendship between the men standing in line … And again, the so-called

Sacred Band of Thebes includes the lovers and their beloved who show thus glory of the god Eros

that the group warriors have chosen honourable death instead of insignificant pitiful life" 15 .

Many ancient authors point to the fact that in Boeotia homosexual contacts between free

men were explicitly practiced. Plato in his "Banquet" says that Aelian dreams that since the time of

the mythical tsar Lai "affection for the handsome began to be considered a blessing by the

Cadmians". Socrates in the «Banquet» of Xenophon also mentions the fact that in Thebes men are

used to take the lovers to wars next to themselves. On the other hand, the thought that the army

which consisted of lovers would be invincible as the beloved are ashamed to be afraid in the face of

their best halves, and he would prefer death instead leaving his beloved to the mercy of fate — is

emphasized by Fedr in Plato's "Banquet" and, therefore, it wasn't something unusual to the 4-th century

BC, even in Athena which was more strict to homosexual contacts 16 .

The main references to organization and ideology of the "Sacred Band" are revealed by

Ploutarchos, who in his life story Pelopidas says the following: it included three hundred perfect

men who got all necessary local help for their education and living and were encamped in Cadmea;

for this reason they were named the "City Band" since during that time the fortress was usually

called the "city". Some people claim that the band included the lovers and their beloved. One can

evidence Pammenes’ jesting remark who said that Homer’s Nestor proved to be an unskillful commander,

demanding the Greeks to be united for a fight based on kinship and tribe identity instead of

putting the lover near his beloved. The thing is relatives and fellow tribesmen are little concerned

about each other in distress whereas the formation which is united by mutual love is inseverable and

indestructible since loving people, being ashamed to expose their cowardice, in face of danger

steadily stick together. This is not surprising if to remember the fact that such people are rather

afraid of being dishonored for their missing darlings, than for some other people, being close by, -

like, for example, the wounded soldier who, seeing that the enemy was ready to finish him, asked:

"Strike my breast, so that my beloved won’t have to be ashamed, seeing me stabbed in the back".

Iolay, Heracles's beloved, is told to help him with his work and fight. Aristotle says that even in his

time the lovers swore a faith oath over the Iolaus’ grave to each other. It is quite possible that the

band was named "Sacred" for the same reason as Plato names the lover a "vatical friend" 17 .





16 Ancient civilizations / under the editorship of S.S. Averintsev. M, 1989


M.: Mysl’, 1989. -. P. 369

19

Хотя в большинстве случаев греческая литература и искусство изображали

гомосексуальные акты между двумя взрослыми мужчинами или женщинами, в

действительности чаще в них участвовали взрослые мужчины и мальчики. Гомосексуальные

связи не считались ни греховными, ни порочными. На заре существования Римской империи

гомосексуализм не преследовался, и гомосексуальное поведение считалось вполне

естественным [14].

Древними греками были оставлены письменные свидетельства как и о своей и

мужской «дружбе», так и о нравах соседях.

Священный отряд из Фив — отборный отряд числом в 300 граждан древнегреческого

города Фивы, который прославился доблестью в IV в. до н. э. В целом, не кажется особенно

своеобразным и способ его формирования (из любовных пар, которые дали присягу верности

над могилой Иолая, возницы и друга Геракла). Во многих дорийских и эолийских (но не

ионийских) государствах (Крит, Спарта) гомосексуальные связи были частью традиции

аристократических мужских сообществ и институционализированы.

Афиней в «Пире мудрецов» (кн. 13) говорит: «Так спартанцы осуществляют

жертвоприношения богу Эросу перед воинами, выстроенными для боя, потому как полагаю,

что их спасение и победа зависят от дружбы между мужчинами, стоящими в строю… И

опять, так называемый Священный отряд в Фивах состоит из любовников и их избранников,

которые проявляют таким образом величие бога Эроса в том, что бойцы отряда избрали

гибель со славой перед невзрачной мизерной жизнью» [15].

Многие античные авторы свидетельствуют о том, что в Беотии гомосексуальные связи

свободных мужчин практиковались открыто. Платон в «Пире» говорит, что Элианот мечтает,

что со времён мифического царя Лая «привязанность к красавцам фиванцы стали считать

благом». О том, что в Фивах мужчины имеют обычай ставить своих любовников рядом с

собой в бою, упоминает и Сократ в «Пире» Ксенофонта. С другой стороны, мысль о том, что

армия, которая состояла из любовников, была бы непобедима, поскольку возлюбленный

устыдится струсить на глазах любящего, а любящий предпочтёт смерть оставлению

возлюбленного на произвол судьбы — высказывается Федром в «Пире» Платона и,

следовательно, не была чем-то необычным для IV в. до н. э., даже в более строгих к

гомосексуальным связям Афинах [16].

Основные сведения об организации и идеологии «Священного отряда» находятся

у Плутарха, который в жизнеописании Пелопида сообщает следующее: «Священный отряд,

как рассказывают, впервые был создан Горгидом: в него входили триста отборных мужей,

которые получили от города все необходимое для их учения и содержания и стоявших

лагерем в Кадмее; по этой причине они носили имя «городского отряда», поскольку в ту

пору крепость обычно называли «городом». Некоторые утверждают, что отряд был

составлен из любовников и возлюбленных. Сохранилось шутливое изречение Паммена,

который говорил, что гомеровский Нестор показал себя неискусным полководцем, требуя,

чтобы греки соединялись для боя по коленам и племенам, вместо того, чтобы поставить

любовника рядом с возлюбленным. Ведь родичи и единоплеменники мало тревожатся друг о

друге в беде, тогда как строй, который сплочен взаимной любовью, нерасторжим и

несокрушим, поскольку любящие, стыдясь обнаружить свою трусость, в случае опасности

неизменно остаются друг подле друга. И это не удивительно, если вспомнить, что такие

люди даже перед отсутствующим любимым страшатся опозориться в большей мере, нежели

перед чужим человеком, находящимся рядом, - как, например, тот раненный воин, который,

видя, что враг готов его добить, молил: «Рази в грудь, чтобы моему возлюбленному не

пришлось краснеть, видя меня убитым ударом в спину». Говорят, что Иолай, возлюбленный

Геракла, помогал ему в трудах и битвах. Аристотель сообщает, что даже в его время

влюбленные перед могилой Иолая приносили друг другу клятву в верности.

Вполне возможно, что отряд получил наименование «священного» по той же причине, по

какой Платон зовет любовника «боговдохновенным другом» [17].

20

The Sacred Band ceased to exist in August 338 BC on the Boeotia plain near Thebes. The

whole band fell under the spears of the Macedonians leaded by the tsar Philip II in the Battle of

Chaironeia. Times have changed: the "big battalions" of antiquity came into the battlefield — phalanges

and legions.

Ploutarchos tells about the death of the band the following way: some say that up to Battle

of Chaironeia it (the band) remained invincible; when after the battle Philip, examining the corpses,

found himself in the place where three hundred fully armed soldiers, having faced the Macedonian

swears, were resting on the ground, and he was answered his question that it was the band of lovers

and their beloved, he has begun crying and said: "Let those die with spiteful death who suspect

them being involved in something shameful" 18 .

In Phrygia the myth about Agditis' love to Attis was told. Attis was going to marry the tsar

Midas’ daughter. In madness, given by Agditis, Attis castrated himself and turned into a flower. It is

necessary to note that motivations for castration are atypical for Greece in general, and the Greeks

categorically denounced castration 19 .

Священный отряд прекратил существование в августе 338 до н. э. на беотийской

равнине недалеко от Фив. В битве при Херонеевесь отряд полёг под копьями македонян царя

Филиппа II. Времена изменились: на поля битв вышли «большие батальоны» античности —

фаланги и легионы.

Плутарх так рассказывает о гибели отряда: существует рассказ, что вплоть до битвы

при Херонее он (отряд) оставался непобедимым; когда же после битвы Филипп, осматривая

трупы, оказался на том месте, где в полном вооружении, грудью встретив удары

македонских копий, лежали все триста мужей, и на его вопрос ему ответили, что это отряд

любовников и возлюбленных, он заплакал и промолвил: «Да погибнут злою смертью

подозревающие их в том, что они были виновниками или соучастниками чего бы то ни было

позорного» [18].

Во Фригии рассказывали миф о любви Агдистиса к Аттису. Аттис собрался жениться

на дочери царя Мидаса. В безумии, которое наслал Агдистис, Аттис оскопил себя и

превратился в цветок. Следует заметить, что мотив оскопления собственно для Греции

нетипичен, и греками оскопление резко осуждалось [19].




21

Homosexual relations in ancient Egypt

According to some historian scientists, the most ancient references to homosexual relations

date back to ancient Egypt. "The first same-sex couple" is considered to be the Egyptians

Khnumhotep and Niankhkhnum living at the times of Niuserr, Pharaoh of the fifth dynasty. According

to the 125th chapter of the Book of the Dead, sodomy was considered the 27 th sin out of 42 total,

non-performance of which the ancient Egyptian had to justify facing justice of the gods 20 .

Hans Goedicke offered a hypothesis of interpretation of one of the composition phrases of

the «Dialogue of a Man and his Ba», according to which the phrase hints the homosexual relations.

In ancient Egyptian mythology a sexual contact with a God was considered a good sign for a

mortal man. In an inscription at one of the tombs the dead man promises "to swallow a phallus" of

the god Ra. Other deceased says that the god Geba's phallus "is between buttocks" of his son and

his successor. However, being legally equal the receptive position in the relations was extremely

humiliating for a man. One of the myths on the quarrel between two god brothers, Gore and Seth,

for the right to inherit their father, Osiris, narrates about a lawsuit break when cunning Seth has put

his erected phallus into Gore’s buttocks. Gore collected Seth's sperm in the palm and started complaining

his mother Isis: "Look what Seth has done to me!" Angered Isis cut the impure Gore's hand

and replaced is with the new one, but when the court started again, Seth demanded to give him the

royal pew, referring to the fact that he had possessed Gore "as a man", and nine god judges spat in

Gore’s face and decided a case in favour of the raper Seth: once lost, manhood is impossible to be

restored. However, despite this fact, Seth didn't become the winner in its full sense: the power over

Egypt was divided between the gods – Seth dominated over the Upper Egypt, and Gore – over Base

Egypt 21 .

Though, ordinary Egyptians condemned the mortal man’s active position on anal sex, it was

allowed for the gods. It is also necessary to consider that anal sex between two men doesn't point to

the fact of homosexuality. In the 125-th chapter of "The book of the dead" (the period of the XVIII

dynasty) the dead man swears that he is not to blame in the long list of sins, including the fact that

he "had no sexual relations with the boy". It is also necessary to mention that the most ancient image

of homosexuality was found in an ancient Egyptian tomb though in almost nothing is known of

such a routine life of ancient Egyptians 22 .

Khnumhotep and Niankhkhnum — the ancient Egyptian high-ranking court nobility - were

the most known Egyptian homosexual couple. Both had a rank of the imperial manicure supervisors,

and were the Pharaoh’s trusted men and Ra’s prophets in the Solar temple Niuserr. They lived

in an era of the V dynasty (2450—2410 BC), during the reign of Pharaohs Niuserr or Menkaukhor.

Today Khnumhotep and Niankhkhnum are known almost only due to the find of their joint

tomb on the walls of which they are represented being in intimate arms.

Both Khnumhotep, and Niankhkhnum were married (the images of their wives and children

in their tomb aren't texted with their names, i.e. they are formal), however they are repeatedly displayed

being in intimate arms. The researchers offer different explanations to this fact. Some consider

them a pair of twins or even Siamese twins.Other researchers consider them a homosexual couple.

Anyway, such image definitely assumes their highest closeness and intimacy. Touching the tips

of the noses in ancient Egypt was like a kiss today. Nevertheless, the question on interpretation of

Khnumhotep and Niankhkhnum’s images is still open today 23 .


M.: Mysl’, 1989. P.291

21 The art of ancient Egypt: Susie Hodge — St. Petersburg, Art-Rodnik, 2010.- P.44



23 The art of ancient Egypt: Susie Hodge — St. Petersburg, Art-Rodnik, 2010.- P.51

22

Гомосексуальные отношения в Древнем Египте

Древнейшие упоминания о гомосексуальных отношениях встречаются в Древнем

Египте, как утверждают некоторые ученные-историки. «Первой однополой парой» называют

живших при фараоне пятой династии Ниусерра египтян Хнумхотепа и Нианххнума.

Согласно 125-й главе Книги Мертвых, мужеложество считалось 27-м из 42 грехов, в

несовершении которых должен был оправдываться древний египтянин перед судом богов

[20].

Также Гедике (Hans Goedicke) предложил гипотезу расшифровки одной из фраз

сочинения «Разговор разочарованного со своим ба», согласно которой фраза содержит намёк

на гомосексуальные отношения.

В древнеегипетской мифологии для смертного мужчины сексуальный контакт с богом

считался добрым предзнаменованием. В надписи на одной из гробниц покойник обещает

«проглотить фаллос» бога Ра. Другой усопший говорит, что фаллос бога Геба «находится

между ягодиц» его сына и наследника. Однако в отношениях между равными рецептивная

позиция была для мужчины крайне унизительной. Один из мифов о тяжбе между двумя

братьями-богами, Гором и Сетом, за право наследовать их отцу Озирису, рассказывает, что в

перерыве между заседаниями суда хитрый Сет всунул свой эрегированный фаллос Гору

между ягодиц. Гор собрал семя Сета в ладонь и пошел жаловаться своей матери Изиде:

«Посмотри, что сделал со мной Сет!» Разгневанная Изида отсекла оскверненную руку Гора и

заменила ее новой, но, когда суд возобновился, Сет потребовал отдать ему царское место,

ссылаясь на то, что он овладел Гором «как мужчина», и девять судей-богов плюнули Гору в

лицо и решили дело в пользу насильника Сета: однажды потерянное мужское достоинство

невосстановимо. Однако, несмотря на это Сет не стал победителем в полном смысле этого

слова: власть над Египтом была поделена между богами – Сет стал властвовать над верхним

Египтом, а Гор – над нижним [21].

Хотя, у простых египтян для смертного мужчины активная позиция в анальном сексе

осуждалась, богам она позволялась. Здесь также необходимо учитывать, что анальный секс

между двумя мужчинами ещё не означает наличие гомосексуализма. В 125-й главе «Книги

мертвых» (период XVIII династии) покойник клянётся, что невиновен в длинном перечне

грехов, в том числе «не имел сексуальных отношений с мальчиком». Следует также отметить

то, что самое древнее изображение гомосексуализма было найдено именно в

древнеегипетской гробнице, хотя о бытовой жизни древних египтян в этом плане

практически ничего неизвестно [22].

Самой известной египетской гомосексуальной парой были Хнумхотеп и Нианххнум

— древнеегипетские высокопоставленные придворные вельможи. Оба носили звание

смотрителей царского маникюра, были доверенными лицами фараона и пророками Ра в

Солнечном храме Ниусерра. Жили в эпоху V династии (2450—2410 до н. э.), в годы

правления фараонов Ниусерра или Менкаухора.

В наши дни Хнумхотеп и Нианххнум известны почти исключительно благодаря

обнаруженной их совместной гробнице, на стенах которой они изображены в интимных

объятьях.

И Хнумхотеп, и Нианххнум были женаты (изображения жён и детей в их гробнице не

надписаны именами, т.е. условны), однако неоднократно изображаются в интимных

объятьях. Исследователи дают этому разные объяснения. Некоторые считают их парой

близнецов или даже сиамскими близнецами. Другие исследователи считают их

гомосексуальной парой. В любом случае, не вызывает сомнений, что такое их изображение

предполагает наивысшую степень близости и интимной привязанности. Прикосновение

кончиками носов было в Древнем Египте эквивалентом поцелуя. И тем не менее, вопрос об

интерпретации изображений Хнумхотепа и Нианххнума остаётся открытым и по сей день

[23].

23

The custom to rape the defeated enemy - in captivity or directly on the battlefield - was another

quite strange thing. To rape is in the truest sense of the word.

It is hard to imagine how those men, tired of fighting - normal men who had wives and mistresses -

raped other men as a sign of their superiority and in virtue of traditions... God Osiris, who was attempted

to such an insult during his visit to his brother Seth, rebels that his brother was going to

treat him "as a prisoner". In other words, such a behavior with a prisoner is somehow normal. One

can only sympathize with the war prisoners of that time and be amazed with the might of oppressors...

24

Другим довольно странным явлением был обычай насилия над побежденным противником -

в плену или прямо на поле боя. Насилия - в буквальном смысле. Трудно представить, что

уставшие от боя мужчины - нормальные мужчины, которые имели жен и любовниц, -

насиловали других мужчин в знак превосходства и в силу традиции... Бог Озирис,

подвергнутый попытке подобного оскорбления в гостях у братца Сета, возмущается, что

брат собирался поступить с ним, «как с пленником». То есть с пленником - это вроде бы как

нормально. Можно только посочувствовать тогдашним военнопленным и подивиться мощи

насильников... [24]


24

Same-sex love in Israel and Judea

Ancient Judea treated same-sex love practice in an extremely negative way, considering this

a dirty nasty thing. Even if male homosexual and religious prostitution was widespread among

them, it was few and far between and only in the times being close to the primitive antiquity. In addition,

these people were called the dogs precisely. It was at the suggestion of the ancient Jews,

when the early Christians began to forbid sodomy.

In the Bible the Philistines are more than once called men of Crete descent (Amos 9:7; Jeremiah

47:4; and Deuteronomy 2:23). Therefore it is very probable that introduction of sacred homosexual

prostitution in Judaea should be associated not only with Babylon’s, but with the Greek’s

influence 25 .

The "fornicators" existed in Judaea during Rehoboam's reign (the end of the 10th century)

"and did all the nasty things of those people whom the Lord (Yahweh) dismissed out of the Israel

sons’ sight" (the Book of Kings 3, 14:24). The Bible doesn't mention the time of their emergence in

Jerusalem, but, obviously, is should be associated with the reign of the king Solomon who established

the cults of Astarta, Hamos and Milhom (the Book of Kings 3, 11:7). The tsar Asa (the beginning

of the 9th century) "banished the fornicators out of the land" (the Book of Kings 3, 15:12).

It is said about the tsar Jehoshaphat: "the remains of the fornicators who still existed in days of his

father Asa, he wiped out" (the Book of Kings 3, 22:46). The Book of Kings is referred to the end of

VII−the beginning of the VI century BC though the author used chronicles of Judean tsars 26 .

The book of Leviticus says: "Yahweh said to Moses: Tell the sons of Israel: … You shall not

lie with a male as one lies with a female; it is an abomination. … Do not make yourselves unclean

by any of these things, for by all these the nations I am driving out before you have become unclean".

"If there is a man who lies with a male as those who lie with a woman, both of them have

committed a detestable act; they shall surely be put to death. Their bloodguiltiness is upon them".

These norms in the modern Bible Studies are considered to be a part of the so-called Codex of

Sanctity including the chapters 17−26 of the book of Leviticus. Its dating is very disputable. According

to Y. Vellhauzen’s documentary hypothesis, the Codex of Sanctity was included into the

Ecclesiasticus Scripture which was finally formed in approximately 444 BC. Y. Veynberg, indicating

"higher level of Hebrew legal practice and thought" in comparison with a Testamentum volume

(exodus 20−23), dates it by VI−V centuries BC. According to Y. Kaufmann’s chronology, it is dated

by the beginning of the 7th century BC. I.S. Shiffman dates its composition by the time of the

Solomon Temple construction, which was held in 961−954 BC. 27

Sexual offences are considered in exodus 22:15−18 and Deuteronomy 27:20−23 as well

where the bestiality (which was associated with some rituals), in particular, is forbidden, but there

are no references to sodomy ban, apart from infidelity taboo as a part of 10 commandments (exodus

20:14; Deuteronomy 5:18). According to Veynberg's remark, the topoi of "sexual abominations"

(toeb) prevails in sayings of Ezekiel (scripture 16.22, scripture 44.6, etc.), Ezra (Ezra scripture 9.1),

and the Book of Chronicles (Books of the Chronicles 28.3; 33.2, etc.). However, there are no immediate

indicators of homosexuality as well. All this testifies in favor of relatively late dating of the

norms prescribed by the Codex of Sanctity 28 .

In 622 the Judaic tsar Joses "destroyed fornicating houses which were under the Lord's temple

(Yahweh) where women weaved clothes for Astarta". The book of Deuteronomy (the end of the

7th century BC) claims: "There is not a whore among the daughters of Israel, nor is there a whoremonger

among the sons of Israel. Thou shalt not bring the hire of a whore, or the price of a dog, into

the house of the Lord thy God for any vow: for even both these are abomination unto the Lord thy

God".

25 Mondimor F. M. Homosexuality: Natural history / Translated from English - Yekaterinburg: U-Factoria, 2012. P.

173


M.: Mysl’, 1989. P.265

27 Fomenko S.V. "Wreath of prophets"//Social and political magazine "Istorik", P. 11-14

28 An outline of the world culture history V.A. Golovashin, 4 th publication, updated and revised - Tambov: TSTU, 2004.

— P. 132

25

Однополая любовь в Израиле и Иудеи

Древняя Иудея к практике однополой любви относилась очень и очень отрицательно,

считая всё это грязной мерзостью. Если мужская гомосексуально-религиозная проституция и

была распространена у них, то это было довольно большой редкостью и только во времена,

не сильно удалённые от первобытной древности. Да и называли таких людей не иначе как

псами. Именно с подачи древних иудеев ранние христиане стали запрещать мужеложство.

Филистимляне в Библии неоднократно именуются выходцами с Крита (Амос 9:7;

Иеремия 47:4; также Второзаконие 2:23). Поэтому весьма вероятно, что не только с

вавилонским, но именно с греческим влиянием нужно связывать введение священной

гомосексуальной проституции в Иудее [25].

«Блудники» существовали в Иудее во время царствования Ровоама (конец X в.) «и

делали все мерзости тех народов, которых Господь (Яхве) прогнал от лица сынов

Израилевых» (3 Цар. 14:24). Время их появления в Иерусалиме в Библии не отражено, но,

очевидно, его следует связывать с правлением царя Соломона, который установил культы

Астарты, Хамоса и Милхома (3 Цар. 11:7). Царь Аса (начало IX в.) «изгнал блудников из

земли» (3 Цар. 15:12) Про царя Иосафата говорится: «остатки блудников, которые остались

во дни отца его Асы, он истребил с земли» (3 Цар. 22:46). Написание книг Царств относят к

концу VII−началу VI в. до н. э., хотя их автор использовал летописи царей Иудеи [26].

Книга Левит гласит: «И говорил Яхве Моисею: Скажи сынам Израиля: … И с

мужчиной не ложись, как лежат с женщиной: мерзость это. … Не оскверняйте себя всем

этим, ибо всем этим осквернились народы, которые Я прогоняю от вас». «И человек,

который ляжет с мужчиной, как лежат с женщиной, — мерзость они сделали оба, смертью

пусть будут умерщвлены, их кровь на них». Эти нормы в современной библеистике принято

считать частью т. н. Кодекса святости, включающего главы 17−26 книги Левит. Его

датировка весьма спорна. Согласно документальной гипотезе Ю. Велльхаузена, Кодекс

святости входил в Священнический документ, получивший окончательное оформление ок.

444 г. до н. э. Й. Вейнберг, указывая на «более высокий уровень древнееврейской

юридической практики и мысли» по сравнению со Свитком завета (Исход 20−23), датирует

его VI−V вв. до н. э. Согласно хронологии Й.Кауфманна, он датируется началом VII в. до

н. э. И. Ш. Шифман датирует его составление временем постройки Храма Соломона, то есть

961−954 гг. до н. э. [27]

Половые преступления рассматриваются также в Исх.22:15−18 и Втор.27:20−23, где, в

частности, запрещается скотоложство (ассоциировавшееся с некоторыми ритуалами), но нет

упоминаний о запрете мужеложства, помимо запрета прелюбодеяния в составе 10 заповедей

(Исх.20:14; Втор.5:18). По замечанию Вейнберга, топос «половых мерзостей» (тоеба)

преобладает в речениях Иезекииля (16.22 сл, 44.6 сл. и др.), Эзры (Эзра 9.1 сл.), книги

Хроник (2 Паралипоменон 28.3; 33.2 и др.). Однако прямые указания на мужеложство и там

отсутствуют. Все это свидетельствует в пользу относительно поздней датировки норм

Кодекса святости [28].

В 622 г. иудейский царь Иосия «разрушил домы блудилищные, которые были при

храме Господнем (Яхве), где женщины ткали одежды для Астарты». Книга Второзакония

(конец VII века до н. э.) утверждает: «Не должно быть блудницы из дочерей Израилевых, и

не должно быть блудника из сынов Израилевых. Не вноси плату блудницы и цены пса в дом

Господа, Бога твоего, ни по какому обету; ибо то и другое есть мерзость пред Господом

Богом твоим».

26

For further history the origin of the term "sodomy" is important as well. This is what is told

by Ezekiel: "Now this was the sin of your sister Sodom: She and her daughters were arrogant, overfed

and unconcerned; they did not help the poor and needy. They were haughty and did detestable

things before me. Therefore I did away with them as I have seen". The analysts consider that Sodom

stands for Edom here. In Judaic tradition sodomy (an unjust court) was interpreted in the sense of

this passage written by Ezekiel. The bible story about the life of Lot in Sodom mentions that the citizens

surrounded Lot’s house and demanded Lot to bring his guests (men) to the crowd for the citizens

to "taste" them (the Book of Genesis19:5) 29 .

Для дальнейшей истории важно также происхождение термина «содомский грех». Вот

что говорит Иезекииль: «Вот каков был грех Содома, сестры твоей: были у неё и у дочерей

её величие, изобилие, благополучие и покой, но никто из них не помогал нищему и бедняку.

Возгордились они и стали совершать мерзости предо Мною, и Я отверг их, когда это

увидел». Комментаторы считают, что Содомом здесь назван Эдом. В иудейской традиции

грех Содома (неправедный суд) истолковывался в ключе этого места Иезекииля. В

библейском рассказе о жизни Лота в Содоме упоминается, что жители города окружили дом

Лота и требовали, чтобы Лот вывел своих гостей (мужчин) к толпе, чтобы горожане

«познали» их (Быт.19:5) [29].

29 Mondimor F. M. Homosexuality: Natural history / Translated from English - Yekaterinburg: U-Factoria, 2012. – P.

261

27

Relations between men in Mesopotamia

The first references to the relations between men belonging to that time can be read in the

Gilgamesh epic. It includes explicit indicators of the bisexual nature of the Mesopotamian Deity

and even has some myth lines.

Some scientists (T. Jacobsen) have found bisexual hints in the Gilgamesh myth: this way the

passage about the violence over the Uruk citizens is interpreted: "Gilgamesh does not leave a son to

his father! Day and night he arrogantly violate with his flesh: … Gilgamesh does not leave a girl to

her mother …" and his relations with Enkidu as well (this couple was compared to Achilles —

Patroclos couple): " Gilgamesh held a celebration in his palace. The Young Men dozed off, sleeping

on the couches of the night, Enkidu was sleeping, and had a dream He woke up and revealed his

dream to his friend". However, such interpretation is a matter of argument 30 .

According to I.M. Dyakonova, "it was quiet natural for Uruk, the city of the goddess of

physical love, to have a widespread both "initiated", and "forbidden", but patronized by Inana, prostitution

including homosexual one; but in this "carnival” season (the period of a sacred wedding of

Inana and Tammuz) kadushtum and ishtarium, etc. turned into the mass, unbridled, orgiastic activity".

Prostituted boys were called harmu[m] (masculine from harimtu[m]; "separated, detached") in

Akkad. In the Pennsylvanian Sumerian dictionary there is a term "pi-li-pi-li" which is come cross

approximately in 2000 BC and is translated as "homosexual". The same dictionary the Akkad words

assinnu ("a man who is engaged in cult prostitution") and parrû ("homosexual") are mentioned 31 .

In the Middle Assyrian laws (the third quarter of the II millennium BC) there are two paragraphs

devoted to homosexual relations:

§ 19. If a person has secretly belied the one equal to him, having said: "He is sexed up", or

during the quarrel publicly told him: "I sex you up", or: "I will solemnly accuse you", but didn’t accuse

and I didn’t catch, this person should be given 50 strokes of the cane, he will perform imperial

work within a month, he should be noted of infamy, and he has to pay 1 talent of tin.

§ 20. If a person had sex with a person equal to him, and he is solemnly accused and caught,

he should be sexed and castrated 32 .

According to the article 19, insubstantial accusation in passive homosexuality was considered

a crime and was punished almost just as insubstantial accusation in dissoluteness in relation to

other person’s wife (article 18). As is seen in the article 20, only active homosexuality was considered

a crime, regardless the quantity of sexual acts 33 .

The most famous collection of laws in the ancient East is the Code of Hammurapi (18th century

BC) – doesn’t have any references to homosexuality at all.

Homosexuality as it is was criminally liable in Mesopotamia. Of course, in case sex took

place without another party’s consent (the rape took place). In general, the one who played an active

role was judged 34 .

30 History of the ancient East: Historiographic materials. Manuals / Association of A.A. Vigasin, S.S. Solovyova, O.V.

Tomashevich; Under the editorship of V.I. Kuzishchina, A.A. Vigasin. - M.: MSU Publishing house, 1991. – P.99.




— P. 127


M.: Mysl’, 1989. P.284


Tomashevich; Under the editorship of V.I. Kuzishchina, A.A. Vigasin. - M.: MSU Publishing house, 1991. – P.133

28

Отношения между мужчинами Месопотамии

Первые упоминания об отношениях между мужчинами, которые относятся к тому

времени, можно прочитать в эпосах о Гильгамеше. Там есть явное указание на

бисексуальную природу месопотамского божества и даже строчки приведены из мифа.

Некоторые ученые (Т.Якобсен) находили в мифе о Гильгамеше указания на его

бисексуальную природу: так истолковывались строки о насилиях над жителями Урука:

«Отцам Гильгамеш сыновей не оставит! Днём и ночью буйствует плотью: … Матери

Гильгамеш не оставит девы…», а также его отношения с Энкиду (эту пару сравнивали с

парой Ахилл—Патрокл): «Гильгамеш во дворце устроил веселье, заснули герои, лежат на

ложе ночи, заснул Энкиду — и сон увидел, поднялся Энкиду — и сон толкует: вещает

своему он другу». Впрочем, подобное истолкование является спорным [30].

По словам И. М. Дьяконова, «для Урука, города богини плотской любви, было вообще

характерно широкое распространение как «посвященной», так и «запретной», но все же

покровительствуемой Инаной проституции, в том числе и гомосексуальной; но в этот

«карнавальный) сезон (время священной свадьбы Инаны и Думузи) деятельность кадиштум,

иштаритум и т. п. принимала массовый, разнузданный, оргиастический характер».

Проституированных мальчиков по-аккадски называли harmu[m] (м.р. от harimtu[m];

«отделённый, выделенный»). В Пенсильванском словаре шумерского языка есть термин «pili-pi-li»,

который встречается ок. 2000 года до н. э. и переводится «гомосексуал». Там же

упоминаются аккадские слова assinnu («мужчина, занимающийся культовой проституцией»)

и parrû («гомосексуал») [31].

В среднеассирийских законах (третья четверть II тыс. до н. э.) есть два параграфа,

посвященные гомосексуальным отношениям:

§ 19. Если человек тайно оклеветал равного себе, сказав: «Его имеют», или во время

ссоры публично сказал ему: «Тебя имеют», и ещё так: «Я сам клятвенно обвиню тебя», но не

обвинил и не уличил, должно дать этому человеку 50 палочных ударов, он будет в течение

месяца выполнять царскую работу, должно его заклеймить, и он должен уплатить 1 талант

олова.

§ 20. Если человек познал равного себе, и его клятвенно обвинили и уличили, должно

познать его самого и оскопить его [32].

Согласно статье 19-й необоснованное обвинение в пассивном гомосексуализме

считалось преступлением и каралось почти так же как необоснованное обвинение в

распутности в адрес чужой жены (статья 18-я). Как видно из статьи 20-й, только активный

гомосексуализм считался преступлением, вне зависимости от количества половых актов [33].

Наиболее известный на Древнем Востоке законодательный сборник —Законы

Хаммурапи (XVIII в. до н. э.) вообще ничего не говорит о гомосексуальности.

Сам по себе гомосексуализм в Месопотамии был уголовно наказуем. Конечно, в том

случае, если сам половой акт совершался без согласия какой-либо стороны (то есть, если

имело место изнасилование). И судили, в основном, того, кто был в активной роли [34].

29

Homosexuality in ancient India

Ancient India was one of the first civilizations on the planet. This state arose in the 4th millennium

B.C., it united small principalities around Mohenjo-daro – the first economic, political and

cultural center of Hindustan. Ancient India as early as in those far times clearly regulated many aspects

of human life, and was the well-developed society. Sexual relationships including homosexual

ones were no exception.

In general, the attitude towards these relationships was rather soft. However, despite this

fact, religion and legislation had sanctions against certain actions. Thus, some Dharmasastra –the

Hindu’s behavioral rules – fixed a penalty for sodomy in the form of expulsion from Varna 35 .

One of the oldest legal documents – the Laws of Manu – gives a reference to same-sex contacts.

Thus, if an adult woman tempted a young virgin to sexual contact, "her head should be immediately

shaved or two fingers should be chopped off and she was to be given a ride on a donkey

around her place of living" (as a rule, brahman’s head was shaved, as of the highest caste representative,

while Kshatriya’s fingers were chopped off– as of the lower caste). But if two girls had

sex, "each of them had to pay a penalty in two hundred coins and a double dower and to be given

ten lashes as well". If to analyze these rules, it becomes clear that they aren't such homophobic than

meets the eye. In fact, they aren't directed against same-sex contacts, but generally concern a loss of

virginity issue 36 .

At the same time nothing is mentioned about punishment of two women who had sexual relationships

with each other.

Regarding male relationships, their sexual intercourses were punished, but in a rather soft

way: they were threatened only by ritual ablution or a small penalty. It should be noted that many

heterosexual relations were punished in a much stricter way: thus, treason was punished by different

tortures and sometimes even by the death penalty.

As far back as in the ancient times, there was a group of people in India who were referred

neither to male nor to female – kliba - it is the so-called neuter gender. These include gays, lesbians,

bisexuals, transgenders and hermaphrodites. The very idea of such people referring themselves to

none of the genders arose in ancient India 37 . Actually, this group had existed throughout the

sectarial society history and informally exists even today.

In the Bramanian texts written in the 8th century BC describe the myth that when gods divided

the Universe into three worlds, three pains appeared at the same time. They turned the first

celestial pain into the whore (socially obscene woman), they turned the second pain, between heaven

and earth, into the swindler (socially dishonest man), and they embodied terrestrial pain in kliba

(biologically imperfect person) 38 .

In the Laws of Manu kliba was forbidden to participate in various rituals and had own property.

Many scientists assume that the term “kliba” was a kind of neutral word which could mean either

men with sexual problems, sexual impotents or homosexuals. 14 types of kliba are mentioned

in the ancient Indian texts, one of which "uses its mouth as a vagina". Modern Hijras believe that

their ancestors were those klibas.

By the way, the men acting like women sometimes were referred to a special group – Hijra.

However, despite quite hostile feelings towards homosexuality in India, Vatsyayana

Mallanagi's Kama Sutra (the 3rd century) contains detailed descriptions of auparishtaka - oral sex

techniques with the participation of the eunuch.

35 Bongard-Levin G.M., Ilyin G.F. India in the ancient times. – M, 1985


Tomashevich; Under the editorship of V.I. Kuzishchina, A.A. Vigasin. - M.: MSU Publishing house, 1991. – P.173

37 Alayev L.B. Oriental history since the most ancient times prior to the beginning of the XX century/L. B. Alayev. –

M.: Krasand, 2014. – P. 285



30

Гомосексуальность в Древней Индии

Одной из первых цивилизаций на планете была Древняя Индия. Это государство

возникло в 4-м тысячелетии до нашей эры, которое объединило небольшие княжества вокруг

Мохенджо-Даро – первого экономического, политического и культурного центра Индостана.

Древняя Индия уже в те далёкие времена чётко регламентировала многие стороны жизни

человека, и представляла собой высокоразвитое общество. Не стала исключением и сфера

половых отношений, в том числе гомосексуальных.

Вообще, в целом отношение к ним было относительно спокойным. Однако, несмотря

на это, в религии и в законодательстве существовали санкции за определённые действия.

Так, некоторые дхармашастры – правила поведения индуса – устанавливали наказание за

мужеложество в виде изгнания из касты [35].

Один из старейших юридических документов – Законы Ману – говорит об однополых

контактах. Так, если взрослая женщина склоняла к сексуальному контакту молодую

девственницу, то «ее голову тот час следовало обрить или отрубить два ее пальца и

прокатить на осле по всему поселку». (Как правило, обривали голову брахманке как

представительнице высшей касты, а пальцы отрубали кшатрийке – более низкая каста). Но

если сексом занимались две девушки, то «каждая из них должна была заплатить штраф в

двести монет и свадебный выкуп в двойном размере, а также получить десять ударов

палкой». Если проанализировать эти нормы, становится ясно, что они не настолько

гомофобны, как кажется на первый взгляд. По сути, они не направлены против однополых

связей, а касаются в основном вопроса потери девственности [36].

При этом ничего не говорится о наказании двух женщин, которые вступали в половые

отношения друг с другом.

Что касается мужчин, то их половые сношения наказывались, но достаточно мягко:

им грозило только ритуальное омовение или небольшой штраф. Надо отметить, многие

гетеросексуальные отношения наказывались гораздо строже: так, за измену полагались

различного рода истязания и порой даже смертная казнь.

Ещё в древности в Индии выделилась группа людей, которых не относили ни

мужскому, ни к женскому полу – клиба, это так называемый средний пол. К ним относились

геи, лесбиянки, бисексуалы, трангендеры и гермафродиты. Сама идея о таких людях,

которые не относят себя ни к одному из двух полов, зародилась как раз в древней Индии

[37]. Фактически эта группа существовала на протяжении истории существования кастового

общества и неформально выделяется даже сегодня.

В брахманских текстах, написанных в VIII веке до н.э., описывается миф о том, что

когда боги разделили вселенную на три мира, одновременно появилось три печали. Первую

небесную печаль они обратили в блудницу (социально непристойную женщину), вторую

печаль, между небом и землей, превратили в мошенника (социально бесчестного мужчину), а

земную печаль воплотили в клибу (биологически несовершенного человека) [38].

В Законах Ману клибе запрещалось участвовать в различных ритуалах и владеть

собственностью. Многие ученые предполагают, что термин клиба являлся неким

нейтральным словом, который мог означать мужчин с сексуальными проблемами,

импотентов или гомосексуалов. В древнеиндийских текстах упоминаются 14 типов клиб,

один из которых «использует свой рот в качестве вагины». Современные хиджры убеждены,

что их предки были как раз-таки клибы.

Кстати, мужчин, ведущих себя, как женщины, иногда относили к особой группе –

хиджры.

Однако, несмотря на относительно неприязненное отношение к гомосексуальности в

Индии, в Камасутре Ватсьяяны Малланаги (III век) есть подробные описания техник

орального секса с участием евнуха – аупариштака.

31

Due to scholasticism natural to Indian texts, eight stages are defined: "moderate", "lateral bite", "external

suppression", "internal suppression", "kiss", "rubbing", "sucking of a mango fruit", "absorption".

According to the scientist: "Some men are given auparishtaka by the young servants with brilliant

jewelry in their ears. The same action is performed by some citizens, wishing to please each

other as their mutual trust is increasing" 39 .

Thus, the ancient Indian attitude towards homosexuality was ambiguous. On the one hand,

canonical and legal norms condemned same-sex contacts, on the other hand – society recognized it

as an integral element of sexuality and learned to accept homosexuals as they are.

С присущей индийским текстам схоластичностью выделяется её восемь этапов:

«умеренное», «боковой укус», «внешний зажим», «внутренний зажим», «поцелуй»,

«потирание», «сосанье плода манго», «поглощение». По словам ученого: «У некоторых

мужчин аупариштаку совершают молодые слуги с блестящими украшениями в ушах. То же

совершают и некоторые горожане, желая с возрастанием доверия по обоюдному уговору

угодить друг другу» [39].

Таким образом, отношение к гомосексуальности в Древней Индии было

неоднозначным. С одной стороны, канонические и юридические нормы порицали однополые

связи, с другой стороны – общество признавало их неотъемлемым элементом сексуальности

и училось принимать гомосексуалов такими, какие они есть.

39 Afanasyeva V.K., et al. The art of the ancient East. - M.: higher school, 1971. – P. 371

32

The Oriental homosexuality

Persia is one of the most illustrative examples. Some sources state that the Persians were

familiar with same-sex relationships quite good and practiced them anywhere they could and in

general they were people of loose morals and very lewd. Some people claim that the love to young

men and even to boys originated in Greeks with whom the Persians fought (the Greco-Persian

wars).

Herodotus in his "History" says: "The Persians indulge in various delights and pleasures as

far as they are getting acquainted to them. Thus, they borrowed from the Greeks love contacts with

the boys" 40 . Nevertheless, there is an unreasonable opinion that it was the Greeks who borrowed

love to young men from Persians. Meanwhile, the first contacts between the Persians and Greeks

are referred to the middle of the 6th century BC which makes it impossible.

The eunuch Tiridat was Artaxerxes II's beloved. The Persian name Bagoy, which came

across with the eunuchs (for example, it was the name of Alexander the Great's beloved), means

"belonging to god" and is, obviously, an equivalent of "kadishtum" ("devoted") in Akkad. The Parthian

tsar Phraates II (the end of the 2nd century BC) had a beloved named Gimeros 41 .

In the 4th century Ammianus Marcellinus noted that the Persians "don't know paederasty".

The medieval Zoroastrian texts consider sodomy as a sin, cruel punishments for sodomy are

mentioned in the spirit-world descriptions.

The Median Assyrian laws can be compared to the laws of Hittites (the first half of the II

millennium BC) where homosexuality is mentioned only in the paragraph devoted to incest:

§189. If a man commits a sin with his mother, it is an enormous offence. If a man commits a

sin with his daughter, it is an enormous offence. If a man commits a sin with his son, it is an enormous

offence.

Thus, the Hittites didn’t prescribe any punishment for a homosexual act 42 .

40 Saggs G. The g;ory of Babylon. History of an ancient Mesopotamian civilization / G. Saggs; translated from English

by L.A. Igorevsky. – M.: Centropoligraf, 2012. P. 353


P. 168

42 Mondimor F. M. Homosexuality: Natural history / Translated from English - Yekaterinburg: U-Factoria, 2012. P.

267

33

Восточный гомосексуализм

Одним из показательных примеров является Персия. Некоторые источники говорят,

что персы неплохо знали однополые отношения и практиковали их, где только можно, да и

вообще были очень распущенными и похотливыми. А кто-то утверждал, что любовь к

совсем молодым юношам и даже мальчикам пошла от тех же греков, с которыми персы

воевали (греко-персидские войны).

Геродот в своей «Истории» утверждает: «Персы предаются всевозможным

наслаждениям и удовольствиям по мере знакомства с ними. Так, они заимствовали от

эллинов любовное общение с мальчиками» [40]. Тем не менее, распространено

безосновательное мнение, что именно эллины заимствовали от персов любовь к юношам.

Между тем, первые контакты персов и греков относятся к середине VI века до н. э., что

исключает такую возможность.

Возлюбленным Артаксеркса II был евнух Тиридат. Персидское имя Багой, которое

встречается у евнухов (например, его носил возлюбленный Александра Великого), означает

«принадлежащий богу» и является, очевидно, эквивалентом аккадского «кадиштум»

(«посвящённая»). У парфянского царя Фраата II (конец II в. до н. э.) был возлюбленный

Гимерос [41].

В IV веке Аммиан Марцеллин отмечал, что персы «не знают педерастии».

В средневековых зороастрийских текстах мужеложство считается грехом, жестокие

наказания мужеложцев упоминаются в описаниях загробного мира.

Среднеассирийские законы можно сравнить с хеттскими законами (первая половина II

тыс. до н. э.), где о гомосексуальности говорится только в параграфе, посвященном инцесту:

§189. Если мужчина совершит грех со своей матерью, это – тягостное преступление.

Если мужчина совершит грех со своей дочерью, это – тягостное преступление. Если

мужчина совершит грех со своим сыном, это – тягостное преступление.

Таким образом, у хеттов не прописывалось какого-то наказания за гомосексуальный

акт как таковой [42].

34

Conclusion

Phenomenon of homosexuality is quite attractive. It is first of all attractive due to the fact

that physiological mechanisms of this phenomenon are still unknown.

Recently, in the modern world, the number of people with nonconventional sexual behavior

is increasingly growing. And this goes a real issue. Revealing the reasons of higher intolerance to

homosexuals in Russia in comparison to the foreign countries is an important issue.

Homosexuality is a term used to denote sexual orientation assuming sexual affection towards

the same gender representatives. Homosexuality has existed since the ancient times. The first

references to this phenomenon dates back to existence of ancient civilizations - India, Babylon,

Greece, Rome. Both male, and female homosexuality is known. According to the role behavior active

and passive homosexuals are distinguished.

Modern science has no uniform theory of homosexuality origin, it is possible to they include

the following: genetic, neurogenic, endocrine, conditioned-reflex, a theory of vicarious character. It

is also possible to stress a hypothesis on "homosexuality gene" transfer on the maternal side, Kon's

theory about inability to perform (male, or female) a role. But still, none of the theories thoroughly

explains the mechanism of homosexual affection origin since, none of them is proved.

The attitude towards homosexuality has changed from time to time. At first it was widely

accepted (Ancient civilizations), then it was rejected (transition to Christian religion), today quite

tolerant attitude towards homosexuals has been established. Moreover, in some countries same-sex

marriages are legalized (for example, in the Netherlands).

None of the theories thoroughly explains the mechanism of homosexual affection origin.

Regarding their mental activity, homosexuals, as a rule, are absolutely ordinary people without any

pathologic features. Many homosexuals have an ordinary life natural to people with traditional sexual

orientation. Sexual orientation is the only one difference distinguishing them from other society

members.

Erotic relations between men are widely mentioned in the works of the ancient Greek and

Roman philosophers. In his Banquet, Plato addresses love philosophy and describes in detail the

advantages of different types of love. Phaeder mentions Achilles who had revenged his lover

Patroclus’ death. The young man Alkiviad tries to tempt Socrates, arranging private meetings with

him, wrestling together in the gym, inviting him to have an intimate dinner together. Socrates's

coldness is considered in the philosophical environment as an example of extraordinary restraint.

Ancient Greek dramas are rich in data about the homoerotic relations. In the tragedy written by Euripides

Cyclopes says that young men are more attractive to him, than women. Same-sex love

scenes can be seen at the Greek ceramics of the 6-5th centuries BC on a regular base.

According to F. Mondimor, unlike modern western industrial society, Greek sexual pleasures

and marriage were not closely interconnected. However, ancient Greece shows distinct connection

between sexuality and domination. "Competitive spirit and rigid rivalry natural to any male

community and especially developed with the Greeks, were also applied to physical affairs. Not only

was the physical force and social achievements, but also physical beauty, the judges of which

were not women, but other men, important for the Greek man".

Mediterranean people - ancient Hittites, Sumers, Syrians - and the population of Southern

India accepted homosexual contacts as a part of religious cults. Sexual contacts between men who

were engaged in temple prostitution were a part of a cult which was compared with animal sacrifices.

35

Заключение

Явление гомосексуализма довольно интересное. Интересно оно, прежде всего тем, что

до сих пор неизвестны физиологические механизмы данного явления.

В последнее время число людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией в

современном мире растет довольно быстро. И это действительно становится проблемой.

Важной проблемой является выявление причин более высокого уровня нетерпимости к

гомосексуалам в России, чем за рубежом.

Гомосексуализм - термин для обозначения сексуальной ориентации, который

предполагает предпочтение в половом отношении представителей своего пола.

Гомосексуализм существовал еще в древности. Первые упоминания о нем приходятся на

период существования древних цивилизаций - Индии, Вавилона, Греции, Рима. Известен как

мужской, так и женский гомосексуализм. По ролевому поведению различают активных и

пассивных гомосексуалистов.

Современная наука не имеет единой теории происхождения гомосексуальности, среди

них можно выделить следующие: генетическая, неврогенная, эндокринная, условно -

рефлекторная, теория заместительной обусловленности. Также можно выделить гипотезу о

передаче «гена гомосексуальности» через мать, теорию Кона о неспособности выполнять

(мужскую, или женскую) роль. Но, ни одна из теорий не объясняет полностью механизм

возникновения гомосексуального влечения, поскольку, ни одна из них не доказана.

Отношение к гомосексуализму менялось с течением времени. Сначала это было

принятие (Древние цивилизации), затем отвержение (переход к христианской религии),

сейчас же установилось довольно терпимое отношение к гомосексуалистам. В некоторых

странах даже легализованы однополые браки (например, в Нидерландах).

Ни одна из теорий не объясняет полностью механизм возникновения

гомосексуального влечения. В психическом отношении гомосексуалисты, как правило,

совершенно нормальные люди без каких-либо патологических проявлений. Многие

гомосексуалы ведут привычный образ жизни характерный для людей с традиционной

ориентацией. Для них характерно только одно отличие от остальных членов общества -

направленность полового влечения.

Эротические отношения между мужчинами широко упоминаются в работах

древнегреческих и римских философов. В «Пире» Платон обращается к философии любви и

подробно останавливается на достоинствах разных типов любви. Федр упоминает об Ахилле,

который отомстил за смерть своего любовника Патрокла. Юноша Алкивиад пытается

соблазнить Сократа, устраивая с ним встречи наедине, занимаясь совместной борьбой в

спортивном зале, приглашая на интимный ужин вдвоем. Холодность Сократа

рассматривается в философской среде, как восхитительный пример необычайной

сдержанности. Сведениями о гомоэротических отношениях изобилуют древнегреческие

драмы. В трагедии Еврипида Циклоп сообщает, что юноши для него более привлекательны,

чем девушки. Сцены однополой любви постоянно присутствуют на греческой керамике VI-V

вв. до н.э.

Как указывает Ф. Мондимор, в отличие от современного западного индустриального

общества, сексуальные удовольствия и брак у греков не были тесно взаимосвязаны. Однако в

древней Греции прослеживалась отчетливая связь сексуальности с доминированием.

«Соревновательность и жесткое соперничество, характерные для любого мужского

сообщества и особенно развитые у греков, распространялись и на телесный облик. Для

греческого мужчины были важны не только физическая сила и социальные достижения, но и

телесная красота, ценителями которой были опять-таки не женщины, а другие мужчины».

У народов Средиземноморья - древних хеттов, шумеров, сирийцев, а также в Южной

Индии ритуальные гомосексуальные контакты были приняты в религиозных культах.

36

Eunuchs or transvestites were usually the priests. Having anal sex with such priests, men brought

money and their sperm to the temple. The ancient Celts described homosexual initiating ceremonies

and the military cults focused on homosexual intimacy.

Hammurabi, Babylon’s tsar, apart from female concubines, had male concubines as well.

The Sumer epos says about heroic friendship and Homoerotic contacts of the tsar Gilgamesh and a

wild man Enkidu.

On the basis of the given material it is definitely possible to state that homosexuality has existed

during all periods and in any nation and civilization. Depending on the society’s attitude to

this phenomenon the number of sexual minorities has changed, becoming bigger or less, but has

never disappeared at all. According to modern medicine data, about 1-4 percent of men, much less

women, are homosexuals, and such rate is unchanging.

Phenomenon of homosexuality is quite attractive. It is first of all attractive due to the fact

that physiological mechanisms of this phenomenon are still unknown.

Recently, in the modern world, the number of people with nonconventional sexual behavior

is increasingly growing. And this goes a real issue. In the course of decrease in population, the increasing

number of homosexuals influences the rise in birth. Therefore taking preventive measures

over this phenomenon is an extremely important point while solving an issue of decrease in population.

Половые акты мужчин с мужчинами, которые занимались храмовой проституцией, были

частью культа, которая сопоставлялась с жертвоприношениями животных. Жрецами обычно

являлись евнухи или трансвеститы. Вступая в анальные контакты с такими жрецами,

мужчины приносили храму деньги и свое семя. У древних кельтов описаны гомосексуальные

обряды инициации, а также военные культы, ориентированные на гомосексуальную

близость.

Хаммурапи, царь вавилонский, помимо женщин-наложниц, имел также и наложников

мужчин. А в шумерском эпосе повествуется о героической дружбе и гомоэротических

контактах царя Гильгамеша и дикого человека Энкиду.

На основании приведенного материала можно с полной уверенностью говорить о том,

что гомосексуализм был во все времена и у всех народов и цивилизаций. В зависимости от

отношения общества к этому явлению количество секс-меньшинств становилось то больше,

то меньше, но не исчезало никогда. Согласно данным современной медицины, примерно 1-4

процента мужчин, впрочем, как и женщин, являются гомосексуалистами, и такое их

количество постоянно.

Явление гомосексуализма довольно интересное. Интересно оно, прежде всего тем, что

до сих пор неизвестны физиологические механизмы данного явления.

В последнее время число людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией в

современном мире растет с неумолимой быстротой. И это действительно становится

проблемой. В условиях уменьшения населения, увеличивающееся число гомосексуалистов

влияет на рост рождаемости. Поэтому профилактика данного явления и является таким

важным моментом в решении проблемы сокращения населения.

37

CULTS AND HOMOSEXUALITY

Gender dual features in the image of the goddess Ishtar

Ishtar is a contradictory deity, she is the goddess of love and war. Unlike many other goddesses,

she doesn't correspond to a common image of a woman acting both as wife and mother. In

many cases Ishtar acts like a man. Tikva Frymer-Kenski mentions that Ishtar is the boundary point

of differences between a man and a woman. Venus, which as a Morning Star was considered the

male principle, and as Evening Star - the female principle, was her astronomical embodiment. Ishtar

was worshipped as the beautiful maiden and as the bearded soldier at the same time. Bridget

Groneberg emphasizes that Ishtar was not the hermaphrodite, but the female deity with male power

and domination. Male feature was shown in the military force of the goddess. Though she united the

gender roles, Ishtar was never treated in bisexual or androgenic way. Her sexual identity is always

female 43 , even when her cult statue is represented having a beard to emphasize her special function

in the military sphere. In this regard, Ishtar was a unique character, both in the local pantheon, and

in the patriarchal culture of ancient Mesopotamia.

Rivka Harris suggested that Ishtar was the first and the most outstanding goddess of paradoxes.

She comprised an order and disorder, structure and anti-structure, kindness and cruelty. Her

paradoxicality is supposed to come up from a combination in Ishtar’s image including different deities.

The goddess was especially liminal figure, obscure, marginal and androgenic which easily

crossed all the borders including gender ones. Nevertheless, mixing standard categories and borders,

Ishtar defined and protected society norms and basic structure. These functions made her take

the key position in the Mesopotamian pantheon, specifying Ishtar’s high popularity in the region.

Her dual features, Ishtar can also apply to ordinary people, turning them from men into

women. The Sumer anthem devoted to Inanna mentions that the power "to turn a man into a woman

and a woman into a man is yours, Inanna". Later she makes the same things with kurgarrû and

assinnu ("singers and dancers" in W. Jacobson's translation) in Uruk, which is shown in the poem

about the plague god, Err, in the 8th century BC 44 . Her motivation is to force citizens to honor her

divine personality; W. Jacobson reveals an obvious intimidation: "… whose manliness, for people

to fear, Ishtar turned into femininity". There is also a reference to some “owners of daggers and razors,

knives and stone edges, which, to Ishtar’s joy, break the bans". What bans can be spoken

about?

It is still not clear how this divine "masculinity into femininity" transformation was performed.

It could be both a simple outfit change, and the service-doers’ castration. References to

children 45 tell against the castration theory, however, the children could be adopted or born before

the castration.

Such exceptional power of Ishtar obviously kept her flock in awe. Thus, the possible profaner

of Asarhaddon victorious monument built after 671 BC was exposed to the following curse: "Let

Ishtar, Mistress of fight and battle, turn his masculinity into femininity and throw him bound under

his enemies’ feet" (translated by Teppo 2008).

43 Leick G. Sex and Eroticism in Mesopotamian Literature / Gwendolyn Leick. – London and New York: Routledge,

1994. – P. 157.

44 "The king of all the dwellings …" The Poem about the god of plague, Err. Translated by W. Jacobson//I will open a

sacrosanct word for you: literature of Babylonia and Assyria. Translated from Akkadian / Composed by V.K.

Afanasyeva and I.M. Dyakonov. – M.: Hudozestvennaya literatura, 1981. – P. 114.

45 Teppo S. Sacred Marriages and the Devotees of Ištar / Saana Teppo // Sacred Marriages : The Divine-Human Sexual

Metaphor from Sumer to Early Christianity / Edited by Martti Nissinen and Risto Uro. – Winona Lake, Indiana :

Eisenbrauns, 2008. – P. 86.

38

КУЛЬТЫ И ГОМОСЕКСУАЛИЗМ

Гендерная дуальность в образе богини Иштар

Иштар является противоречивым божеством, богиней любви и войны. В отличие от

многих других богинь, она не соответствует привычному образу женщины как жены и

матери. Во многих случаях Иштар действует как мужчина. Тиква Фраймер-Кенски отметила,

что Иштар находится на границе отличий между мужчиной и женщиной. Ее

астрономическим проявлением была Венера, которая считалась мужским началом как

утренняя звезда, и женским как вечерняя. Иштар поклонялись как красивой деве и также как

бородатому воину. Бриджит Гронеберг подчеркивает, что Иштар была не гермафродитом, но

женским божеством с мужской силой и доминированием. Мужской компонент проявлялся в

боевой силе богини. Хотя она объединяла гендерные роли, Иштар никогда не

воспринималась в бисексуальном или андрогинном плане. Ее сексуальная идентичность

всегда женская [43], даже когда ее культовая статуя изображена с бородой, чтобы

подчеркнуть ее специальную функцию в военной сфере. В этом отношении Иштар являлась

уникальным персонажем, как в местном пантеоне, так и в патриархальной культуре древней

Месопотамии.

Ривка Харрис предположил, что Иштар была первой и самой выдающейся богиней

парадоксов. Она заключала в себе порядок и беспорядок, структуру и антиструктуру,

доброту и жестокость. Предполагается, что пародоксальность ее природы выплывает из

комбинации в образе Иштар множества разных божеств. Богиня была особо лиминальной

фигурой, неясной, маргинальной и андрогинной, которая легко пересекала все границы, в

том числе и между полами. Тем не менее, смешивая нормативные категории и границы,

Иштар определяла и защищала нормы и базовую структуру общества. Именно эти функции

делала ключевой ее позицию в месопотамском пантеоне, определяя высокую популярность

Иштар в регионе.

Свои двойственные характеристики Иштар может распространять и на обычных

людей, превращая их из мужчин в женщин. Шумерский гимн, посвященный Инанне,

упоминает, что сила «обращать мужчину в женщину и женщину в мужчину твоя, Инанна».

Позже она проделывает это с kurgarrû и assinnu («певцы и танцоры» в переводе В. Якобсона)

в Уруке, что отражено в поэме о боге чумы, Эрре VIII в. до н.э. [44] Ее мотивация – заставить

горожан почитать свою божественную особу; у В. Якобсона это явное запугивание: «…чью

мужественность, людям на страх, Иштар в женственность обратила». Там же упоминаются

некие «носители кинжалов и бритв, ножей и каменных лезвий, что, на радость Иштар,

нарушают запреты». О каких запретах может идти речь?

Остается неясным, каким образом осуществлялась божественная трансформация

«мужественности в женственность». Это могло быть как простым переодеванием, так и

реальной кастрацией служителей. Упоминания о наличие детей [45] свидетельствует против

теории кастрации, однако, дети могли быть усыновлены либо рождены до кастрации.

Эта необычная сила Иштар явно держала ее паству в страхе. Так, возможный

осквернитель победного монумента Асархаддона, воздвигнутого после 671 г. до н.э.,

подвергался следующему проклятию: «Пусть Иштар, Госпожа битвы и сражения, обратит

его мужественность в женственность и бросит его связанным под ноги его врагов» (перевод

Teppo 2008).

39

Regarding determination of an unordinary Ishtar’s nature, Harris's idea is of a great importance

revealing that the existence of antitheses and contradictions, balance between order and

chaos were the key points for the Mesopotamian culture, and the goddess Ishtar was the one to personify

these discrepancies. It comes up from Enuma Eliš creation myth which tells about the proper

fitness of things. Zaynab Bakhrani come to a similar conclusion as well, according to which an image

of Ishtar comprises everything which is excessive or uncontrollable. Therefore the goddess is a

femininity entity the way she was perceived by a male part of society. Ishtar – is "Another" figure

in the local pantheon, this way masculine identity was identified in the patriarchal Mesopotamian

society which is clearly defines her borders. Breaking the borderlines of civilized behavior, Ishtar

structured the society and specified the limits of standard behavior.

Относительно выяснения необычной природы Иштар, важной является идея Харриса

о том, что существование антитез и противоречий, баланса между порядком и хаосом

являлись краеугольными для месопотамской культуры, а богиня Иштар как раз олицетворяла

эти несоответствия. Это выплывает из мифа о сотворении Enuma Eliš, в котором речь идет о

правильной организации порядка вещей. К похожему заключению пришла и Зайнаб Бахрани,

согласно которой образ Иштар заключает в себе все, что является чрезмерным или

неконтролируемым. Поэтому богиня представляет сущность женственности так, как она

воспринималась мужской частью общества. Иштар – «Другая» в местном пантеоне, и с такой

позиции и определялась маскулинная идентичность в патриархальном обществе

Месопотамии, четко очерчивающем ее границы. Нарушая границы цивилизованного

поведения, Иштар структурировала общество и указывала пределы допустимого поведения.

40

Sexuality of the priests serving Goddess Ishtar

The issue of homosexuality is often related to the priests serving Ishtar, named assinnu,

kurgarrû, sinnišānu and sometimes kalû and kulu’u, and mentioned as the representatives of neuter

sex in some texts referred to different periods. Unlike S. Teppo 46 , G.Leick is likely to consider these

Sumerian and Akkadian terms as synonyms in particular cases (for example, in two versions of the

myth about Ishtar’s descendant to the underworld Sumerian word kurgarrû is synonymous with the

Akkadian assinnu, also known as kulu'u, and all these characters can also fall into the same category

as sag-ur-sag) 47 .

These people perform different functions, including outfit changing, ritual dances, healing,

divination, funeral services. Whether they are castrates or have sex with men, the proofs are not sufficient

enough, their role always involves the third gender which may be understood as "no gender"

which results from the mythological explanations of their existence. This role was legally constituted

because "they exist between myth and reality, representing the sacred "Other side"" 48 . This gave

the reason for the obvious traditional sexual roles blurring, – being neither men nor women, they

did not match the dominant and active sexual roles performed by the male population. However, at

the same time they imitated Ishtar’s liminality and her ability to cross the sexual boundaries. Therefore,

this group of people indicated the acceptable gender roles, simply breaking them. Perhaps, this

role was understood by the society members who did not conform to the prevailing gender matrix of

masculinity or feminity, it could be people born as hermaphrodites or men for whom sexual intercourses

with women were impossible.

Assinnu, kurgarrû and kulu'u also had sex with Ishtar, which may be regarded as a form of

the "sacred marriage". In ancient near Eastern the definition of "sacred marriage" usually involves

the ritual marriage legalizing between two deities or between a human and deity. Regarding Ishtar

(Sumerian Inanna) the marriage is most often made with her husband, the king Dumuzi. The relationship

of these service-doers of Ishtar with their goddess do not fully meet this definition because

they did not participate in "ritual legalizing" of marriage with Ishtar, but, in their ecstatic performances,

they get connected with the goddess into the similar union. In their real life these servicedoers

did not enter into an ordinary marriage, being loyal only to Ishtar. Being involved into the ritual

of the sacred marriage they performed the same function as the king, providing the goddess

blessing to the whole country.

The peculiarities of their relations with the goddess reveal the fact of their belonging to an

indistinct gender. The fact that they were "men turned into women", allowed them uniting with Ishtar

at the unattainable for an ordinary person level. They had to be as ambivalent as their mistress,

to unite with whom they had to throw away their masculine identity. However, it is still unclear –

whether the loss of masculine identity was a reason or a consequence of ministering initiation to

Ishtar. It seems that all three groups of the priests were born as male or hermaphrodite, but their appearance

was either entirely female, or combined the features of both sexes 49 .

The terms "assinnu, kurgarrû and kulu'u" are recorded in the literature of the Sumerian period,

but had been occurring in the Akkadian texts until the Seleucid era.

46 Ibid.

47 Leick G. Sex and Eroticism… P. 160.

48 Teppo S. Sacred Marriages…

49 Ibid, 77.

41

Сексуальная природа служителей культа богини Иштар

Проблема гомосексуальности нередко ставится по отношению к служителям Иштар,

называемых assinnu, kurgarrû, sinnišānu, а также иногда kalû и kulu’u, упомянутых в

некоторых текстах разных периодов как представители неопределенного пола. В отличие от

С. Теппо [46], Г. Лейк склонна рассматривать эти шумерские и аккадские термины в

определенных местах как синонимы (например, в двух версиях мифа про снисхождение

Иштар в подземный мир шумерское kurgarrû будет синонимично аккадскому assinnu, также

известному как kulu’u, и все эти персонажи также могут попадать в одну категорию вместе с

sag-ur-sag) [47].

Эти люди выполняют разные функции, включая переодевания, ритуальные танцы,

лечение, прорицания, панихиды. Являются ли они кастратами или занимаются ли сексом с

мужчинами, доказательства чего не очень ясные, их роль связана с постоянным третьим

полом, возможно, понимаемым как «отсутствие пола», что выплывает из мифологического

объяснения их существования. Такая роль была конституирована, потому что «они

существуют между мифом и реальностью, олицетворяя священную «Другую сторону»» [48].

Это оправдывало их явное размывание традиционных сексуальных ролей – будучи ни

мужчинами, ни женщинами, они не соответствовали доминирующей и активной сексуальной

роли граждан мужского пола, тем не менее, в то же время они подражали лиминальности

самой Иштар и ее способности переходить границы полов. Поэтому эта группа людей

указывала на приемлемые гендерные роли, попросту преступая через них. Возможно, такая

роль подразумевалась членами общества, которые не соответствовали превалирующей

гендерной матрице маскулинизма или феминизма, это могли быть рожденные

гермафродитами или мужчины, для которых сексуальные контакты с женщинами были

невозможны.

Assinnu, kurgarrû и kulu’u также вступали в связи с Иштар, которые могут

рассматриваться как одна из форм «священного брака». Дефиниция «священного брака» на

древнем Ближнем Востоке обычно подразумевает ритуальное узаконение брака двух

божеств или человека и божества. В случае Иштар (шумерской Инанны) чаще всего брак

заключается с ее супругом, царем Думузи. Отношения указанных служителей Иштар со

своей богиней не полностью соответствуют этому определению потому, что они не

участвовали в «ритуальном узаконении» брака с Иштар, однако в своих экстатичных

выступлениях они соединялись с богиней в похожем союзе. В своей жизни эти служители не

вступали в обычный брак, будучи верными только Иштар. В ритуале священного брака они

выполняли такую же функцию, как и царь, обеспечивая благословление богини всей стране.

Особенности их связей с богиней раскрывает их принадлежность к неясному полу. То,

что они были «мужчинами, превращенными в женщин», позволяло им соединяться с Иштар

на недосягаемом для обычного человека уровне. Они должны были быть такими же

амбивалентными, как и их госпожа, для соединения с которой приходилось отбросить

прежнюю маскулинную идентичность. Хотя так и остается непонятным – была ли утрата

мужской идентичности причиной или следствием посвящения служению Иштар. Похоже,

что все три группы служителей были рождены как мужчины или гермафродиты, однако, их

облик был или полностью женским, или совмещал характеристики обоих полов [49].

Термины «assinnu, kurgarrû и kulu’u» зафиксированы в литературе шумерского

периода, но продолжали встречаться в аккадских текстах до эпохи Селевкидов.

42

The mythological context of the social position of these types of priests can be found in the myth

about Ishtar’s journey to the underworld, known in the Sumerian extended version and in the Assyrian

abridged version. According to the plot, Ishtar wants to get into the realm of the dead ruled by

her evil sister Ereshkigal. Once there, the goddess is doomed to death, and animal and human sex

disappears from the living world. The gods’ envoy talk to the God EA (Enki in the Sumerian version),

and the latter in the Sumerian version creates kurgarrû or kalaturru (which is translated as the

"young kulu'u") for the rescue of Ishtar. These creatures are created from the grease under the God’s

nails and are imparted with the "life water" and the "life plant". They get Ereshkigal’s favor and an

access to Ishtar’s body, which is enlivened with the magic things given to them. In the Assyrian

version, EA creates an assinnu. V. Shileiko translates it as "Asnamir, the eunuch" 50 . In an erotic

way he persuades Ereshkigal to return Ishtar back, for which he is cursed by her later. In the translation

made by V. Shileiko, EA helps Asnamir to go through the Seven Gates of the Underworld,

having passed which he had to go before Ereshkigal and probably seduce her – "...her womb will

run high" 51 . The missing lines don't allow understanding of the fact what Asnamir have to make her

swear. Then he have to beg a permission to drink from a "fur of Halsicu", which echos the famous

mythological story about knowledge or power gaining out of a powerful drink (like the "Mead of

poetry" by Odin). However, Ereshkigal curses him for such insolence:

"You have made a request of me that should not have been made!

Come, Good-looks, I shall curse you with a great curse.

I shall decree for you a fate that shall never be forgotten.

Bread gleaned from the city's ploughs shall be your food,

The city drains shall be your only drinking place,

The shade of a city wall your only standing place,

Threshold steps your only sitting place,

The drunkard and the thirsty shall slap your cheek" 52 .

Then Ereshkigal orders to some Namtar-vizier to revive Ishtar, having sprinkled her with

life-giving water. Thus, in this version it is unclear how the eunuch achieves his goal. However, the

severe curse dooms him and people similar to him (according to the Sumer version) to live at the

very bottom of the social structure close to starvation, being made homeless. One should also remember

that he was created from the grease under the nails, which means that he has had not much

divinity from the very beginning, he belongs to the most contemptible social unit, a kind of the

"lower caste". At the same time he was to revive Ishtar and to return sex to the world, and as a result,

both the cattle yield, and new people birth rate – this is a vital mission failing which the mankind

would die out. There is also a question how the eunuch can tempt Ereshkigal so that "… her

wob has leaped"; S. Teppo writes that he uses "honey words". It is also important that this creature

is initially created sexless by Ea though the term "eunuch" in V. Shileyko's translation can concern

only entirely or partially castrated man.

This myth proves the participation of assinnu, kurgarrû and kulu’u in the cult of Ishtar. They

link the myth with everyday life, being endowed with the divine power, they perform mythical sacred

actions in reality.

These three types of service-doers were specially trained to perform special cult functions

such as ecstatic dances, music, ritual roles and performances. They dressed like women and did

make-up, using masks and weapons in their performances. In this regard, they can be defined as the

cult actors.

50 "To the hopeless country …" Ishtar's Descent into the Underworld. Translated by V. Shileyko// I will open a sacrosanct

word for you: literature of Babylonia and Assyria. Translated from Akkadian / Composed by V.K. Afanasyeva

and I.M. Dyakonov. – M.: Hudozestvennaya literatura, 1981. – P. 95.

51 Ibid, 96.

52 Ibid.

43

Мифологический контекст общественной позиции этих видов служителей содержится в

мифе о путешествии Иштар в Подземный мир, известном в длинной шумерской версии и

короткой ассирийской. По сюжету Иштар хочет проникнуть в царство мертвых, где правит

ее злая сестра Эрешкигаль. Попав туда, богиня сама обречена на смерть, а из мира живых

исчезает секс и для животных, и для людей. Посол богов обращается к богу Эа (Энки в

шумерской версии) и тот для спасения Иштар создает в шумерской версии kurgarrû или

kalaturru (что переводится как «юный kulu’u»). Эти существа создаются из грязи под ногтями

бога и наделяются «водой жизни» и «растением жизни». Они получают благосклонность

Эрешкигаль и доступ к телу Иштар, которую оживляют данными им волшебными

средствами. В ассирийской версии Эа создает assinnu. В. Шилейко переводит это как

«Аснамир, евнух» [50]. Эротическим способом он уговаривает Эрешкигаль вернуть Иштар,

за что впоследствии оказывается ею проклятым. В переводе В. Шилейко Эа обеспечивает

Аснамиру проход через Семь Врат Преисподней, пройдя которые он должен предстать перед

Эрешкигаль и, вероятно, соблазнить ее – «…ее чрево взыграет» [51]. Пропущенные строки

не дают понять, в чем Аснамир должен заставить ее клясться. Далее он должен выпросить

разрешение испить из некоего «меха Хальзику», что напоминает известный мифологический

сюжет об обретении знания или силы от могущественного напитка (как «мед поэзии»

Одина). Однако Эрешкигаль проклинает его за такую наглость:

«Пожелал ты, Аснамир, чего не желают!

Я тебя прокляну великою клятвой,

Наделю тебя долей, незабвенной вовеки:

Снедь из канавы будешь ты есть,

Сточные воды будешь ты пить,

В тени под стеною будешь ты жить,

На черепицах будешь ты спать,

Голод и жажда сокрушат твои щеки» [52].

После этого Эрешкигаль приказывает некоему Намтару-послу оживить Иштар,

окропив ее живой водой. Таким образом, в этой версии перевода непонятно каким именно

образом евнух достигает своей цели. Однако, жесткое проклятие обрекает его и ему

подобных (как в шумерской версии) на существование в самом низу городского общества на

грани голодной смерти без крова над головой. Не следует забывать, что он был создан из

грязи из-под ногтей, то есть изначально божественного в нем минимум, он принадлежит к

самой презренной социальной ячейке, как бы «нижайшей касте». В то же самое время его

заданием было воскресить Иштар и вернуть в мир секс, а соответственно и приплод скота, и

рождаемость новых людей – это жизненно необходимая миссия, без успеха которой

человечество вымирает. Так же вызывает вопрос, как евнух может соблазнить Эрешкигаль,

чтобы «…ее чрево взыграло»; у С. Теппо он использует «сладкие речи». Важно то, что это

существо изначально создается Эа бесполым, хотя термин «евнух» в переводе В. Шилейко

может касаться только полностью или частично оскопленного мужчины.

Данный миф оправдывает причастность assinnu, kurgarrû и kulu’u к культу Иштар.

Этим они связывают миф и повседневную жизнь, будучи наделенными божественной силой

осуществлять мифическое священнодейство в реальности.

Все эти три вида служителей были специально натренированы для осуществления

специальных культовых функций, как экстатические танцы, музыка, ритуальные роли и

выступления. Они одевались как женщины и наносили макияж, используя в своих

выступлениях маски и оружие. В этом смысле их можно определять как культовых актеров.

44

They are referred to in the early popular neosumer hymn to Inanna-Dilibad dated by the

Iddin-Dagan reign (1984-1954). It contains the description of a festive parade during the New

Year's festival. People play lutes, harps and drums, appealing to the goddess with special shouts.

Then a sag-ur-sag group (according to S. Teppo, it is a synonym to assinnu 53 ) appears with specific

hairstyles, multi-colored ribbons and "physical signs of divinity on their bodies" (line 49: ku š -

nam-dingir-ra ku š - bi-a mu-un-gál). Reisman considers that ku š - nam-dingir-ra is a clothes unit

– "they put a divinity coat on their bodies". But G. Leick finds the translation a doubtful one since

the verb gál means not to "cover", but "to be 54 . She refers 18 following lines to sag-ur-ra. They are

also named lú-zi – "real people" who are close to the goddess. They hold the balag instrument (perhaps,

a drum) and are belted with swords.

They take in their hand a spear, a "fighting hand".

They walk in front of Saint Inanna,

On the right side they are dressed in men's clothing,


On the left side they are dressed in a women's clothing,


I shall greet the great lady of heaven, Inanna!

They fight with each in front of her other holding jump ropes and colorful cords (translated

by Sieberg, 1976)

Sag-ur-sag are followed by guruš, young men, "bearing hoops" and ki-sikil, including women

šugia (special priestesses) with specific hairstyles who bear swords and a two-handed axe in

front of Inanna. At last, kurgarrû probably take it (or other sword) and spill blood in front of Inanna

accompanied by various drums, "making loud”.

The young men and women looking like "ordinary" people, defile having symbols of an opposite

sex (hoops and swords), which probably honors sag-ur-sag or Ishtar’s sexual duality.

Kurgarrû performance brings the show to an end with ecstatic self-torture accompanied by the

drums roaring. This text describes ritual recognition of liminal sexuality under the aegis of Ishtar.

Research of male transvestizm institutionalization and sexual frustration carried out by R.L. Munro

et al. (1969) showed that the societies which recognize sex role changing, also recognize a male role

performing female functions; and the societies which minimally use the gender concept as a discrimination

factor to regulate behavioural norms, institutionalize male transvestizm as well. Therefore,

despite the small amount of ethno-historical data on these ancient Mesopotamian issues, approximate

gender equality, at least in particular spheres of the Sumer society, allows public

transvestizm recognition 55 .

Inversion of traditional gender roles is very emphatic in these passages. Remer and Reisman

translated sag-ur-sag as a "male homosexual", mainly due to Akkad lexical likeness with assinnu.

The Sumer word consists of the generic term sag plus ur-sag – a "warrior" which may mean, according

to Lambert, a comrade of the warrior (armour-bearer). However, in the later Mid-Assyrian

period LÚ sag was also used to write the Akkadian ša-rēši – a "eunuch" (castrate), a person later

holding a position in the new Assyrian imperial administration.

These sag-ur-sag first of all looked suspicious because of their attires, hairstyles and weapon.

Sag-ur-sag emphasized the indefinite sex, wearing male and female clothes and ribbons. In addition,

they held the harps which perhaps denoted female musical arts, and weapon. Finally, their

performances in front of the goddess came to an end with jumping ropes and ribbons.

53 Teppo S. Sacred Marriages… P. 79.


55 Ibid.

45

Довольно ранним их упоминанием является известный неошумерский гимн «Инанны-

Дилибад», датированный правлением Иддин-Дагана (1984–1954 гг. до н. э.). Он содержит

описание праздничной процессии во время новогоднего фестиваля. Люди играют на лютнях,

арфах и барабанах, взывая специальными криками к богине. Потом появляется группа sagur-sag

(по С. Теппо это синоним assinnu [53]) с характерными прическами, разноцветными

лентами и «физическими признаками божественности на их телах» (строка 49: kuš-namdingir-ra

kuš-bi-a mu-un-gál). Рейсман считает, что kuš-nam-dingir-ra представляет артикль

одежды – «они набросили на свои тела плащ божественности». Но Г. Лейк видит такой

перевод сомнительным, т. к. глагол gál означает не «покрывать», а «быть» [54]. Она относит

к sag-ur-ra все следующие 18 строк. Их также называют lú-zi – «настоящие люди», которые

приближены к богине. Они держат инструмент balag (возможно, барабан) и опоясаны

мечами.

Копье, «руку битвы», они берут в свои руки.

Они идут перед святой Инанной,

С правой стороны они одеты в мужские одежды,


С левой стороны они одеты в женские одежды,


Великой Госпоже Небес, Инанне, я должен сказать: «Приветствую!»

Со скакалками и цветными шнурами они состязаются перед нею (пер. Сьеберг 1976)

За sag-ur-sag следуют guruš, юноши, «несущие обручи», и ki-sikil, включая женщин

šugia (особые жрицы) с особыми прическами, которые несут мечи и двойной топор перед

Инанной. Наконец, kurgarrû, вероятно, хватают его (либо другой меч) и проливают кровь

перед Инанной под аккомпанемент разнообразных барабанов, «производящих громкий

шум». Кажущиеся «обычными» юноши и девушки дефилируют с символами

противоположного пола (обручи и мечи), что, вероятно, делается в честь sag-ur-sag или

собственно сексуальной дуальности самой Иштар. Представление kurgarrû завершает шоу

экстатическим самоистязанием под грохот барабанов. В этом тексте описано ритуальное

признание лиминальной сексуальности под эгидой Иштар. Исследование

институционализации мужского трансвестизма и сексуальных расстройств Р. Л. Мунро и

соавторов (1969 г.) показало, что в обществах, где признают смену ролей между двумя

полами, также признают и роль мужчины, исполняющего функции женского пола; и в

обществах, где минимально используют пол как фактор дискриминации в установлении

поведенческих норм, также институционализируют мужской трансвестизм. Поэтому,

невзирая на ограниченные этно-исторические данные по этим вопросам в древней

Месопотамии, сравнительное равенство полов хотя бы в отдельных сферах шумерского

общества допускает публичное признание трансвестизма [55].

Выразительной в этих пассажах выступает инверсия традиционных гендерных ролей.

Ремер и Рейсман переводили sag-ur-sag как «мужской гомосексуал», в основном благодаря

аккадскому лексическому приближению к assinnu. Шумерское слово состоит из родового

термина sag плюс ur-sag – «воин», который может значить, как думал Ламберт, боевой

товарищ воина (оруженосец). Однако, в последующем среднеассирийском периоде LÚ sag

также использовалось, чтобы написать аккадское ša-rēši – «евнух» (кастрат), особу, позже

занимавшую должность в новоассирийской имперской администрации.

Эти sag-ur-sag прежде всего выглядели подозрительными из-за своих одеяний,

причесок и оружия. Sag-ur-sag подчеркивали свой неопределенный пол, нося мужскую и

женскую одежду и ленты. Одновременно они несли арфы, возможно означающие женские

музыкальные искусства, и оружие. В то же время их выступления перед богиней

заканчивались безобидными прыжками через скакалки и ленты.

46

Interpreting their nature, it is important to consider the repetition of a phrase kuš-namdingir-ra,

kuš is employed for "body, skin", nam-dingir-ra expresses the abstract concept of divinity.

G. Leick considers that this concerns physical differences, a divine image obtained by their owners

which can be considered as genital uglinesses, hermaphroditism or lack of the explicit external

genitals 56 . These sexual abnormalities are statistically quite widespread though in the modern society

they are to be corrected in the surgical way or by means of hormonal therapy since birth to develop

the right sexually oriented personality. In ancient times, as well as today, in the countries

where the modern medicine isn't too widespread, such people matured with these deviations, as a

result becoming totally or partially marginal. Indian Hijra who were to some extent studied by ethnographers

(Sharma 1989, Nanda 1990) in this case are the subjects of the comparative historical

analysis.

It was revealed that their considerable part has sexual defects with genitals while some of

them are homosexual transvestites, others are castrated, being initially born as men. Modern Indian

Hijra don’t belong to certain temples though they mythologize their situation referring to

Ardzhuna’s temporary sex realignment, he was one of the Pandavs, the character of the Mahabharata.

Hijra were partially legalized, wearing female attires at the rites of passage (initiations), especially

weddings and birth where Hijra blessed a couple and a child. In these cases the fact that their

sexual identity deviated from the cultural norms increased Hijra’s magic power whose curse ignited

fear of being subjected to family abnormality.

Mesopotamian sag-ur-sag, as well as pilpili, kurgarrû, assinnu and other characters similar

to them could be the ancientMiddle East analogs of Hijra 57 . This way they were entirely involved

into Mesopotamian public rituals by means of Inanna’s specific sexual competence whose widespread

epithet was "turning men into women and women into men". She was empowered to regulate

sexual identity; unlike broad ritual sex realignment, as Sjoberg supposed, the lack of a sexual

orientation or hermaphroditism were perceived according to these divine instructions. It is also illustrated

in the myth about Enki and Ninmah which describes the invention of the human reproductive

system. The myth mentions some individuals changed by Ninmah like a woman who couldn't

have a child; a man suffering from urination problems; and some man, named lu-su-ba-giš-nu-gargal-la-nu-gar

– "whose body had neither a penis, nor a vulva". Enki, perhaps for fun, called him a

courtier and made him the royal household. None of the specified deviations was corrected, on the

contrary, the myth certainly clarifies that such people have to find their own place in society.

Along with the spindles as a female symbol, the service-doers had swords and other bladed

weapon which could be used not only as the actor's properties, but as the ritual self-torture items.

They could depict sufferings of the goddess Ishtar in the world of death through self-torture, dances

and crying in their performances 58 . Thus the service-doers reached altered state of mind when they

were united with the deity in the "sacred marriage". Similar practice is also acknowledged by other

cultures, such as Galli, the priestess of Cybele, Hijra in India, Judaic mystics and shamans in Northern

Europe. The next lines extracted from the Iddin-Dagan hymn demonstrate it:

56 Ibid, 158.

57 Ibid, 159.


47

Для понимания их природы очень важна интерпретация фразы kuš-nam-dingir-ra, kuš

означает «тело, кожа», nam-dingir-ra выражает абстрактную концепцию божественности. Г.

Лейк считает, что это касается физических отличий, божественным образом данных их

обладателям, которые могут рассматриваться как генитальные уродства, гермафродитизм

или отсутствие выраженных внешних половых органов [56]. Подобные половые отклонения

от нормы статистически довольно распространены, хотя в современном обществе их

начинают исправлять хирургическим путем или гормональной терапией еще с рождения,

чтобы развивалась правильно сексуально детерминированная личность. В античное время,

как и сегодня в странах, где современная медицина не слишком распространена, подобные

люди взрослели с этими отклонениями, в результате оказываясь полностью или частично в

маргинальном положении. Индийские хиджра, которые некоторым образом изучались

этнографами (Шарма 1989, Нанда 1990), в этом случае являются объектом сравнительного

исторического анализа. Было обнаружено, что значительная их часть имеет сексуальные

дефекты на генитальном уровне, в то время как одни являются гомосексуальными

трансвеститами, а другие кастрированы, изначально будучи рождены мужчинами.

Современные индийские хиджра не привязаны к определенным храмам, хотя они

мифологизируют свою ситуацию отсылкой ко временной смене пола Арджуной, одним из

Пандавов, в Махабхарате. Они были частично конституированы, появляясь в женских

одеяниях на обрядах перехода (инициаций), особенно, таких как свадьба и рождение, где

хиджра благословляли пару и ребенка. В этих ситуациях как раз тот факт, что их сексуальная

идентичность отклонялась от культурной нормы, повышал магическое могущество хиджра,

чье проклятие вызывало страх как способное передать их юродивость на нормальные семьи.

Месопотамские sag-ur-sag, также как pilpili, kurgarrû, assinnu и им подобные

персонажи могли быть древнеближневосточными аналогами хиджра [57]. В таком случае

они полностью включались в месопотамские публичные ритуалы посредством особой

сексуальной компетенции Инанны, чьим распространенным эпитетом было «превращающая

мужчин в женщин и женщин в мужчин». Именно в ее силе было предписывать сексуальную

идентичность; в отличие от широкой ритуальной смены полов, как думал Сьоберг,

асексуальность или гермафродитизм воспринимались данными божественным

предписанием. Подобный пример есть в мифе про Энки и Нинмаха, где описывается

изобретение репродуктивной системы человека. Там упоминаются некоторые индивидуумы,

измененные Нинмахом, как женщина, что не могла рожать; мужчина, страдающий

проблемами с мочеиспусканием; и некто, называющийся lu-su-ba-giš-nu-gar-gal-la-nu-gar –

«на чьем теле не было ни пениса, ни вульвы». Энки, возможно в шутку, назвал его

придворным и определил его место в окружении царя. Ни одно из указанных отклонений не

было исправлено, наоборот, миф ясно указывает, что такие люди должны найти свое место в

обществе.

Наряду с веретенами, как женским символом, служители носили мечи и другое

режущее оружие, которое могло использоваться не только как актерская бутафория, а и как

предметы ритуального самоистязания. Они могли изображать страдания богини Иштар в

мире смерти средствами самоистязания, танца и плача в своих выступлениях [58]. Таким

образом служители достигали измененного состояния сознания, в котором соединялись с

божеством в «священном браке». Подобная практика также засвидетельствована в других

культурах, как жрицы-галли Цибеллы, хиджра в Индии, иудейские мистики и шаманы в

Северной Европе. Об этом свидетельствуют следующие строки из Гимна Иддин-Даган:

48

"The rising priests of kurgarra raised the sword.

They walked in front of pure Inanna.

The one who covered the sword with blood sprayed the blood.

They walked in front of pure Inanna.

He shed blood on the scaffold of her throne room"

(translated by Reisman, 1973). 59

These priests are a part of almost universal tradition to achieve divinity. Analogies can be

also found in Christianity. Richard Valantasis writes that the "sacred marriage was the climax of asceticism,

full of immersion into divinity". This way, ascetics and priests of Ishtar differed only in

their performing approaches. However, they could be considered as "strangers" in the dominating

social environment, perhaps, with their own symbolical system, like the Christian ascetics had, as

people who practice visions and revelations in adjacent regions of cultural categories.

Indefinite sex of priests is expressed by the word sinnišānu, literally meaning "womanish".

Once this term was employed in the text along with the word assinnu 60 . Its meaning also originates

from one saying of the Late Assyrian period:

"When sinnišānu enters a brothel (bit aštammi), he raises his hands and says: "My earnings

go to the main one (anzinnu). You are rich (mešrû). I am half as much as you are (mešlu)"" (translated

by Nissinen).

Here one can find an interesting word-play. G. Leick suggests that anzinnu is a souteneur

and "rich" is a prostitute who can demand more for her services since unlike sinnišānu

("semiwomen") she is the real woman 61 . In this regard, Hijra case is an important one who are

ashamed of male behavior and always dress in female clothings. Besides their singing, dancing and

playing drums and tambourines during the weddings and days of births, they are also engaged in

passive homosexual prostitution, mainly with heterosexy men. Their services are much cheaper,

even than the older female prostitutes’ services because they are only "semi" women. Informants

Hijra were interviewed about their own sexual satisfaction, and it became clear that most of them

are incapable to get rid of sexual genital dissatisfaction. Use of a "vulgar" tongue, widespread in

their environment, allows them to have partial "oral sexual satisfaction". The description of assinnu

in many respects is similar to this –documents describe their female clothing, prostitution and even

lewd acts (swearing by Inanna in a brothel and exaggerated sexual language used in some rituals of

Ishtar). However, unlike Hijra whose most advanced generations at least were not connected with

the temple activity, but formed separate groups, assinnu took a part in religious system. Of course,

it is unknown how their relation with the temple guaranteed them a shelter and livelihood. Those

who were trained in lament performing and got official places due to their talents to sing or other

professional qualities, perhaps, had a good life whereas others had to fend for themselves. Assinnu

could also take part in Ishtar’s ritual incantations which, perhaps, provided them additional earnings.

Along with the cult function, these types of Ishtar’s priests also performed sexual ones. They

are often mentioned in association with the women having sexual duties in the cult of Ishtar –

harimtu, kezertu, sekretu and šamhatu. Kulu’u is called a "sweet friend in the bed" (sālilu tābu) and

Ishtar’s "lover" (habbubu). Assinnu and kurgarrû also participated as actors in the ritual, perhaps,

acting sexual rivalry.

59 Ibid, 80.

60 Ibid, 80.


49

«Поднимающиеся жрецы kurgarra хватали меч.

Они шли перед непорочной Ианной.

Тот, кто покрывал меч кровью, разбрызгивал кровь.

Они шли перед непорочной Ианной.

Он проливал кровь на помост ее тронной комнаты» [59] ( перевод Рейсман 1973).

Эти жрецы являются частью почти универсальной традиции достижения

божественного. Аналогии могут быть обнаружены и в христианстве. Ричард Валантасис

пишет, что «священный брак был вершиной аскетизма, полным погружением в

божественное». В этом смысле аскеты и служители Иштар отличались только своими

подходами к его осуществлению. Однако они могли считаться «чужими» в доминирующем

социальном окружении, возможно, со своей отдельной символической системой, как у

христианских аскетов, также практикующих видения и откровения в пограничных областях

культурных категорий.

Неопределенный пол служителей выражен словом sinnišānu, буквально означающим

«женоподобный». Один раз этот термин встретился в тексте вместе со словом assinnu [60].

Его значение также проистекает из одной позднеассирийской поговорки:

«Когда sinnišānu входит в публичный дом (bit aštammi), он поднимает руки и говорит:

«Мой заработок уходит к главному (anzinnu). Ты богатая (mešrû). Я на половину (mešlu)»»

(перевод Ниссинен).

Тут содержится интересная игра слов. Г. Лейк думает, что anzinnu это сутенер и что

«богатая» - это проститутка, которая может требовать больше за свои услуги, т. к. в отличие

от sinnišānu («наполовину женщины») является настоящей женщиной [61]. В этой связи

снова важным представляется пример с хиджра, которые стыдятся мужского поведения и

всегда появляются в женских одеждах. Помимо своего пения, танцев и игры на барабанах и

тамбуринах во время свадеб и дней рождений, они также занимаются пассивной

гомосексуальной проституцией, в основном с гетеросексуальными мужчинами. Их услуги

стоят намного дешевле, чем даже у более старых женских проституток, потому что они

женщины только «наполовину». Информаторы-хиджра опрашивались насчет их

собственного сексуального удовлетворения, и выяснилось, что большинство из них

неспособно избавиться от половой неудовлетворенности генитально. Распространенное в их

среде использование «вульгарного» языка позволяет им получать частичное «оральное

сексуальное удовлетворение». Описание assinnu во многом является похожим – в

документах указаны их женские наряды, занятие проституцией и даже непристойное

поведение (клятвы Инанной в борделе и гиперболизировано сексуальный язык,

используемый в некоторых ритуалах Иштар). Правда, в отличие от хиджра, которые, по

крайней мере, в последних поколениях были не связаны с храмовой деятельностью, но

образовывали отдельные группы, assinnu занимали место в религиозной системе. Конечно,

неизвестно, насколько их связь с храмом гарантировала им кров и пропитание. Те, кто были

обучены исполнению плачей и получили официальные места благодаря своим певческим

талантам или другим профессиональным качествам, возможно, хорошо жили, тогда как

другие должны были сами о себе заботиться. Assinnu также могли принимать участие в

ритуальных заклинаниях Иштар, что, возможно, обеспечивало дополнительный зароботок.

Наряду с культовой функцией эти виды служителей Иштар исполняли и сексуальную. Их

часто упоминают в ассоциации с женщинами, имеющими сексуальные обязанности в культе

Иштар – harimtu, kezertu, sekretu и šamhatu. Kulu’u называют «сладким другом в постели»

(sālilu tābu) и «любовником» (habbubu) Иштар. Assinnu и kurgarrû также участвовали как

актеры в ритуале, возможно, отображающем сексуальное соперничество.

50

Obviously, they (especially kulu’u) sometimes took part in same-sex sexual contacts. M. Nissinen

supports the idea that such type of sexual contacts doesn't reveal the partner’s sexual orientation,

being aimed at union with Ishtar through her terrestrial representative. Therefore, such possible

"homosexual" contacts are one more type of the "sacred marriage" with the goddess.

According to S. Teppo 62 , all these priests didn't perform a monolithic group, having special

differences.

Assinnu. This type of priests of Ishtar out of all three groups is most accurately illustrated in

Mesopotamian documents, being mentioned from the Sumer to the New Assyrian period 63 . Their

sex attribute is absolutely unclear which is expressed by the cuneiform UR.SAL sign followed with

this term, which means a "womanish man", "female male", literally "female dog" since a "dog"

("male dog") in its negative sense is a masculinity. However, UR can also have other meanings, for

example, a "young man" or a "servant" 64 .

The available data disprove the fact that assinnu was a eunuch or homosexual, however, in

later sources this term is translated as "eunuch" 65 . G. Leick considers assinnu as a synonym to other

Akkadian term – sinnišanu, "womanish", emphasizing deviation from normal masculinity.

The rescuing function of assinnu originates from the myth about Ishtar’s descent to the Underworld,

according to which if an ordinary person gets sick, it means that Ishtar released from

realm of the dead with the help of assinnu needs to be replaced there. Therefore the presence of

assinnu was considered to be able to cure the patient. This belief is illustrated in the prayer where

assinnu is meant to take the disease away: "Your assinnu can come and take my disease away. The

disease which has overpowered me – he can force it go out through the window" (translated by

Teppo). Assinnu could also be "expurgatory priests" (ramkūtus). Some assinnu could foretell; in

texts, they sometimes are grouped with the prophets (mahhû, šā’ilu) and falling into ecstasy

(zabbus). Assinnu are mentioned as the prophets in three prophetical oracles in Mari. During the

new Assyrian period they were known as well, though there were not assinnu, but several prophets

whose names has both male and female signs in writing. Thus, one can observe a link between the

foretelling practice and prophets’ indefinite sex.

Kurgarrû. This type of priests appears in Sumer liturgical texts since the beginning of the II

millennium BC. In Akkadian sources of kurgarrû are often mentioned together with assinnu. Participating

in the Sumer version of the myth about Ishtar’s descendant to the Underworld, they are constantly

connected with this goddess. Kurgarrû as probably other types of priests, were the trained

professionals, their training took two years and five months, according to the new Assyrian document

66 . They also had their own chiefs named rab kurgarrē – «the head of kurgarrû».

According to Will Rosko, kurgarrû’s ceremonies first of all were aimed at appealing to divine

rage in the form of ritual chaos or liminality, with its subsequent peace. These rituals included

a military dance (mēlulu qablu) with knives, swords and clubs and bleeding, probably in a trance. S.

Teppo notes that within the court list, 13 kurgarrû are mentioned to be included in the group of female

musicians 67 . Kurgarrû also participated in ritual games with jump ropes (keppū)) (or trompo,

according to other versions) and swearing. Besides, participation of kurgarrû and assinnu was

needed at the moments of a doomsday threat, in the ceremonies devoted to eclipses or New Year's

festivals.

Some rituals with participation of kurgarrû included destructive or dangerous aspect. Thus,

the tablet to 18 Uru-amirabi (line 17, 19) describes the poor servant Amanamtagga punished by the

goddess Inanna for vaginal and oral (or just "kisses" according to G. Leick) sex, was killed with the

"cane" of gala and the "sword and club" of kurgarrû. Inanna’s recompense for her sin looks awful:

62 Teppo S. Sacred Marriages…

63 Ibid, 88.

64 Halloran J. A. Sumerian Lexicon : Version 3.0 / John A. Halloran. – Mode of access:

http://www.sumerian.org/sumerlex.htm



67 Ibid.

51

Вероятно, они (особенно kulu’u) иногда принимали участие в однополых сексуальных

контактах. М. Ниссинен выступает за то, что такой тип сексуальных контактов не

отображает сексуальной ориентации партнера, будучи направлен на прикосновение к Иштар

через ее земного представителя. Поэтому такие возможные «гомосексуальные» контакты

являются еще одной разновидностью «священного брака» с богиней. По С. Теппо [62] все

эти служители не представляли монолитной группы, имея особые отличия.

Assinnu. Этот тип служителей Иштар из всех трех групп наилучшим образом отражен

в месопотамских документах, упоминаясь с шумерского до новоассирийского периода [63].

Их гендерная принадлежность абсолютно неясна, что выражается в сопровождающем этот

термин клинописном значке UR.SAL, который значит «женственный мужчина», «мужчинаженщина»,

буквально «собака-женщина», т. к. «собака» («кобель») в негативном смысле

представляет маскулинность. Хотя UR также может иметь и другие значения, например,

«юноша» или «слуга» [64]. Имеющиеся данные опровергают то, что assinnu был евнухом

или гомосексуалом, однако, в более поздних источниках этот термин переводится как

«евнух» [65]. Г. Лейк считает синонимом assinnu другой аккадский термин – sinnišanu,

«женоподобный», подчеркивающий отклонение от нормальной мужественности.

Спасательная функция assinnu вытекает из мифа про спуск Иштар в Подземный мир,

согласно которому, если обычный человек заболевает, то это значит, что освобожденной с

помощью assinnu из царства мертвых Иштар требуется там замена. Поэтому считалось, что

присутствие assinnu может вылечить больного. Это верование проявляется в молитве, где

assinnu призван забрать болезнь: «Может твой assinnu стать и извлечь мою болезнь. Болезнь,

которая овладела мной – может он заставить ее уйти через окно» (перевод Теппо). Также

assinnu могли выступать как «очистительные жрецы» (ramkūtus). Некоторые assinnu могли

прорицать; в текстах иногда они группируются с пророками (mahhû, šā’ilu) и впадающими в

экстаз (zabbus). Assinnu упоминаются как пророки в трех пророческих оракулах из Мари. В

новоассирийский период тоже известны, хотя и не assinnu, но несколько пророков,

написание имен которых имеет и мужские, и женские обозначения. Таким образом,

устанавливается связь между практикой прорицаний и неопределенным полом пророков.

Kurgarrû. Этот тип служителей фигурирует в шумерских литургических текстах с

начала II тыс. до н.э. В аккадских источниках kurgarrû часто упоминаются вместе с assinnu.

Участвуя в шумерской версии мифа о снисхождении Иштар в Подземный мир, они

постоянно связаны с этой богиней. Kurgarrû, как, вероятно, и другие типы служителей, были

обученными профессионалами, на что уходило два года и пять месяцев, согласно

новоассирийскому документу [66]. У них также были свои начальники, называемые rab

kurgarrē – «глава kurgarrû».

Согласно Уиллу Роско обряды kurgarrû в первую очередь были направлены на

вызывание божественной ярости в виде ритуального хаоса или лиминальности, с

последующим ее успокоением. Эти ритуалы включали военный танец (mēlulu qablu) с

ножами, мечами и палицами, а также истекание, вероятно в трансе, кровью. С. Теппо

отмечает, что в перечне дворцовой челяди 13 kurgarrû упомянуты в составе группы женских

музыкантов [67]. Также kurgarrû участвовали в ритуальных играх со скакалками (keppū) (или

тромпо по другим версиям) и сквернословием. Кроме того, участие kurgarrû и assinnu было

необходимо в моменты угрозы конца света, как в церемониях, посвященных затмениям, или

новогодних фестивалях. Часть ритуалов с участием kurgarrû включала деструктивный или

опасный аспект. Так, в табличке 18 Уру-амираби (строки 17, 19) несчастная служанка

Аманамтагга, покаранная богиней Инанной за занятие вагинальным и оральным (или просто

«поцелуями» по Г. Лейк) сексом, была убита «палкой» gala и «мечом и палицей» kurgarrû.

Ее наказание Инанной за грех выглядит ужасным:

52

«By the command of the lady of heaven,

The girl, "the Mother of sin" sat on a heap of dust.

Inanna is looking at her with death in her eyes.

The lady is screaming; it is a scream of sin.

She grabs her fringe.

And the girl, "the Mother of sin", is thrown from the wall,

Let the shepherd kill her with his staff!

Let the priest of gala kill her with his drum!

Let the potter kill her with his jug!

Let kurgarrû kill her with his dagger and knife» (translated by Koen, 1988).

The shepherd, two priests of the cult of Inanna and the potter, in a mysterious way, were the

executives of the sentence. Their actions indicate an atonement ritual.

Kurgarrû are described as "menacing" in the poem about Err in the Sumer version as well,

which was recognized as the myth by Kramer but looked more as an atonement ritual against capture,

Dumuzi tries to protect his sheep-fold and the flock fertility from "artful" kurgarrû (kur-garra-lul-la-ra).

Kulu’u were the greeters initially. They are mentioned in the temple records from the middle

of the III millennium BC, usually along with female greeters. The Emesal dialect used in their

Sumer hymns is strongly connected with the female cultural environment. Fraymer-Kenski considers

that lament singing initially was a completely female function, having gradually adopted by

kulu’u who shifted the female image of this profession and subsequently adapted their gender identity

to it.

Recitation of sacred texts was a part of a Mesopotamian liturgy. Apart from the prayers and

hymns where the deity became famous and his or her power and benevolence were confirmed, there

were special categories of texts which are called laments in general. They mourned the death of

Dumuzi or other deities. They were directly associated with a traditional memorial service, an important

component of funeral ceremonies. The feeling of an individual grief expressed by mother,

the sister or the wife of the deceased was the dominating mood of laments. These female voices also

prevailed in a special genre, so-called laments over the destroyed cities where the goddess deprived

of her sacred residence mourns her city death. Such extraordinary examples of a common grief were

inspired by the accruing experience in wars, invasions and robberies, specifying all instability of the

Sumer urban civilization. Temple restoration, in case some architectural forms collapsed, was often,

but probably not always, the liturgical reasons for such compositions recitation.

Throughout the Old Babylon period and later different liturgical genres which included specific

aspects of lament (expression of a grief), invocation to the power of gods through hymns and

to some extent descriptive, mythological material had been developing. The authors of these texts

marked them as balag and eršemma though the first term meant a musical instrument as well. These

compositions, addressed to any god or goddess, were performed by kalûs, ritual reciters, in the

Emesal dialect. The form of appealing to the deity, its might acknowledgment and description of his

anger devastating influences ending with an appeal to mitigation was so successful that many other

balag laments, which were performed on different occasions, even in a monthly base, were grouped

this way. Actually, they are the only survived genre of the Sumer literature which was still properly

formed in the I millennium BC as well. Each lament included a series of independent subsections

named kirugu which could have no formal or narrative links with each other. Uru-Amirabi was the

longest of the known series of laments, devoted to Inanna which are extant in one thousand lines.

53

По команде Небесной Госпожи,

Девушка, «Мать Греха» села на кучу пыли.

Инанна смотрит на нее со смертью в своих глазах.

Госпожа кричит; это крик греха.

Она хватает ее за ее челку.

И девушка, «Мать Греха», брошена со стены,

Пусть пастух убьет ее своим посохом!

Пусть жрец gala убьет ее своим барабаном!

Пусть горшечник убьет ее своим кувшином!

Пусть kurgarrû убьет ее своим кинжалом и ножом (перевод Коэн, 1988).

Исполнителями приговора Инанны выступают пастух, два служителя ее культа и

загадочным образом горшечник. Их действия указывают на ритуал искупления.

Kurgarrû описывают как «угрожающих» в поэме об Эрре и в шумерском тексте,

признанным Крамером мифом, но выглядящем больше как ритуал искупления против

захвата, Думузи старается защитить свою овчарню и плодородие своей отары от «коварных»

kurgarrû (kur-gar-ra-lul-la-ra).

Kulu’u (по-шумерски gala) изначально были плакальщиками. Упоминаются в

храмовых записях с середины III тыс. до н.э., обычно вместе с женскими плакальщицами.

Эмесальский диалект, используемый в их шумерских гимнах, сильно связан с женской

культурной сферой. Фраймер-Кенски считает, что распевание плачей изначально было чисто

женской функцией, постепенно перейдя к kulu’u, которые оставили женский облик этой

профессии и соответственно приспособили к ней и свою гендерную идентичность.

Декламация священных текстов было составной частью месопотамской литургии.

Отдельно от молитв и гимнов, в которых прославлялось божество и подтверждалось его или

ее могущество и благожелательность, существовали специальные категории текстов,

совокупно называемые плачами. В них оплакивалась смерть Думузи или других божеств.

Они были непосредственно связаны с традиционной панихидой, важной составляющей

погребальных обрядов. Доминирующим настроением в плачах было чувство

индивидуального горя, выражаемое матерью, сестрой или женой усопшего. Эти женские

голоса также преобладали в отдельном жанре, так называемом плаче над разрушенными

городами, где богиня, лишенная своей священной резиденции, оплакивает смерть ее города.

Подобные чрезвычайные примеры коллективного горя вдохновлялись нарастающим опытом

войн, вторжений и грабежей, отмечая всю нестабильность шумерской городской

цивилизации. Литургическими поводами для декламации таких композиций часто, но,

вероятно, не всегда, было восстановление храмов, когда разрушались части архитектурной

формы.

На протяжении старовавилонского периода и после развивались разные жанры

литургических текстов, которые включали отдельные аспекты плачей (выражения горя),

взывание к силе богов в виде гимнов и в какой-то мере описательный, мифологический

материал. Авторы таких текстов обозначали их как balag и eršemma, хотя первый термин

означал и музыкальный инструмент. Эти композиции, адресованные любому богу или

богине, исполнялись kalûs, ритуальными декламаторами, на Эмесальском диалекте. Формула

вызывания божества, подтверждения его могущества и описание опустошительных

воздействий его гнева, завершавшаяся призывом к смягчению, была настолько успешной,

что так были скомпонованы многие другие плачи balag, которые пелись по разным поводам,

даже ежемесячно. На самом деле они являются единственным выжившим жанром

шумерской литературы, который продолжал правильно составляться и в I тыс. до н. э.

Каждый плач состоял из серии независимых подразделов, называемых kirugu, которые могли

не иметь никаких формальных или нарративных связок друг с другом. Самой длинной из

известных серий плачей была Уру-Амираби, посвященная Инанне, от которой сохранилось

свыше тысячи строк.

54

It is a proved fact that kulu'u lament performers had homosexual contacts. The following

Sumer saying is the most known one: "When kalûm priest wiped his anus, he told: "I shouldn't be

excited by the thing which belongs to the lady Inanna!"". However, S. Teppo reminds that the sayings

often reflected not reality, but prejudices, widespread in society 68 . But negative attitude to gala

is shown also in the term written with use of the sign penis (giš) and "anus" (dur).

Hymn performed by gala were used to console the goddess Ishtar. God Enki created them

deliberately to perform this function, according to the Old Babylon poetic composition. Apart from

the temples, gala sang at private funerals as well, obviously, to a harp and drum accompaniment

(the reference to Roscoe). At the time of the 3rd Dynasty of Ur a special type of gala– "imperial gala"

also performed in the palace. In general, their status during the Sumer period was obviously

high. The main gala (gala.mah) had a high rank among the city officials. There also could be special

guilds and gala families, perhaps, there were also female gala.

Apart from the mentioned types of Ishtar’s priests, the Mesopotamian society also had a considerable

number of eunuchs (ša-rēši) who often were high officials in services of the royalty or

temple. They were likely to have close relationships with Ishtar, even without being engaged in the

cult function performance. Eunuchs were most often depicted worshipping Ishtar on the stamps. In

addition, their positions in temples and palaces differed from that of the priests of Ishtar, and they

are never mixed up in the texts. Though there are no direct evidences of their castration, even the

practice of their self-castration is suspected which, for example, took place in later ecstatic cults of

Atargasis and Cybele.

Perhaps, sex realignment was just an issue of temporary cult purpose, assuming transitory

social role and identity. It is also the conclusion made by M. Nissinen, according to whom the terms

"assinnu, kurgarrû and kulu'u" don't reveal the status or special position.

Social roles of assinnu, kurgarrû and kulu’u were legalized by society. Being aside of the

approved social order, they were acknowledged since they were a part of the world order authorized

by religion. However, being individuals, they could cause fear and disgust in other society members.

Though society allowed their involvement into their life, they were treated as "strangers",

creatures on the verge of the myth and reality manifesting divinity. It made their position marginal,

since according to the myth, they were created by Enki from grease under his nails and doomed by

the goddess of death to starvation being the part of the lowest strata. There are also text references

which show the hostile attitude of people towards them: "He is kulu’u, he is not a man". In other

texts these references have negative and even destructive character (the girl is killed, the sheep is

stolen).

Therefore, obviously, these people were very poor. It isn't known what quantity of food or

money they got in the temple of Ishtar. Those who managed to get official positions at the temple

perhaps had a good life, others had to seek some job elsewhere. At least, it concerned gala during

the Sumer period when their status was not such considerable in general – some of them could be

slaves and were forced to perform usual temple duties. Bridget Menzel considered that the Assyrian

temples used all these three groups as reserve workers for the city temples who were involved only

in special cases, such as religious festivals.

Despite the dangerous and negative aspect of the attitude towards kurgarrû and people similar

to them, they had no particular role in the Mesopotamian society. Very wide terminology used to

denote such groups shows social integration of asexuals, homosexuals and other people with nonconventional

sexual orientation.

68 Ibid, 84.

55

Существуют доказательства того, что исполнители плачей kulu’u имели

гомосексуальные контакты. Наиболее известным является шумерская поговорка: «Когда

жрец kalûm подтер свой анус, он сказал: «Я не должен возбуждаться тем, что принадлежит

моей госпоже Инанне!»». Однако, С. Теппо напоминает, что поговорки часто отражали не

действительность, а распространенные в обществе предубеждения [68]. Хотя, негативное

отношение к gala проявляется и в самом термине, писавшемся с использованием значков

«пенис» (giš) и «анус» (dur).

Гимны, исполняемые gala, предназначались для утешения богини Иштар. Бог Энки

специально создал их для выполнения этой функции, как говорится в старовавилонской

поэтической композиции. Кроме храмов, gala пели и на частных похоронах, очевидно, под

аккомпанемент арф и барабанов (ссылка на Roscoe). Во времена 3-ей Династии Ура особый

тип gala – «царский gala» также выступали во дворце. В общем, их статус в шумерский

период был явно высоким. Главный gala (gala.mah) имел высокий ранг среди городских

чиновников. Также могли быть особые гильдии и роды gala, возможно, существовали и

женские gala.

Кроме упомянутых типах служителей Иштар в месопотамском обществе

существовало и значительное число евнухов (ša-rēši), которые часто были высокими

чиновниками на царской или храмовой службах. Они, похоже, имели близкую связь с

Иштар, даже не занимаясь прямым отправлением культовых функций. На печатях евнухи

чаще всего изображались поклоняющимся Иштар. В тоже время их должности в храмах и

дворце отличались от тех, что занимали служители Иштар, и они никогда не смешиваются в

текстах. Хотя прямых доказательств их кастрации нет, подозревают даже практику

самокастрации, которая, например, имела место в более поздних экстатических культах

Атаргасис и Кибелы.

Возможно, что перемена пола была просто вопросом временного культового

назначения, подразумевая переходящую социальную роль и идентичность. Это является и

заключением М. Ниссинен, согласно которому сами термины «assinnu, kurgarrû и kulu’u» не

отражают статус или особое положение.

Социальные роли assinnu, kurgarrû и kulu’u были конституированы обществом.

Выпадая из утвержденного социального порядка, они являлись признанными, т.к. были

частью санкционированного религией мироустройства. Однако, как индивидуумы, они

могли вызывать страх и отвращение у других членов общества. Хотя общество допускало их

в свою среду, они воспринимались как «чужие», существа на грани мифа и реальности,

несущие в себе божественное проявление. Это делало их позицию маргинальной, ведь за

мифом они были созданы Энки из грязи из-под его ногтей и обречены богиней смерти на

голодное прозябание в низах общества. Есть еще упоминания в тестах, которые показывают

враждебное отношение к ним людей: «Он kulu’u и не человек». В других текстах их

упоминания имеют негативный и даже деструктивный характер (убивают девушку, крадут

овец).

Поэтому, очевидно, эти люди были очень бедны. Не известно, какое количество еды

или платы они получали в храме Иштар. Те, кому удалось получить официальные должности

при храме, возможно, еще хорошо жили, иным же приходилось искать занятия на стороне.

По крайней мере это касалось gala в шумерский период, когда в целом их статус был не

очень значительным – некоторые могли быть рабами и принуждались к выполнению

обычных храмовых повинностей. Бриджит Мензель считала, что в ассирийских храмах все

три группы являлись резервными рабочими для городских храмов, которых задействовали в

особых случаях, типа религиозных фестивалей.

Несмотря на опасный и негативный аспект их восприятия kurgarrû и подобные им

люди не имели точно определенных ролей в месопотамском обществе. Очень широкая

терминология, используемая для обозначения таких групп, свидетельствует о социальной

интеграции асексуалов, гомосексуалов и прочих с нетрадиционной сексуальной

ориентацией.

56

Though in India all of them are called by the one word "Hijra", in the Sumerian and Akkadian dictionaries

we can find a great variety of definitions for such people.

Of course, it is possible that the original Sumer terms assume different official functions

which didn’t concern sexual orientation; however, later, when these administrative terms fell out of

use, they were used generally to denote people with the liminal status 69 . Bilingual lexical lists of the

end of II and I millennium BC give not sufficient explanation to these terms, but represent them as

synonyms. Some of them, were undoubtedly, the temple and civil ranks (castrates and asexuals

were employed both by the temple, and the palace), others (like sinnišānu) seem more descriptive

though the term "womanish" can have a wide semantic field (like "delicate", "dressing" or "behaving

like a woman", etc.).

G. Leick raises an interesting question: whether rather high status of these people in the

Mesopotamian literature can be a sign of their creative intervention in such compositions 70 . For example,

Klakhorn studying Navajo ritual songs indicated that the individual singer identity considerably

influenced on the content of traditional oral pieces of literature. The Navajo transvestite named

"Lefthander" enjoyed his enormous reputation being a singer. Telling myths to his pupils, he

changed them so that the hermaphrodite be’gocidí seemed to be the highest Navajo deity though he

hardly took such a position in the conventional tradition. Thus, in ancient Mesopotamia Inanna-

Ishtar could be called the patron of the liminal groups in the reversed literature.

There are evidences of taxonomies and categories, like in "Enki and Ninmah" myth, which

are associated not with the binary gender system of Mesopotamian society at all. However, what

people do include into this "third" gender? Cathleen MacKefri assumed that in ancient Mesopotamia

men who accepted a female role are a third gender, while women who accepted a male role –

the fourth one. Transition to these genders didn’t necessarily demand physical changes, just a

change of a social role and status. Thus, according to S. Teppo, this concept distinguishes only two

main genders, while the rest of them can't exist because they are only associated with the changes of

roles. According to K. MacKefri's classification assinnu, kurgarrû and kulu’u – are the third gender

representatives though some female kurgarrû and assinnu can be referred to the fourth gender as

well. Regarding purely physiological aspects, if assinnu, kurgarrû and kulu’u were eunuchs indeed,

they formed the "third" gender only due to this sign, not due to social status only. They had neither

male, nor female genitals therefore couldn't fully perform either one role, or another. Anyway they

were a specific, different group.

Thus, though the third gender existence was ideologically justified, in fact, the Mesopotamian

society was strictly patriarchal with rigid gender categories. It was obviously difficult for the

priests of Ishtar to fit into such nonflexible gender structure where individuals with inappropriate

gender identity could be intolerantly treated. Like their lady who mixes behavior types and at the

same time defines them, her priests emphasized the gender roles through changing them. Therefore

eunuchs are very close to the cult of Ishtar as well.

The anthropologist Mary Douglas, whose ideas are similar to the views of Z. Bahrani, includes

the priests of Ishtar in her theory of "dirty" behavior and taboo, according to which everything

which is refused by the system, in fact, indicates its borders. Impurity and chaos beyond the

cultural system categories show their definition by the system. The existing order is clearer, only in

case it is broken. From this point of view the individuals crossing the line between order and chaos

gain force, getting into dangerous, "polluted" limits. Opportunities to approach these boundary regions

include their ritualization by means of which the powerful "polluted" entities can be adapted

for society benefit.

69 Leick G. Sex and Eroticism… P. 161–162.

70 Ibid, 162.

57

Хотя в Индии все они называются общим термином «хиджра», в шумерском и аккадском

словарях мы видим большое разнообразие названий таких людей. Конечно, не исключается,

что оригинальные шумерские термины подразумевают разные официальные функции,

которые не имеют отношения к сексуальной ориентации; однако, позже, когда эти

административные термины вышли из употребления, они использовались в общем для

обозначения людей с лиминальным статусом [69]. Билингвальные лексические списки конца

II и I тыс. до н. э. не достаточно разъясняют эти термины, но представляют их как синонимы.

Одни, несомненно, были званиями в храмовых и мирских организациях (кастраты и

асексуалы нанимались на работу и храмом, и дворцом), другие (как sinnišānu) кажутся более

описательными, хотя термин «женоподобный» может иметь широкий семантический ряд

(типа «изнеженный», «одевающийся» или «ведущий себя, как женщина» и т.п.).

Г. Лейк поднимает интересный вопрос: может ли относительно высокий статус этих

людей в месопотамской литературе быть признаком их творческого вмешательства в

композиции таких текстов [70]. Так, например, Клакхорн, изучавший ритуальные песни

навахо, показал, что личность индивидуального певца оказывала значительное влияние на

содержание традиционных устных произведений. Трансвестит навахо по имени «Левша»

наслаждался своей огромной репутацией как певца. Рассказывая мифы своим ученикам, он

переделывал их так, чтобы гермафродит be’gocidí выглядел высшим божеством навахо, хотя

в общей традиции он вряд ли занимал такую позицию. Таким образом, в древней

Месопотамии Инанна-Иштар могла быть названа покровителем лиминальных групп уже во

вторичной переработке.

Есть свидетельства таксономий и категорий, например, в мифе «Энки и Нинмах»,

которые связаны вовсе не с бинарной гендерной системой месопотамского общества.

Однако, кем являлся этот «третий» пол? Кэтлин МакКэфри предположила, что в древней

Месопотамии мужчины, которые приняли женскую роль, представляют третий пол, а

женщины, которые приняли мужскую роль – четвертый. Переход к этим полам не

обязательно требовал физических изменений, а просто смену социальной роли и статуса.

Таким образом, замечает С. Теппо, в этой концепции различаются только два основных пола,

а остальные не могут быть настоящими потому, что связаны всего лишь со сменой ролей. В

классификации К. МакКэфри assinnu, kurgarrû и kulu’u – представители третьего пола, хотя

некоторые женские kurgarrû и assinnu могут быть отнесены и к четвертому полу. С чисто

физиологической позиции, если assinnu, kurgarrû и kulu’u действительно были кастратами,

они формировали «третий» пол уже только благодаря этому признаку, а не только

социальному. Они не имели ни мужских половых органов, ни женских, поэтому не могли

полностью выполнять ни ту, ни другую роль. В любом случае они являлись отдельной,

отличающейся группой.

Таким образом, хотя существование третьего пола было идеологически оправданным,

в действительности месопотамское общество являлось строго патриархальным с жесткими

гендерными категориями. Служителям Иштар было явно непросто вписаться в подобную

негибкую гендерную структуру, где к индивидуумам несоответствующей половой

идентичности могли относиться с нетерпимостью. Подобно своей Госпоже, смешивающей

типы поведения и тем самым определяющей их, ее служители подчеркивали гендерные роли

их сменой. Поэтому евнухи тоже очень близки к культу Иштар.

Антрополог Мэри Дуглас, чьи идеи близки взглядам З. Бахрани, вписывает

служителей Иштар в свою теорию «грязного» поведения и табу, согласно которой все, что

отталкивается системой, в действительности обнаруживает ее границы. Нечистота и хаос вне

культурных категорий системы проявляют само их определение системой. Существующий

порядок выглядит более понятным, только когда он нарушается. C такой позиции

индивидуумы, пересекающие границу между порядком и хаосом, обретают силу, проникая в

опасные, «загрязненные» пределы. Возможности приблизиться к таким пограничным

областям включают их ритуализацию, с помощью которой могущественные «загрязненные»

сущности можно приспособить на благо обществу.

58

Assinnu, kurgarrû and kulu’u break one of the most important borders in the Mesopotamian

society – the border between a man and woman, acting as cultural anomalies being the priests of the

goddess who is the highest border violator. On the one hand it makes them sacred, powerful and

dangerous, and on the other hand - impure, marginal and frightening. They are mediators taking a

position on the borderline between masculine and feminine, sacred and secular, which explains an

important role of the priests in the Mesopotamian rituals and hostile feelings towards them from the

population. From more pragmatic point of view, the existence of assinnu, kurgarrû and kulu’u is

justified by the fact that male and female roles in society are so accurately defined. This way, the

third gender is like the way out for society, a way to somehow identify the place of those individuals

who for various reasons can't perform a binary function of two main gender categories 71 . Belonging

to the third gender category can be caused by inability to have children or which remains

disputable from the point of view of S. Teppo, homosexual or transsexual orientation. The environment

of these types of Ishtar’s priests was important to categorize those society members who

didn't correspond to the gender system dominating there. These people could gain the considerable

power, due to their function to define gender position and cross the borderlines between the world

of order and chaos. The gained power was used in religion’s advantage through participation in rituals

which legitimated the priests in the public opinion.

Their role as mediators between sacred and secular, as the boundary anomalies, is directly

associated with the ritual performance of the "sacred marriage" with Ishtar. There the temporary sacred

coition with the goddess in ecstatic frenzy was the peak of the priests’ activity. It was achieved

due to interfusing both gender borders, and the limits between sacred and wordly. Only providing

connection between ordinary citizens and Ishtar, they remained important, and therefore accepted

for society. Such arrival at the goddess and getting her blessing for all society was a tool to transform

chaos and "other" reality into a habitual order of things for the Mesopotamian culture, and

thereby included the priests into it 72 .


72 Ibid, 92.

59

Assinnu, kurgarrû и kulu’u ломают одну из наиболее важных границ в месопотамском

обществе – границу между мужчиной и женщиной, выступая культурными аномалиями, как

служители богини, которая сама является наивысшим нарушителем границ. Это делает их с

одной стороны священными, могущественными и опасными, а с другой нечистыми,

маргинальными и пугающими. Они – медиаторы, занимающие позицию на границе между

мужественным и женственным, священным и профанным, что и объясняет важную роль

служителей в месопотамских ритуалах и неприязненное отношение к ним со стороны

населения. С более прагматической позиции существование assinnu, kurgarrû и kulu’u

оправдано тем, что роли мужчины и женщины в обществе так четко определены. В такой

ситуации третий пол что-то вроде отдушины для общества, способ для него как-то

упорядочить место тех индивидуумов, кто по разным причинам не может выполнять

бинарную функцию двух основных гендерных категорий [71]. Принадлежность к третьему

полу может быть вызвана неспособностью иметь детей или, что с точки зрения С. Теппо

остается спекулятивным, гомосексуальной или транссексуальной ориентацией. Сфера

данных типов служителей Иштар была важной областью для вмещения тех членов общества,

кто не соответствовал доминирующей там системе полов. Эти люди могли обретать

значительную власть, благодаря своей функции определения гендерной ситуации и

пересечению границ между миром порядка и хаоса. Полученная власть обращалась на

пользу религии через участие в ритуалах, что легитимировало служителей в глазах общества.

Их роль в качестве медиаторов между сакральным и профанным, как пограничных

аномалий, напрямую связана с отправлением ритуала «священного брака» с Иштар. В нем

временное священное соитие с богиней в экстатическом исступлении являлось вершиной

деятельности служителей. Это достигалось благодаря смешиванию как гендерных границ,

так и пределов между святым и мирским. Только обеспечивая связь простых граждан с

Иштар, они оставались важными, а потому и приемлемыми для общества. Такое достижение

богини и получение ее благословления на дела всего общества было средством для

месопотамской культуры трансформировать хаос и «другую» реальность в привычный

порядок вещей, а тем самым включало в него и самих служителей [72].

60

Suspicious links to homosexuality of "friends" in the epos about Gilgamesh

Immortality search is obviously the core of story about Gilgamesh which wasn’t developed

by the ancestors of the Sumers. The main character of the heroic poem, who hasn't achieved these

objectives, was like Lugalbanda and Enmerkar, one of the "historical" rulers of the legendary First

Dynasty of Uruk. Gilgamesh and Lugalbanda even gained the divine status. The story of their deeds

was orally handed down from generation to generation until it was recorded in literature during the

Early Dynastic Period. Some Sumer stories about Gilgamesh were the basis of the new literary

work written in Akkadian during the Old Babylon period. It gained great popularity on the outskirts

of the Mesopotamian civilization – the copies were found even in Anatoly and Palestine. The fullest

and at the same time the most revised version is dated by the 7th century BC. It originates from "the

Library of Ashurbanipal" in Nineveh. Though sexuality and love was not the most important subject

of the epos, both the old Babylon, and Nineveh versions have references to them, besides they are

depicted in different ways which isn't natural to the Mesopotamian literature.

«Gilgamesh, the king of Uruk is shown as a sexually wild ruler who tortured the citizens:

He walks around in the enclosure of Uruk,

Like a wild bull he makes himself mighty, head raised

There is no rival who can raise his weapon against him

His fellows stand, attentive to his orders,

And the men of Uruk become anxious in their bedrooms

Gilgamesh does not leave a son to his father,

Day and night he arrogant with his body

Is Gilgamesh the shepherd of Uruk-Haven,

Is he the shepherd of the men of Uruk,

Bold, eminent, knowing, and wise?

Gilgamesh does not leave a girl to her mother!

The daughter of the warrior, the bride of the young man» 73 .

One more main character is Enkidu, a savage acquainted to civilization by the prostitute

Shamhat.

When Aruru heard this

She created within herself the resemblance of Anu.

Aruru washed her hands,

She pinched off some clay, and threw it into the wilderness.

She created valiant Enkidu,

Born of Silence, endowed with strength by Ninurta.

His whole body was shaggy with hair,

He had a full head of hair like a woman,

His locks billowed in profusion like Ashnan.

He knew neither people nor settled living,

But wore a garment like Sumukan.

He ate grasses with the gazelles,

And jostled at the watering hole with the animals

As with animals, his thirst was slaked with water 74 .

Enkidu like Mowgli or a wild boy from Averon, lived fully detched from people and ate as the

steppe weed-eaters became the workmate and partner of the king Gilgamesh, the head of the urban

society.

73 The Epic of Gilgamesh («He who has seen everything»). Translated from Akkadian by I.M. Djakonov / executive editor

V.V. Struve. – M-L: Academy of Sciences of the USSR publishing house, 1961. – P. 8.

74 The same source, p. 9.

61

Подозрение «друзей» в гомосексуализме в эпосе о Гильгамеше

Основным стержнем истории о Гильгамеше, которая не была развита предками

шумеров, очевидно, есть поиск бессмертия. Главный герой героической поэмы, так и не

достигший этой цели, был, подобно Лугальбанде и Энмеркару, одним из «исторических»

правителей легендарной Первой Династии Урука. Гильгамеш и Лугальбанда даже приобрели

божественный статус. История их деяний устно передавалась через поколения, пока

литературно не оформилась в раннединастический период. Некоторые шумерские истории о

Гильгамеше стали основой новой литературной работы, составленной на аккадском в

старовавилонский период. Она получила большую популярность на окраинах месопотамской

цивилизации – копии были найдены даже в Анатолии и Палестине. Наиболее полная и

вместе с тем значительно переработанная версия датируется VII в. до н. э. Она происходит из

«Библиотеки Ашурбанипала» в Ниневии. Хотя сексуальность и любовь были не самой

важной темой в эпосе, и старовавилонская, и ниневийская версии содержат такие элементы,

к тому же представленные с разных позиций, что не характерно для месопотамской

литературы.

Гильгамеш, царь Урука сразу показан как сексуально необузданный правитель,

замучивший своих подданных:

Стену Урука он возносит.

Буйный муж, чья глава, как у тура, подъята,

Чье оружье в бою не имеет равных, –

Все его товарищи встают по барабану!

По спальням горюют мужи Урука:

«Отцам Гильгамеш сыновей не оставит!

Днем и ночью буйствует плотью:

Гильгамеш ли то, пастырь огражденного Урука,

Он ли пастырь сынов Урука,

Мощный, славный, все постигший?

Матери Гильгамеш не оставит девы,

Зачатой героем, суженой мужу!» [73].

Вторым главным героем является Энкиду, дикарь, приобщенный к цивилизации

проституткой Шамхат.

Аруру, услышав эти речи,

Подобье Анну создала в своем сердце.

Умыла Аруру руки,

Отщипнула глины, бросила на землю,

Слепила Энкиду, создала героя.

Порожденье полуночи, воин Нинурты,

Шерстью покрыто все его тело,

Подобно женщине, волосы носит,

Пряди волос, как хлеба густые;

Ни людей, ни мира не ведал,

Одеждой одет он, словно Сумукан.

Вместе с газелями ест он травы,

Вместе со зверьми к водопою теснится,

Со скотом водой веселит свое сердце [74].

Энкиду, который как Маугли или дикий мальчик из Аверона, жил в полном отрыве от

людей и питался как травоядные животные в степях, стал напарником и компаньоном царя

Гильгамеша, главного в городском обществе.

62

His acculturation underwent a number of initiations, the first of which was sexual, and then bread

and beer relishing – culturally the most important products of the Sumer civilization, appareling and

hairstyle. It is said that the god created Enkida opposed to Gilgamesh and equal to him. There are

no references in the Sumer stories that Enkidu wasn't Sumer, he held a low social status as a servant

or a slave to the mister. In the Akkadian version Enkidu perform absolutely different functions offering

a new view on traditional values of the Sumer city. This is due to Semites and other people’s

penetration and assimilation within the Mesopotamian civilization which destroyed the Sumer ethnocentric

view of the world.

These antitheses between the city and the desert, tradition and personal responsibility are especially

significant in the episodes where erotic function is shown. In this context, Enkidu is equal

to Gilgamesh, but not in the social way like, for example, other Sumer king. He is placed by the

gods in the steppe on the outskirts of the Sumer state, being a really wild and majestic creature.

When the hunter refused to get close to him, the elders send for his woman Shamhat because only

sexual professional skills can be compared to the savage power. Moreover, after six days and seven

nights of taking pleasure with the "female deeds", he not only weakened physically, but radically

changed as well. Sexual contact here has the double meaning – being manifestation of uncontrollable

biological primal drive and familiarizing with human sex with its mutuality. Thus, sex with a

woman completely changes the savage, having destroyed his intimacy with the nature, and he

leaves to the city. His initiation (familiarizing with food, beer, cosmetic oil, clothes) continues

among the shepherds whom he starts to help to protect the herds from predators. At last, having

reached Uruk, Enkidu takes up arms against with the king Gilgamesh in the context of the wedding

where the king uses his privilege of "the wedding-night", while Enkidu wants to prevent it. During a

duel they become friends and decide to undertake a dangerous expedition to the Cedar Wood protected

by demonic Humbaba. Gilgamesh's mother has a safe return ritual and Enkidu asks to defend

her son, thus introducing him not only into the urban culture, but into an imperial family as well.

After his successful mission, Gilgamesh like the Homeric hero takes a bath, having appeared

in all his regal beauty. It tempts the goddess Ishtar and she acting mainly as a masculine in the marriage

initiative, offers herself as Gilgamesh’s wife. However, she is rudely refused, offended and

her love craft is exposed (including love with animals). Thus, she demands the god Annu to send

the Heavenly Bull to the impudent hero as the revenge. With one nostril snorting the Bull kills two

hundred people, but Gilgamesh and Enkidu in manage to conquer the monster together. In this episode

both Ishtar appealed by the prostitutes servicing her, and the heroes associated with male sex,

which is not fertilizing, manifest "naughty" or "fallen" sex 75 .

Now Enkidu is doomed to death by the gods. Gilgamesh is deeply sorrowed with the loss of

his friend, his heart is broken and he is overwhelmed with disgust to physical reality of death as "a

worm which has fallen from a nostril of his friend". He "bitterly mourns him as a groaning woman",

like Achilles crying over Patroclus. He orders to erect a statue in his honour just as Adrian did in

honour of Antinous. After the funeral, frightened with death, Gilgamesh leaves the city and wanders

across the heathlands, dressed only in lion skins. Now his aim is to reach the Doomsday where antediluvian

couple of people, Utnapishtim and his wife, settled in eternity, to ask them immortality.

What was the nature of the relationships between Gilgamesh and Enkidu? For the first time

in the history of literature male friendship became the dominant subject, and it doesn't have Mesopotamian

parallels (in the Sumer version these were the master–servant relations). Initially the king

manifests the Sumer urban values as depicting "female" sensitivity which can be seen from the description

of Shamhat’s delights of life in Uruk presented by her to Enkidu:


63

Его аккультурация прошла через ряд инициаций, первой из которых была сексуальная, а

затем вкушение хлеба и пива – культурно наиболее важных продуктов шумерской

цивилизации, облачение в одежды и стрижка. Говорится, что бог создал Энкиду в

противовес Гильгамешу, равному ему. В шумерских историях нет указаний, что Энкиду не

был шумером, он занимал низкое социальное положение, как слуга или раб своего

господина. В аккадской версии у Энкиду совершенно другие функции, предлагающие новый

взгляд на традиционные ценности шумерского города. Это связано с проникновением и

ассимиляцией в рамках месопотамской цивилизации семитов и других народов, что

разрушило шумерский этноцентричный взгляд на мир.

Пробные антитезы между городом и пустыней, традицией и личной ответственностью

особо заметны в эпизодах, где проявляется эротическая функция. В этом контексте Энкиду

выступает равным Гильгамешу, но не в социальном плане, как, например, другой шумерский

царь. Он помещен богами в степь на окраине шумерского государства, будучи понастоящему

диким и величественным созданием. После того, как охотник не осмеливается

подойти к нему, старейшины отправляют забрать его женщину Шамхат, потому что только

сексуальные умения профессионалки могут сравниться с мощью дикаря. Даже больше –

после шести дней и семи ночей наслаждения «делом женщин», он не только ослабел

физически, но и коренным образом изменился. Тут сексуальный контакт имеет двойное

значение – как проявление непреодолимой силы биологического животного инстинкта и как

приобщение именно к человеческому сексу с его взаимной обоюдностью. Так секс с

женщиной навсегда меняет дикаря, разрушив его интимность с природой, и он отправляется

в город. Его инициация (знакомство с пищей, пивом, косметическим маслом, одеждой)

продолжается в среде пастухов, которым он начинает помогать защищать стада от

хищников. Наконец, добравшись до Урука, Энкиду вступает в схватку с царем Гильгамешем

в контексте свадьбы, на которой царь использует свою привилегию «первой ночи», а Энкиду

хочет этому помешать. Во время поединка они становятся друзьями и решают предпринять

опасную экспедицию в Кедровый Лес, охраняемый демоническим Хумбабой. Мать

Гильгамеша проводит ритуал благополучного возвращения и просит Энкиду оберегать ее

сына, таким образом вводя его не только в городскую культуру, но и в сам царский род.

После успешной миссии Гильгамеш, как гомеровский герой, принимает ванну,

представ во всей своей царственной красе. Это соблазняет богиню Иштар и она, выступая

скорее с маскулинной позиции в брачной инициативе, предлагает себя Гильгамешу в жены.

Однако, тот отказывает ей в грубой форме, оскорбляет ее и разоблачает любовные хитрости

богини (в том числе с животными), за что она требует от бога Анну наслать на дерзкого

героя Небесного Быка, как орудие мщения. Одним фырканьем ноздрей Бык убивает две

сотни людей, но Гильгамешу и Энкиду в паре удается одолеть монстра. В этом эпизоде и

Иштар через призыв подчиненных ей проституток, и наши герои, связанные с мужским

сексом, который не оплодотворяет, олицетворяют «грязный» или «греховный» секс [75].

Теперь Энкиду обречен богами на смерть. Гильгамеш глубоко огорчен потерей друга,

убит горем и переполнен отвращения к физической реальности смерти «червю, который упал

из ноздри его друга».Он «горько оплакивает его как стенающая женщина», подобно Ахиллу,

горюющему за Патроклом. Приказывает воздвигнуть ему статую, совсем как Адриан сделал

это для Антиноя. После похорон, испуганный смертью, Гильгамеш покидает город и

странствует по пустошам, одетый лишь в львиные шкуры. Теперь его целью становится

достичь Конца Света, где допотопная пара людей, Утнапиштим и его жена, поселились в

вечности, чтобы просить у них бессмертия.

Какова же была природа отношений Гильгамеша и Энкиду? Впервые в истории

литературы мужская дружба стала главенствующей темой, и месопотамских параллелей

этому нет (в шумерской версии это были отношения типа господин – слуга). Изначально

царь олицетворяет шумерские городские ценности как выражение «женственной»

чувствительности, что видно из описания Шамхат Энкиду прелестей жизни в Уруке:

64

Look about, Enkidu, inside Uruk-Haven,

Where the people show off in skirted finery,

Where every day is a day for some festival,

Where the lyre and drum play continually

Where harlots stand about prettily,

Exuding voluptuousness, full of laughter

And on the couch of night the sheets are spread.

Enkidu, you who do not know, how to live,

I will show you Gilgamesh, a man of extreme feelings.

Look at him, gaze at his face -

He is a handsome youth, with freshness,

His entire body exudes voluptuousness

He has mightier strength than you,

Without sleeping day or night! 76

However, he abandons all this after his friend’s death due to the power of love to him. The

specific of this "love" is not revealed in the epic, and its interpretations can range from homosexuality

confirmation or at least a homoerotic context up to its full denial 77 . This way, the text terminology

based on the word-play used, for example, in the description of Gilgamesh’s dreams before he

found Enkidu, is very interesting:

Gilgamesh got up and revealed the dream, saying to his mother:

"Mother, I had a dream last night. Stars of the sky appeared,

And some kind of meteorite of Anu fell next to me.

I tried to lift it but it was too mighty for me,

I tried to turn it over but I could not budge it.

The Land of Uruk was standing around it,

The whole land had assembled about it,

The populace was thronging around it,

The Men clustered about it,

And kissed its feet as if it were a little baby.

I loved it and embraced it as a wife.

I laid it down at your feet,

And you made it compete with me" 78 .

In the second dream, similar to the first one, Gilgamesh "fell in love” with the fallen wonderful

axe “and was stuck to him as if to the wife", which was explained to the king by his mother,

meaning that it was "a strong companion, a savior friend", i.e. Enkidu. According to Draffkorn-

Kilmer's assumption, this mysterious word-play hints at the link between the heaven "block" from

the first dream (ki?ru) (in I.M. Dyakonov's translation it is "heaven stars") and the similar in sounding

term kezertu, – "curly-headed" (male prostitute), and an "axe" from the second dream

(ba??innu) with the known assinnu – a possible asexual or passive homosexual 79 . Of course, this

assonance can be accidental, however, anyway in his dreams, Gilgamesh experiences strong erotic

feelings towards strange objects turning into the hero. "Arrogant with his body", Gilgamesh has

boundless libido like a woman, and shares Inanna’s boundless wants. Therefore his logical counterpart

can't be female – Enkidu, a savage subdued by the prostitute remains aggressive and, cursing

Samkhat, proves his phallic masculinity. He supplements Gilgamesh, following him in dangerous

adventures to mark a place for both of them in the history books.

The standard Babylon version of the epic of Gilgamesh is full of the alluding phrases and

word-plays. Erotic meetings are held between different couples of the poem characters (Gilgamesh

– women of Uruk, Gilgamesh – Enkidu, Enkidu – Shamhat, Gilgamesh - Ishtar).

76 The Epic of Gilgamesh … P. 13.


78 The Epic of Gilgamesh … P. 14.

79 Leick G. Sex and Eroticism… P. 265–266.

65

Пойдем же, Энкиду, в Урук огражденный,

Где гордятся люди царственным платьем,

Где, что ни день, то праздник бывает,

Где распутные мальчики живут привольно,

И блудницы красотою славны:

Сладострастьем полны, сулят отраду.

Они с ложа ночного уводят великих.

Энкиду, ты не ведаешь жизни, –

Покажу Гильгамеша, что рад стенаньям,

Взгляни на него, в лицо погляди ты –

Прекрасен он мужеством, силой мужскою,

Несет сладострастье все его тело,

Больше тебя он имеет мощи,

Покоя не знает ни днем, ни ночью! [76].

Однако, он отталкивает все это после смерти друга из-за силы любви к нему. Что это

конкретно была за «любовь» эпос не раскрывает, и интерпретации могут варьировать от

подтверждения гомосексуализма или по меньшей мере гомоэротического контекста до их

полного отрицания [77]. В этом смысле интересна терминология текста, основанная на игре

слов, как, например, в описании снов Гильгамеша, до того как он нашел Энкиду:

Вещает матери он своей:

«Мать моя, сон я видел ночью.

Были средь мужей небесные звезды,

На меня упал словно воин Ану.

Поднял его – был меня он сильнее,

Тряхнул его – стряхнуть не могу я.

Край Урука к нему поднялся,

Против него весь край собрался,

Народ к нему толпою теснится,

Все мужи его окружили,

Товарищи мои целовали его ноги.

Словно к жене, я к нему прилепился

И к ногам твоим его принес я,

Ибо ты его сравняла со мною» [78].

Во втором, похожем сне Гильгамеш «полюбил и, словно к жене, к нему прилепился»

упавший чудесный топор, который, как растолковала царю его мать, означал «сильного

товарища, спасителя друга», т. е. Энкиду. Загадочная игра слов по предположению

Драффкорн-Килмера намекает на связь небесного «блока» из первого сна (ki?ru) (в переводе

И. М. Дьяконова это «небесные звезды») со схожим по звучанию термином kezertu –

«кучерявый» (мужская проститутка), а «топор» из второго сна (ba??innu) с известным assinnu

– возможным асексуалом или пассивным гомосексуалом [79]. Конечно, это созвучие может

быть случайным, однако, в любом случае в снах Гильгамеша проявляются сильные

эротические чувства по отношению к непонятным объектам, превращающимся в героя.

«Буйствующий плотью» Гильгамеш имеет неограниченное либидо, как женщина, и

разделяет неумеренные аппетиты Инанны. Поэтому его логичная противоположность не

может быть женственной – Энкиду, дикарь, покоренный проституткой, остается

агрессивным и, проклиная Шамхат, доказывает свою фаллическую маскулинность. Он

дополняет Гильгамеша, участвуя с ним в опасных приключениях, чтобы увековечить память

про них обоих.

Стандартная вавилонская версия эпоса о Гильгамеше полна намекающих оборотов

речи и игры слов. Эротического характера встречи происходят между разными парами

персонажей поэмы (Гильгамеш – женщины Урука, Гильгамеш – Энкиду, Энкиду – Шамхат,

Гильгамеш - Иштар).

66

However, is it possible to interpret these relations through the concept of homosexuality? 80 Suzan

Ackerman has recently read the epic from the liminal point of view. Neil Walls interprets it as a

polyphonic discourse of desire surpassing usual erotic categories. Images of the main characters of

the epic are liminal and their relations are "strange" which marks them out from the number of ordinary

people. Gilgamesh is a demigod, his friend Enkidu is a semi-animal, Ishtar is a goddess. The

prostitute Shamhat is the only "normal" character.

M. Nissinen can't characterize Gilgamesh and Enkidu neither as homosexuals nor as bisexuals

in the modern understanding of these terms. Sexual acts during the travel of the heroes are only

some aspects of their interrelation. As the story develops, sex recedes into the background, Gilgamesh

moves ahead to male asceticism, however, it doesn't diminish his love to Enkidu when he

mourns the friend’s body. But this love between men doesn't belong either to homosexuality, or

even to homoeroticism 81 .

Однако, можно ли интерпретировать эти отношения через концепцию гомосексуальности?

[80] Сьюзан Акерман недавно прочла эпос с позиции лиминальности. Нил Уолс трактует его

как полифонический дискурс желания, превосходящий обычные эротические категории.

Образы главных героев эпоса лиминальны и их отношения «странные», что отделяет их от

числа простых людей. Сам Гильгамеш – полубог, его друг Энкиду – полузверь, Иштар

вообще богиня. «Нормальным» персонажем остается только проститутка Шамхат.

М. Ниссинен не может охарактеризовать Гильгамеша и Энкиду ни как гомосексуалов,

ни как бисексуалов в современном понимании этих терминов. Сексуальные поступки в

путешествии героев являются лишь отдельным аспектом их взаимосвязи. По мере развития

истории секс уходит на задний план, Гильгамеш больше продвигается в направлении

мужского аскетизма, однако, это не уменьшает его любви к Энкиду, когда он оплакивает

мертвое тело друга. Но эта любовь между мужчинами не относится ни к гомосексуализму,

ни даже к гомоэротизму [81].

80 Nissinen M. Are There Homosexuals in Mesopotamian Literature? / Martti Nissinen // Journal of the American Oriental

Society. – 2010. – Vol. 130, No 1. – P. 74.

81 Ibid.

67

Homosexuality in Šumma ālu predictive texts

The full name of this ancient Mesopotamian code of predictive texts – Šumma ālu ina mēlê

šakin which is translated as "If the city is high". 120 tablets have more than 10 000 predictive texts

which can be observed in the city 82 . Predicting observations among other different issues include

location and topographical features of the city and its blocks, construction, destruction and renewal

of the houses, temples and wells, peculiarities of the parts of the houses, behavior of all urban or

domestic animal species, urban fruit ripening, thunderbolts and ignition, lighting by lamps and

torches, cult statues during processions and human behavior during the walks, prayers, dream or

sex. Interpretations of these observations are associated with the city, individual owners of the

houses or property where the predicting signs or behaviors were noticed, or with a person whose

behavior is considered to be specific. Whereas these predictive texts first appeared in Mesopotamia

during the Old Babylon period (about 1850-1530 BC), Šumma ālu series wasn’t recorded up to the I

millennium BC. The majority of manuscripts of this series were found in the famous "Library of

Ashurbanipal" in Nineveh though their considerable part also originates from Ashur, Babylon, Sippar

and Uruk. In addition to ordinary canonical tablets, the series of short excerpts and comments

explaining difficult words and neglecting the association between observations and their explanations

were written in Nineveh and Uruk. One shouldn’t fatalistically expect bad omens foreseeing

the financial crash, public shame, disease or death– one should resist them by means of the corresponding

rituals. 4 predictions mention sexual relations between men:

1) If a man has sex with assinnu, hardships will abandon him;

2) If a man has sex with geršeqqû exhausting hardships will abandon him for the whole year;

3) If a man has sex with a man – a household slave, hardships will take him;

4) If a man has sex with per anum with a man socially equal to him, he will stand out among

his brothers and colleagues.

In general selection of sexual predictive texts assinnu is mentioned several times. Thus, his

inability to have orgasm is pointed out: If a man began to shudder while … for a sexual potentiality,

and like assinnu couldn’t reach sexual climax. To try to interpret these predictive texts properly,

one should base himself upon the general purpose and composition of these prophetical formulas in

Mesopotamian literature. According to the long and settled tradition these predictive texts were

considered to be useful to identify a cause-and-effect link at private, collective and even cosmic

levels. Some predictive texts were aimed to get answers to special questions, like favorable dates

for important deeds, appointment of high officials, etc. Prophecy was an important part of Mesopotamian

"science", and many other approaches and techniques were developed. Prophets studied sacred

animal guts, smoke formation from incense burning, oil spreading in wine, etc. In addition, a

lot of information, representing the recorded predictions obtained in normal conditions was collected.

The gods were considered to point future events in a coded way which can be deciphered

properly through proper techniques and appropriate diligence. There are collections of physiological

predictive texts which describe physical uglinesses, abnormal birth, human and animal fetuses of

abortions 83 ; the historical predictive texts and predictive texts based on observations of human and

animal behavior.

All this collected information was correlated with the importance or probable result of an

observed phenomenon. However, the basic principles of these associations still poorly understood 84 .

Šumma ālu forms one of the biggest series of predictions. It was named after the first section

concerned city location and idiosyncrasies of the residents. Only a part out of several hundred tablets

came down to us.

82 Heeßel N. Šumma ālu / Nils P. Heeßel // The Encyclopedia of Ancient History, First Edition // Edited by Roger S.

Bagnall, Kai Brodersen, Craige B. Champion, Andrew Erskine and Sabine R. Huebner. – Blackwell Publishing Ltd,

2013. – P. 6451.

83 See. Assyrian and Babylon epic. Translations from Sumerian and Akkadian by V.K. Shileyko / Edition prepared by

V.V. Yemelyanov. – Saint-Petersburg: Science, 2007. – 642 p. - the “Literary Monuments” Series.


68

Гомосексуальность в знамениях Šumma ālu

Полное название этого свода древнемесопотамских знамений – Šumma ālu ina mēlê

šakin, что переводится как «Если город находится высоко». 120 табличек содержат более

10 000 знамений, которые можно наблюдать в городе [82]. Предсказывающие наблюдения

содержат среди разных других тематик расположение и топографические особенности

города и его кварталов, строительство, разрушение и возобновление домов, храмов и

колодцев, особенности частей домов, поведение всех видов животных в городе или в домах,

созревание городских фруктов, удары молний и воспламенения, освещение лампами и

факелами, культовые статуи во время процессий, а также поведение людей во время

прогулок, молитв, сна или секса. Интерпретации этих наблюдений связаны с городом,

индивидуальными владельцами домов или имущества, где предсказывающие признаки или

поведение было замечено, или с лицом, чье поведение считается особенным.

Тогда как подобные тексты-знамения впервые появились в Месопотамии в

старовавилонский период (около 1850–1530 гг. до н. э.), серия Šumma ālu не была

зафиксирована до I тыс. до н. э. Большинство манускриптов серии нашли в известной

«Библиотеке Ашурбанипала» в Ниневии, хотя значительная их часть также происходит из

Ашшура, Вавилона, Сиппара и Урука. В дополнение к обычным каноническим табличкам,

серии коротких выдержек, а также комментариев, объясняющих трудные слова и

пренебрегающих связью между наблюдениями и их объяснениями, были составлены в

Ниневии и Уруке. Плохие предзнаменования, обещающие финансовый крах, общественный

позор, болезнь либо смерть не следовало фаталистически ждать – им следовало

противостоять с помощью соответствующих ритуалов. 4 предсказания упоминают

сексуальные отношения между мужчинами:

1) Если мужчина имеет секс с assinnu, невзгоды оставят его;

2) Если мужчина имеет секс с geršeqqû, то донимающие его лишения уйдут на целый год;

3) Если мужчина имеет секс с мужчиной - домашним рабом, тяготы настигнут его;

4) Если мужчина имеет секс per anum с мужчиной социально равным ему, он станет

выдающимся среди его братьев и коллег.

В общей подборке сексуальных знамений assinnu упоминается еще несколько раз.

Так, указывается на его неспособность достигать оргазма: Если мужчина начал содрогаться в

то время, как…для сексуальной потенции, и подобно assinnu не смог достичь сексуального

оргазма. Пытаться правильно интерпретировать эти знамения следует, исходя из общего

предназначения и композиции подобных пророческих формул в месопотамской литературе.

Согласно долгой и устоявшейся традиции такие знамения считались полезными в выявлении

причинно-следственной связи на индивидуальном, коллективном и даже космическом

уровнях. Некоторые знамения были направлены на получение ответов на особые вопросы,

типа благоприятных дат для важных свершений, назначения высоких чиновников и т. п.

Прорицание было важной частью месопотамской «науки», и развились многие другие

подходы и техники. Прорицатели изучали внутренности священных животных, образование

дыма от сжигания ладана, растекание масла в вине и т.п. В дополнение к этому было собрано

много информации, представляющей записанные прорицания, полученные в нормальных

условиях. Считалось, что боги указывают на будущие события закодированным образом,

который при правильных методиках и надлежащем усердии может быть верно расшифрован.

Существуют коллекции физиологических знамений, которые описывают физические

уродства, ненормальные рождения, плоды абортов как у людей, так и у животных [83];

исторических знамений и знамений, основанных на наблюдениях за поведением людей и

животных. Вся эта собранная информация была коррелированна со значением или

вероятным последствием наблюдаемого феномена. Однако, основные принципы этих

соотношений до сих пор слабо поддаются нашему пониманию [84].

Šumma ālu образует одну из самых больших серий предсказаний. Ее название дано по

первой секции, связанной с расположением городов и идиосинкразиями их обитателей. Из

нескольких сотен табличек до нас дошла лишь часть.

69

One section is specifically devoted to human sexual behavior. It is always difficult to find any

"rational" link between the part of the sentence which begins with "if" (protasis) and its sequence (apodosis),

but in some cases, especially when a person have difficulties in his activity, psychological stress

can result in a disease 85 . The longest introductions list different circumstances in which sexual contacts

take place. It is also important to know what actions make a man ritually nasty (NU SIKIL), and some

introductory parts of sentences concern it though there is a small amount of them. At the same time certain

types of behavior assuming "impurity" or subjected to criticism have favorable meaning. The most

part of homosexual predictions are also included there.

Three homosexual predictive texts are clearly favorable, promising social status and personal

economic situation strengthening. According to Anna Guinan, these predictive texts eroticize social categories

and praise sex with those objects which extend the sphere of social influence. This is a male social

space in which society authorized the limits of sexual behavior. The predictive texts don't reveal

homosexual orientation which doesn't correspond to general patriarchal interpretation of gender, society

and sexual hierarchy in ancient Mesopotamia 86 . In this society only the active role in sexual contacts is

advantageous. Predictions in itself don't have any moral value and don't define standards of behavior,

they regard particular cases when the actions of male citizens are way beyond the social rules.

Definitely, it is difficult to understand an internal logic or conceptual basis of these predictive

texts. First of all, the expressive lack of what is called "moral judgments" should be noted. Different

forms of behavior are neither "good", nor "bad", they more likely to have physiognomic or psychological

effects. Rationality as a link between the observed (or assumed) behavior and its consequences is only

fragmentary in our understanding 87 .

Одна секция специально посвящена сексуальному поведению людей. Всегда сложно

найти какое-либо «рациональное» звено между частью предложения, которое начинается на

«если» (протасис) и его последствием (аподосис), но в отдельных случаях, особенно когда

человек испытывает трудности в своих действиях, психологический стресс может привести его к

болезни [85]. Самые длинные вступления перечисляют разные обстоятельства, в которых

происходят сексуальные контакты. Также важным является знание, какие именно действия

делают мужчину ритуально нечистым (NU SIKIL), и часть вступительных частей предложений

связана с этим, хотя их и немного. В то же время определенные типы поведения,

предполагающие «загрязнение» или подвергающиеся критике, имеют благоприятное значение. К

ним относится и большая часть гомосексуальных предсказаний.

Три гомосексуальных знамения явно благоприятны, обещая укрепление социальной

позиции и экономического положения индивидуума. По Анне Гуйнан, эти знамения эротизируют

социальные категории и превозносят секс с теми объектами, которые расширяют сферу

социального влияния. Это мужское социальное пространство, в котором обществом

санкционированы границы сексуального поведения. Знамения не подразумевают

гомосексуальную ориентацию, которая не соотносится с общей патриархальной интерпретацией

полов, социума и сексуальной иерархией в древней Месопотамии [86]. В таком обществе

преимущества доставляет только активная роль в сексуальных контактах. Сами по себе

предсказания не несут моральной нагрузки и не определяют нормы поведения, они касаются

определенных случаев, в которых действия горожан мужского пола выходят за границы

социальных правил.

Конечно, сложно понять внутреннюю логику или концептуальную основу этих знамений.

В первую очередь, следует отметить выразительное отсутствие того, что называется

«моральными суждениями». Разные формы поведения не являются ни «хорошими», ни

«плохими», они больше имеют физиогномические или психологические эффекты.

Рациональность как связь между наблюдаемым (или предполагаемым) поведением и его

последствиями только частична в нашем понимании [87].

85 Ibid, 217.

86 Nissinen M. Are There Homosexuals… P. 75.


70

THE "SACRED WEDDING" RITUAL

The majority of the tablets are explicitly erotic. Thus, Ray Tannehil tells about the episode which

caused a lot of disputes among the Sumerian scientists. On one of tablets had a phrase: "He put the

hot fish in her navel".

Eventually, scientists concluded that it was all about a subtle erotic game, and the hot fish could

be euphemism denoting a penis here.

Sara Denning writes about Inanna, the goddess of love and fertility of the Sumers: "Inanna was

one of the most adored goddesses throughout the long period of time. She was responsible for love

and reproduction, and she was a prototype of the Egyptian Isis and Babylon Ishtar. Inanna is the

embodiment of sexual desire. One of stories on the clay tablets narrates about her sexual contact

with the shepherd Dumuzi. "She leaned against the apple tree, her vulva was wondrous to behold".

Inanna is very poetical in expression of her feelings to the shepherd lover:

He shaped my loins with his fair hands,

The shepherd Dumuzi filled my lap with cream and milk,

He stroked my pubic hair,

He watered my womb.

He laid his hands on my holy vulva,

He caressed me on the bed.

Inanna addresses the lover, calling him "dear to my heart" and "savory as honey".

Bridegroom, let me caress you,

My precious caress is more savory than honey,

In the bedchamber, honey-filled,

Let me enjoy your goodly beauty,

Lion, let me caress you,

My precious caress is more savory than honey.

Sexual relation between Inanna and Dumuzi was a prototype of the Sumer "sacred wedding" ritual

which was performed in the days of New Year celebration. Later this ritual became popular in

Babylon and Greece. In Sumer, the high priestess known as "Entu" had ceremonial sexual contact

with the high priest, or even with the king to provide next year fertility. The high priestess, being

the representative of heavenly powers, through sexual relations granted divine energy to the ruling

king. The ceremony assumed the priestess’ initiative who was obliged this way to provide life continuation

on the earth.

The ritual was extremely important for all Sumer population. Only its successful performance,

according to strong Sumer’s beliefs, secured good harvests for the next year.

71

РИТУАЛ «СВЯЩЕННОЙ СВАДЬБЫ»

Многие из табличек имеют весьма откровенный эротический характер. Так, например, Рэй

Тэннэхил рассказывает об эпизоде, вызвавшем среди ученых-шумероведов немало

дискуссий. На одной из табличек была фраза: «Он положил в ее пупок горячую рыбу».

В конце концов, ученые решили, что речь шла об утонченной эротической игре, и горячая

рыба могла здесь выступать в качестве эвфемизма, обозначающего пенис.

Сара Деннинг говорит об Инанне, богине любви и плодородия шумеров: «Инанна была

одной из самых почитаемых богинь на протяжении длительного периода времени. В ее

сферу входили любовь и размножение, и она была предшественницей египетской Изиды и

вавилонской Иштар. Сама Инанна выступает как воплощение сексуального желания. Одна из

историй на глиняных табличках повествует о ее связи с пастухом Думузи. «Она

прислонилась спиной к яблоне, и ее вульва была прекрасным зрелищем».

Инанна очень поэтична в выражении своих чувств к любовнику-пастуху:

Он обвел мои бедра своими мягкими руками

Пастух Думузи наполнил мое лоно жирным молоком

Он гладил мои волосы на лобке

Он заставил намокнуть мою матку

Он положил свои руки на мою божественную вульву

Он ласкал меня на постели

Инанна обращается к своему любовнику, называя его «дорогим моему сердцу» и

«сладким, как мед».

Позволь мне приласкать тебя, мой жених

Моя драгоценная ласка слаще, чем мед

В опочивальне, полной меда

Давай насладимся твоей неземной красотой

Мой лев, позволь поласкать тебя

Моя драгоценная ласка слаще, чем мед

Сексуальная связь Инанны и Думузи явилась прототипом шумерского ритуала

«священной свадьбы», который исполняли в дни празднования Нового Года. Этот ритуал

позднее стал популярным в Вавилоне и Греции. В Шумере верховная жрица, известная под

именем «Энту», совершала церемониальный половой акт с верховным жрецом, или даже с

царем, чтобы обеспечить плодородие будущего года. Верховная жрица, будучи

представительницей небесных сил, даровала божественную энергию правящему царю через

сексуальную связь. Сама церемония подразумевала инициативу со стороны жрицы, которая

была обязана таким образом обеспечить продолжение жизни на земле.

Этот ритуал был чрезвычайно важен для всего шумерского народа. Ведь только его

успешное исполнение, по твердому убеждению шумеров, гарантировало хорошие урожаи на

следующий год.

72

Conclusion

In Mesopotamian literature there are both indirect, and direct evidences of the homosexual

relations existence. However, they are limited only to statements or suspicions of homosexual behavior

as same-sex sexual practice, however, it is difficult to speak about homosexual orientation

and identity of Mesopotamian society members. The practice concerned only men, which shows severe

patriarchal lifestyle pattern and sexuality dependence on social hierarchy and gender domination.

Immediate evidences are recorded only in 4 Šumma ālu predictive texts and in two paragraphs

of the Middle Assyrian laws, and their contexts are strikingly contrasting. In the first instance

homosexual acts seem usual, neutral practice and don't have moral reprehension: 3 predictions

guarantee favorable after-effects. Only one is unsuccessful and it concerns a low status in social

hierarchy (sex with a slave). The greatest benefits are resulted from a sexual contact with a person

equal in status.

It partially reminds homosexuality aspects in modern prison facilities where it is more likely

to be the mechanism of domination and compulsion. The second instance provides severe penalties

for homosexual contacts, which more likely corresponds to recognition of their immoral, "nasty",

sinful nature, which until last decades has been natural to modern gender and legal culture as well.

It is revealing that Šumma ālu ideas aren't younger in comparison with the Middle Assyrian laws

(though they can be more archaic), but belong approximately to one wide chronological range at the

turn of the II-I millennium BC. Perhaps, their differences are in their belonging to different cultural

spheres – religious and legal.

All other references (myths, hymns, sayings, epic) can be regarded as indirect, though the

existence of the "third" gender in ancient Mesopotamia concerning the cult of the genderly twofaced

goddess Inanna-Ishtar was very implicit. Their analogies with Indian Hijra, illustrated by G.

Leick, definitely seem very acceptable. Involvement of these groups in passive homosexual relations

is confirmed by Šumma ālu predictions, however, their real orientation and identity remains

roughly hypothetic. These liminal personalities balancing on the border of social recognition and

rejection could consider themselves as completely "alternate", asexual or some other creatures, considering

their sacral and cult appearance.

Gilgamesh and Enkidu's history background, overflowed with unclear sexual symbols, has a

homoerotic connotation too, but still their relations can be limited within a framework of especially

emotional male friendship.

In general, we should agree with M. Nissinen that the Mesopotamian society functioned

within its specific system of gender and sexual categories consideration of which in view of the

modern broad understanding of homosexuality is hardly justified.

73


В месопотамской литературе имеются как косвенные, так и прямые свидетельства

присутствия гомосексуальных отношений. Правда, они ограничены лишь констатацией или

подозрениями в гомосексуальном поведении как однополой сексуальной практики, однако,

про гомосексуальную ориентацию и идентичность членов месопотамского общества

говорить сложно. Такая практика касалась только мужчин, что отражает строгий

патриархальный уклад и обусловленность сексуальности социальной иерархией и гендерным

доминированием.

Прямые доказательства зафиксированы только в 4-х знамениях Šumma ālu и двух

параграфах Среднеассирийских законов, и их контекст демонстрирует разительный

контраст. В первом случае гомосексуальные акты выглядят обычной, нейтральной практикой

и не несут морального осуждения: 3 прорицания гарантируют благоприятные последствия.

Только одно является неудачным и оно связано с низкой позицией в общественной иерархии

(секс с рабом). Наибольшие выгоды несет связь с равным себе по статусу. Это частично

напоминает аспекты гомосексуализма в современных пенитенциарных учреждениях, где он

больше является механизмом доминирования и принуждения. Во втором случае за

гомосексуальные контакты уже предусмотрены суровые санкции, больше соответствующие

признанию их аморальной, «нечистой», греховной природы, что до последних десятилетий

было характерно и для современной гендерной и правовой культуры. Показательно, что

представления Šumma ālu не являются более поздними по сравнению со

Среднеассирийскими законами (хотя они могут быть более архаичными), а принадлежат

примерно к одному широкому хронологическому диапазону на рубеже II–I тыс. до н. э.

Возможно, их отличия заключаются в принадлежности к разным культурным сферам –

религиозной и правовой.

Все остальные свидетельства (мифы, гимны, поговорки, эпос) можно расценивать как

косвенные, хотя безусловным было наличие в древней Месопотамии «третьего» пола,

связанного с культом гендерно двуликой богини Инанны-Иштар. Их аналогии с индийскими

хиджра, приведенные Г. Лейк, определенно выглядят очень приемлемыми. Вовлечение этих

групп в пассивные гомосексуальные отношения подтверждается прорицаниями Šumma ālu,

однако, их настоящая ориентация и идентичность остается на уровне предположений. Эти

лиминальные личности, балансирующие на грани признания и отторжения обществом,

могли считать себя вообще «иными», асексуальными либо какими-то другими существами,

учитывая их сакральный, культовый облик.

История Гильгамеша и Энкиду на фоне, переполненном не всегда ясными

сексуальными символами, тоже носит оттенок гомоэротизма, но все-таки их отношения

можно и не выводить за рамки особо эмоциональной мужской дружбы.

В целом, следует согласиться с М. Ниссинен в том, что месопотамское общество

действовало в своей особой системе гендерных и сексуальных категорий, рассмотрение

которой с позиции современного широкого понимания гомосексуальности вряд ли является

оправданным.

74

MAGIC AND HOMOSEXUALITY

Middle Eastern magic and Mesopotamian magic

The ancient Middle Eastern religion along with Indian and Chinese religion is polytheistic.

While the Indian and Chinese polytheism had their way of development, Middle Eastern religious

views have had a great influence on formation of the European religion and culture, though it was

historically almost completely replaced by monotheistic religions.

Like any polytheistic religion, the Middle Eastern beliefs have the great number of gods,

spirits or demons – both good, keeping from troubles, and bad, causing diseases and misfortunes.

Each of them has a certain, clearly defined role or function. Cosmology explains formation of the

world and human society through the history of these spirits, their interactions and relationship. As

a rule, these develop into a certain hierarchy which can be named as genealogy as well. Gods participate

both in the world creation, and in its functioning, that is anyway they follow a person from his

birth to death, up to the netherworld. Spirits and demons are personification, embodiment of all significant

events and processes in human life – from various illnesses and everything, connected directly

with a body and soul of a particular person, to natural phenomena associated with agriculture,

etc. Magic rituals helped to interact with the spirits – to help good ones and to keep off bad ones. A

man was represented eternally surrounded with all sorts of spirits, fighting for his wellbeing or, on

the contrary, ill-being and even death, and thus magic was closely interwoven into an everyday life

and permanently accompanied a person, which is evidenced by the number of references. The magician

was an intermediary between a man and the god, interacting with the last to impact him. The

Mesopotamian magic was mainly "household" in nature and was like the so-called folk magic with

the fortune-telling, various spells, use of magic objects – amulets and deity figures, hoodoo struggle

and many other things. Their magic was used against bad demons and was meant to attract and encourage

good spirits in different ways to make them help and protect a man from any troubles.

Which role did the magic play in religion of the Sumer and Babylonians? The magic in general

is natural for any religion, and the word “magician” in Indo-European languages originates

from the root meaning "an opportunity to make any desirable action". Thus, the magician is a person

who makes desirable actions. Besides the basic needs for health and wellbeing, dreaming, will,

creative potentiality, and vital energy are involved here. The aim of magic is to affect the world

powers to achieve the most favourable results.

The magic plays an exclusive role in the culture of the Mesopotamian people since the Mesopotamian

religion is a religion where the crucial role is played by the powers of nature. A human

personality and its value are minimized here and the main role is given to impersonal, rather blind

forces of the outside world which have personification and are praised as the gods. An issue of the

Mesopotamian priest is to permanently contact with these real owners of the world, the powers of

nature, and the concept of this contact definitely includes an impact on these powers, which implies

the magic.

Magic is first of all the work with spirits and demons. Before we can speak about magic

techniques, it is necessary to characterize those demonic forces which existed in the ancient Mesopotamian

views. Along with the gods (the gods were defined by a special concept meaning a “star”

in the cuneiforms), the Mesopotamian acknowledged a large number of spirits or demons. They

weren't named by any patrimonial name, but, definitely there were various classes and categories of

demonic forces with different origin.

75

МАГИЯ И ГОМОСЕКСУАЛИЗМ

Ближневосточная магия и магия Месопотамии

Древняя ближневосточная религия наряду с индийской и китайской является

политеистической. И если индийский и китайский политеизм пошли по своему пути, то

ближневосточные религиозные представления оказали большое влияние на формирование

европейской религии и культуры, хоть и был исторически почти полностью вытеснен

религиями монотеистического типа.

Как и в любой политеистической религии, в ближневосточных верованиях

функционируют множество богов, духов или демонов – как добрых, хранящих от бед, так и

злых, причиняющих болезни и несчастья. Каждый из них обладает определенной, четко

обозначенной ролью или функцией. Космология объясняет образование мира и

человеческого общества через историю этих духов, их взаимодействий и взаимоотношений.

Как правило, они складываются в определенную иерархию, которую можно назвать и

генеалогией. Боги участвуют как в создании мира, так и в его функционировании, то есть так

или иначе сопровождают человека от рождения и до смерти, до пребывания в загробном

мире. Духи и демоны являются персонификацией, олицетворением всех значимых событий и

процессов в жизни человека – от различных недугов и всего, связанного непосредственно с

телом и душой отдельного человека, до явлений окружающей природы, связанных с

земледелием и т. п. Взаимодействовать с духами – помогать добрым и отгонять злых –

помогали магические ритуалы. Человек представлялся вечно окруженным разного рода

духами, борящимися за его благополучие или, напротив, неблагополучие и даже смерть, и

таким образом магия была тесно вплетена в посведневную жизнь и постоянно сопровождала

человека, о чем свидетельствует множество литературных источников. Маг служил

посредником между человеком и богом, вступая с последним в контакт с целью воздействия

на него. Месопотамская магия носила по большей части «бытовой» характер и напоминала

так называемую народную магию, где присутсвуют гадания, всевозможные заклинания,

использование магических предметов – амулетов и фигурок божеств, борьба с порчей и

многое другое. Их магия была направлена против злых демонов и имела своей целью

привлечение и всевозможные поощрения добрых духов, чтобы они помогали и охраняли

человека от любых бед.

Какую роль магия играла в религии шумеров и вавилонян? Магия вообще характерна

для любой религи, и само слово маг в индо-европейских языках происходит от корня,

означающего «возможность совершить какое-либо желаемое действие». Таким образом, магэто

человек, который совершает желательные действия. Помимо основных потребностей в

здоровье и благополучии здесь задействованы и мечта, и воля, и творческая потенция, и

жизненная энергия. Задача магии состоит в воздействии на силы окружающего мира для

достижения максимально приемлемых результатов.

В культуре месопотамских народов магия играет исключительную роль, поскольку

месопотамская религия – это религия, в которой максимальную роль играют силы природы.

Человеческая личность и ее значение здесь сведены к минимуму и основная роль отдана

безличным, достаточно слепым силам внешнего мира, которые имеют персонификацию и

почитаются как боги. Задачей месопотамского жреца является постоянный контакт с этими

истинными хозяевами мира, силами природы, и в понятие этого контакта обязательно входит

воздействие на эти силы, то есть магия.

Магия – это прежде всего работа с духами и демонами. Прежде чем говорить о

магических приемах, нужно охарактеризовать те демонические силы, которые существовали

в представлениях жителей древней Месопотамии. Наряду с богами (боги обозначались в

клинописи специальным понятием со значением «звезда») в Месопотамии знали большое

количество духов или демонов. Они не обозначались никаким родовым именем, но,

безусловно существовали различные классы и разряды демонических сил с разным

происхождением.

76

Thus, some of them were named in Akkadian Asakku (azag) – literally "the one who takes

the powers away". The origin of these demons is "natural". The magic spells say that they were

born from marriage between the god An with the earth, they were generated by the earth and they

extended throughout the world, causing it various diseases. Thus, these demons were understood as

the disease agents. It was considered that the sky brings them every year, especially at the end of

winter and the beginning of spring - this is a supremacy time for bad demons Asakku. Seven demons,

against which a set of magic spells was developed, were of the greatest danger. They were

considered to be of the greatest danger, claiming many lives. Demons Asakku were responsible for

the most various diseases – headaches, fever, nervous disorder (sleepwalking, brain damage, epilepsy),

etc.

For each category of demons, special magic spells were created. They can be regarded as defensive.

The magic spell included listing the symptoms of the patient, its second part provided the

recipe of an illness treatment, and the third part chanted all evil demons by soul of the earth and

sky.

The second category of demons – Gidim or Etemu. These are originally the spirits of the

dead, staying without water and food in the underground world for a long time. They turn into evil

demons who leave the underground world and revenge living people for such negligent and inattentive

attitude to them. Etemu also included unburied people.

The third category – Lilu demons. there are three types of them: Lilu – a male demon, Lilith

– a female demon, and Ardat-lili – a maiden demon. They can be compared with incubi and succubi

which attack men and women and infect them with various diseases and vice versa. According to

ancient people, these demons are people who didn’t live their lives up to the end, had no family or

died early and revenge their destiny on all living people. Lilith - the only one Assyrian demon who

was involved into religious and mythological systems of other Semitic people and his memory lives

today as well.

There were also demons not united in groups: Lamashtu (a woman visiting birthing mothers

and endowing them with diseases, who is responsible for abortions and still birth), Pazuzu – a monster

which is quite difficult to enchant, and others.

Assyrian beliefs acknowledged only two spirits with a positively attitude towards a man –

Shedu and Lamassu. These are human guardian spirits. Shedu is born together with a man and

throughout all his life protects his body from sinister forces invasion. Lamassu goes in front of the

man since this spirit protects appearance, appeal, including sexual, vital forces, human charm, and

his energy 88 .

Population of ancient Mesopotamia understood a man as a creature which is constantly surrounded

by struggle. Evil demons struggle with the keepers for the right to possess a man, first of

all, his body. Evil demons want to destroy a man, and good demons prevent them to make it. Good

demons should be helped by means of magic spells and special magic formulas.

Magicians who performed a role of exorcists, a person exorcising spirits participated in

magic rituals. They were called them mashmash (Sumerian), mashmashshu (Akkadian) in ancient

Mesopotamia. They held difficult magic rituals which at the same time were used for magic spells,

to burn censers, torches hunt away dark and nasty things. They were followed by the priests ishippu

(letterally "sweeping out the litter"). As a rule, these were spargification priests: in a special way

they sanctified water and sprayed it on the diseased or a person wishing to be purged. Mashmashshu

and an ishippu often worked together, sometimes the priest who was responsible for human physical

purity– an embalming priest joined them. Besides demons, there was one more dangerous opponent.

Ancient people believed in evil sorcerers and enchantresses. In particular, sexual contacts with

demons were often attributed to enchantresses. They were to be destroyed by magic spells and magic

rituals. If any disease is detected, the first one to be suspected in it was an evil demon, the second

– enchantress. There were special spells against sorcerers. It is possible to observe mixed type spells

– directed at the same time against demons and sorcerers.

88 Charles Fossey. Assyrian magic. Saint-Petersburg.: Publishing group Eurasia, 2001. — p. 26

77

Так, некоторые из них назывались по-аккадски Асакку (азаг) – буквально «то, кто

лишает сил».. Происхождение этих демонов «естественное». В заговорах говорится, что они

родились от брака бога Ана с землей, их породила земля и они распространились на

окружающий мир, неся ему различные болезни. То есть, таким образом, под этими демонами

понимались разного рода разносчики заболеваний. Считалось, что небо дарует их каждый

год, особенно в конце зимы и начале весны – это время господства злых демонов Асакку.

Наибольшей опасностью обладали семеро, против которых существовало множество

заговоров. Считалось, что они несут наибольшую опасность, унося много жертв. Демоны

Асакку были ответственны за самые различные заболевания – головные боли, лихорадка,

заболевания нервной системы (лунатизм, поврежд. мозга, эпилепсия) и т.д.

Против каждой категории демонов создавались специальные заговоры. Их можно

назвать оборонительными. Заговор состоял из перечисления симптомов больного, во второй

его части давался рецепт избавления от недуга, в третьей части все злые демоны заклинались

душой земли и неба. Второй разряд демонов – Гидим или Этэму. Это первоначально духи

умерших, длительное время находящиеся без воды и пищи в подземном мире. Они

превращаются в злых демонов, которые выходят из подземного мира и мстят живым за такое

небрежное, невнимательное к ним отношение. К числу Этэму относились и непогребенные.

Третий разряд – демоны Лилу. они бывают трех видов: Лилу – демон-мужчина, Лилит

– демон-женщина, и Ардат-лили – демон-девушка. Они могут быть сопоставлены с

инкубами и суккубами, которые нападают на мужчин и женщин и сообщают им различные

болезни и наоборот. По представлениям древних, эти демоны – люди, которые не прожили

свою жизнь до конца, не имели семьи или рано умерли и мстят всем живым за свою судьбу.

Лилит - единственный ассирийский демон, проникший в религиозно-мифологические

системы других семитских народов и память о котором жива и поныне.

Существовали и демоны, не объединяющиеся в группы: Ламашту (женщина,

навещающая рожениц и одаривающая болезнями, отвечающая за выкидыши и

мертворождение), Пазузу – чудовище, которого заклясть довольно трудно, и другие.

В ассирийских представлениях существовали только два положительно настроенных

по отношению к человеку духа – Шеду и Ламассу. Они – духи-хранители человека. Шеду

рождается вместе с человеком и на протяжении всей жизни защищает его тело от вторжения

злых сил. Ламассу идет перед человеком, так как этот дух, охраняющий внешний облик,

привлекательность, в том числе сексуальную, жизненная силы, обаяние человека, его

энергию [88]. Жители древней Месопотамии понимали человека как существо, вокруг

которого постоянно кипит борьба. Злые демоны борются с хранителями за обладание

человеком, прежде всего физическим. Злые демоны хотят умертвить человека, а добрые не

дают этого сделать. Добрым демонам надо помогать с помощью заговоров и специальных

магических рецептов.

В магических операциях участвовали маги, которые выполняли роль экзорцистов,

изгонителей духов. В древней Месопотамии их называли машмаш (шумерский), машмашшу

(аккадский). Именно они проводили сложные магические ритуалы, которые заключались в

том, чтобы одновременно совершать заговоры, возжигать курильницы, факела, прогоняющие

темное и нечистое. За ними следовали жрецы ишиппу (букв. «выметающие сор»). Как

правило, они были жрецами окропления: особым образом освящали воду и кропили ею на

заболевшего или желающего очиститься. Машмашшу и ишиппу часту работали в паре,

иногда к ним присоединялся жрец, отвечающий за физическую чистоту человека – жрецумаститель.

Помимо демонов, существовал еще один опасный противник. Древние народы

верили в злых колдунов и колдуний. В частности, колдуньям часто приписывались

сексуальные связи с демонами. Их нужно было уничтожать заговорами и магическими

операциями. При обнаружении у человека какого-либо заболевания первое подозрение

падало на злого демона, второе – на колдунью. Существовали специальные заклинания

против колдунов. Можно встретить еще заклинания смешанного типа – направленные

одновременно против демонов и колдунов.

78

Rituals were held by means of potions, magic figures of demons, various manipulations –

binding with special salutary threads, ablution, spargification and so forth.

In general, the Assyrian magician area can be divided into the following aspects:

a) driving away evils spirits, or psychotherapy;

b) religious activity (competent ritual holding);

c) applied medicine (bodily disease treatment with medicines);

d) elements of physiology and psychology (physiognomics, behavior and speech monitoring);

e) astrological omens and fortune-telling;

f) literacy and philology (knowledge of Sumer language, ritual comments, synonymic lists);

g) elements of logic and law (ability to hold a dispute leading to establishment of agreements).

This list confirms a big intellectual loading of a magic profession, which explains respectful

attitude towards them in the ancient world.

The Assyrian magic is discussed here, however, several remarks should be noted as well.

First of all, "the Assyrian magic" is not a proper term as the majority of ritual, spell and fortunetelling

texts found in Assyria have the Babylon and even Sumer prototypes. The names of the majority

of demons originate from Sumer language as well as the names of priest positions. The Assyrians

during the time of Ashshurbanipal's reign were engaged only in compilation and attempts to

classify the texts written during different eras of the previous Mesopotamian history. Thus, for example,

originals of the Assyrian series of spells "Evil spirits" were composed in Sumer language

and for the first time written at the beginning of the II millennium BC at the Babylon schools, and

only in five hundred years they were translated into Akkadian language in the Nineveh library. The

rituals of the “House of Ablution” series also belong to the Sumer epoch: their separate fragments

are known from the tablets of the III dynasty of Ur.

Besides, now it is known that many magic procedures in Mesopotamia were closely associated

with the calendar and astrology. The imperial rituals constantly give references to the months

and days of performing magic activities, spell literature also gives instructions for desirable dates of

the ceremony performance. While analyzing the rituals according to the calendar principle it becomes

clear that most often their performance time coincide with the months with equinoxes and

solstices and with July-August period, which was the time in Mesopotamia for especially active

honoring the dead and driving away the demons.

Thirdly, as early as since the beginning of the XX century the ethical aspect of magic texts

and rituals was mentioned. Both theologians, and historical sociologists analyzing Babylon magic

spells and prayers found an intermediate stage from ritual ethics and taboo up to a religious concept

of a sin and its atonement. It was fairly noticed that in Sumer antiquity the etiquette existed only in

the form of the attitude towards gods and authorities, and the reason of human troubles was more

often connected with external circumstances, such as destiny, sorcery, demon attacks, but not with

the person. Breaking the taboos fixed by tradition, a man was responsible for it, however, he could

be punished by the gods being innocent, since according to a Sumer text, "any child didn't leave a

female bosom being innocent", which resembles the Christian concept of the first sin. In the Babylon

times, the interhuman relations etiquette was established, and the concept of an offense was

gradually extending to moral crimes, i.e. to crimes against people 89 .

Everything mentioned above emphasizes an extremely considerable cultural peculiarity of

the Mesopotamian population. Despite the difference between eras, languages, cultural features of

the Sumers, akkadians, Babylonians and Assyrians, the interrelation and interference of their cultures,

borrowing and integration of a number of traditions and beliefs is quite obvious, which is especially

visible in the magic system of the Mesopotamian people.

89 For details, see: Klochkov I. S. Spiritual culture of Babylonia. M, 1983 (section "Ethical beliefs of the Babylonians").

79

Ритуалы проводились с помощью снадобий, магических фигурок демонов, различных

манипуляций – обвязывания особыми целительными нитями, омовения, окропления и проч.

В целом, сфера деятельности ассирийского мага может быть разделена на следующие

аспекты:

а) изгнание демонов, или психотерапия;

б) религиозная деятельность (грамотное проведение ритуалов);

в) практическая медицина (лечение соматических заболеваний лекарственными средствами);

г) элементы физиологии и психологии (физиогномика, наблюдение за поведением и речью);

д) астрологические предзнаменования и гадания;

е) грамотность и филология (знание шумерского языка, комментариев на ритуалы,

синонимических списков);

ж) элементы логики и юриспруденции (способность к спору, ведущему к установлению

соглашений).

Этот перечень свидетельствует о большой интеллектуальной нагруженности

магической профессии, что объясняет уважительное к ним отношение в древнем мире.

Мы говорим об ассирийской магии, однако здесь следует сделать несколько оговорок.

Во-первых, «ассирийская магия» — термин не вполне корректный, поскольку большая часть

ритуальных, заговорных и гадательных текстов, найденных в Ассирии, имеет вавилонские и

даже шумерские прототипы. Имена большинства демонов происходят из шумерского языка,

так же как и названия жреческих должностей. Ассирийцы во времена правления

Ашшурбанипала занимались лишь компиляцией и попытками классифицировать тексты,

составленные в разные эпохи предшествующей истории Двуречья. Так, например,

подлинники ассирийской серии заклинаний «Злые духи» были составлены на шумерском

языке и впервые записаны в начале II тыс. до н. э. в вавилонских школах, и только через

пятьсот лет они были переведены на аккадский язык в ниневийской библиотеке. Ритуалы

серии «Дом омовения» также относятся к шумерскому времени: отдельные их фрагменты

известны из табличек III династии Ура.

Кроме того, в настоящее время известно, что многие магические процедуры в

Месопотамии были теснейшим образом связаны с календарем и астрологией. В царских

ритуалах постоянно встречаются указания на месяцы и дни проведения магических

действий, в заговорной литературе также есть указания на желательные даты совершения

обряда. При анализе ритуалов по календарному принципу выясняется, что чаще всего время

их проведения приходится на месяцы, связанные с равноденствиями и солнцестояниями, а

также на июль-август, бывший в Месопотамии временем особенно активного почитания

мертвых и изгнания демонов.

В-третьих, уже с начала XX столетия была заметна этическая сторона магических

текстов и операций. И богословы, и социологи от истории находили в вавилонских заговорах

и молитвах промежуточную стадию от этики ритуала и табу к религиозному понятию греха и

его искупления. Было справедливо замечено, что в шумерской древности этикет существовал

только в отношении к богам и власти, а причина человеческих бед была связана чаще с

внешними обстоятельствами, такими как судьба, колдовство, нападение демонов, а не с

самим человеком. Нарушая закрепленные традицией табу, человек нес за это ответ, однако

мог и быть наказан богами без вины, поскольку, как говорит один шумерский текст, «ни

одно дитя не вышло безгрешным из женского лона», что напоминает христианскую

концепцию о первородном грехе. В вавилонское же время устанавливается этикет

межчеловеческих отношений, и понятие проступка все более распространяется на

преступления морального характера, т. е. на преступления перед людьми [89].

Все перечисленное выделяет очень значительную характеристику культуры народов

Месопотамии. Несмотря на разницу эпох, языков, культурных особенностей шумеров,

аккадцев, вавилонян и ассирийцев, очевидна взаимосвязь и взаимовлияние их культур,

заимствование и интеграция ряда традиций и представлений, что особенно хорошо

прослеживается в магической системе месопотамских народов.

80

Mesopotamian religious beliefs were reflected in the latest Assyrian and Mesopotamian’s

adoption of Christian Messianizm. In the 3rd century there was a heretical branch of orthodox

Christianity – Manichaeism. This religion has extended throughout the whole world, from the Roman

Empire up to China. It has generated a set of similar dualistic subreligions.

Религиозные представления Месопотамии нашли свое отражение в позднейшей

рецепции сиро-месопотамскими народами христианского мессианства. В III веке там

возникло еретическое ответвление ортодоксального христианства – манихейство. Эта

религия распространилась на весь мир, от Римской империи и вплоть до Китая. Она

породила множество подобных ответвлений дуалистического характера.

81

Homosexuality in Mesopotamic magic

Graphic and literature sources in the ancient Mesopotamian culture evidence the dual attitude

to same-sex contacts, acceptance of one forms and cautious attitude to others. Anal sexual contacts

were often represented in the fine arts of Uruk, Ashur, Babylon and Susa since the III millennium

BC – and these images show that these contacts were practiced as a part of a religious ritual.

Both Zimri-Lim (the king of Mari) and Hammurabi (the king of Babylon) had male lovers, which

fact was actually mentioned by the queen Zimri-Lim in her letter. The book of spells included the

prayers which equally approved love of a man to a woman, a women to a man and a man to a

man 90 . The lesbian love isn't mentioned, perhaps due to the legal status of the women in the ancient

times when they, as a rule, were considered as property, and infidelity was considered as infringement

of the husband’s property. A husband could fornicate while a woman was punished to death

for the same offences.

Mesopotamian sources are a goldmine of information on the attitude towards homosexuality

in the Middle East. However, none of the early legislative codes of Mesopotamia (Urukagina, Ur-

Nammu, Hammurapi) considers homosexual behavior directly 91 . Only the Middle Assyrian laws

(the end of the second millennium BC) describe same-sex contact cases and their possible consequences.

Thus § 19 describes an aristocratic man who slanders a man of an equal status, claiming

that he was repeatedly "sexed" by other men:

“If a man secretly belied the one equal to him, having said: "He is sexed up", or during the

quarrel publicly told him: "You will be sexed up", or: "I will solemnly accuse you", but didn’t accuse

and I didn’t catch, this man should be given 50 strokes of the cane, he will perform imperial

work within a month, he should have his hair cut, and he has to pay 1 talent of tin” 92 .

Apparently, in the Assyrian society it was considered to some extent to be shameful and

humiliating when a man is "sexed" by other man like a woman. "To be regularly sexed by other

men meant to behave like a woman with these men, as a result, to yield on privileges and status …

It was wrong and strange for any man to want him to be sexed like a woman" 93 . Many scientists

don't see any violent context here, basing on the concept "are sexed" (i.e. it is a regular action)

which is interpreted as an agreed contact.

Homosexual practice is directly referred to in § 20: "If a man had sex with a person equal to

him, and he is solemnly accused and caught, he should be sexed and castrated" 94 . Many scientists

associate it only with homosexual violence and understand punishment as follows: "A man who had

a female role in the relations with other man has lost his masculinity. A man who tried to deprive

other man of his masculinity without his consent will be deprived of his own masculinity through

castration" 95 . In turn, David Greenberg tries to prove that "the voice of the verb na-ku in this fragment

assumes violence … If it was about the agreed contact, punishment wouldn't make sense. But

coercion takes place here to which the logic, ordinary for the ancient right, is applied: "an eye for an

eye", "violence for violence"" 96 . The fact that only a man holding an active position is punished

shows that the passive partner didn't agree upon.

But Donald Wald objects to it: the Akkad word nâku didn't indicate violence, and was used

to denote various types of sexual relations 97 . Wilfrid Lambert adds: if the rape was meant, the adverb

emūqamma ("by force") would be used, as in the case with heterosexual rape in § 16.

90 Greenberg, David, The Construction of Homosexuality, 1988. p.146.

91 The only possible reference to homosexuality in these more ancient legislative codes has the charter about the court

eunuchs in § 187: "The adopted son of the court eunuch or the adopted zikrum son can't be litigated in his claim". [Cited

from the translation published in: Anthology of the Ancient Eastern history: manual. Part I. M.: The higher school,

1980] However it is still not clear whether homosexual practice was peculiar for the court eunuchs.

92 Anthology of the Ancient Eastern history: manual. Part I. M.: The higher school, 1980. – p. 197.

93 Gagnon, The Bible and Homosexual Practice, р. 46.

94 Anthology of the Ancient Eastern history: manual. Part I. M.: The higher school, 1980. – p. 197.

95 Gagnon, The Bible and Homosexual Practice, 55.

96 Greenberg, The Construction of Homosexuality, 126.

97 Wold, Out of Order, 45, citing CAD N 1:197, the following meaning are listed there: "to have illegal sexual contacts,

to fornicate, to have illegal sexual contacts repeatedly, to allow sexual contacts " (but not to "rape").

82

Гомосексуализм в месопотамской магии

Изобразительные и литературные свидетельства в древней Местопотамской культуре

свидетельствуют о двояком отношении к однополым связям, принятии одних форм и

осторожности по отношению к другим. Анальные сексуальные контакты часто изображались

в изобразительном искусстве Урука, Ашшура, Вавилона и Суз с III тысячелетия до н. э. – и

эти изображения показывают, что они практиковались как часть религиозного ритуала. И

Зимри-лим (царь Мари) и Хаммурапи (царь Вавилона) имели любовников-мужчин, о чем

царица Зимри-лим фактически упоминала в письме. Книга заклинаний содержала молитвы,

одинаково одобряющие любовь мужчины к женщине, женщины к мужчине и мужчине к

мужчине [90]. Лесбийская любовь не упоминается, вероятно из-за юридического статуса

женщины в древности, когда та, как правило, считалась собственностью, и прелюбодеяние

считалось посягновением на собственность мужа. Муж мог вступать во внебрачную связь, в

то время как женщина за то же самое подвергалась смертельному наказанию.

Месопотамские источники являются основной кладезью информации об отношении к

гомосексуальности на Ближнем Востоке. Однако ни в одном из ранних законодательных

кодексов Месопотамии (Урукагина, Ур-Намму, Хаммурапи) не рассматривается напрямую

гомосексуальное поведение [91]. Лишь среднеассирийские законы (конец второго

тысячелетия до н. э.) описывают случаи однополых связей и их возможные последствия. Так

§ 19 говорит о мужчине аристократического статуса, который клевещет на мужчину равного

статуса, утверждая, что того неоднократно «познавали» другие мужчины:

«Если человек тайно оклеветал равного себе, сказав: “Его познают”, или во время

ссоры публично сказал ему: “Тебя познают” и еще так: “Я сам клятвенно обвиню тебя”, но

не обвинил и не уличил, должно дать этому человеку 50 палочных ударов, он будет в

течение месяца выполнять царскую работу, должно отрезать ему волосы, и он должен

уплатить 1 талант олова» [92].

Судя по всему, в ассирийском обществе считалось в какой-то степени постыдным и

унизительным, когда мужчину «познает» другой мужчина как женщину. «Быть регулярно

познаваемым другими мужчинами значило вести себя с этими мужчинами как женщина, а

значит, уступать им по чести и статусу… Было нечто неправильное и странное в любом

мужчине, который хотел, чтобы его познавали как женщину» [93]. Многие учение не

усматривают здесь насильственного подтекста, исходя из понятия «познают» (т. е.

регулярно)что истолковывается как связи по обоюдному согласию..

Гомосексуальная практика напрямую затрагивается в § 20: «Если человек познал

равного себе, и его клятвенно обвинили и уличили, должно познать его самого

и кастрировать его» [94]. Многие ученые относят это лишь к гомосексуальному насилию

и понимают наказание следующим образом: «Мужчина, который имел женскую роль

в отношениях с другим мужчиной, утратил свою мужественность. Мужчина, который

попытался лишить другого мужчину его мужественности без его согласия, будет лишен

мужественности через кастрацию» [95]. В свою очередь, Дэвид Гринберг пытается доказать,

что «залог глагола na-ku в данном отрывке предполагает насилие… Если бы речь шла о связи

по согласию, наказание не имело бы смысла. Имеется в виду принуждение, к которому затем

применяется расхожая для древнего права логика: «око за око», «насилие за насилие»» [96].

Из того факта, что наказан лишь мужчина, выступающий в активной роли, также выводят,

что пассивный партнер не давал согласия.

Но Дональд Уолд возражает: аккадское слово nâku не указывало на насилие,

а применялось к сексуальным отношениям самого разного рода [97]. Уилфрид Ламберт

добавляет: если бы имелось в виду изнасилование, было бы использовано наречие

emūqamma («силой»), как в случае с гетеросексуальным изнасилованием в § 16.

83

That is, not only homosexual violence, but also homosexual practice is forbidden. Any anal homosexual

contact is forbidden: "According to this Middle Assyrian legislation, homosexual behavior –

beyond the law".

Wald also mentions that severe punishment lex talionis ("an eye for an eye") is really referred

to in this charter in relation to homosexuality subject to one’s consent:

If the violator is brought to the court and condemned, he is given a severe punishment – sufficient,

probably, to frighten off same-sex sexual contacts. The punishment is double: a homosexual

is raped – probably to be humiliated (but without any legitimation of homosexual acts), – and then

is castrated to prevent him from committing this crime again … The lex talionis principle was obviously

castration justification: an eye for an eye and a tooth for a tooth, an act for an act.

Martie Nissinen agrees that the key Akkadian word (nâku) "in itself doesn't indicate violence

on the part of the offender". However he specifies Wald's thesis: here the measures against

"an active and dominating partner in sexual relations" are taken, since it was shameful for a man to

be repeatedly sexed as a passive partner. To sex a man of an equal status "was equivalent to violence

and deliberate disgrace because the active partner changes the partner’s role from active

(male) to passive (female)" 98 .

Wald and Nissinen's arguments are convincing: the Middle Assyrian legislation shows that

any homosexual activity – anyway, beyond the cult and between men of the equal aristocratic status

– was considered a serious crime assuming castration as a punishment 99 . The sexual relations between

men were considered as humiliating for the passive partner sexed anally.

"Shumma Alu", the Babylon book of fortune-telling (up to the 7th century BC), sometimes

offered to predict future by means of the signs associated with the sexual act. Totally there are 38

signs, five of which are homosexual:

"If a man had a contact with a back part of an equal (man), this man will be the first among

his brothers and colleagues.

If a man staying in prison is eager to express his masculinity, and like a male cult prostitute,

he wishes to have sex with men, evil will overcome him.

If a man had a sex contact with a (male) cult prostitute, he will have no troubles.

If a man had a sex contact with a court man, the trouble which has disturbed him for the

whole year will disappear.

If a man had a sex contact with a (male) slave, he will have troubles". 100

Two of these superstitious beliefs have a positive nature 101 . They have no moral reprehension

of homosexual activity. According to Greenberg, an extremely important, key role is played

here by the status of the partner: sex with a man of a high social status is considered acceptable and

even desirable, sex with a male slave - undesirable; to usurp in prison the male cult prostitute was

considered undesirable and bringing misfortune as well. The first of the mentioned superstitious beliefs,

apparently, assumes that in the Mesopotamian society sexual relations with a partner of an

equal social status decreased the status of a passive partner in relation to the status of an active partner

102 . That is, a passive partner lost his masculinity partially.

Wald agrees on domination and status issues, however he notes that magic and foretelling

texts are likely to have nothing in common with morality. It's one thing that a man of an equal status

is dominated through anal contact – a good sign, and absolutely another thing the way the Assyrians

considered morality of homosexual contacts.

98 Nissinen, Homoeroticism, 25–26, citing at the p. 26.

99 Though castration is a very severe punishment, it is less severe, than death penalty which was sometimes imposed in

the Mesopotamian adultery law. For details on this important difference in punishment measures see ibid., 25.

100 Greenberg, David, The Construction of Homosexuality, 1988. p.126-127.

101 Translation of the fourth superstitious belief in the list is disputable. Grayson and Radford translate it in a positive

way, but other scientists understand it in other way: "Troubles will capture him for the whole year and will leave him"

(see, Gagnon, The Bible and Homosexual Practice, 47).

102 Greenberg, The Construction of Homosexuality, 127

84

То есть, запрещается не только гомосексуальное насилие, но и сама гомосексуальная

практика. Всякая анальная гомосексуальная связь запрещена: «Согласно этому

среднеассирийскому законодательству, гомосексуальное поведение – вне закона».

Уолд далее отмечает, что суровое наказание lex talionis («око за око») действительно

прослеживается в этом уставе применительно к гомосексуальности по согласию:

Если нарушитель привлечен к суду и осужден, он получает суровое наказание, –

достаточное, надо полагать, чтобы отпугнуть от однополых сексуальных связей. Наказание

двойное: гомосексуал насилуется – видимо с целью унижения (но без легитимации

гомосексуальных актов), – а затем кастрируется, чтобы он не совершил данное преступление

повторно… Обоснованием кастрации явно был принцип lex talionis: око за око, зуб за зуб,

акт за акт.

Мартти Ниссинен соглашается, что ключевое аккадское слово (nâku) «само по себе

не указывает на насилие со стороны правонарушителя». Однако он уточняет тезис Уолда:

здесь принимаются меры против «активного и доминирующего партнера в сексуальной

связи», поскольку для мужчины считалось постыдным, когда его неоднократно познавали

в качестве пассивного партнера. «Познание» мужчины равного статуса «было равнозначно

насилию и сознательному бесчестью, ибо активный партнер меняет роль своего партнера

с активной (мужской) на пассивную (женскую)» [98].

Доводы Уолда и Ниссинена убедительны: среднеассирийское законодательство

показывает, что всякая гомосексуальная деятельность – во всяком случае, за пределами

культа и между мужчинами равного аристократического статуса – считалась серьезным

преступлением, за которое наказывали кастрацией [99].Сексуальная связь между мужчинами

рассматривалась как унизительная для пассивного партнера, познаваемого анальным

способом.

«Шумма алу», вавилонская книга гаданий (до VII века до н. э.), в некоторых случаях

предлагала предсказывать будущее с помощью примет, связанных с сексуальным актом.

Общее число таких примет – 38, пять из которых гомосексуальны:

«Если у мужчины была связь с задней частью своего равного (мужчины), этот

мужчина будет первым среди своих братьев и коллег.

Если мужчина жаждет выразить свою мужественность, пребывая в тюрьме, и,

как у культовой проститутки мужского пола, совокупление с мужчинами становится его

желанием, ему будет зло.

Если у мужчины была связь с культовой проституткой (мужского пола), беда

оставит его.

Если у мужчины была связь с придворным (мужчиной), на целый год забота, которая

терзала его, исчезнет.

Если у мужчины была связь с рабом (мужского пола), у него будут неприятности»

[100].

Две из этих примет носят положительный характер [101]. В них нет морального

осуждения гомосексуальной деятельности как таковой. Как считает Гринберг,

исключительно важную, ключевую роль здесь играет статус партнера: секс с мужчиной

высокого социального статуса считается приемлемым и даже желательным, секс

с мужчиной-рабом - нежелательным; узурпировать в тюрьме прерогативы культовой

проститутки мужского пола тоже считалось нежелательным и приносящим несчастье.

Первая из перечисленных примет, кажется, предполагает, что в месопотамском обществе

сексуальная связь с партнером равного социального положения снижала статус пассивного

партнера по отношению к статусу активного партнера [102].То есть пассивный партнер как

бы частично лишался мужественности.

Уолд согласен насчет доминации и статуса, однако отмечает, что в магических и

гадательных текстов скорее всего не может идти речь о нравственности. Одно дело,

что доминация над мужчиной равного статуса через анальную связь – хорошая примета,

и совсем другое – как смотрели ассирийцы на нравственность гомосексуальных связей.

85

If the Middle Assyrian legislation forbids any homosexual practice beyond the cult, the second

of the above-mentioned superstitious beliefs, probably, assumes that homosexual contact within

a cult and with a cult priest ("prostitute") was socially acceptable or at least tolerant. His is evidenced

by some other sources as well.

The role of the male cult priests (named assinnu, kurgarrû or kulu’u) was roughly discussed

with the experts: at first they were regarded as the "cult prostitutes", and recently a hypothesis has

appeared according to which these priests served only as musicians, dancers and actors, performing

at the cult festivals. They dressed and smartened up like women, usually had a female symbol

(spindle) and participated in ecstatic dancing and self-tortures. However, whatever other duties they

had, which are referred to in modern researches, and whether they had a "regular sex for a fee"

(prostitution), the evidences are obvious: these priests had ceremonial sexual relations. The fragments

from Mesopotamian texts are revealing:

When kalû wiped his anus, (he told): "I shouldn't excite the thing which belongs to my lady

Inanna".

When (female man) entered a brothel, he upraised his hands and told: "My payment – to my

patron. You are wealth, I am a half.

Men take kurgarrûs into their houses who give them children 103 .

"Shumma Alu" foretells that someone will deem it necessary to have sexual relations with

other man "like assinnu". One of the texts describes the grieved fate of these cult priests: "Bread

from city plows (the euphemism denoting penises) will be your food" 104 .

Apparently, the ancient Mesopotamian theology had a belief that the man who had sexual

contact with one of the passive homosexual cult priests got immediate access to the power of the

goddess Ishtar. However, these passive partners, obviously, treated contemptuously though they

were the means of gaining the divine force. According to the Mesopotamian mythology, they were

turned from men into women by the goddess Ishtar and as a result they began to be called "female

men" and even "female dogs". (Comparison with a dog, probably, reflected the "disgusting transformation

of masculinity and, perhaps, sexual intercourse in a dog pose" 105 ). Apart from the epithets

"female man", "female dog" and "dog", these cult priests were considered to be created from the

grease under the nails of the god Enki; they were only a "broken vessel".

Another Mesopotamian magic text ("The almanac of spells") has a list of the prayers designed

to help with love affairs. Three categories are mentioned here (most likely, equivalent to

each other): "love of a man to a woman", "love of a woman to a man" and "love of a man to a

man" 106 . According to many scientists’ view, the latter case is about homosexual relations, which

are obviously considered in more positive way, than "obsession of the dominating partner with his

power" 107 , which is natural for the images of male homosexual behavior in other Mesopotamian

texts. However, one should also consider the fact that the thing is in mere close male friendship

without any homosexual context. The examples of these dual relations – gentle friendship or love –

can be found in a set of ancient heroic epics.

103 Citing on Yemelyanov V. V. Ancient Sumer. Cultural sketches. — Saint-Petersburg.: "The St. Petersburg Oriental

studies", 2001 (translation made by the author).

104 These texts are cited in: Nissinen, Homoeroticism, 32–33; Gagnon, The Bible and Homosexual Practice, 49. Compared

to Wold, Out of Order, 48–49, who recognizes a wider role of these priests, but calls this guild in Mesopotamian

and Canaanite cultures as "cult prostitutes". Lambert, "Prostitution," 145–153, provides additional cuneiform evidences

in favor of existence of male sacral prostitution in ancient Mesopotamia. Joan Westenholz explains why homosexual

priests were associated with the cult of Ishtar: "Ishtar it is capable to change sexual roles, and the priests of the cult imitated

it. Transsexuals and transvestites participated in her cult as well» [Joan Goodnick Westenholz, “Great Goddesses

in Mesopotamia: The Female Aspect of Divinity;” JJSEA 29 (2002):17].

105 Gagnon, The Bible and Homosexual Practice, 49. Ср. Greenberg, The Construction of Homosexuality, 127

106 Greenberg, The Construction of Homosexuality, 94–97.

107 Gagnon, The Bible and Homosexual Practice, 48

86

Если среднеассирийское законодательство запрещает всякую гомосексуальную

практику за пределами культа, вторая из вышеперечисленных примет, видимо, предполагает,

что гомосексуальная связь в рамках культа и со служителем культа («проституткой») была

социально приемлемой или как минимум терпимой. Об этом говорит и ряд других

свидетельств.

Роль мужских служителей культа (именуемых assinnu, kurgarrû или kulu’u)

подвергалась бурным дискуссиям в среде специалистов: сначала в них видели «культовых

проституток», а не так давно появилась гипотеза, согласно которой эти служители лишь

служили музыкантами, танцорами и актерами, выступая на культовых празднествах. Они

одевались и прихорашивались как женщины, обычно носили с собой женский символ

(веретено) и участвовали в экстатических плясках и самоистязаниях. Однако, какими бы

ни были другие их обязанности, о которых говорят современные исследования, и независимо

от того, занимались ли они регулярно «сексом за плату» (проституцией), свидетельства

очевидны: эти служители вступали в обрядовые сексуальные отношения. Показательны

отрывки из месопотамских текстов:

Когда kalû вытер свой анус, (он сказал): «Я не должен возбуждать то,

что принадлежит моей госпоже Инанне».

Когда (мужчина-женщина) вошел в публичный дом, то воздел руки и сказал:

«Моя плата – моему покровителю. Ты – богатство, я – половина.

Мужчины берут в свои дома kurgarrûs, которые дают им детей [103].

«Шумма алу» предсказывает, что кто-то сочтет необходимым вступить в сексуальную

связь с другим мужчиной «подобно assinnu». В одном из текстов описана печальная участь

этих служителей культа: «Хлеб с городских плугов (эвфемизм, обозначающий пенисы) будет

твоей пищей» [104].

По-видимому, древнее месопотамское богословие содержало веру в то, что мужчина,

имевший сексуальный контакт с одним из пассивных гомосексуальных служителей культа,

получал прямой доступ к силе богини Иштар. Впрочем, к этим пассивным партнерам,

очевидно, относились с презрением, хотя они и были инстрементом приобретения

божественной силы. Согласно месопотамской мифологии, они были превращены богиней

Иштар из мужчин в женщин и тем самым стали называться «мужчина-женщина» и даже

«пес-женщина». (Сравнение с псом, видимо, отражало «отвратительную трансформацию

мужественности и, возможно, также совокупление в собачьей позе» [105]). Помимо эпитетов

«мужчина-женщина», «пес-женщина» и «пес», считалось, что эти служители культа созданы

из грязи под ногтями у бога Энки; они были лишь «разбитым сосудом».

Другой месопотамский магический текст («Альманах заклинаний») содержит перечень

молитв, призванных помочь в делах любовных. Упомянуты три категории (по всей

видимости, равнозначные): «любовь мужчины к женщине», «любовь женщины к мужчине»

и «любовь мужчины к мужчине» [106]. По мнению многих ученых, в последнем случае речь

идет о гомосексуальных отношениях, которые явно рассматриваются в более позитивном

свете, чем «упоение доминирующего партнера своей властью» [107], характерное

для изображений мужского гомосексуального поведения в других месопотамских текстах.

Впрочем, нельзя исключать, что речь идет просто о тесной мужской дружбе без всякого

гомосексуального подтекста. Примеры таких двояких отношений – нежной дружбы или

любви – можно найти во множестве древних героических эпосов.

87

In particular, some researchers observed positive homosexual relations in the epic about Gilgamesh:

between Gilgamesh, the king of Uruk, and Enkidu, a wild and uncivilized person created by the

gods as Gilgamesh’s partner. After all, most scientists consider that relationship of these heroes had

no sexual nature 108 .

William Moeran refers to the letter of Zimri-lin’s wife, the Mari king, where she mentions

the fact that her husband, as well as the Babylon king Hammurapi, has male lovers.

Wald notes that not a single homosexual scene was found in the Mesopotamian art (unlike

Greek) (even in the victory scenes where the acts of domination or humiliation are expected). According

to his opinion, few references to homosexuality in Mesopotamian literature and art are

caused by the importance of nuclear family preservation and concern on the children to be born to

preserve a family name. Taking into account these circumstances, Wald comes to a fair conclusion

about the extent of homosexual practice in the Mesopotamian society:

"If homosexuality in Mesopotamia was widespread, it would contradict to nuclear family integrity,

beliefs in an afterlife (associated with the existence or adoption of children) and preservation

of these basic social principles reflected in genealogical lists from the Babylon and Assyrian

sources. It is no wonder that homosexuality is not often referenced to in Mesopotamian literature

and art. It is difficult to imagine that this practice was widespread. Most likely it was limited to the

cult only".

However there is also a number of evidences of the contrary. In particular, the images of

love scenes which survived till our days quite often show the figures, the sex of whom is quite difficult

to identify, therefore we can’t exactly unambiguously talk about the images of heterosexual

love acts.

Thus, the fact of homoerotic contacts wasn't disputed or condemned which is confirmed

though few sources. Status and the role of a partner were of a special significance, especially of the

passive one, and this defined the probable consequences of the contact. That is, an anal sexual contact

with a man of an equal status or with a male cult prostitute was considered to bring luck while

copulation with an imperial employee, a prisoner or a slave had to bring misfortune 109 .

Another type of same-sex relationships in ancient Middle Eastern culture – is love between

heroes and soldiers. The most known example is found in the Epic about Gilgamesh. It is a poem

where a man and the nature, love and adventures, [and] friendship and struggle with a "severe reality

of death" are combined." Gilgamesh was the king of Uruk, the Sumer city-state, approximately in

2600 BC whose feats and glory brought him to the deity level soon after his death. There are five

legends about him which survived till our days in Sumer language, they were written approximately

in 2000 BC. Nevertheless, after the Akkadians captured Babylon and prospered under the

Hammurapi’s reign (about 1750 BC), the unknown author of that period (approximately 1600 BC)

collected and united the early stories about Gilgamesh in the uniform literary work. This literary

text was respected enough to be translated into Hurrian (the language of the Northern and the North

western Mesopotamia), it was shortened by Anatoly Hittites (Syria and Eastern Turkey), and its remains

were found in Palestine. 110 The most uncut text available today, sometimes is called the "Nineveh"

version because it uses 35 manuscripts found in the big library of the Assyrian king Ashurbanipal

in Nineveh (the middle of the 7th century BC) along with other fragments found in other

places. Hot friendship between Gilgamesh and Enkidu described in the story, undoubtedly, has its

homoerotic implication.

As well as in many others polytheistic religions, Mesopotamian religions were based on an

assembly of deities who, as a rule, were men or women, and the origin of one god or demon or another

was explained by a sexual act. In turn, evil demons were often characterized as barren.

108 Greenberg (Greenberg, The Construction of Homosexuality, 112–113) sees the hints on sexual relations between

them in sexual word-play in episodes concerning the dreams.

109 Greenberg, David, The Construction of Homosexuality, 1988. p.127.

110 Bottero, Jean, with contributions by Andre Finet, Bertrand Lafont, and George Roux, Everyday Life in Ancient

Mesopotamia. Edinburgh University Press, 2001. – 231-35

88

В частности, некоторые исследователи усматривали позитивные гомосексуальные

отношения в эпосе о Гильгамеше: между Гильгамешем, царем Урука, и Энкиду, диким

и нецивилизованным человеком, созданными богами в качестве партнера Гильгамешу.

Однако большинство ученых все-таки считают, что взаимоотношения этих героев не носили

сексуальный характер [108]. Уильям Моран ссылается на письмо жены Зимри-лина,

марийского царя, в котором она упоминает, что у ее мужа, как и у вавилонского царя

Хаммурапи, есть любовники-мужчины.

Уолд отмечает, что в месопотамском искусстве (в отличие от греческого) не найдено

изображений гомосексуальных сцен (даже в сценах победы, где ожидаемы акты доминации

или унижения). По его мнению, редкость упоминаний о гомосексуальности в литературе

и искусстве Месопотамии обусловлена важностью сохранения нуклеарной семьи и заботой

о том, чтобы родились дети, сохраняющие семейное имя. С учетом этих обстоятельств Уолд

приходит к справедливому выводу о степени гомосексуальной практики в месопотамском

обществе: «Будь гомосексуальность в Месопотамии широко распространена,

она противоречила бы целостности нуклеарной семьи, верованиям в загробную жизнь

(связанным с наличием или усыновлением потомства) и сохранению этих базовых устоев

общества, отраженных в генеалогических списках из вавилонских и ассирийских

источников. Неудивительно, что в месопотамской литературе и искусстве гомосексуальность

мало упоминается. Сложно представить, что эта практика была распространенной. Скорее

всего она ограничивалась культом».

Однако существует и ряд доказательств обратного. В частности, изображения

любовных сцен, сохранившиеся до нашего времени, нередко показывают фигуры,

идентифицировать пол которых довольно затруднительно, поэтому нельзя однозначно

говорить об изображении исключительно гетеросексуальных актов любви.

Итак, факт гомоэротических связей как таковой не подвергался сомнению или

осуждению, что подтверждается хоть и немногочисленными источниками. Особым

значением обладали статус и роль партнера, особенно пассивного, и именно это определяло

вероятные последствия такой связи. То есть, анальный сексуальный контакт с мужчиной

равного положения или с культовой проституткой мужского пола считался приносящим

удачу, в то время как совокупление с царским служащим, заключенным или рабом должны

были принести несчастье [109].

Другой тип однополых отношений в древней ближневосточной культуре – любовь

между героями и воинами. Самый известный пример находят в Эпосе о Гильгамеше. Это

поэма, в которой сочетаются "человек и природа, любовь и приключения, [и] дружба и

борьба с "суровой реальностью смерти." 20 Гильгамеш был королем Урука, шумерского

города-государства, ок 2600 г. до Р. Х., чьи подвиги и слава возвели его в ранг божества

вскоре после его смерти. Пять легенд о нем остались на шумерском языке, составленные

около 2000 г. до Р. Х. Тем не менее, после того, как аккадцы взял Вавилон и процветали под

властью Хаммурапи (около 1750 г. до Р. Х.), неизвестный автор периода (ок. 1600 г. до Р. Х.)

собрал и объединил ранние рассказы о Гильгамеше в единое литературное произведение.

Этот литературный текст почитался достаточно, чтобы быть переведенным на хурритской

(язык северное и северно-западной Месопотамии), он был сокращен хеттами Анатолии

(Сирии и восточной Турции), и остатки его были найдены в Палестине [110]. Наиболее

полный текст, доступный сегодня, иногда называют «Ниневийской» версией, потому что она

использует 35 рукописей, найденные в большой библиотеке ассирийского царя

Ашурбанипала в Ниневии (середина 7 века до н.э.), наряду с другими фрагментами,

найденными в других местах. Описанная в истории горячая дружба между Гильгамешем и

Энкиду, несомненно, имеет гомоэротический подтекст.

Как и во многих других политеистических религиях, религии Месопотамии

основывались на сонме божеств, которые, как правило, были мужского или женского пола, и

происхождение тех или иных богов или демонов объяснялось сексуальным актом. В свою

очередь, злые демоны часто характеризовались как бесплодные.

89

Thus, sex was considerably sacralized. For example, in the Sumer "Debate between a tree and the

reed" An(u), the god of the sky, fertilizes the earth:

Sacred Earth, pure Earth,

Adorned itself for sacred

Sky.

The sky, the noble god, put his sex into the wide

Earth,

Let the seed of the heroes, Trees and Reed, flow

into her womb.

The Earth sphere, a faithful cow, was fertilized by the good

Seed of the Sky.

Enlil, the Sumer god of air, is repeatedly called as "a dominating bull" (hinting on sexual intercourse

between a bull and a cow). In the myth about "Enki and the world structure", the Sumer

god of underground waters creates waters for Nippur, fertilizing the Tiger river:

Like the most butting bull before a fight, he raised [Enki],

Raised his dick and poured out the seed,

Filled the Euphrates with transparent water.

<…>

The tiger stood in his way like a butting bull.

He raised his dick and brought the wedding gift.

The tiger like a big butting bull rejoiced […]

He brought the water – its water is transparent, its blood is really good!

And the last example is the hymn in honor of the birth of Shulgi, the king of Ur (approximately

2094-2047 BC). Here we can find the oracle with the prediction of the birth of Shulgi. After

that is describes the birth which was resulted by sexual relations between the god Nanna and his

wife Ninlil.

Therefore Ashimbabbar (the god of the moon Nunna) shines in Ekur,

To his father Enlil (the superior god in the Sumer pantheon.)

He trusts, with his mother he seeks advice.

In Edug Nunns, the son of the lord, appealed –

The priestess-en from the thing (seed) which is put in the womb,

Gave birth to a holy man,

Enlil, the shepherd of force, took out a child.

A child destined for a throne and reign –this is Shulgi king! 111

Thus, cosmology in the Mesopotamian mythology has always been anyhow associated with

sexuality, with a man and woman who have sex and give birth to descendants. Gods and goddesses

often have love affairs. The sacred sexual act influenced the earth fertility as well.

Classical historians, Herodotus, in particular, stated that ritual sex was extremely widespread

in ancient Mesopotamia. In his work he describes the Babylon custom according to which each

woman at least once in her life had to give herself to the one who gave her money for it when she

sat on a temple threshold. Both this money, and the sexual act were consecrated with the gods 112 .

The fact of cult prostitution existence was severely disputed among the experts, however today

there are no significant doubts in its existence.

111 Citing on Yemelyanov V. V. Ancient Sumer. Cultural sketches. — Saint-Petersburg.: "The St. Petersburg Oriental

studies", 2001 (translation made by the author).

112 Herodotus, History, 1.199

90

Таким образом, секс был в значительной мере сакрализован. Например, в шумерском

«Диспуте между деревом и тростником» Ан(у), бог неба, оплодотворяет землю:

Священная Земля, чистая Земля,

украсила себя для священного

Неба.

Небо, благородный бог, вставило свой секс в широкую

Землю,

Позволило течь семени своих героев, Деревьев и Тростника,

в ее чрево.

Земная сфера, верная корова, была оплодотворена благим

семенем Неба.

Энлиль, шумерский бог воздуха, неоднократно именуется «быком подавляющим» (с

намеком на половой акт между быком и коровой). В мифе «Энки и устройство мира»

шумерский бог подземных вод создает воды для земли Ниппура, оплодотворяя реку Тигр:

Как самый бодливый бык перед схваткой, встал он [Энки],

Член свой поднял, излил семя,

Прозрачной водой Евфрат наполнил.

<…>

Тигр [встал] на его пути, как бык бодливый.

Член он поднял, брачный дар принес.

Тигр, как большой бодливый тур, возрадовался […]

Воду принес – вода ее прозрачна, сок ее поистине хорош!

И последний пример – гимн в честь рождения Шульги, царя Ура (около 2094–2047

годов до н. э.). В нем мы находим оракул с предсказанием рождения Шульги. Затем идет

описание рождения, которое произошло в результате сексуальной связи бога Нанны со своей

женой Нинлиль.

Поэтому Ашимбаббар (лунный бог Нанна.) в Экуре светит,

Отцу своему Энлилю (высшему богу шумерского пантеона.)

доверяется, с матерью советуется.

В Эдуге Нанна, сын властителя, обратился с просьбой –

Жрица-эн от того (семени), что в утробу вложено,

праведника родила,

Энлиль, пастырь силы, ребенка на свет вывел.

Ребенок, назначенный для трона и царства, – это Шульги-царь! [111]

Таким образом, космология в месопотамской мифологии всегда так или иначе связана

с сексуальностью, с парой мужчины и женщины, которые совокупляются и рождают

потомство. Боги и богини часто состоят в любовных отношениях. Священный сексуальный

акт влиял и на плодородие земли.

Классические историки, в частности, Геродот, свидетельствовали о том, что в древней

Месопотамии был чрезвычайно распространен ритуальный секс. В своем труде он описывает

вавилонский обычай, согласно которому каждая женщина должна хотя бы раз в жизни

отдаться тому, кто даст ей денег, когда она сидит на пороге храма. И эти деньги, и

сексуальный акт освящались богами [112]. Факт существования культовой проституции

подвергался дискуссии среди специалистов, однако в настоящее время никаких

существенных сомнений в ее существовании нет.

91

Cult prostitution was widespread throughout all ancient Middle East: in ancient temples of Mesopotamia,

Phoenicia, Cyprus, Corinth, Carthage, Sicily, Libya, and western Africa. Male and female

prostitutes were like intermediaries between the gods and the "clients" and performed their heterosexual,

homosexual, oral, zoophile and other forms of sexual desires. These cult priests served as

representation of fertility and deity sensuality.

Other type of homosexuality existing in the ancient times involved the tradition of admiring

beautiful boys. There are a number of evidences of the ritual love to boys when the lover guided his

beloved in hunting and military training. The echo of these representations can be seen in Gilgamesh

and Enkidu's relations when the dominating partner guides another one, trains him, instructs

him, helps to cope with the vagaries of fortune. Partially, sacralization of the relations with the boys

is presumably associated with the procedure of their initiation in the mysteries of hunting.

The researcher of the Mesopotamian culture Jean Bottero notes that the Middle Eastern culture

considers sex as a natural thing which doesn’t need to be written about it and describe

someone's sexual abilities and skill. Moreover, he states that it is impossible to find any descriptions

of tender feelings or love confessions in their cultural heritage – they were undoubtedly assumed,

but weren't expressed explicitly. Along with the institution of the family there was a practice of having

female and male concubines. Sex was considered to be natural and shouldn't have been exposed

to reprehension unless the third party suffered or the ban was violated (like, for example, the ban for

sexual activity in particular days, or contact with women destined for the gods) 113 .

William Nefi noted that one of the distinctive features of ancient Middle Eastern cultures is mainly

the lack of any "moral" reprehension of same-sex contacts. It was acknowledged that men can have

sexual contacts with men, however the passive male role (if he wasn't a teenager) deprived him of

some part of masculinity 114 . At the legislative level only negative cases of homosexuality were forbidden,

such as slander, rape and incest. In particular, “If a man secretly belied the one equal to

him, having said: "He is sexed up", or during the quarrel publicly told him: "You will be sexed up",

or: "I will solemnly accuse you", but didn’t accuse and I didn’t catch, this man should be given 50

strokes of the cane, he will perform imperial work within a month, he should have his hair cut, and

he has to pay 1 talent of tin” 115 .

It is also necessary to consider the evidences of homosexuality extension to the adjacent cultures

which are at our disposal.

Thus, the Hittite legislative code (the second millennium BC) § 189 forbids sexual relations

between the father and the son: "If a man has sexual relations with his (own) son it is an unlawful

contact". This law is included in the context of various forbidden incest contacts, and therefore has

to be considered rather as a ban on incest, than a ban on homosexuality. Other Hittite texts don’t

have any references to same-sex relationships. As a consequence, we can’t make any general conclusions

on homosexual practice in ancient Anatoly.

Ancient Egyptian legislative codes aren't found yet, and the remained Egyptian papyruses

and inscriptions in the majority of cases concern funeral and religious subjects. Therefore it is quite

difficult to understand how the Egyptian society treated homosexual practice.

The references to homosexual cult prostitution aren't found, but homosexual practice was

sometimes attributed to the Egyptian gods. One of the versions of the myth about "Gore's Dispute

with Seth" (approx. 1160 BC) mentions the god Seth’s sex with his younger brother Gore: "Seth

made his penis to be excited, and put it between Gore's buttocks. And Gore put his hand between

his buttocks and took Seth's seed". Afterwards, Seth says that he "has played a male role" with

Gore.

113 Bottero, Jean, with contributions by Andre Finet, Bertrand Lafont, and George Roux, Everyday Life in Ancient

Mesopotamia. Edinburgh University Press, 2001. – 91-97

114 Naphy, William, Born to Be Gay: A History of Homosexuality, 2004. – р. 15

115 Хрестоматия по истории Древнего Востока: учебное пособие. Часть I. М.: Высшая школа, 1980. – с. 197.

92

Культовая проституция была распространена во всем древнем Ближнем Востоке: в

храмах древней Местопотамии, Финикии, Кипра, Коринфа, Карфагена, Сицилии, Ливии,

западной Африки. Приститутки – мужчины и женщины – выступали в качестве посредников

между богами и «клиентами», чьи гетеросексуальные, гомосексуальные, оральные,

зоофильские и другие формы сексуальных желаний они выполняли. Эти служители культа

служили репрезентацией плодородия и чувственности божеств.

Другой вид гомосексуализма, существовавший в древности, состоял в традиции

восхищения красивыми мальчиками. Существует множество доказательств

ритуализованности любви к мальчикам, когда любовник руководил возлюбленным в

обучении охоте и военному делу. Отголосок таких представлений можно увидеть в

отношениях Гильгамеша и Энкиду, когда доминирующий партнер ведет другого, обучает,

наставляет, помогает справиться с перипетиями судьбы. Отчасти сакрализация отношений с

мальчиками предположительно связана с процедурой их инициации, посвящения в тайны

охотничьего дела.

Исследователь месопотамской культуры Жан Боттеро отмечает, что ближневосточная

культура почитает секс занятием слишком естественным, чтобы писать о нем и расписывать

чьи-либо сексуальные способности и мастерство. Более того, он свидетельствует о том, что в

их культурном наследии невозможно найти описаний нежных чувств или признаний в любви

– несомненно, такое предполагались, но не выражались открыто. Наряду с институтом семьи

существовала практика заведения наложниц и наложников. Занятие любовь полагалось

естественным и не должно было подвергаться осуждению, если только не пострадала третья

сторона или не был нарушен запрет (как, например, запрет сексуальной активности в

некоторые дни, или контакт с женщинами, предназначенными для богов) [113].

Уильям Нэфи отмечал, что одной из отличительных черт древних культур Ближнего

Востока является по большей части отсутствие какого-либо рода «морального» осуждения

однополых связей. Признавалось, что мужчины могут иметь сексуальные связи с

мужчинами, однако пассивная роль мужчины (если он не был подростком) лишала его

некоторой части мужественности [114]. На законодательном уровне запрещены были лишь

негативные случаи гомосексуализма, а именно – клевета, изнасилование и инцест. В

частности, «Если человек тайно оклеветал равного себе, сказав: “Его познают”, или во время

ссоры публично сказал ему: “Тебя познают” и еще так: “Я сам клятвенно обвиню тебя”, но


течение месяца выполнять царскую работу, должно отрезать ему волосы, и он должен

уплатить 1 талант олова» [115]. Следует рассмотреть и находящиеся в шанем распоряжении

свидетельства о распространении гомосексуализма в близких культурах.

Так, в хеттском законодательном кодексе (второе тысячелетие до н. э.) § 189

запрещает сексуальные отношения между отцом и сыном: «Если мужчина вступит

в сексуальную связь со (своим собственным) сыном это недозволенная связь». Этот закон

содержится в контексте различных запретных инцестных связей, а потому должен

рассматриваться скорее как запрет на инцест, чем на гомосексуальность. В других хеттских

текстах однополые отношения не упоминаются. Соответственно, общих выводов

о гомосексуальной практике в древней Анатолии сделать невозможно.

Древнеегипетские законодательные кодексы пока не найдены, а сохранившиеся

египетские папирусы и надписи в большинстве своем касаются погребальной и религиозной

тематики. Поэтому понять, как относилось египетское общество к гомосексуальной

практике, довольно трудно.

Свидетельств гомосексуальной культовой проституции не найдено, но египетским

богам иногда приписывалась гомосексуальная практика. Одна из версий мифа «Спор Гора

с Сетом» (около 1160 года до н. э.) упоминает о сексе бога Сета со своим младшим братом

Гором: «Сет сделал, что у него пенис возбудился, и вставил его между ягодиц Гора. И Гор

положил свою руку между своих ягодиц и принял семя Сета». Далее Сет говорит,

что «исполнил мужскую роль» с Гором.

93

Though the cult homosexual prostitution in ancient Egypt, probably, didn't came into existence,

there was a belief that a homosexual contact with the Egyptian male deity is favorable. On

one of sarcophagi the deceased swears in his text: "I will swallow the phallus of Ra". Another text

written on the sarcophagus mentions sexual relations with the god of Earth Geb: "His (Geb’s. –

R.D.) phallus – between the buttocks of his son and successor".

Apparently, Pharaohs sometimes had homosexual relations. It is reported that the Pharaoh

Neferkara (Pepi II) belonging to the VI dynasty (approx. 2272-2178 BC) every night visited the

commander Sasenet who wasn't married (or lived without wife), – probably, for a sexual contact.

But it is impossible to determine by these data, the popularity of homosexuality in Egypt or even

among Pharaohs in particular: the long-liver Pepi II wasn't famous for his morality. Tomb basreliefs

of two manicure makers and hairdressers of the Pharaoh Niuserra (approx. 2600 BC) display

two men being in intimate poses: they hug, hold each other’s hands and touch each other by their

noses. The Pharaoh Ekhnaton (approx. 1370 BC) is represented in the scenes of unusual intimacy

with Smenkhara, the husband of his daughter and, probably, the co-governor. They are shown nude

(extremely unusual); Ekhnaton beats Smenkhara’s chin; Smenkhara is given gentle titles which in

general were used only in relation to the Ekhnaton’s queen and concubines. Ekhnaton's appearance

is effeminate, he has a bloated stomach and no genitals 116 .

As well as Mesopotamian literature, some Egyptian texts show that the passive role in male

anal contact was considered as dishonor, while active – the proof of superiority. Thus, in one of the

sarcophagi texts (the IX-X dynasty) which had magic fragments to read after death (to find immortality),

the deceased boasts: "Atum (male deity. – R. D.) has no power over me since I copulate between

his buttocks". According to some scientists, initially Egyptians were tolerant to homosexual

activity, but then began to feel negative towards it. During earlier period only same-sex contacts

with young men were considered as obnoxious. One of the early texts, "Ptahhotep's instruction" (V

dynasty; the middle of the third millennium BC), warns only against coercion of a "vulva boy" to

sexual relations 117 . The same way, Heracleapolis inscription (probably, IX dynasty; approximately

2130 BC) gives a direct reference to the passive homosexual role of a young man and criminal

prosecution of an adult who is engaged in the pederasty. The man says: "I didn't want to love a

young man. As for a dear son who does it, his own father will leave him in the court". Transition to

more negative attitude to any homosexual practice, perhaps, is marked by "The book of the dead"

(the XVIII dynasty; The 15th century BC). Chapter 125 of "The books of the dead" has a number of

statements of the deceased on his innocence of various sins. Two of them treat homosexuality.

(A 20) I had no sexual relations with a boy.

(B 27) The one whose face is turned back who appears from Tephet-dzhat! I wasn't a sex offender.

I had no sexual relations with a boy.

Many scientists, following Wilson's translation, refer this text to homosexual contact with

young men (pederasty). However, according to Greenberg, the original doesn't specify the age of

the partner and he can be interpreted as not a "boy" but a "male lover" 118 . Then it turns out that the

text considers reprehensible any homosexual activity. It seems that by times of the inscriptions written

in Edfu temple (the Ptolemean period; The 3-2nd century BC) both passive, and active roles in

homosexual practice were forbidden 119 .

Reliable evidence of homosexual practice hasn't been found in Ugaritic literature and Ugaritic

art yet, though as we see, there is evidence of zoophilism and incest. In "Akhat’s bow" it is told

that the Canaanite goddess Anat "takes away the bows from men, which turns them into women". It

can mean, as well as in similar Mesopotamian statements about Ishtar that the goddess made men

homosexuals.

116 Greenberg, The Construction of Homosexuality, 130, gives references according to these data (concerning gives

references according to these data (concerning manicure makers and hairdressers of the Pharaoh Niuserra and the Pharaoh

Ekhnaton

117 Citing from: Greenberg, The Construction of Homosexuality, 134.

118 Greenberg, The Construction of Homosexuality, 133.

119 Gagnon, The Bible and Homosexual Practice, 53, cited an inscription from Edfu which "has a ban on copulation

with nkk or ḥmw – the concepts which are associated with an effeminate coward or a passive partner"

94

Хотя культовой гомосексуальной проституции в древнем Египте, видимо,

не существовало, бытовала вера, что гомосексуальная связь с египетским мужским

божеством благоприятна. В тексте на одном из саркофагов усопший клянется: «Я проглочу

фаллос Ра». Другой текст с саркофага упоминает о сексуальных отношениях с богом земли

Гебом: «Его (Геба. – Р. Д.) фаллос – между ягодиц его сына и наследника».

Судя по всему, фараоны иногда вступали в гомосексуальные отношения. Сообщается,

что фараон Неферкара (Пепи II) из VI династии (около 2272–2178 годов до н. э.) регулярно

навещал ночами полководца Сасенета, который был не женат (или жил без жены), – видимо,

для сексуальной связи. Но по этим данным нельзя определить, сколь распространена была

гомосексуальность в Египте в целом или даже среди фараонов в частности: долгожитель

Пепи II нравственностью не славился. Барельефы из гробницы двух маникюрщиков

и парикмахеров фараона Ниусерры (около 2600 года до н. э.) изображают двух мужчин

в интимных позах: они обнимаются, держатся за руки и касаются носами. Фараон Эхнатон

(около 1370 года до н. э.) изображен в сценах необычной близости со Сменхарой, мужем его

дочери и, видимо, соправителем. Они показаны нагими (крайне необычно); Эхнатон бьет

Сменхару по подбородку; Сменхара получает нежные титулы, которые вообще

использовались лишь по отношению к Эхнатоновой царице и наложницам. Внешность

Эхнатона женоподобна, у него раздутый живот и отсутствуют гениталии [116].

Как и в месопотамской литературе, некоторые египетские тексты показывают,

что пассивная роль в ходе мужской анальной связи считалась бесчестьем, а активная –

доказательством превосходства. Так, в одном из текстов саркофагов (IX–X династии),

содержащем магические отрывки для чтения после смерти (чтобы обрести бессмертие),

усопший хвалится: «Атум (мужское божество. – Р. Д.) не имеет власти надо мной, ибо я

совокупляюсь между его ягодиц».

По мнению некоторых ученых, поначалу египтяне были терпимы к гомосексуальной

деятельности, а потом стали относиться к ней отрицательно. В более ранний период

предосудительными считались лишь однополые связи с юношами. Один из ранних текстов,

«Поучения Птахотепа» (V династия; середина третьего тысячелетия до н. э.), предостерегает

лишь от принуждения «вульвы-мальчика» к сексуальной связи [117]. Аналогичным образом

гераклеопольская надпись (видимо, IX династия; около 2130 года до н. э.) прямо упоминает

о пассивной гомосексуальной роли юноши и уголовном преследовании взрослого, который

занимается подобной педерастией. Мужчина заявляет: «Я не хотел любить юношу.

Что касается уважаемого сына, который это делает, его собственный отец оставит его

в суде». Переход к более негативной оценке всякой гомосексуальной практики, возможно,

знаменуется «Книгой мертвых» (XVIII династия; XV век до н. э.). Глава 125 «Книги

мертвых» содержит ряд утверждений усопшего о своей невиновности в различных грехах.

Два из них относятся к гомосексуальности.

(А 20) У меня не было сексуальных отношений с мальчиком.

(B 27) О Тот, чье лицо повернуто назад, кто является из Тепхет-джат! Я не был

извращенцем. Я не вступал в сексуальные отношения с мальчиком.

Многие ученые, следуя за переводом Уилсона, относят этот текст к гомосексуальной

связи с юношей (педерастии). Однако, согласно Гринбергу, оригинал не уточняет возраста

партнера и может быть понят как «мужчина-любовник», а не «мальчик» [118]. Тогда

получается, что текст считает предосудительной всякую гомосексуальную деятельность.

Создается впечатление, что ко временам надписей храма Эдфу (птолемеевский период; III–

II века до н. э.) были запрещены как пассивные, так и активные роли в гомосексуальной

практике [119].

В угаритской литературе и угаритском искусстве надежные свидетельства

гомосексуальной практики пока не найдены, хотя, как мы увидим, имеются свидетельства

скотоложства и инцеста. В «Луке Акхата» сказано, что ханаанейская богиня Анат «отнимает

луки у мужей, то есть превращает мужей в женщин». Это может означать, как и в сходных

месопотамских высказываниях об Иштар, что богиня делала из мужчин гомосексуалов.

95

Thus, among the ancient Middle Eastern countries homosexual practice, probably, was documented

in Mesopotamia, Anatoly and Egypt. It is impossible to unambiguously discuss its acceptance

or rejection. However, the cultural and historical heritage of these people unambiguously

indicates distribution of such phenomenon as homosexuality. According to the written sources, it

obviously wasn’t marginal in its nature. Some researchers find the evidences of homosexual contact

reprehension – at least occurring beyond the cult activites, however such interpretations remain disputable

so far.

In Mesopotamia homosexuality, apparently, mainly existed in a religious, magic, and cult

context. The legislative bans on homosexual activity in the Middle Assyrian laws prescribe castration

as the maximum punishment, instead of death sentence. But the bans concern homosexual acts

with force mainly.

The Egyptian society, apparently, initially treated homosexual behavior more tolerantly,

than they did afterwards. Sexuality –not only copulation, but masturbation as well – were idolized

and often occurred in the mythological texts. There are few references to sex sacralization by means

of cult prostitution in Egypt 120 , however there is information on the sacred marriage rituals similar

with the Mesopotamian ones including sexual relations between the representatives of the god and

the goddess.

Итак, из стран древнего Ближнего Востока гомосексуальная практика, видимо,

задокументирована в Месопотамии, Анатолии и Египте. Говорить об однозначном ее

принятии или отвержении невозможно. Однако культурно-историческое наследие этих

народов однозначно указывает на распространение такого явления, как гомосексуализм.

Судя по письменным источникам, он явно не имел маргинальный характер. Некоторые

исследователи находят следы осуждения гомосексуальных связей – по крайней мере

происходящих вне культа, однако такие интерпретации пока остаются спорными.

В Месопотамии гомосексуальность, по-видимому, главным образом существовала в

религиозном и магическом, культовом контексте. Законодательные запреты на

гомосексуальную деятельность в среднеассирийских законах предписывают в качестве

максимального наказания кастрацию, а не смерть. Но и тут речь идет главным образом о

гомосексуальных актах с применением насилия.

Египетское общество, судя по всему, поначалу относилась к гомосексуальному

поведению более терпимо, чем впоследствии. Сексуальность – причем не только

совокупление, но и мастурбация – обожествлялись и часто встречались в мифологических

текстах. Свидетельств о сакрализации секса посредством культовой проституции в Египте

немного [120], однако имеются сведения о проведении там схожих с месопотамскими

ритуалов священного брака, включавших сексуальную связь между представителями бога и

богини.

120 Herodotus (History, 1.182) reveals the statements of the priests that a certain woman has sexual relations with Zeus

of Thebes (i.e. Amun). Perhaps, it occurred by means of cult prostitution: the deity was personified by the priests.

96

Mesopotamian and medieval European magic systems: assessment of homosexuality

The heritage of the Sumer, Akkadian, Assyrian and Babylon magic has continued its life in

the history. Their developments in the field of astrology, numerology, healing, and incantation, etc.

have found the place in the European medieval culture. It is known that advancement of Christianity

was followed by persecutions on paganism – the belief, widespread among the people, which can't

be completely eradicated, since it is closely interwoven into human life. In the compositions of the

Fathers of the Church, starting with Tertullian and Augustine, accusations of pagan belief took, as a

rule, the form of magic reprehension as an antichristian activity. In the encyclopedic treatises written

in the early Middle Ages devoted to magic and to its interpretation mainly, the authors are based

on the definition of magic which Isidore of Seville gives in his work "Etymology" (approx. 560-

636). This text in details proves the fact that magic arts were originated from the fallen angels who

had this skill and have transferred it to a man afterwards. Zoroastr was the first to get an access to

magic among the people. One can find the list of magic arts in the section "Etymologies" of Isidore

of Seville devoted to "magicians". This list is widely used in medieval compositions, including even

those practices which are not used anymore, or the value of which has changed. This list included

necromancy, hydromancy, pyromancy, aeromancy, geomancy and other various methods of a classical

divination, in addition – astrology. Isidor's list is based on the compositions of various classical

authors (Vergilius, Lukan, Varron) and on the Bible and the compositions of the Fathers of the

Church. He quotes Augustine's prohibition on the use of ligatures ("bindings") in medicine, attributing

their efficiency, like Augustine, to a demonic action. Here we can observe an idea of a nasty

nature concerning any special signs which were considered as a magic text, a link with the demons.

In general, stating his negative attitude to magic, he tends to explore and mythologize the things

which were metaphorical, theoretical and abstract in Augustine's composition.

In the 12th and 13th centuries plenty of the Arab philosophical texts were translated into

Latin. It entailed the emergence of some magic books, including the works on astrology, alchemy

and magic where the images are involved. Due to the emergence of such interests in society, paradigms

and knowledge classifications appeared, originating from the Arab sources as well. These

classifications, apart from the standard areas of knowledge, included magic arts as well. Dominic

Gundissalinus (apprx. the middle of the 12th century) compiled the work entitled "De divisione

scienciarum" (Latin - "About subdisciplines") where the branch of physics (obtained from Al-

Farabi's compositions [?-950] which he translated on his own) included astrology, medicine, natural

necromancy, magic which used the images, agriculture, navigation, alchemy and optics. Such an attempt

to include magic arts within the group of true sciences couldn't be accepted without any objections.

During the same period Guguo Seong-Viktorsky (?-1142) written about magic to resolutely

exclude it from the sphere of legal knowledge as a type of false knowledge.

Despite disagreement of Guguo Seong-Viktorsky, as well as other theologians having a plan

to include any kind of magic in the list of legal knowledge, the influence of the Arab treatises in the

field of natural philosophy allowed "natural magic" to take its root into the sphere of knowledge of

the medieval scholiasts.

During this period more distinct attention was paid to the difference between certain practices

which could be regarded as magic (and illegal), without due knowledge about them. Michael

Scot distinguished acceptable and unacceptable categories of astrology and magic similar to the author

of the work "Speculum Astronomiae", being focused on the special texts popular during that

era and he scrupulously worked on their classification and distinction identification.

97

Месопотамская и средневековая европейская магические системы: оценка

гомосексуализма

Наследие шумеро-аккадской и ассиро-вавилонской магии продолжило свою жизнь в

истории. Их разработки в области астрологии, нумерологии, целительства, заклинательства и

т. д. нашли место в европейской средневековой культуре. Известно, что распространение

христианства сопровождалось гонениями на язычество – распространенную в народе веру,

которую до конца невозможно искоренить, настолько тесно она вплетена в быт. В

сочинениях Отцов Церкви, начиная с Тертуллиана и Августина, обличения языческой веры

принимали, как правило, форму осуждения магии как противохристианской деятельности. В

энциклопедических трактатах раннего средневековья, посвященных магии, а главным

образом ее истолкованию, авторы основываются на том определении магии, которое дает в

своем труде «Этимология» Исидор Севильский (ок. 560-636). Этот текст обстоятельно

доказывает факт происхождения магических искусств от падших ангелов, которые обладали

этим мастерством и передали его затем человеку. Среди людей первым получил доступ к

магии Зороастр. В разделе «Этимологии» Исидора Севильского, посвященном «магам»,

можно найти перечень магических искусств, который станет повсеместно встречаться в

средневековых сочинениях, включая даже и те практики, которые уже перестали

использоваться, или же значение которых изменилось. В этот список были включены

некромантия, гидромантия, пиромантия, аэромантия, геомантия, а также различные иные

методы классической дивинации, кроме того – астрология. Список Исидора основывается на

сочинениях различных классических авторов (Виргилия, Лукана, Варрона), а также на

Библии и сочинениях Отцов Церкви. Он цитирует запрещение Августина на использование

лигатур («привязок») в медицине, приписывая их действенность, подобно самому

Августину, действу демоническому. Здесь отражается представление о нечистой природе

всякого рода специальных знаков, которые рассматривались как магический текст, связь с

демонами. В целом, в изложении своего негативного отношении к магии, он склонен

детально разбирать и мифологизировать то, что являлось метафорическим, теоретическим и

абстрактным в сочинении Августина.

В XII и XIII веках множество арабских текстов философской направленности были

переведены на латинский язык. Это повлекло появление некоторых книг с магической

направленностью, включая работы по астрологии, алхимии и магии, в которой

задействуются образы. В связи с появлением подобных интересов в обществе, также

появились парадигмы и классификации познания, тоже берущие начало в арабских

источниках, и в эти классификации, помимо стандартных областей знания, были включены и

магические искусства. Доминик Гундиссалинус (Dominic Gundissalinus) (ок. середины XII

века) составил работу под названием «De divisione scienciarum» (лат. - «О разделах наук»), в

котором раздел физики (почерпнутый из сочинений Аль-Фараби [?-950], которые он сам

переводил) включает в себя астрологию, медицину, естественную некромантию, магию, в

которой задействуются образы, сельское хозяйство, судоходство, алхимию и оптику. Такая

попытка включить магические искусства в ряд истинных наук не могла быть принята без

возражений. В тот же самый период Гуго Сен-Викторский (?-1142) написал о магии с целью

решительно исключить ее из сферы законного знания как вид знания ложного.

Несмотря на несогласие Гуго Сен-Викторского, а также и других теологов, с

замыслом включить любой вид магии в список законного знания, все же влияние арабских

трактатов в области естественной философии позволило «естественной магии» внедриться в

сферу знаний средневековых схоластов.

В этот период явным образом более отчетливое внимание уделялось различию между

отдельными практиками, которые могли быть расценены как магические (и незаконные), без

должного о них знания. Майкл Скот (Michael Scot) различал допустимые и недопустимые

категории астрологии и магии подобно тому, как поступал и автор труда «Speculum

Astronomiae», акцентируя свое внимание на специальных текстах, распространенных в ту

эпоху, и скрупулезно работал над их классификацией и выявлением различий.

98

He suggested considering legal only some types of magic, such as magic practices which are performed

by means of images and geomancy which was assumed to be performed only due to natural

forces. Albert the Great, Roger Bacon and other authors expressed their concern about that fact that

a huge number of the demonic or spoiled works which were popular at that time could cause the authorities

to accuse other books of the fact that they allegedly comprised illegal demonic magic while

actually they were legal and had useful natural knowledge. Such a view on magic books is partially

not only justified, but also has important analogy – Christian books which can be also divided into

"correct" and "spoiled" - deliberately or mistakenly which will lately result in the so-called lists the

rejected books and the measures taken by the church to eliminate apocryphal literature. Such view

on magic appears in a set of apologetic compositions on magic which are created during the early

medieval period. When even more conservative follower of Augustine, Thomas Aquinas (1225-

1274) criticized Talisman Magic in his composition "Summa contra gentiles" (Latin. "The sum

against pagans") (III, 105), allows to use images which are capable to get force from the stars, but

only provided that they won't include letters or symbols. Imposing the ban on the use of symbols, he

refers to Augustine’s compositions, who proved his opinion on any demonic origin of the symbols

in detail, which according to his views serve as a link with the demons. However, allowing using

artificial images without any written letters, he shows both his keen interest in the idea on the star

influences, and information awareness on what the sign can be made of. He, apparently, was informed

about it more detail, than Augustine.

Actually, the increasing interest to the astrological theory and the weakened understanding

of what the sign can (or can't) be made of, were interrelated. "De radiis stellarum" (Latin "About

beams of the stars") treatise, written by the Arab philosopher Al-Kindi whose Latin translation was

popular since 13th century, strongly, though being mainly not acknowledged, influenced on the ideas

which formed natural magic. Al-Kindi claimed that the words, as well as symbols and images,

have the force of the stars the way all other natural and artificial objects have this force. Thus, we

can see the echo of name magic used among the ancient people. Most readers of the late Middle

Age period experienced philosophical difficulties in recognizing the power of the words described

by Al-Kindi since he wrote about the existence of a direct connection between the power and the

meaning of words and signs which, on the one hand, contradicted to Augustine's opinion, and, on

the other hand, to Aristotle's ideas. However the idea that the words or sounds, nevertheless, can

have a magic force was supported by other philosophical thoughts. Roger Bekon supported the idea

that the words have the power (without any references to Al-Kindi’s treatise though it is obvious

that he was acquainted with him), and he used the ideas which at that time were accepted in medicine,

optics and in more respected branches of astrology to prove his statements.

In spite of the fact that the concept about the words and symbols’ peculiarity to have "natural"

power has been always discussed in the most severe philosophical texts, a number of practices

which could be collected under the uniform title "natural magic" without any difficulties had considerably

increased by the end of the XIV century. By the end of the 14th century John Gower in his

composition (approx. 1330-1408) "Confessio Amantis" classified four divination types included in

Isidor's list such as hydromancy, pyromancy, aeromancy, and geomancy as "natural" and acknowledged

in spite of the fact that all of them were eliminated from legal knowledge by Guguo Seong-

Viktorsky, and only one of these four divination types, geomancy, was acknowledged, although

with some restrictions, as "natural" by Albert the Great.

99

Только некоторые виды магии он предлагал считать законными, а именно магические

практики, осуществляемые посредством образов, и геомантию, которые, как предполагалась,

осуществляются исключительно благодаря присущим непосредственно самой природе

силам. Альберт Великий, Роджер Бэкон, а также иные авторы выражали свою

обеспокоенность тем фактом, что огромное количество демонических или испорченных

трудов, которые были в обращении в то время, могли побудить власти к тому, чтобы

обвинять другие книги в том, будто бы они также содержат в себе незаконную

демоническую магию, в то время как на самом деле в них заключается законное и полезное

естественное знание. Отчасти такой взгляд на магические книги не только оправдан, но и

имеет важную аналогию – христианские книги, которые тоже можно разделить на

«исправные» и «порченые» - намеренно или вследствие ошибки, что позже найдет свое

выражение в так называемых списках отреченных книг и принятии церковью мер по

ликвидации апокрифической литературы. Такой взгляд на магию будет появляться во

множестве сочинений о магии апологетического характера, которые будут создаваться в

ранний средневековый период. Даже более консервативный последователь Августина, Фома

Аквинский (1225-1274), когда осуждал Талисманную Магию, в своем сочинении «Summa

contra gentiles» (лат. «Сумма против язычников») (III, 105), допускает использовать

изображения, которые способны приобретать силу от звезд, но только при том условии, что

они не будут включать в себя буквы или символы. Своим запретом на использование

символов он как бы ссылается на сочинения Августина, который подробно доказал свое

мнение о демоническом происхождении всякого рода символов, служащих, по его мнению

для контакта с демонами. Однако, позволяя использовать искусственные образы без

начертания каких-либо букв, он показывает как повышенный интерес к идее о звездных

влияниях, так и свободное владение информацией о том, из чего может быть составлен знак.

В этом он, по-видимому, был осведомлен более, чем Августин. Фактически, процветающий

интерес к астрологической теории и ослабленное понимание того, из чего может (или не

может) быть составлен знак, были связаны между собой. Трактат «De radiis stellarum» (лат.

«О лучах звезд»), написанный арабским философом Аль-Кинди, латинский перевод которого

был в широком хождении начиная с XIII века, оказал сильное, хотя и главным образом не

признаваемое, влияние на идеи, которые составили естественную магию. Аль-Кинди

утверждал, что слова, точно так же, как и символы и образы, наделены силой звезд, подобно

тому, как наделены этой силой все остальные естественные и искусственные объекты. В

этом мы видим отголоски магии имени древних народов. Большинство читателей позднего

периода Средневековья испытывали философские затруднения в том, чтобы признавать силу

слов, о которой говорил Аль-Кинди, так как он говорил о существовании непосредственной

связи между силой и значением слов и знаков, что, с одной стороны, вступало в

столкновение с мнением Августина, и, с другой стороны, с идеями Аристотеля. Однако идея

о том, что слова или звуки, тем не менее, могут заключать в себе магическую силу, была

поддержана в иных направлениях философской мысли. Роджер Бекон сам отстаивал идею о

том, что слова наделены силой (не упоминая при этом трактат Аль-Кинди, хотя совершенно

очевидно, что он был с ним знаком), и он использовал идеи, которые в то время были

приняты в медицине, в оптике и в более уважаемых направлениях астрологии, чтобы

подтвердить свои утверждения. Несмотря на то, что концепция о свойственности словам и

символам «естественной» силы всегда обсуждалась в наиболее строгих философских

текстах, к концу XIV столетия численность практик, которые можно было бы собрать без

каких-либо затруднений под единым заглавием «естественная магия», значительно возросла.

К концу XIV века в сочинении Джона Гауэра (ок. 1330-1408) под названием «Confessio

Amantis» четыре вида дивинации, перечисленные в списке Исидора, а именно гидромантия,

пиромантия, аэромантия и геомантия были классифицированы как «естественные» и

признанные, несмотря на то, что все они были исключены из числа законного знания Гуго

Сен-Викторским, и только один из четырех видов дивинации, а именно геомантию, признал,

но с некоторыми ограничениями, как «естественную», Альберт Великий.

100

Expansion of those ideas which can be attributed to the category of "natural magic" was partially

due to the increasing popularity and national expansion of such books as, for example, "the Mystery

of Secrets" by Pseudo-Aristotle. From the point of view of theologians this book was never considered

an ambiguous one, the same way in which "De radiis" was considered ambiguous. "The mystery

of Secrets" was implicitly based on the ideas concerning astral influences, on compliances and

the power of human intention. This composition was often referred to by the popular writers and

encyclopedists. By the end of the 14th century "magic" was reprehended more severe, than ever,

however certain types of esoteric knowledge came to the level of the dominating social tendencies,

were widely acknowledged and were quite often applied.

The texts which can be referred to "natural magic" during the late period of the Middle Age

era were mostly the Ceremonial Magic texts. These included experiments in which the demons

were called and compelled, and rituals which at first sight had more authentically Christian nature,

for example, ARS notoria" and "the Book of Honorius’ Spells" in which the raises of angels and

other divine entities were used. Some of these compositions show their coherence with the Jewish

texts, such as "Liber Rasiel", and probably originate from the Jewish paradigm.

Neoplatonic and hermetic literature was widespread at this time as well. It is obvious that

the use of Rituals, barefaced raise of spirits couldn't be included in the medieval category of "natural"

magic. Nevertheless, Ceremonial Magic texts had a strong impact (though, generally it is the

fact is unacknowledged) on the concept development concerning the nature of magic in general. It

is necessary to keep in mind that the deep concern about the issue of a borderline between legal and

illegal books, between occult forces of nature and demons, is so obvious in the texts like "Speculum

Astronomiae", and is mainly caused by the fact that the texts considered by us didn’t have this borderline.

Necromancy texts could have a set of various experiments, from harmless astrological magic

to special recipes and entertaining tricks. Prefaces to the ceremonial texts of all types could have

the statements that divine secrets, ancient wisdom of Hermes or angelic knowledge are reveals in

these texts; they could also have instructions to observe purity and privacy, meaning that the text

content can be spoiled either through the demon intervention, or because of human negligence. All

these points were reflected in the philosophers’ suspicions concerning the fact that some of these

texts have legal knowledge and that sometimes they are reprehended for no reason. Indeed, the

widespread reprehension of many of the practices, texts and individuals as well who had a particular

big power during the 13th and 14th centuries (was often caused by the motives of purely political or

mercenary character), have led to the fact that certain people began to rely more on their own judgments

regarding spiritual issues, than they did ever before. All these prerequisites contributed to the

fact that people rewrote and used these texts, and distinction natural, divine and demonic elements

there substantially became an issue of personal judgment.

In case of Angelic Magic we are probably closer to radical positivism regarding magic in

early modern texts in spite of the fact that nobody has ever undertook the attempts to attribute these

operations to "natural" quality. In the preface to "the Book of Honorius’ Spells" magic is protected

against slanderous charges of bishops and prelates who, according to the author, are induced to

slander by the devil. However, the thing which is called "magic" here has no relation to occult force

of nature. "The Book of Honorius’ Spells" tells about the magic force of coercion and laying spirits

to the places of their dwelling.

101

Распространение тех идей, которые могут быть причислены к категории «естественной магии»,

частичным образом было обязано возрастающей популярности и всенародному распространению

таких книг, как, например, «Тайна Тайн» Псевдо-Аристотеля. Эта книга никогда не считалась, с

точки зрения теологов, сомнительной, в той же степени, в которой сомнительной полагали «De

radiis». «Тайна Тайн» имплицитно основывалась на идеях, связанных с астральными влияниями, на

соответствиях и силе человеческого намерения. К этому сочинению часто обращались популярные

писатели и энциклопедисты. К концу XIV века «магия» осуждалась еще более, чем когда-либо,

однако определенные виды эзотерического знания вышли на уровень господствующих

тенденций в обществе, были широко признаны и довольно часто применялись. Среди

текстов, которые можно причислить к «естественной магии», в поздний период эпохи

Средневековья были весьма распространены тексты по Церемониальной Магии. В них

излагались как эксперименты, в которых призывались и принуждались демоны, так и

ритуалы, которые на первый взгляд обладали более достоверно христианским характером,

например, «Ars notoria» и «Книга Заклинаний Гонория», в которых использовались призывы

ангелов и других божественных сущностей. Некоторые из этих сочинений демонстрируют

свою связанность с еврейскими текстами, такими как «Liber Rasiel», и, вероятно, они

происходят от еврейской парадигмы.

Также в это время была распространена литература неоплатонического и

герметического характера. Совершенно очевидно, что использование Ритуалов, неприкрытое

призвание духов не могло быть включено в средневековую категорию «естественной» магии.

Тем не менее, тексты по Церемониальной Магии оказали сильное влияние (хотя, опять же, в

основном это факт непризнанный) на развитие концепции о том, что вообще представляет

собой магия. Следует помнить о том, что глубокая обеспокоенность вопросом проведения

разграничительной линии между законными и незаконными книгами, между оккультными

силами природы и демонами, столь очевидная в текстах, подобных «Speculum Astronomiae»,

главным образом вызвана тем, что в самих рассматриваемых нами текстах таковой

разграничительной линии не было проведено. В текстах о некромантии могло содержаться

множество различных экспериментов, от безобидной астрологической магии до специальных

рецептов и развлекательных фокусов. В предисловиях к текстам церемоний всех видов

могли содержаться утверждения о том, что в данных текстах передаются божественные

тайны, древняя мудрость Гермеса или же ангельское знание; в них также могли содержаться

предписания блюсти чистоту и секретность, подразумевая, что содержание текста может

быть испорчено либо через вмешательство демонов, либо из-за человеческой небрежности.

Все эти моменты отражены были в подозрениях философов относительно того, что

некоторые из этих текстов содержат в себе законное знание, и что порой они осуждаются

безо всякой причины. В самом деле, широко распространенные осуждения многих практик,

текстов, а также персоналий, которые в особенности обладали большой силой в течение XIII

и XIV веков (зачастую будучи вызваны мотивами чисто политического или корыстного

характера), привели к тому, что отдельно взятые люди стали более полагаться на

собственные суждения относительно духовных вопросов, нежели когда-либо ранее. Все эти

предпосылки способствовали тому, что люди переписывали и использовали эти тексты, и

различение в них естественных, божественных и демонических элементов в значительной

степени стало делом личного суждения отдельно взятого человека.

В случае Ангелической Магии, вероятно, мы наиболее близко подходим к

радикальному позитивизму в отношении к магии в ранних современных текстах, несмотря на

то, что никто никогда не предпринимал попыток приписать этим операциям качества

«естественных». В предисловии к «Книге Заклинаний Гонория» магию защищают против

клеветнических обвинений епископов и прелатов, которых к клевете побуждает, по мнению

автора, дьявол. Однако то, что в данном случае называется «магией», ни в малой степени не

имеет отношения к оккультной силе природы. В «Книге Заклинаний Гонория» говорится о

магической силе принуждения и изгнания духов в места их обитания. Определяя магию как

высокую и древнюю мудрость, автор «Книги Заклинаний» утверждает, что духи могут

принуждаться только чистым, но не грешным человеком.

102

Defining magic as high and ancient wisdom, the author of "The Book of Spells" claims that spirits

can be forced only by the pure, but not fallen people. On the contrary, in "Ars notoria" theurgical

operations the word "magic" isn't used at all. This is in spite of the fact that this book was referred

by theologians to the magic one. "Ars notoria" represents the sacred prayers which were given to

Solomon by an angel and which give a person an opportunity to be filled with knowledge of free

arts, philosophy and theology. In "Liber visionum" ("The book of contemplation" in Latin) written

by John of Morigny (apprx. 1304-1318) we can see what was the author’s ambiguous opinion concerning

this text. John describes how his relation to "Ars notoria" was changing. Initially he accepts

the point of view which is specified in the given text: prayers are sacred, they can be used without

being afraid of committing a sin. However, after some dreams John of Morigny understood that the

text was spoiled by the demons. Recognizing the fact that "Ars Notoria" had to impart the

knowledge important for spiritual salvation issues, John undertakes this text’s divine aspect restoration

in the new text called "Liber visionum" which was received by him from Virgin Mary upon his

request. The text "Liber visionum" has no reference to the fact that it concerns magic, neither "Ars

notoria" has. However, it should be noted that even exclusive (or magic) arts are given by Cherubs

during the performance of last but one part of the ritual in order to avoid any hint on philosophy in

the text. The thing which became obvious in "the Book of Spells" is occurred here as well though

not too implicitly: magic arts in their pure form are presented not just as harmless natural

knowledge, but as a sacred wisdom which terrestrial form is spoiled.

In spite of the fact that the rapid change of the attitude towards the magic ideas which is reflected

in "the Book of Spells" could hardly be acknowledged by clergy, yet the fact that Ceremonial

Magic texts were rewritten a number of times demonstrates that during the late period of the

Middle Ages the understanding of magic was far beyond the strict Augustine’s definition. And

though there still was no any unified theory allowing synthesizing various aspects of magic, the attitude

to which began to be more positive (this synthesis was made by Agrippa and the later authors),

after all, the fundamental elements for this synthesis had already developed. By the 14th century,

the need to gain astrological theoretical knowledge and the compliancy system which was based on

the astrology theory (both in formal natural philosophy, and in more mysterious sources) was more

explicitly acknowledged. By this period of time the idea on the existence of various forms of natural

magic (variety of opinions on what elements the natural magic had also began to be developed) began

to be increasingly accepted and acknowledged. By then we can also observe an obvious increase

of theurgical practices application and those theories and methods which have hierarchies of

angels, demons, planetary spirits and so on. In this regard, we should consider the magic synthesis

which began to be developed during the early modern period, considering the contrast of these phenomena.

Besides the magic, it is necessary to consider the tendencies concerning homosexuality in

the bible texts as well. It is known that in the first centuries the Christianity was closely coexisted

with the pagan beliefs. Quite often, missionaries used paganism as the means of Christianity introduction,

creating ambiguous understanding with the laity when magic spells, sorcery and prayers

could function together.

Bible books which had significant impact on formation of western civilization culture were

created on the Middle East. Certainly, since the time of their creation to the beginning of the period

of Christian cultural formation a lot of time passed, however, the ideas put in the texts survived

which was and still is the reason for the numerous theological discussions. Considering the nature

of ancient cultures, interrelation and interference, the earlier mentioned conclusions about the homosexuality

role in the culture of the Mesopotamian people are easy to extrapolate to the bible

events.

103

Напротив, в Теургических Операциях «Ars notoria» слово «магия» не используется вовсе. И

это несмотря на то, что данная книга причислялась теологами к числу магических. В «Ars

notoria» представлены священные молитвы, которые были переданы Соломону ангелом,

которые предоставляют человеку возможность преисполниться знанием свободных

искусств, философии и теологии. В «Liber visionum» (лат. «Книге созерцания») Джона из

Морины (John of Morigny) (ок. 1304-1318) мы можем увидеть, в чем заключалась

двойственное мнение автора касательно данного текста. Джон описывает, как изменялось его

отношение к «Ars notoria». Сначала он принимает ту точку зрения, которая указана в самом

данном тексте: молитвы в нем святы, их можно использовать, не боясь согрешить. Однако

после нескольких видений Джон из Морины понял, что текст был испорчен демонами.

Признавая то, что в «Ars Notoria» должны были передаваться знания, важные в вопросах

духовного спасения, Джон берется за восстановление божественных аспектов этого текста в

новом тексте, «Liber visionum», который был получен им по его просьбе от Девы Марии. В

самом тексте «Liber visionum» не говорится о том, что он относится к магии, точно так же,

как о том не говорится и в «Ars notoria». Однако следует отметить, что даже исключительные

(или магические) искусства передаются Херувимами во время совершения предпоследней

части ритуала, чтобы в тексте не было никаких намеков на философию. То, что стало явным

в «Книге Заклинаний», здесь также присутствует, хотя неявно: магические искусства в своей

очищенной форме предстают перед нами не просто в качестве безобидного естественного

знания, но в качестве священной мудрости, чья земная форма была испорчена.

Несмотря на то, что резкая смена отношения к магическим идеям, которая отражена в

«Книге Заклинаний», вряд ли могла встретить признание среди духовенства, все же один

лишь тот факт, что тексты по Церемониальной Магии стали по множеству раз

переписываться, свидетельствует о том, что в поздний период Средневековья понимание

магии вышло далеко за рамки строгого определения Августина. И хотя все еще не

существовало какой-либо повсеместно унифицированной теории, в которой был бы

произведен синтез различных аспектов магии, к которым отношение стало выправляться в

позитивную сторону (таковым синтезом занялись позже Агриппа и последующие авторы),

все-таки основополагающие элементы для этого синтеза уже имели место быть. К XIV веку

уже куда более явственно признавалась необходимость обладания знанием астрологической

теории и системы соответствий, которая основывалась на теории астрологии (как в

формальной естественной философии, так и в более таинственных источниках). К этому

периоду времени все более и более стала приниматься и признаваться идея о существовании

множества различных форм естественной магии (также стали множиться мнения по поводу

того, из каких именно элементов состоит естественная магия). Также к тому времени мы

наблюдаем совершенно очевидное возрастание случаев применения Теургических практик, а

также тех теорий и методов, в которых присутствуют иерархии ангелов, демонов,

планетарных духов и тому подобного. Именно в связи с этим положением вещей нам и

надлежит далее рассматривать тот магический синтез, который стал производиться в ранний

современный период, понимая контрастность данных явлений.

Помимо магии следует рассмотреть и тенденции, связанные с гомосексуализмом, в

библейских текстах. Известно, что в первые века христианство тесно сосуществовало с

языческими верованиями. Зачастую миссионеры использовали язычество как инструмент

внедрения христианства, создавая смешанные представления у паствы, когда магические

заклинания, знахарство и молитвы могли функционировать вместе.

Библейские книги, которые оказали решающее влияние на формирование культуры

западных цивилизаций, сформировались на Среднем Востоке. Разумеется, со времени их

создания до начала периода формирования христианских культур прошло немало времени,

однако заложенные в текстах идеи остались, что служило и служит поныне толчком для

многочисленных богословских дискуссий. Учитывая характер древних культур, их

взаимосвязь и взаимовлияние, нетрудно экстраполировать на библейские события

изложенные выше выводы о роли гомосексуальности в культуре народов Междуречья.

104

The assumption is confirmed by the numerous researches and bible text comments interpreting

some episodes according to homoerotic implication 121 .

One of the most widespread discussion subjects is an episode of the Book of Genesis where

Ham’s sin is described. After the story about the Flood there is a well-known fragment about Noah

having drunk wine and "lying bared in the tent" (the Book of Genesis, 9:21). "Ham, the father of

Canaan, saw the nakedness of his father, and told his two brothers outside" (the Book of Genesis,

9:22). There were a lot of disputes among the researchers and commentators about the nature of

Ham's sin. What was it? Some interpreters see disrespectful voyeurism here: Ham peeped the nakedness

of his father. According to other commentators, the reference to "peeping the nakedness of

his father" (or the nakedness "exposure") hints sexual relations: homosexual – with Noah 122 , or heterosexual

– with Noah’s wife (compared to Levite 20:17; and Levite 18:14; 20:20–21). Regarding

this episode in terms of voyeuristic sin, Ham is charged only with filial disrespect: the son bared or

observed the private parts of his father and moreover impudently bragged of it to his brothers. The

latter implies homosexual or incest heterosexual actions. Indeed, in some Old Testament texts the

concepts "to see the nakedness" and "to expose the nakedness" are equivalent and assume sexual relations.

However, a number of lexical features in the Book of Genesis show that such interpretation

is probably excessive. Humberto Cassuto, one of the bible texts interpreters, fairly notices: "If to

cover the nakedness was sufficient, the offense included only peeping".

Since the apostolic ages homosexual contacts were treated as a sin. John Chrysostom in the

interpretation book of Letters of the apostle Pavel to Romans claimed: "homosexuals are worse than

murderers 123 ". Basil the Great, Gregory of Nyssa, blessed Augustine, John IV the Faster and many

others reprehended homosexual relations. Afterwards, reprehension of homosexuality expressed by

the fathers of the church caused adoption of the laws which provided more or less severe sanctions

for their violation. Thus, in the 4th century, men who had same-sex relationships were condemned

to public faggot or other type of a death penalty. The Christian emperor Justinian I, referring to the

story about Sodom and Gomorrah destruction, accused those performing homosexual acts of their

behavior as the reason for such phenomena as famine, earthquakes and disease devastators, and decided

to impose death penalty on them. Then the chronicler Ioann Malala wrote that "any man feeling

attraction to a man begins to live in persistent fear …"

In the 8th century male sexual relationships were purified by a year of repentance, lesbian

relationships - by 160 days of a fast and prayers; in the 11th century a single man who committed a

sin once or twice was punished to a seven-year fast, while a married one – to a ten-year fast and abstention;

regular committing a sin assumed the prolongation of repentance term up to 15 years.

Young men were punished more softly: they spent hundred days eating bread and water only. However,

in England, for example, a year of a fast was redeemed by a payment in 30 shillings for the

church … Saint Peter Damian wrote about the custom which was common for the gay priests to

confess each other counting on indulgence while giving absolution; two centuries later it was described

by Caesar of Heisterbach.

At the end of the 8 th and 9th centuries, during the era of "the Carlovingian Renaissance" after

mainly gloomy culture of the European Middle Ages had endured a short, but extremely bright

rise, the sneers at homosexuality were replaced by the praises.

Homoerotic poetry burst into bloom, having arisen as soon as commercial and intellectual

life in the trade cities of northern Italy had been revived; the brightest poems turned into songs:

"Will I love you wherever you go now? Oh, how can I appease grieves, feeling sore without any

hope to see you again?"

Contemporaries associatred homosexuality generally with monastic communities.

121 Horner, Tom, Jonathan Loved David: Homosexuality in Biblical Times, 1978. Sections of the book are devoted to

relations between David and Ioann, Ruf and Naomi, interpretation of the apostle Pavel’s messages towards Corinthians

and other.

122 Modern extensive justifications of the conclusion concerning the fact that Ham’s offence included the incest homosexual

rape of his father, see, for example: Wold, Out of Order, 65–76; Nissinen, Homoeroticism, 52–53; Gagnon, The

Bible and Homosexual Practice, 64–71 (concerning other supporters of this theory see page 65, a comment 63).

123 Saint John Chrysostom's works, volume 9, book 2. Message discoursing to Romans. Discourse 4.

105

Такое предположение подтверждается многочисленными исследованиями и комментариями

библейских текстов, толкующими некоторые эпизоды в соответствии с гомоэротическим

подтекстом [121].

Одним из распространенных предметов дискуссии является эпизод Книги Бытия, где

говорится о грехе Хама. После рассказа о Потопе следует знаменитый фрагмент о том, как

Ной напился вина и «лежал обнаженный в шатре своем» (Книга Бытия, 9:21). «И Хам, отец

Ханаана, увидел наготу отца своего, и выйдя, рассказал двум братьям своим» (Книга Бытия,

9:22). Множество споров возникло среди исследователей и комментаторов о характере

Хамова греха. В чем именно он состоял? Некоторые толкователи усматривают здесь

неуважительный вуайеризм: Хам подглядывал за обнаженностью отца. По мнению других

комментаторов, упоминание о «подглядывании» за «наготой отца» (или «обнажении»

наготы) намекает на сексуальные отношения: гомосексуальные – с Ноем [122], или

гетеросексуальные – с женой Ноя (ср. Лев 20:17; также Лев 18:14; 20:20–21). В случае

толкования этого эпизода как вуайеристского грех Хама состоит лишь в сыновнем

непочтении: сын обнажил или разглядывал интимные места отца, да еще нагло хвастался

этим перед братьями. В последнем случае речь идет о гомосексуальных или инцестных

гетеросексуальных действиях. Действительно, в ряде случаев в ветхозаветных текстах

понятия «увидеть наготу» и «открыть наготу» равнозначны и означают сексуальную связь.

Однако ряд лексических особенностей в Книге Бытия свидетельствует о том, что такая

интерпретация, вероятно, излишняя. Умберто Кассуто, один из толкователей библейских

текстов, справедливо замечает: «Если достаточно было лишь покрыть наготу, значит,

проступок состоял в подглядывании».

С апостольских времен гомосексуальные связи приравнивались к греху. Иоанн

Златоуст в толкованиях Послания апостола Павла к римлянам утверждал: «мужеложники

хуже убийц» [123].

Также осуждали гомосексуальные отношения Василий Великий, Григорий Нисский,

блаженный Августин, Иоанн IV Постник и многие другие. В дальнейшем осуждение отцами

церкви гомосексуализма повлекло за собой принятие законов, содержащих более или менее

тяжкие санкции за их нарушение. Так, в IV веке мужчины, вступающие в однополые

отношения, должны были быть подвергнуты побличному сожжению или другому виду

смертной кары. Христианский император Юстиниан I, ссылаясь на историю об уничтожении

Содома и Гоморры, обвинил совершающих гомосексуальные акты в том, что их поведение

является причиной таких явлений как голод, землетрясения и мор от болезней, и постановил

подвергать таковых смертной казни. Хронист Иоанн Малала написал тогда, что "всякий

мужчина, испытывавший влечение к мужчине, стал с тех пор жить в неизбывном страхе…"

В VIII в. интимные отношения мужчин между собой искупались годом покаяния,

лесбийская связь - 160 днями поста и молитв; в XI в. одинокий мужчина, согрешивший раз

или два, наказывался семи - , а женатый - десятилетним постом и воздержанием; при

регулярном прегрешении срок покаяния продлевался до 15 лет. Юношей наказывали мягче:

они проводили на хлебе и воде сто дней. Впрочем, в Англии, например, год поста окупался

30 шиллингами в дар церкви… Св. Петр Дамиан писал о распространившемся среди

священников-геев обычае взаимно исповедоваться в расчете на снисхождение при

отпущении грехов; двумя столетиями позже об этом же писал Цезарь Хейстербахский.

В конце VIII и в IX вв., в эпоху "каролингского ренессанса", когда в общем-то

мрачноватая культура европейского Средневековья пережила краткий, но очень яркий

подъем, былые насмешки по поводу гомосексуальности сменились похвалами.

Гомоэротическая поэзия расцвела, вспыхнув сразу, как только возродилась

коммерческая и интеллектуальная жизнь торговых городов северной Италии; самые яркие

поэмы стали песнями: "Буду ли я тебя любить, куда бы ты теперь не направился? О, как же

мне утолить печали, страдая без надежды увидеть тебя вновь?"

Современники связывали гомосексуальность в основном с монастырскими общинами.

106

Barbarians, as Martinez Pizzaro noted, consider the educated Roman aristocrats who captivated the

highest levels of the church hierarchy, to be shockingly womanish due to their education and wellbeing.

In monasteries, on the contrary, sexual relationships were caused by asceticism: young

monks bedded in one room, with the abbot's bed in the center, they "lived the whole life" during the

nights, overwhelmed by burning desires …

The most vivid fragments of St. Augustine’s "Confession" are devoted to homoerotic love:

"What brings me pleasure if not to love and be loved? Only my soul, seeking other soul, wasn't able

to observe the limit, keeping at the light boundary of friendship; the fog was rising out of the fleshliness

swamp and, being in full of maturity, obscured and distempered my heart, and in the face of a

lust haze there was no distinct shade of affection". Being a school student captivated by the peers’

charm, the Father Superior, Aelred of Rievaulx, even after the decades later recognized: "Among all

the dangers and weaknesses of this age my spirit completely obeyed the feeling and need to love.

Nothing seemed sweater to me, than to love and be loved".

In the Middle Ages the tendency to reprehend homosexuality proceeded, despite the fact that

it was obviously widespread even in monasteries. Theological works treated homosexuality or sodomy

the heaviest sin possible, as unnatural and assuming misfortunes.

At the time of crusades homosexuality was quite often associated with the idea of Islam,

which is explained by the boy trafficking from the European countries into the harems of the Muslim

governors. On the other hand, in the 13-14th centuries the order of knights Templers were indicted

for orgies and sodomy, which is considered the reason of its falling 124 .

In general, if to consider the medieval attitude towards homosexuality, it is necessary to understand

first of all that same-sex contacts were often treated as something closely connected with

sorcery and heresies. Thus, sex which didn't result in conception (homosexuality and heterosexual

anal sex) was considered not only a heavy sin and was severely reprehended, but was often associated

with anti-Christian rituals.

In "Hammer of the witches", a monument of the 15th century, we can read: "It is necessary

to pay attention to the fact that if the Scripture describes incubi and succubi and various unnatural

defects, not to mention a sodomy sin and any other sexual intercourse without the vessel intended

for this purpose, there is no reference to the consent of the demons with the superior natural substance

to take part in incubi and succubi activities 125 ". The thing is here is mainly about incubi and

succubi who deal with sodomy as a fleshly sin similar to it. And if the demons take part in incubi

and succubi activities, two persons, apparently, forced by demons, participate in the act of sodomy.

It is important to note that in this fragment the attention of the reader is focused on the fact that only

demons of the lowest rank participate in these activity – the indication of meanness and awfulness

of this sin.

In turn, in everyday life, inquisition had rich powers on "sexual deviation" control and on

the corresponding sanctions. Besides the adultery, inquisition tried for sodomy as well.

The first courts dealing with sodomy in Aragon took place in 1531 in Barcelona. In Portugal

sodomy was included in inquisition jurisdiction in 1555. Sodomy was the second most widespread

crime which inquisition supervised (after the secret Judaic confession). According to the inquisitors’

definition, sodomy included men and women. But the number of the proceedings on lesbianism

was very small. In the 1590 th in Brazil, several cases on a charge of female lesbianism were

initiated, but in 1646 it was adopted that: women are to be prosecuted only for participation in anal

sex.

A huge number of the proceedings initiated for sodomy by inquisition demonstrated the severe

isolated nature of living in the 16th, 17th and 18th centuries. Migration to the ports and back

and between the regions of seasonal work assumed the fact that there for a night were many small

inns in Iberia.

124 . See Barber, Malkolm. Process of Templars. — M.: Aleteya, Enigma, 1998. — 496 p.

125 Kramer, Heinrich; Shprenger, Yakov. Hammer of the witches / translated from Latin by. N. Tsvetkov; preface written

by S.G. Lozinsky. — M, 1932. – p. 54.

107

Варвары, отмечал Мартинез Пиззаро, считают образованных римлян-аристократов,

заполонивших самые высокие ступени церковной иерархии, возмутительно женственными

уже в силу их образованности и обеспеченности. В монастырях, напротив, к интимным

связям толкала аскеза: молодые монахи спали в одной комнате, установив кровать аббата в

центре, и ночами "проживали целую жизнь", ведомые жгучими желаниями…

Гомоэротической влюбленности посвящены самые яркие страницы "Исповеди" св.

Августина Блаженного: "Что же мне доставляет наслаждение, как не любить и быть

любимым? Только душа моя, тянувшаяся к другой душе, не умела соблюсти меру, оставаясь

на светлом рубеже дружбы; туман поднимался из болота плотских желаний и, бивший

ключом возмужалости, затуманивал и помрачал сердце мое, и за мглой похоти уже не

различался ясный свет привязанности". Еще школьником плененный очарованием

сверстников, настоятель Рьеволкского монастыря св. Аэльред даже спустя десятилетия

признавал: "Среди всех опасностей и слабостей этого возраста мой дух полностью

подчинялся чувству и потребности любить. Ничто не казалось мне слаще, чем любить и быть

любимым".

В Средние века тенденция осуждения гомосексуальности продолжилась, несмотря на

ее очевидную распространенность даже в стенах монастырей. В богословских трудах

гомосексуализм или содомия считались самым тяжких из грехов, противоестественным и

навлекающим несчастья.

Во времена крестовых походов гомосексуализм нередко был связан с представлением об

исламе, что объясняется продажей мальчиков из европейских стран в гаремы мусульманских

правителей. С другой стороны, в XIII-XIV веках орден тамплиеров подвергался судам за

оргии и содомию, что и считается причиной его падения [124].

В целом, если рассматривать средневековое отношение к гомосексуализму, следует

прежде всего понимать, что однополые связи часто воспринимались тесно связанными с

колдовством и ересями. Таким образом, секс, не приводящий к зачатию (гомосексуализм и

гетеросексуальный анальный секс) считались не только тяжким грехом и сурово осуждались,

но и часто ассоциировались с антихристианскими ритуалами.

В «Молоте ведьм», памятнике XV века, читаем: «Надо обратить внимание и на то, что если в

Священном Писании и говорится об инкубах и суккубах и о всевозможных

неестественных пороках, не говоря уже о содомском грехе и всяком другом половом акте вне

сосуда, предназначенного к этому, то нигде не говорится о согласии демонов с более

высокими природными свойствами принимать участие в инкубате и суккубате» [125].

Здесь речь идет главным образом об инкубах и суккубах, которые связываются с

содомией, как схожим по тяжести плотским грехом. И если в инкубате и суккубате

принимают участие демоны, то в акте содомии участвуют два человека, однако, повидимому,

движимые демонами. Важно отметить, что в этом отрывке акцентируется

внимание читателя на том, что в этих явлениях участвуют только демоны низшего порядка –

настолько этот грех низок и ужасен.

В свою очередь, инквизиция обладала богатыми полномочиями в отношении

контроля за «сексуальными отклонениями» в повседневной жизни и за соответствующие

санкции. Помимо прелюбодеяния инквизиция судила и за содомию.

Первые суды за содомию в Арагоне состоялись еще в 1531 г. в Барселоне. В Португалии

содомию включили в юрисдикцию инквизиции в 1555 г. Содомия была вторым самым

распространенным преступлением, за которое взялась инквизиция (после тайного исповедания

иудаизма). Содомия по определению инквизиторов охватывала мужчин и женщин. Но количество

процессов о лесбиянстве оказалось очень небольшим. В 1590-е гг. в Бразилии было заведено

несколько дел по обвинению женщин в лесбиянстве, но в 1646 г. приняли решение: женщины

подлежат преследованию в судебном порядке только за участие в анальном сексе.

Большое количество дел, возбужденных за содомию инквизицией, свидетельствовало

о суровом изолированном характере существования в XVI, XVII и XVIII веках. Миграция в

порты и из них, а также между регионами сезонной работы означала, что в Иберии

существовало очень много небольших постоялых дворов.

108

Strangers stayed there for a night to continue their travel later. They could be the shepherds who

were looking after the herds, the servants of influential people, muleteers or cab drivers transporting

freights from one end of the country to another. Travelers had to care for food and entertainments.

The inns were full of the bubbling energy, indefatigability and physical hopelessness increased

by temptation. Often there were several strangers in one bed. Since the main concern was to

maintain warm temperature, there could be up to four strangers in one bed. It assumed that everybody

who was prone to homosexuality often visited these hotels deliberately and looked for the

partners who sought it too.

Besides the chance to meet homosexuals during the travel, there were stories about abuses.

Francisco da Cruz worked in St. Catherine's Monastery in Evora. Several young men accused him

of being touch their private parts of body when they divided one bed. The monk of the monastery of

a Dominican order gained ill fame in the 17th century in the same city due to the fact that he tried to

rape young men. One of his targets was Manuel Pires who could avoid it, having beaten the fat tall

man and struck him down to the ground 126 .

Though today there is the difference between such predatory and offensive harassments of

homosexuals and mutually agreed sex, the inquisition didn’t have such practice. Since the Middle

Ages, sodomy was considered heresy. The act of sodomy was considered as violation of a natural

order, and sometimes — as the crime of a great significance (when the state interfered in various

aspects of life and sought to extend a concept about the natural order and hierarchy).

Therefore all acts of sodomy were prosecuted judicially irrespective of the fact whether they

were accompanied with violence, or not.

Inquisition was not the only one to prosecute homosexuals in Europe. In Calvinist Holland

during the period from 1730 to 1732 more people were executed for sodomy, than throughout all

history of the Portuguese inquisition. Therefore, inquisition repressions for homosexuality were not

unique at all. However, they evidence the atmosphere of sexual repressions. Despite the homosexuality

incidence, throughout all historical period of the Middle Ages the church along with the government

sought to normalize human sexual life according to the guidelines on the instructions of bible

texts adopted in the first centuries of Christianity advancement and which were later developed

in theological studies and scholasticism.

126 Grin, Tobi. Inquisition.. The land of fear. – М., 2010. – p. 158.

109

Там на ночь в одном помещении останавливались незнакомые люди, чтобы затем

продолжить свое путешествие.

Они могли быть пастухами, присматривающими за стадами, слугами влиятельных

персон, погонщиками мулов или извозчиками, транспортирующими грузы из одного конца

страны в другой. Путешественники должны были сами заботиться о питании и развлечениях.

Постоялые дворы были наполнены бьющей энергией, неутомимостью и физической

безысходностью, усиленной соблазном. В одной постели часто оказывалось несколько

незнакомцев. Так как в основном заботились о сохранении тепла, количество незнакомых

людей в одной постели доходило до четырех. Это предполагало, что все, кто имел

склонность к гомосексуализму, часто преднамеренно посещали подобные гостиницы и

искали себе партнеров, которые тоже стремились к этому.

Помимо шанса встретить гомосексуалистов в пути, существовали истории о

злоупотреблениях. Франсиско да Крус работал в монастыре св. Екатерины в Эворе.

Несколько молодых мужчин обвинили его в том, что он касался их интимных частей тела,

когда они делили одну постель. Монах монастыря доминиканского ордена в том же городе

получил печальную известность в XVII веке тем, что пытался насиловать молодых мужчин в

этом районе. Одним из его объектов оказался Мануэль Пирес, который смог избежать этого,

избив толстого высокого мужчину и повалив его землю [126].

Хотя в настоящее время проводится различие между такими хищными и

оскорбительными домогательствами гомосексуалистов и сексом по взаимному согласию, в

инквизиции так принято не было. Начиная со Средних веков содомию считали ересью. Акт

содомии рассматривали как нарушение естественного порядка, а иногда — как имеющее

очень, большое значение преступление (когда государство вторгалось в различные аспекты

жизни и стремилось распространить понятие о естественном порядке и иерархии).

Поэтому в судебном порядке преследовали все акты содомии, независимо от того,

были они сопряжены с насилием, или же нет.

Инквизиция в деле преследования гомосексуалистов оказалась далеко не одинокой в

Европе. В кальвинистской Голландии в период с 1730 по 1732 гг. за содомию казнили людей

больше, чем за всю историю португальской инквизиции. Следовательно, репрессии

инквизиции за гомосексуализм никоим образом не стали уникальными. Однако они

свидетельствуют об атмосфере сексуальных репрессий. Несмотря на распространенность

гомосексуализма, церковь вместе с государством на протяжении всего исторического

периода средневековья стремилась нормировать сексуальную жизнь людей в соответствии с

установками, принятыми в первые века распространения христианства согласно

предписаниями библейских текстов и развитыми позже в богословии и схоластике.

110

Conclusion

To understand any ancient culture detached from the modern researcher through the millennia

it is necessary to understand both the mindset in general, and its separate aspects attributed to

the culture-bearer as well. The research of the ancient people views on particular phenomena is of a

great significance for a historian and cultural specialist. In the given research we have considered

the assessment of homosexuality by the people living in Mesopotamia – of a separate aspect of sexuality,

an integral part of any culture. The same subject not having been investigated in the context

of antiquity, we couldn't fully estimate its cultural heritage –fine arts, sculpture, such literary works

as Petronius’ "Satyricon" and Apuleius’ "Gold donkey".

Homosexuality, obviously, was a common phenomenon in the Sumer, Akkadian, Assyrian

and Babylon civilization. It was sacralized to a great extent. The thing is not only in religious,

mythological and cosmological views of the ancient people which were full of sexuality as the most

important part of the life cycle. Sexuality here not only metaphorically associated with a birth and

fertility, but its psychological and emotional aspect was of great importance as well as it was shown

in the given research illustrated by the literary Mesopotamian heritage.

Sex sacralization was also revealed through the rituals and cult actions: the sacred marriage

ritual and cult prostitution (both male, and female) were practiced as the way to contact with deities,

to pre-engage them, the way to achieve the gods’ favor, to be protected from the evil demons and

the troubles caused by them.

Tom Horner described three types of people who were engaged in homosexuality in the ancient

times including the bible days:

(1) military heroes, people of spirit who shared the noble love;

(2) cult prostitutes, often effeminate and eunuchs who offered themselves to the people

praying in pagan sanctuaries;

(3) average citizens who had same-sex contacts even if one or each of them, perhaps, were

married 127 .

The first were glorified in poems, the second had the sacred status, the third could both be

reprehended, and not to be reprehended. Unambiguous reprehension and punishment could be resulted

from the homosexual act with the use of violence only. A number of nuances in the views on

homosexuality were caused by a passive role as well which was shown earlier on the basis of historical

documents. However, in general, homosexuality wasn't prosecuted, having mostly religious nature.

The situation has changed with Christianity and bible text advancement which explicitly

reprehend sodomy. However, since the first centuries of Christianity and up to present days there

are a number of interpretations of various Old and New Testament episodes, according to which

there are no explicit bans on homosexual contacts in the bible books 128 , while some episodes have

homoerotic implication 129 . Despite the large number of supporters of the so-called "liberal" theology,

during the last millennia, starting from Justinian’s prohibitive measures, the homosexuality is

severely reprehended and people detected in same-sex contacts are exposed to more or less strict

punishments. During the replacement of pagan religion and magic by Christianity, ritual homosexuality

began to be treated as heresies and sexual deviations which are subject to eradication. However,

even today the researchers may observe the echoes of the ancient Middle Eastern views described

in the bible texts, there are a lot of apocryphal interpretations of Christian history and various

heresies.

127 Horner, Tom, Jonathan Loved David, 1978. – p. 15-25

128 See, for example, Schedrovitsky D. V. Introduction to the Old Testament. The five books of Moses. The Levite

Book, Lecture 3, etc.

129 See various articles about Old and New Testament: Bruce L. Gerig. Homosexuality and the Bible.

111


Чтобы понять какую бы то ни было древнюю культуру, отделенную от современного

исследователя тысячелетиями, необходимо понять как мировоззрение в целом, так и

отдельные его аспекты носителей такой культуры. Искючительно важны для историка и

культуролога исследования представлений древних народов о том или ином комплексе

явлений. В настоящем исследовании мы рассмотрели оценку народами, населявшими

Месопотамию, гомосексуализма – частного аспекта такой неотъемлемой части культуры, как

сексуальность. Не будь исследован тот же предмет в контексте античности, мы не смогли бы

в полной мере оценить ее культурное наследие – изобразительное искусство, скульптуру,

такие литературные произведения, как «Сатирикон» Петрония и «Золотой осел» Апулея.

Гомосексуальность, очевидно, была распространенным явлением в шумеро-аккадской

и ассиро-вавилонской цивилизации. В значительной мере оно было сакрализовано. Речь идет

не только о религиозно-мифологических и космологических представлениях древних

народов, которые были пронизаны сексуальностью, как важнейшей частью жизненного

цикла. Сексуальность здесь не только метафорически связывалась с рождением и

плодородием, но и большое значение имел ее психолого-эмоциональный аспект, как было

показано в настоящем исследовании на примере литературного наследия Месопотамии.

Сакрализация секса выражалась также и через ритуалы и культовые действа: ритуал

священного брака и культовая проституция (как мужская, так и женская) практиковались как

способ контакта с божествами, привлечения их на свою сторону, способ добиться

благосклонности богов, оградиться от злых демонов и приносимых ими бед.

Том Хорнер описал три типа людей, которые занимались гомосексуализмом у

древних народов в том числе в библейские времена:

(1) военные герои, мужественные люди, которые разделяли благородную любовь;

(2) культовые проститутки, часто женоподобные и скопцы, которые предлагали себя

молящимся в языческих святилищах;

(3) средние граждане, которые вступали в однополые связи, даже если один или оба

из них, возможно, были женаты [127].

Первые воспевались в поэмах, вторые обладали священным статусом, третьи же

могли как осуждаться, так и не осуждаться. Однозначное осуждение и наказание могло

последовать лишь за гомосексуальным актом с применением насилия. Ряд нюансов в

представлениях о гомосексуальности был связан и с пассивной ролью, что было показано

выше на основании исторических документов. Однако в целом гомосексуализм как таковой

не преследовался, нося по большей части религиозный характер.

Ситуация изменилась с распространением христианства и библейских текстов, в

которых мужеложество открыто осуждается. Однако с первых веков христианства и до сих

пор существует множество интерпретаций различных ветхозаветных и новозаветных

эпизодов, согласно которым открытых запретов на гомосексуальные связи в библейских

книгах нет [128], а некоторые эпизоды содержат гомоэротический подтекст [129].

Несмотря на многочисленность сторонников так называемого «либерального»

богословия, в течение последних тысячелетий, начиная с запретительных мер Юстиниана,

гомосексуальность резко осуждается и замеченные в однополых связях подвергаются более

или менее строгим наказаниям. По мере вытеснения языческой религии и магии

христианством ритуальный гомосексуализм стал приравниваться к ересям и сексуальным

девиациям, подлежащим искоренению. Однако и по сей день исследователи видят отголоски

представлений народов древнего Ближнего Востока в библейских текстах, бытует множество

апокрифических толкований христианской истории и различные ереси.

112

HOMOPHOBIC LAWS IN MESOPOTAMIA

Attitude towards homosexuals in the Middle Assyrian laws

The Middle Assyrian laws (MAL) dated from about 1400-1000 were found on the clay tablets

in Ashur. They are written in Akkad language. In English-speaking literature they are designated

as MAL (Middle Assyrian Laws) from the letter A to the letter O, corresponding to different tablets.

The tablet MAL A has best of all preserved to our days and has its late fragmentary duplicate.

Actually, it is valuable for having mainly the laws concerning women in the context of violence and

criminal acts. These are strikingly cruel laws often providing terrifying sanctions for committing

sexual offenses. Sexual intercourses between men are also considered as illegal act in two paragraphs

(19, 20):

«If a man secretly spreads the rumors about his companion (tappä’u), saying: "Everyone had sex

with him", or during a public quarrel talking to him: "Everyone had sex with you, I can prove it", but isn't

capable to prove these charges, he is to be stroked by a stick fifty times, he is to perform the king’s orders for

the whole month, he is to have his hair cut and he is to pay one talent of lead;

If a man had sex with his companion and his guilt will be proved, he will be sexed and become a eunuch».

The first paragraph says about an individual’s false charge of homosexual contacts, of the

second about communications. However, it would be not correct to consider the defendant as a homosexual

130 . The laws don't determine his sexual orientation, they will criminalize the use of other

citizen as a passive partner in sexual intercourse. In his comments to the laws, A.A. Nemirovsky 131 ,

possibly mistakenly, specifies that systematic passive homosexuality and incidental active homosexuality

performed for the ritual reasons, allegedly was considered as a crime. Actually, there is

only one paragraph (20) disposing legal standard expressed as active homosexual actions, the second

paragraph (19) considers a slander as a disposition.

In general, these paragraphs reflect the same sexual hierarchy provided by the predictive text

Šumma ālu, considering homosexual sexual intercourse as manifestation of socially authorized sexual

asymmetry 132 . Sexual penetration into a citizen socially equal to a man is regarded as rape. Unlike

the predictive texts, the Middle Assyrian laws define the social sphere and regulate liminal and

controversial characteristics of human sexuality.

Thus, both predictive texts, and the Middle Assyrian laws describe only the Mesopotamian

understanding of masculinity, but not homosexuality 133 . In general M. Nissenen wants to show that

homosexuals aren't mentioned in Mesopotamian literature since determination of homosexuality

depends only on the particular society attitude to it. Therefore, he doesn't consider the signs of love

between same-gender people, sexual coercion, specific homoerotic evidences and gender neutral

sexual roles as an expression of homosexuality 134 . He doesn't see any sense at all to specify homosexuality

out of the overall massif of ancient literature even if it is meant for a search of its modern

concept reflection in the texts, the authors of which were not aware of it. Several decades ago it was

a necessary and well reasonable initiative, however now it is not completely outdated since the texts

fragments and poem lines are still quoted in the political discourse concerned a LGBTQ group position,

but still ordinary sexual categories begin to break up in modern science, being replaced with

more useful conceptual types 135 . New approach assumes that historians have to be more focused on

practices which are fundamentals for sexology.


131 The Middle Assyrian laws. Translated by W.A. Jacobson. Adaptation of the translation and comments by A.A.

Nemirovsky. – Access mode: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/assyr.htm


133 Ibid.

134 Ibid, 76.

135 Ibid.

113

АНТИГОМОСЕКСУАЛЬНЫЕ ЗАКОНЫ МЕСОПОТАМИИ

Отношение к гомосексуалам в Среднеассирийских законах

Среднеассирийские законы (САЗ) периода приблизительно около 1400–1000 гг. до н.

э. были найдены на глиняных табличках в Ашшуре. Записаны на аккадском языке. В

англоязычной литературе их обозначают как MAL (Middle Assyrian Laws) от буквы А до О,

соответствующим разным табличкам. Табличка MAL А сохранилась лучше всего и имеет

поздний фрагментарный дубликат. На самом деле ее ценность выражается в том, что в ней

содержатся в основном законы, касающиеся женщин в контексте насилия и преступных

действий. Это поразительно жестокие законы, предусматривающие часто ужасающие

санкции за совершение половых правонарушений [130]. Половые акты между мужчинами

тоже рассматриваются как противоправное деяние в двух параграфах (19, 20):

Если человек тайком распускает слухи про своего товарища (tappä’u), говоря:

«Каждый занимался с ним сексом», или в публичной ссоре говоря ему: «Каждый занимался с

тобой сексом, я могу это доказать», но он не способен доказать эти обвинения, то он должен

получить пятьдесят ударов палками, он должен целый месяц исполнять поручения царя, ему

должны отрезать (его волосы?) и он должен заплатить один талант свинца;

Если человек занимался сексом со своим товарищем и его вину докажут, с ним будут

заниматься сексом и сделают из него евнуха.

В первом параграфе речь идет о лживом обвинении индивидуума в гомосексуальных

связях, во втором о самих связях. Однако, считать обвиняемого гомосексуалом было бы не

совсем точно [131]. Законы не определяют его сексуальную ориентацию, они

криминализуют использование другого гражданина как пассивного партнера в половом акте.

В комментариях к законам А. А. Немировского [132], вероятно ошибочно, указано, что

преступлением якобы считался систематический пассивный гомосексуализм и

эпизодический активный, совершаемые по ритуальным причинам. На самом деле имеется

только один параграф (20) с диспозицией нормы права, выраженной как активные

гомосексуальные действия, во втором же параграфе (19) диспозицией является клевета.

В целом данные параграфы отражают та же сексуальную иерархию, предусмотренную

знамениями Šumma ālu, рассматривая гомосексуальный половой акт как проявление

социально санкционированной сексуальной асимметрии [133]. Сексуальное проникновение в

гражданина социально равного ему расценивается как изнасилование. В отличие от

знамений среднеассирийские законы определяют социальную сферу и регулируют

лиминальные и сомнительные характеристики человеческой сексуальности.

Таким образом, и знамения, и среднеассирийские законы говорят только о

месопотамском понимании маскулинизма, а не гомосексуальности [134]. Вообще М.

Ниссенен хочет показать, что в месопотамской литературе гомосексуалы не упоминаются,

так как определение гомосексуальности зависит только подхода к ней в конкретном

обществе. Поэтому он не считает признаки любви между лицами одного пола, сексуальное

принуждение, отдельные гомоэротические свидетельства и гендерно нейтральные

сексуальные роли выражением гомосексуальности [135]. Он вообще не видит смысла в

извлечении указаний на гомосексуальность из общего массива древней литературы, даже

если это делается для поисков в текстах отражения ее современной концепции, для авторов

которых она была не известна. Пару десятилетий тому это была необходимая и хорошо

обоснованная инициатива, она не полностью устарела и теперь, когда фрагменты текстов и

строки стихов по-прежнему цитируются в политическом дискурсе, связанном с позицией

группы LGBTQ, однако, в современной науке ранее обычные сексуальные категории

начинают распадаться, заменяясь более полезными концептуальными типами [8]. Новый

подход подразумевает, что историки должны больше фокусироваться на практиках, на

которых основывается сексология.

114

ANAL SEX IN MESOPOTAMIA

Despite the ambiguous association with religion, anal sex was practiced in the Ancient East including

Mesopotamia as well. Today there are no bases to believe that it was a forbidden type of the

intercourses. Thus, sexual ceremonies allowed the temple priestesses to make this type of sex to

avoid unwanted pregnancy.

From the clay tablets, the Sumer were turned out not to be ashamed to speak about sex at all. In

fact, signs and letters denoting a man and a woman were simplified images of genitals. A married

man was denoted by the connection of two signs. Masturbation, alone or together with a partner,

was extremely widespread. It was considered to strengthen potency. To achieve erection there was a

kind of Viagra – the magic Puru oil which was a mix of oil and iron magnetized powder.

Anal sex was practiced, and nothing indicates that it was forbidden. The priestesses of Entu often

had an anal intercourse during sexual ceremonies in the temples. It is possible that this way they

protected themselves from pregnancy. Other tablets have references to homosexual anal contacts.

Ancient Mesopotamian people quickly found an application for their main invention - writing:

the numerous laws and codes issued by the Sumer regulated the sphere of the sexual relations as

well.

A married woman in Mesopotamia was the property of her spouse. Therefore, female unfaithfulness

was regarded not as offence against morality, but as an offence against the property of another

person. Sexual relations with a single woman didn't assume any obligations.

Prostitution had, mostly, a cult nature. Apart from the girls who were constantly worshiping in

the temples of the goddess Ishtar, there were sometimes unskilled girls appearing near the sanctuaries.

Ishtar was an example of gender uniformity and she was a patroness for homosexuals.

With the wreaths on their heads, they sat in the garden expecting them to be chosen: each decent

woman was considered to be belonged to a strange man at least once in her life.

Homosexuality [6-8] was an integral part of a temple life in some parts of Mesopotamia, and no

guilt seems to be connected with its practice beyond the church service [18, 20].

There were homosexual prostitutes and transsexuals who took part in public processions; to sing,

dance, wear dresses, sometimes to wear a women's clothing and to have female symbols, even occasionally

pretending that they delivering a child [22].

However, sometimes religious and mystical implication of prostitution was put on the back

burner, and the girls traded themselves only for a practical reason - for example, to save a dowry.

During the Persian dominion (since 6th century BC) under the influence of the overseas culture

the views of Mesopotamian people on sexuality significantly changed. Sex for pleasure, but not for

reproduction wasn't approved any more. Homosexuality and anal sex began to be considered as

heavy sins.

Unlike later Hebrew civilization which severely reprehends any forms of unproductive sexual

satisfaction (i.e. masturbation, oral and anal sex), the Sumers and Babylonians replaced them later

had quite liberal views on acceptible forms of sexual contacts. Almost everything was allowed.

Puberty occurred early enough, and girls were married in 10-12 years. However, death in this

ancient society occurred early too, and few people lived more than 40 years.

Circumcision which was widespread in Ancient Egypt and among the Jews wasn’t known in

Mesopotamia.

Mesopotamian clay tablets display the seta number of various sexual poses.

115

АНАЛЬНЫЙ СЕКС В МЕСОПОТАМИИ

Несмотря на неоднозначную связь с релиией, анальный секс практиковался на Древнем

Востоке, в том числе и в Месопотамии. На сегодняшний день нет никаких оснований

полагать, что он являлся запрещенным видом сношений. Так, в сексуальных обрядах

храмовым жрицам разрешалось им заниматься, дабы избежать нежелательной беременности.

Из глиняных табличек стало известно, что шумеры совсем не стыдились говорить о сексе.

Значки и письма, мужчину и женщину, были, по сути, упрощенными изображениями

половых органов. Женатый мужчина обозначался соединением двух значков. Весьма была

распространена мастурбация – наедине или вместе с партнером. Считалось, что она

усиливает потенцию. Чтобы достичь эрекции имелась своя Виагра – волшебное масло

«пуру», представляющее собой смесь масла и железного намагниченного порошка.

Практиковался анальный секс, и ничто не указывает на то, что его считали запретным.

Жрицы Энту часто вступали в анальное сношение во время сексуальных церемоний в

храмах. Возможно, что таким способом они предохранялись от беременности. На других

табличках имеются упоминания о гомосексуальных анальных контактах.

Древние жители Междуречья быстро нашли применение своему главному изобретению -

письменности: многочисленные законы и кодексы, вышедшие из-под пера шумеров,

регулировали, в том числе, сферу сексуальных отношений.

Замужняя женщина в Месопотамии являлась собственностью супруга. Поэтому женскую

измену расценивали как посягательство не на нравственность, а на чужое добро.

Сексуальные отношения со свободной женщиной не предполагали возникновения какихлибо

обязательств.

Проституция имела, по большей части, культовый характер. Помимо девушек, постоянно

работавших в храмах богини Иштар, периодически под стенами святилищ возникали

непрофессионалки. Иштар являлась примером единства полов и покровительницей

гомосексуалов.

С венками на головах, они сидели в саду, ожидая, когда их выберут: считалось, что

каждая порядочная женщина должна хотя бы раз в жизни принадлежать чужому мужчине.

Гомосексуализм [6-8] был неотъемлемой частью храмовой жизни в некоторых частях

Месопотамии, и никакая вина, похоже, не связана с его практикой вне богослужения [18, 20].

Были проститутки-гомосексуалисты и транссексуалы, принимавшие участие в

общественных процессиях; Петь, танцевать, носить костюмы, иногда носить женскую

одежду и носить женские символы, даже время от времени делая вид, что рожают [22].

Впрочем, иногда религиозно-мистический подтекст проституции отступал на второй план,

и девушки торговали собой исключительно с практической целью - например, чтобы скопить

приданое.

В период персидского владычества (начиная с VI в. до н.э.) под влиянием иноземной

культуры взгляды на сексуальность жителей Междуречья существенно изменились. Секс

ради удовольствия, а не для размножения больше не одобрялся. Гомосексуализм и анальный

секс стали считаться тяжкими грехами.

В отличие от более поздней древнееврейской цивилизации, гневно осуждающей любые

формы непроизводительного полового удовлетворения (т.е. мастурбацию, оральный и

анальный секс), шумеры и пришедшие затем на их место вавилоняне имели довольно

либеральные взгляды на допустимые формы сексуальных связей. Разрешалось практически

все.

Половое созревание наступало достаточно рано, и девушек выдавали замуж в 10-12 лет.

Впрочем, смерть в этом древнем обществе тоже приходила рано, и мало кто жил больше 40

лет.

Обрезание, которое было широко распространено в Древнем Египте и среди евреев, в

Месопотамии не было известно.

На глиняных табличках Месопотамии изображено множество различных сексуальных поз.

116

One of the most popular poses is the anal sex pose. Though erotic Mesopotamian art doesn't reveal

particular techniques, anal sex was considered as a popular contraceptive used by ancient couples

before invention of preventive remedies. The images of the couples having anal sex can indicate

this practice.

Some tablets display women with the spread legs squatting over a huge sized phallus. At that

time, sexuality was a commonplace in ancient Sumer and Babylon art and literature, especially at

the end of the third and the beginning of the second millennia BC.

Ancient Mesopotamian texts were so evident concerning the details on erotic arts that it was possible

to accurately reproduce each person. The epic about Gilgamesh, the great Mesopotamian literary

work, glorifies sex as one of fleshly pleasures which people should always have during their

life. The Gilgamesh epic also describes sexuality as a powerful force which distinguishes people

from animals [1-4].

The images of Israelis and Canaanites, on the contrary, usually had very little explicit sexuality,

only the displayed naked female figures which disappeared after early Judaism institutionalization

in the 8th century BC.

In his researches, G. Leick collected an extensive meeting of the Sumer and Akkad cuneiform

poems, magic spells, myths and stories concerning a great variety of sexual plots. He presented an

idea about the difficult world of sexual etiquette, erotic dialogues and wedding songs. Though Leick

relies on the chronological and cultural environment, none of the particular ideas or conclusions depends

on archaeological data.

It is shown that sex was important and was mentioned in ancient Mesopotamia [12, 13, 19, 23].

Vulva was an embodiment of female sexual identity so that a woman could be for the first time presented

to her prospective parents as "vulva". While "phallus personified fertility, vulva personified

sexual potency and became the main object of Mesopotamian eroticism". Leick notes substantial

differences between modern relations and relations of the Middle Eastern time.

Graphic and literary sources in ancient Mesopotamia evidence admission of some forms of homosexuality

[14-16]. Anal sex was explicitely represented in the fine arts in the ancient cities such

as Uruk, Assur, Babylon and Suza since the III millennium BC. It was noted to be practiced as a

part of a religious ritual. Zimrilin (the king of Mari) and Hammurapi (the king of Babylon) had

male lovers who are referred to by the Zimrilin’s queen in her letter. Incantation Almanacs had the

prayers equally encouraged love of a man to a woman, a woman to a man and a man to a man [16].

In ancient times when women were mainly considered as the property, adultery was considered as a

crime against the husband’s property. A husband had a freedom to commit fornication, but a wife

was to charged with death penalty for the same crime [17].

There are also the facts of different types of homosexuality [24-29] and anal sex, which was considered

normal. The role and the status of a partner (a passive one, in particular) were important as

well, and the expected consequences in each case. To penetrate into a man of an equal status or a

cult prostitute was considered to bring good luck [16]. But copulation with a royal man on duty, a

fellow soldier or a domestic slave was probably considered as the reason for troubles [19]. The love

found between the heroes or soldiers was another type of same-sex relationships in the ancient

Middle East. The most known example of these relationships is an epic of Gilgamesh, a long poem

which unites "a man and the nature, love and adventures and friendship and battle" with an "absolute

death reality" [20]. Gilgamesh [5] was a real king of Uruk, the Sumer city-state (apprx. 2600).

Five legends about him written about 2000 in Sumer language have remained to our days.

117

Одной из наиболее популярных поз является поза анального секса. Хотя эротическое

месопотамское искусство не раскрывает конкретных способов входа, анальный секс считался

популярным средством контрацепции древними парами до изобретения профилактических

средств. Изображение пар, занимающихся анальным сексом, может указывать на эту

практику.

На некоторых табличках изображены женщины с раздвинутыми ногами, сидящие на

корточках над фаллосом огромных размеров. В это время сексуальность играет широко

распространена в древнем шумерском и вавилонском искусстве и литературе, особенно в

конце третьей и начале второй тысячелетий до н.э.

Древние месопотамские тексты были настолько наглядными в отношении деталей

эротических искусств, что возможно было точно воспроизвести каждого человека в

отдельности. Эпос о Гильгамеше, великой литературной работе в Месопотамии, восхваляет

секс как одно из плотских удовольствий, которые люди должны предавать в течение жизни.

Гильгамешский эпос также описывает сексуальность как мощную силу, которая отличает

людей от животных [1-4].

Изображения израильтян и ханаанцев, напротив, обычно имели очень мало откровенной

сексуальности, только обнаженные женские фигуры, которые исчезли после

институционализации раннего иудаизма в VIII веке до н.э.

В своих исследованиях Г. Лейк собрал обширное собрание шумерских и аккадских

клинописных стихов, магических заклинаний, мифов и рассказов, связанных с широким

кругом сексуальных сюжетов. Им дано представление о сложном мире сексуального этикета,

эротических диалогах и свадебных песнях. Хотя Лейк основывается на хронологической и

культурной среде, ни одна из ее конкретных идей или выводов не зависит от

археологических данных.

Показано, что секс был важен и отмечался в древней Месопотамии [12, 13, 19, 23]. Вульва

была олицетворением женской сексуальной идентичности, так что женщина могла быть

представлена ее потенциальным родителям в первый раз как «вульва». В то время как «фаллос

представлял плодовитость, вульва представляла сексуальную потенцию и становилась главным

объектом месопотамского эротизма». Лейк отмечает существенные различия между

современными отношениями и отношениями того времени на Ближнем Востоке.

Изобразительные и литературные источники в древней Месопотамии свидетельствуют о

принятии некоторых форм гомосексуализма [14-16]. Анальный секс свободно изображался в

изобразительном искусстве в древних городах Урук, Ассур, Вавилон и Суза с III тысячелетия

до н.э. Отмечалось, что он практиковался как часть религиозного ритуала. У Зимрилина

(король Мари) и Хаммурапи (король Вавилона) были мужчины-любовники, о которых

царица Зимрилина упоминает в письме. В Альманах Заклинаний содержались молитвы, в

которых на равной основе поощрялись любовь мужчины к женщине, женщины к мужчине и

мужчины к мужчине [16]. В древние времена, когда женщины в основном считались

собственностью, а прелюбодеяние считалось преступлением против собственности мужа.

Муж был свободен блудодействовать, но жену можно было предать смерти за то же самое

[17].

Известны факты различных видов гомосексуализма [24-29] и анального секса, что

считалось само собой разумеющимся. Были важны также роль и статус партнера (в

особенности пассивного), и ожидаемые последствия в каждом случае. Считалось, что

проникнуть в человека с равным статусом или культовую проститутку принесет удачу [16].

Но совокупление с королевским дежурным, соратником или домашним рабом считалось,

вероятно, причиной неприятностей [19]. Другим видом однополых отношений на древнем

Ближнем Востоке была любовь, обнаруженная между героями или воинами. Наиболее

известный пример этого - эпик Гильгамеша, длинное стихотворение, которое объединяет

«человека и природой, любовь и приключения, а также дружбу и сражение» с «абсолютной

реальностью смерти» [20]. Гильгамеш [5] был настоящим королем Урук, шумерский городгосударство

(ок. 2600 г. до н.э.). Пять легенд о нем сохранились на шумерском языке,

составленном около 2000 г. до н.э.

118

However, after the Akkadians invaded Babylon and prospered reigned by Hammurapi (apprx.

1750), the unknown author of this period (apprx. 1600) compiled earlier stories about Gilgamesh.

This literary text was rather legible to be translated in Hurrian, it was abridged by Anatoly Hittites

(Syria and Turkey), and the rest of them were found in Palestine [21, 22]: "If a man contacts with

the homebrew slave, he is going to have a hard lot" [18].

At the same time, prostitution associated with heterosexual and homosexual actions took place in

all ancient history of the Middle East. William Nafi noted that male and female prostitutes had contacts

with men praying in sanctuaries and temples in ancient Mesopotamia, Phoenicia, Cyprus, Corinth,

Carthage, Sicily, Libya and the Western Africa [24].

It was mentioned that "male and female prostitutes, casually or regularly and performing heterosexual,

homosexual, oral and genital, animal and other forms of sexual activity, detached their (sexual)

services from the temple".

The Mesopotamian scientist Jean Bottero noted that cultures in this region considered sex "too

natural" to write it about, or to boast of sexual abilities and valor.

Однако, после того, как аккадцы захватили Вавилон и процветали под властью

Хаммурапи (около 1750 г. до н.э.), неизвестный автор этого периода (около 1600 г. до н.э.)

объединил более ранние рассказы о Гильгамеше. Этот литературный текст был достаточно

разборчив для перевода в хуррит, он был сокращен хеттами Анатолии (Сирия и Турция), а

остатки были найдены в Палестине [21, 22]: «Если человек общается с доморощенной

рабыней, ему предстоит тяжелая судьба» [18].

В тоже время, проституция, связанная с гетеросексуальными и гомосексуальными

действиями, существовала во всей древней истории Ближнего Востока. Уильям Нафи

отметил, что мужчины и женщины-проститутки имели общение с мужчинами-молящимися в

святилищах и храмах в древней Месопотамии, Финикии, Кипре, Коринфе, Карфагене,

Сицилии, Ливии и Западной Африке [24].

Замечалось, что «проститутки мужского и женского пола, случайно или на постоянной

основе и выполняющие гетеросексуальные, гомосексуальные, орально-генитальные,

звериные и другие формы сексуальной активности, отдалили свои (сексуальны) услуги от

имени храма».

Месопотамский ученый Жан Боттеро отмечал, что культуры в этом регионе считали секс

«слишком естественным», чтобы писать, или хвастаться сексуальными способностями и

доблестью.

119

Anal sex as contraceptive

Control over the birth rate and abortion were well-known to Mesopotamia and Ancient Egypt. In

antique time people of different countries knew various contraceptives [33-35] – India, Greece, etc.

One of the earliest documents which evidence the use of birth control methods is a gynecologic papyrus

dated from about 1850 BC. It describes the use of various contraceptives, including honey,

acacia leaves which were put to vagina to blocking a sperm [32, 33]. Up to three years of lactation

was also used in ancient Egypt to achieve this goal [33].

Mesopotamian literature gives references to data that anal sex was the most widespread pregnancy

preventive measure due to partial or total absence of other contraceptives. Presumably, even single

priestesses, didn't refuse it to observe their priestly innocence [30].

Currently, there are proofs that ancient Mesopotamian women perfectly knew about contraceptive

measures and a birth control which included abortions and infanticide. Motherhood brought additional

protection to the wives, but only in case they had sons, not daughters. Otherwise the wife

was still considered infertile [31].

Анальный секс как средство контрацепции

Контроль над рождаемостью и аборт были хорошо известны в Месопотамию и Древний

Египте. В античное время имели место быть разнообразные противозачаточными средства

[33-35], известные в разных странах – Индии, Греции и др. Одним из наиболее ранний

документов, в котором было зарегистрировано использование методов контроля над

рождаемостью, является гинекологический папирус, датирующийся приблизительно 1850 г.

до н.э. В нем описано использование различных контрацептивов, в том числе мед, листья

акации, которые помещались во влагалище для блокировки спермы [32,33]. Кормление

грудью до трех лет также использовалось в этих целях в древнем Египте [33].

В Месопотамской литературе приводятся сведения о том, что анальный секс был наиболее

широко распространенным средством предотвращения беременности в силу частичного или

полного отсутствия иных контрацептивов. Предположительно, даже холостые жрицы, не

отказывались от него для сохранения их священнического достоинства [30].

В настоящее время существуют доказательства о том, что женщины в древней

Месопотамии отлично знали о противозачаточных мерах и контроле над рождаемостью,

которые включали аборты и детоубийство. Материнство принесло дополнительную защиту

женам, но только в случае, если у них были сыновья, а не дочери. В противном случае жену

все еще считали бесплодной [31].

120

CONCLUSION

Ishtar was called "hierodule" (a divine sacred "prostitute"). Many male prostitutes, homosexuals

and transvestites, worshiped her. To make love including anal sex was a natural activity which

shouldn't have been humiliated. This type of sex was possible to practice in any form until any of

the parties was suffered or a ban (for example, the ban on sexual activity in particular days, and

some women were reserved for the gods) wasn’t violated [10, 11, 17]. Peculiarity of the ancient

Middle East included the fact that few cultures had any sensible moral on anal sex. Most of them,

apparently, agreed that men can have sexual intercourses with other men.

Despite this fact, the rulers of the ancient world had male lovers along with the wives. Men could

have anal contact, both with men, and women.

In the works, T. Horner [9] described three types of people who had anal sex at the ancient bible

times:

1) military heroes sharing noble love;

2) cult prostitutes, often effeminate and eunuchs who offered themselves to the worshipers of

pagan temples;

3) ordinary citizens who had casual same-sex relationships though one of them or both could be

married.

Some ministerial groups, for example Mesopotamian ones, used anal sex as a link with the gods:

it reflected a popular belief that orgasm had spiritual features and homoerotic actions, in particular,

reflected spiritual power.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Иштар была названа «иеродулом» (божественной священной «проституткой»). Многие

мужские проститутки, гомосексуалисты и трансвеститы, служили ей. Заниматься любовью и,

в том, числе анальным сексом было естественной деятельностью, которую не следовало

унижать. Этот вид секса, возможно было практиковать как угодно, до тех пор, пока ни одна

из сторон не пострадала или не был нарушен запрет (например, запрет на сексуальную

деятельность в определенные дни, а некоторые женщины были зарезервированы для богов)

[10, 11, 17]. Отличительной чертой древнего Ближнего Востока было то, что

немногочисленные культуры обладали какую-либо существенной моральной

озабоченностью в отношении анального секса. Большинство из них, по-видимому,

соглашалось с тем, что мужчины могут иметь половые сношения с другими мужчинами.

Несмотря на это, властителей древнего мира были любовники-мужчины вместе со своими

женами. Мужчины могли иметь анальный контакт, как с мужчинами, так и с женщинами.

В своих работах, Т. Хорнер [9] описал три типа людей, которые занимались анальным

сексом в древние библейские времена:

1) военные герои, разделявшие благородную любовь;

2) культовые проститутки, часто женоподобные и евнухи, которые предлагали себя

поклонникам в языческих храмах;

3) обычные граждане, которые занимались случайными однополыми отношениями, хотя

один или оба из них могли быть женаты.

Некоторые священнические группы, например среди месопотамцев, использовали

анальный секс как связь с богами: это отражало распространенное мнение, что оргазм

обладает духовными качествами и что гомоэротические действия, в частности, отражают

духовную способность

121

HOMOSEXUAL ADDICTIONS OF THE MESOPOTAMIAN KINGS

The reign of the kings Hammurapi and Zimri-Lim

Hammurapi’s activity area

Hammurapi (1792 — 1750 BC) is the most known ruler in ancient Mesopotamia. He gained

popularity due to the Code of laws which came down to our times and due to successful conquests

which allowed him to unite practically all territory of Mesopotamia under his reign. Hammurapi is

the sixth king of the first Babylon dynasty. The Amorites invaded the territory of Mesopotamia at

the turn of the III-II millennium BC, which leads to the Sumer and Akkadian Kingdoms’ fall (Ur

belongs to III dynasty). The principalities conflicting with each other were formed on the captured

by the Amorites territory. At the beginning of the II millennium BC, the small Amorite tribe -

jahrurum - seized the northern part of Issini kingdom and created the independent state here which

capital became the city of Babylon.

Hammurapi was the sixth and the best-known king of the I dynasty (1792-1750 BC). He ascended

the throne when he was young after his father’s death, Sinmuballit. Being a successor to the

throne, Hammurapi actively participated in public affairs and performed important administrative

duties. Size, location, military force of the state inherited by Hammurapi made him one of the

strongest kings in Babylonia. Seeking control over the Euphrates waters was the most important political

course pursued by Hammurapi which he also inherited from his ancestors. Such a policy led

to collision with the Kingdom of Larsa which had less advantageous location downstream the Euphrates.

Following the course, Hammurapi made the first attempts at the very beginning of his

reign. He immediately tried to conquer Ur and Issin, but couldn't gain control over the territory and

switched his military activity to the north and to the east. During the next 20 years there weren’t any

military collisions between the most important kingdoms of Mesopotamia - Mari, Ashur, Eshnunna,

Babylon and Larsa, however the vigorous political work involving creating alliances and coalitions,

strengthening of border fortresses was latently conducted.

But the last 14 years of Hammurapi’s reign 136 were full of permanent wars. In 1764

Hammurapi crushed the coalition involving Ashur, Eshnunna and Elam - the main powers to the

east from the Tiger which threatened to block his access to the metal producing territories of Iran. In

1763 Hammurapi began military operations which had been preparing during a long time against

Larsa. In this war he, apparently, successfully used the strategy which was once applied by his father.

Hammurapi managed to dam the main channel supplying Larsa with water and then suddenly

opened the dam to cause a devastating flood, or he just kept water - the main source of life. The

siege of Larsa - the last Rome Xing fortress, - which was lasting during several months, was resulted

in Hammurapi’s decisive victory. After Larsa’s defeat, Hammurapi was involved in military operations

on the eastern outskirts of the state, and in 1761 he came against his old ally Zimri-Lim, the

king of Mari. The reasons of this war against the city which was located almost in 500 km from

Babylon which was ruled by the faithful ally of Babylon are unknown for us. It was either one more

attempt to take control over the water resources, or an attempt to seize Mari’s control over the important

trade ways intersection. Two years later Hammurapi forwarded his troops to the East again,

for the third time, and during this military campaign he finally beaten Eshnunna. This victory, apparently,

was achieved the same way, as the victory over Larsa, - by blocking water resources.

Eshnunna's defeat was the last major Hammurapi’s victory. However, as a result of this victory,

Hammurapi destroyed the last barrier separating Babylonia from the Eastern people which probably

included the Kassites which conquered Babylonia 160 years later.

136 Kohn I. S. Faces and masks of same-sex love. Moonlight at the crack of dawn / I.S. Kohn. — 2nd updated and revised

publication — M.: LLC Olimp Publishing House: LLC AST Publisher, 2003. - 574[2] p.

122

ГОМОСЕКСУАЛЬНЫЕ ПРИСТРАСТИЯ ЦАРЕЙ ХАММУРАПИ И ЗИМРИ

Правление царей Хаммурапи и Зимфри-Лим

Направления деятельности Хаммурапи

Хаммурапи (1792—1750 гг. до н.э.) – самый известный из всех правителей древней

Месопотамии. Известность получил благодаря дошедшему до нас Кодексу законов, а также

успешным завоеваниям, позволившим ему объединить под своей властью практически всю

Месопотамию. Хаммурапи — шестой царь первой Вавилонской династии. Амореи

вторгаются на территорию Месопотамии на рубеже III-II тыс. до н.э., что приводит к гибели

Царства Шумера и Аккада (Ур III династии). На захваченной амореями территории

возникают враждующие между собой княжества. В начале II тыс. до н.э. небольшое

аморейское племя яхрурум захватывает северную часть царства Иссини создает здесь

самостоятельное государство, столицей которого становится город Вавилон.

Хаммурапи был шестым и самым знаменитым царем I династии (1792-1750). Он

вступил на престол в молодом возрасте после смерти своего отца Синмубаллита. Будучи еще

наследником престола, Хаммурапи принимал активное участие в государственных делах и

выполнял важные административные обязанности. Размеры, местоположение, военная сила

государства, унаследованного Хаммурапи, делали его одним из сильнейших царей в

Вавилонии. Важнейшим направлением политической деятельности Хаммурапи, которое он

также унаследовал от своих предков, было стремление добиться контроля над

распределением вод Евфрата. Такая политика вела к столкновению с царством Ларса,

располагавшимся в менее выгодном положении вниз по течению Евфрата. Первые попытки в

этом направлении Хаммурапи предпринял в самом начале своего царствования. Хаммурапи

сразу же попытался отвоевать Ур и Иссин, но не смог там укрепиться и перенес направление

своей военной деятельности на север и на восток. В последующие 20 лет между важнейшими

царствами Месопотамии - Мари, Ашшуром, Эшнунной, Вавилоном и Ларсой - почти не

происходило прямых военных столкновений, однако подспудно велась активнейшая

политическая деятельность по привлечению союзников, составлению коалиций, укреплению

приграничных крепостей. Зато последние 14 лет правления [136].

Хаммурапи были заполнены беспрерывными войнами. В 1764 г. Хаммурапи

разгромил коалицию, включавшую Ашшур, Эшнунну и Элам - главные силы на восток от

Тигра, грозившие закрыть ему доступ к металлопроизводящим территориям Ирана. В 1763 г.

Хаммурапи начал давно подготавливавшиеся исподволь военные действия против Ларсы. В

этой войне он, по-видимому, успешно использовал стратегию, когда-то примененную его

отцом. Хаммурапи сумел перегородить плотиной воды главного канала, снабжавшего Ларсу

водой, а затем внезапно открыл дамбу, чтобы вызвать опустошительное наводнение, либо

просто задержал воду - главный источник жизни. Осада г. Ларса - последнего укрепления

Рим-Сина, - длившаяся несколько месяцев, закончилась полной победой Хаммурапи. После

разгрома Ларсы Хаммурапи был вовлечен в военные действия на восточных окраинах своего

государства, а в 1761 г. он наступил против своего долговременного союзника Зимрилима,

царя Мари. Причины этой войны против города, располагавшегося почти в 500 км от

Вавилона, которым правил верный союзник Вавилона, нам неизвестны. Либо это опять была

война за контроль над водными ресурсами, либо попытка перехватить у Мари контроль над

пересечением важных торговых путей. Двумя годами позже Хаммурапи снова, в третий раз,

направил свои войска к востоку и во время этого военного похода окончательно разгромил

Эшнунну. Эта победа, по-видимому, была достигнута тем же способом, что и победа над

Ларсой, - перекрытием водных источников. Разгром Эшнунни был последней крупной

победой Хаммурапи. Однако в результате этой победы Хаммурапи разрушил последнюю

преграду, отделявшую от Вавиловии народы Востока, среди которых были, вероятно, и

касситы, завоевавшие Вавилонию 160 лет спустя.

123

The governmental management system was regulated and strictly centralized thus all economic

leverage eventually were in the king’s hands who took part in each issue. Paying great attention

to personal participation in affairs, Hammurapi had intensive correspondence with the local officials;

quite often individuals having their own complaints or problems addressed him directly. Important

judicial reform which introduced uniformity in legal proceedings was put in place; it intensified

the role of the king. All developing cities where only temple and communal courts worked earlier

had imperial judges appointed from among the officials subordinated to the king directly. The

temples with their extensive farms occupying a considerable part of Mesopotamian territory which

after the Ur’s III dynasty falling were essentially independent were completely administratively and

economically subordinated to the king again. The most part of the territory of the state strictly

banned the sale of land, except for city holdings 137 .

Hammurapi’s reformatory and legislative activity, enormous in scale and focus, made a

great impression on contemporaries and is best remembered for descendants. However, these

measures, often innovative in their form and the way of implementing, were essentially directed not

to social development, but to maintenance of traditional public institutes, such as natural economy,

communal ownership of land, etc., and didn't refer to fundamental economic society: production nature

and the level of productive force development in the old Babylon Mesopotamia were almost

the same, as in Sumer. Hammurapi was one of the most outstanding figures in the history of ancient

Mesopotamia. His personal qualities have played a considerable role in the Babylon rise and its

maintenance of power over a considerable part of Mesopotamia for a long time. However, the same

forces which undermined the state of Ur’s III dynasty and led it to decline took their effect in Mesopotamia

and after the Babylon state formation. The economic interests of different parts of Babylonia

often contradicted to each other, and it came at a price for Hammurapi and his successors to

keep the power over the whole conquered territory for some time.

Hammurapi, as well as many other kings of Mesopotamia ruled before him, began his reign

with a traditional event —"justice" establishment, that is with abatement of debts and liability forgiveness.

Hammurapi devoted the first 5 years of his reign to town planning and probably military

preparation against enemies. During his 6th year of reign, Hammurapi staged a strike on Larsa. Isin

and Uruk were seized, the Babylon army located within one march from the capital of Rome Xing.

However, the celebration of the young king was overhasty. Next year the war with Larsa continued.

The enemies of Kudurmabuga dynasty usually called the kingdom of Larsa as the country of the

yamutbala tribe, but military operations were already developing much closer to Babylon, than to

Larsa, on the coast of the "Beet channel" which was dug by Apil-Xing’s order, Hammurapi’s grandfather,

and as a result not in the territory of Larsa Kingdom. Since then, for a long time the peace

was made between Hammurapi and Rome Xing.

The reign of Hammurapi can be characterized to be based on creation, imperial ambitions

and seeking a social progress.

137 Vorontsov D. V., 1999. Social and psychological characteristics of interpersonal communication and behavior

of man having homosexual identity: abstract of a thesis written by Candidate of Psychological Sciences. Rostov-on-

Don: Rostov, State University.

124

Административная система государства была упорядочена и строго централизована,

так что нити управления всеми сторонами хозяйственной жизни в конечном счете сходились

в руках царя, который вникал во все вопросы. Придавая большое значение личному участию

в делах, Хаммурапи вел интенсивную переписку с чиновниками на местах; нередко и

частные лица со своими жалобами или проблемами обращались прямо к нему. Была

проведена важная судебная реформа, которая внедряла единообразие в судопроизводстве;

роль царя в нем усилилась. Во все большие города, где раньше действовали только храмовые

и общинные суды, были назначены царские судьи из числа чиновников, подчиненных

непосредственно царю. Храмы с их обширными хозяйствами, занимавшими значительную

часть территории Месопотамии, которые после падения III династии Ура пользовались

большой самостоятельностью, были вновь в административном и хозяйственном отношении

полностью подчинены царю. На большей части территории государства была совершенно

запрещена продажа земли, кроме городских участков [137].

Реформаторская и законодательная деятельность Хаммурапи, грандиозная по своим

масштабам и целенаправленности, произвела большое впечатление на современников и

надолго осталась в памяти потомков. Однако эти меры, часто новаторские по форме и

способу проведения, по сути своей были направлены не на обновление общества, а на

поддержание традиционных общественных институтов, таких, как натуральное хозяйство,

общинная собственность на землю и т.п., и не затрагивали экономической основы общества:

характер производства и уровень развития производительных сил в старовавилонской

Месопотамии оставались в принципе теми же, что и в Шумере. Хаммурапи был одним из

самых выдающихся деятелей в истории древней Месопотамии. Его личные качества сыграли

немалую роль в возвышении Вавилона и сохранении им долгое время своей власти над

значительной частью Двуречья. Однако те же силы, которые подточили государство III

династии Ура и привели его к упадку, продолжали действовать в Месопотамии и после

образования Вавилонского государства. Экономические интересы разных частей Вавилонии

были различны, и только ценой больших усилий Хаммурапи и его преемникам удавалось

некоторое время удерживать всю завоеванную территорию в своих руках.

Хаммурапи, как и многие цари Двуречья до него, начал свое царствование с

традиционного мероприятия — установления «справедливости», то есть с отмены долгов и

прощения недоимок. Первые 5 лет Хаммурапи посвятил градостроительству и, вероятно,

подготовке военных действий против соперников. На 6-м году правления Хаммурапи нанес

удар по Ларсе. Были взяты Исин и Урук, вавилонское войско стояло в одном переходе от

столицы Рим-Сина. Однако торжество молодого царя было преждевременным. На

следующий год война с Ларсой продолжилась. Враги династии Кудурмабуга обычно

называли царство Ларсы страной племени ямутбалы, но военные действия шли уже гораздо

ближе к Вавилону, чем к Ларсе, на берегах «Свекольного канала», прокопанного еще по

приказу Апиль-Сина, деда Хаммурапи, и, значит, не на территории царства Ларса. С этих

пор между Хаммурапи и Рим-Сином надолго устанавливается мир.

Правление Хаммурапи можно охарактеризовать как имеющее в своей основе

созидание, имперские амбиции и стремление к социальному прогрессу.

125

The reign of Zimri-Lim

Zimri-Lim was a governor, whose reign was approximately in 1774 — 1759 BC over the

city of Mari, the capital of the state and his residence. Zimri-Lim considerably increased and reconstructed

the imperial palace which he succeeded from his father and had more than 250 rooms and

with the territory in 2,5 hectares. Zimri-Lim’s palace was a remarkable monument of architecture, a

sculpture and wall painting, an object of admiration of its contemporaries. Excavation of the palace

and other monuments of Mari were conducted by the French archaeological expedition under the

leadership of A. Parro, since the 1930 th and lasted for several decades. The archive with cuneiform

documents (about 20 thousand of them) was found in the palace, more than 1500 belong to Zimri-

Lim era, 1200 of them are letters, about 300 - administrative documents. The Zimri-Lima archive is

a recourse base for studying the economic life, state structure, military science of Mari and diplomacy

and interstate relations of the entire Western Asian region. During 14 years of his reign,

Zimri-Lim considerably strengthened Mari's positions not only in the original territory – Central

Euphrates, but also made a series (11) of aggressive campaigns to Northern Mesopotamia, conquered

steppe nomads - Haneites, made alliances with the states in the territory of Mesopotamia

(Eshnunna, Larsa, Zalmakum, etc.), Syria (Yamkhad, Alalakh, Ugarit, Katna), with Elam, had contacts

with the islands of Crete and Dilmun.

The end of the first and the beginning of the second year of Zimri-Lim’s reign were known

for a heavy internal conflict which had ethnic nature. Zimri-Lim belonging to Bensamilite tribe

came into the conflict with Benyaminite leaders and conquered them. There was a peace in the valley

of the Euphrates, and Zimri-Lim began a new campaign towards the Upper Habur: at first he

conqured Kakhat, and then seized Ashlakka.

Soon after Zimri-Lim’s accession, disagreements between Eshnunna and Mari began, since

there was an issue in the owner of the Sukhum region located between Hanat and Rapikum.

Eshnunna's king believed that it he was to return it back by right, and suggested to Zimri-Lim to renew

the allied agreement existing between Eshnunna and Mari in the period of his father’s reign.

According to his offer, the border should have been set in 90 km downstream from Mari. Zimri-Lim

refused it, having given preference to relations with the Western Syrian states, in particular with the

king of Yamkhad, Yarim-Lim who helped him to ascend to a throne. They formed a political alliance

observing all appropriate formalities. We don't know how an issue on Heath and Rapikum's

status was settled, however three months later all region was attached to Mari's kingdom.

In Mari Zimri-Lim built a magnificent palace which even people from the neighboring states

came to look at. This palace occupied the territory over 2,5 hectares, had over 260 rooms, its walls

were up to 5 meters in height. The huge archive with cuneiform documents in Sumer, Akkad and

Hurrian languages was found in the palace.

Being an ally of the Babylon king Hammurapi, Zimri-Lim supported him in his war with

Maligum, Eshnunna and Elam (apprx. 1764) and together with him seixed Larsa (apprx. 1762).

During Zimri-Lim’s reign everything resumed its natural course natural for the states at the beginning

of the 2nd millennium BC. In all his undertakings he was guided by the communal autonomy

bodies and experienced often passive but sometimes active resistance of the citizens. The cities,

probably, considered restoration of their rights as their release from burdensome liabilities to the

central power. The king’s administrators weren't able to provide public work services, and the irrigating

system was in deep trouble. The capital of the state faced the threat of famine.

The least controlled tribes during Zimri-Lim’s reign were cattle breeding tribes. The

benyaminites came neither for a harvest in Terka, nor for other works; The Haneites, a former support

of Shamshi-Adad’s army, left the palace sinse the king allowed them to be given only 100

forces (75 l) of barley for their work. The sheep-breeding tribes living in Terka earlier left to the

Upper Habur, evading from participation in labor duties.

126

Правление Зимфри-Лим

Зимри-Лим — правитель Мари, правил приблизительно в 1774 — 1759 годах до н. э.

городе Мари, столице государства и своей резиденции, Зимри-Лим значительно увеличил и

перестроил доставшийся ему от отца царский дворец, состоявший из более 250 помещений и

занимавший площадь в 2,5 га. Дворец Зимри-Лим являл собой замечательный памятник

архитектуры, скульптуры и настенной живописи, предмет восхищения его современников.

Раскопки дворца и других памятников города Мари велись французской археологической

экспедицией под руководством А. Парро, начиная с 1930-х годов на протяжении нескольких

десятилетий. Во дворце был обнаружен архив клинописных документов (около 20 тысяч), в

том числе ко времени Зимри-Лим относятся более 1500, из них 1200 - письма, около 300 -

административно-хозяйственные документы. Архив Зимри-Лима служит источниковой

базой для изучения экономической жизни, государственного устройства, военного дела

Мари, а также дипломатии и межгосударственных отношений всего региона Передней Азии.

Во время своего 14-летнего царствования Зимри-Лим значительно укрепил позиции Мари не

только на исконной территории – Среднем Евфрате, но и совершил серию (11)

завоевательных походов в Северную Месопотамию, подчинил степных кочевников - ханеев,

заключал союзы с государствами на территории Месопотамии (Эшнунна, Лapca, Зальмакум

и др.), Сирии (Ямхад, Алалах, Угарит, Катна), с Эламом, имел связи с островами Крит и

Дильмун.

Конец первого и начало второго года Зимри-Лима были отмечены тяжёлым

внутренним конфликтом, имевшим этническую окраску. Зимри-Лим, принадлежавший к

племени бинсимъалитов вступил в конфликт с бинъяминитскими вождями и одержал над

ними победу. В долине Евфрата воцарился мир, а Зимри-Лим начал новый поход в верховья

Хабура: сначала он захватил Кахат, а затем овладел Ашлаккой.

Вскоре после воцарения Зимри-Лима наметились трения между Эшнунной и Мари,

так как встал вопрос о том, кому принадлежит область Сухум, располагавшаяся между

Ханатом и Рапикумом. Царь Эшнунны полагал, что она по праву должна вернутся к нему, и

предложил Зимри-Лиму возобновить союзное соглашение, которое существовало между

Эшнунной и Мари в период правления его отца. Согласно его предложению, границу

следовало зафиксировать в 90 км вниз по течению от Мари. Зимри-Лим отказался, отдав

предпочтение связям с государствами Западной Сирии, в особенности с царём Ямхада Ярим-

Лимом, который помог ему взойти на престол. С ним и был заключен политический альянс с

соблюдением всех надлежащих формальностей. Мы не знаем, каким способом был

урегулирован вопрос о статусе Хита и Рапикума, однако спустя три месяца весь регион был

присоединён к царству Мари.

В Мари Зимри-Лим построил великолепный дворец, посмотреть на который

приезжали даже из соседних государств. Этот дворец занимал площадь свыше 2,5 га,

насчитывал свыше 260 помещений, стены его имели до 5 метров в высоту. Во дворце найден

огромный архив клинописных документов на шумерском, аккадском и хурритском языках.

Как союзник вавилонского царя Хаммурапи Зимри-Лим помогал последнему в его войне

с Малгиумом, Эшнунной и Эламом (ок. 1764) и вместе с ним захватил Ларсу (ок. 1762). При

Зимри-Лиме всё вернулось к норме, характерной для государств начала 2-го тыс. до н. э. Во всех

начинаниях он координировался с органами общинного самоуправления и встречал, чаще

пассивное, а иногда и активное сопротивление своих граждан. Города, видимо, рассматривали

восстановление своих прав, как снятие с них обременительных обязанностей перед центральной

властью. Администраторы царя были не в состоянии обеспечить ведомство публичных работ, и

оросительная система оказалась в катастрофическом положении. Столица государства стала

перед угрозой голода.

Наименее управляемыми при Зимри-Лиме стали скотоводческие племена. Биняминиты

не являлись ни на жатву в Терке, ни на другие работы; ханейцы, прежняя опора

войска Шамши-Адада, вообще ушли из дворца, так как царь разрешил давать им за работу

только по 100 сила (75 л) ячменя. Обитавшие прежде в Терке овцеводческие племена

уходили к верховьям Хабура, уклоняясь от участия в трудовых повинностях.

127

Meanwhile, Yarim-Lim, the king of Yamhad and the father-in-law of Zimri-Lim, detained a

grain supply to Mari through the city of Emar for no obvious reasons. Famine began in Mari.

Hammurapi offered 50 thousand of asinine grain packs as a help, which is about 4000 tons; but acceptance

of this "help" obviously would make Mari dependant on Babylon, and Zimri-Lim rejected

it. Since "peaceful" submission didn't work well, Hammurapi switched to military operations. Mari

turned out to have no allies, except for distant Elam, which probably couldn't provide any substantial

assistance. However, Zimri-Lim could gather 30-thousand army, having only the territory

across the Central Euphrates (which is one and a half times more soldiers, than Shanshi-Adad I

managed to gather in his major march on Yamkhad, which besides comprised 6 thousand

Eshnunna's army). But Zimri-Lim’s army wasn't perfect, and its participation in a campaign was allowed

with the consent of public assembly of the mobilized communities.

Zimri-Lim considered the union with the Babylon king Hammurapi to be the most reliable,

but it was this union which turned out fatal for Mari. In 1761 Hammurapi forwarded the troops

against Zimri-Lim and battered Mari. The revolt which broke out 2 years later (1759) in Mari has

bewasen suppressed by Hammurapi. City walls, temples and the palace were destroyed, and Zimri-

Lim was probably executed.

Zimri-Lim as a governor had, apparently, very deep personal relations with Hammurapi. It

both misled him and reduced his political interests to individual sympathies for Hammurapi, which

caused Mari's defeat and his death. For Hammurapi this intimacy was a tool for expanding the

kingdom territory, but for Zimri-Lim – a governmental failure. It is possible to assume, considering

the fact of brutal Zimri-Lim’s punishment and total Mari’s defeat that interpersonal (intimate) conflict

between Hammurapi and Zimri-Lim could cause the development of sentimental political relations.

Между тем Ярим-Лим, царь Ямхада и тесть Зимри-Лима, задержал по неясным

причинам присылку в Мари зерна через город Эмар. В Мари начался голод. Хаммурапи

предложил в качестве помощи 50 тыс. ослиных вьюков зерна, то есть около 4000 тонн; но,

видимо, принятие этой «помощи» поставило бы Мари в зависимость от Вавилона, и Зимри-

Лим отверг её. Поскольку «мирное» подчинение не удалось, Хаммурапи перешёл к военным

действиям. Союзников у Мари не оказалось, кроме далекого Элама, который, вероятно,

существенной помощи оказать не смог. Правда, Зимри-Лим смог собрать 30-тысячное

войско, обладая лишь территорией по Среднему Евфрату (то есть в полтора раза больше

воинов, чем выставил Шамши-Адад I в важнейшем своём походе на Ямхад, в котором к тому

же должно было участвовать 6 тыс. войско Эшнунны). Но зато войско Зимри-Лима не было

отборным, и на участие его в походе требовалось согласие народного собрания

мобилизуемых общин.

Наиболее надёжным Зимри-Лиму представлялся союз с вавилонским царём

Хаммурапи, но именно он оказался роковым для Мари. В 1761 году Хаммурапи направил

свои войска против Зимри-Лима и разгромил Мари. Вспыхнувшее спустя 2 года (1759)

восстание в Мари было подавлено Хаммурапи. Городские стены, храмы и дворец

разрушены, а Зимри-Лим, вероятно, казнён.

Зимри-Лиму, как правитель имел, по видимому, очень глубокие персональные

отношения с Хаммурапи. Это и ввело его в заблуждение и свело его политические интересы

к индивидуальным симпатиям к Хаммурапи, что и послужило причиной разгрома Мари и его

смертью. Близкость послужила Хаммурапи инструментом для расширения территории

царства, а в случае Зимри-Лиму – правительственным провалом. Можно предположить,

учитывая факт зверской расправы с Зимри-Лиму и тотальным разгромом Мари, что

причиной данного развития политико-сентиментальных отношений мог послужить именно

межличностный (интимный) конфликт между Хаммурапи и Зимри-Лиму.

128

Prerequisites for homosexual relations among the Mesopotamian people

In terms of numerous tribe production and sexual taboos, sexuality, male in particular, began

to search and find its expression in replacement of women with their substitutes. Masturbation,

zoophilia (bestiality) and homosexuality became these replacements. The history of the latter originates

from high antiquity. Same-sex love was known to even Neanderthal men. Unambiguous rock

paintings found by archeologists evidence it.

Homosexual relations were an everyday practice in many Indian tribes of North America

and aboriginals of New Guinea. At the same time sex between two men had mystical and even ritual

nature rather than erotic one. Thus, Sambiya tribe (New Guinea) considered that a young man to

certainly become strong and bold should more often swallow the sperm of an adult soldier. It is curious

that this way of education has survived till the 20th century in some tribes.

Homosexuality and other sexual deviations were common in the ancient world: in Egypt,

India, China and Japan, among the Jews and people surrounding them. Various forms of the sexual

relations between same-gender people influenced practically all existing written traditions.

The most ancient references to homosexual relations are found in Ancient Egypt.

Khnumhotep and Niankhkhnum are considered to be the "first same-sex couple" in Egypt living at

the Pharaoh Niuserr of the fifth dynasty. According to the 125th chapter of the Book of the Dead,

sodomy was considered as the 27 th out of the total 42 sins in non-committment of which the ancient

Egyptian had to justify himself in front of the court of the gods.

The story of the New kingdom era "Gore and Seth's quarrel" describes these gods arguing

for the imperial power. Seth invited Gore to his house and raped him. Due to this fact Seth claimed:

"Let me take a regent because, as for Gore who is sitting here, I performed a male work with him".

However, due to the artful cunning of Isis Seth wasn't succeeded to prove the fact of rape, and he

lost the case. The Egyptian gods Gore and Seth were sometimes depicted in the form of one figure

with two faces which allows giving hypothetical androgenic interpretation to the initial myth about

their incestuous relationship.

Homosexuality was known also in Mesopotamia – in Sumer and Akkad. In Sumer language

there is a term "pi-li-pi-li" which dates back from about 2000 BC and is translated as "homosexual".

The Akkad words assinnu "a man who is engaged in cult prostitution" and parrû "homosexual" are

also known.

In the Middle Assyrian laws dating from the third quarter of the II millennium BC there are

two paragraphs devoted to homosexual relations:

§ 19. If a man secretly belied the one equal to him, having said: "He is sexed up", or during

the quarrel publicly told him: "You will be sexed up", or: "I will solemnly accuse you", but didn’t

accuse and I didn’t catch, this man should be given 50 strokes of the cane, he will perform imperial

work within a month, he should have his hair cut, and he has to pay 1 talent of tin”. § 20: If a man

had sex with a person equal to him, and he is solemnly accused and caught, he should be sexed and

castrated.

Comparing these paragraphs one can see that passive homosexuality if the corresponding

person practiced it systematically, and each single act of active homosexuality was considered as a

crime.

The history of Mesopotamia is the series of the attempts to broaden agricultural territories

eastward and westward from the Tiger and Euphrates. The western history is still the most well

documentary one. In particular, it is known that in 165 "a new disease" occurred on the territory of

the empire which was brought into the troops from Mesopotamia.

Lewdness and sexual deviations in the Canaanite land where old Abraham with his family

lived, were so widespread that he told to his slave, "the senior one in his house managing everything

that he had", to leave for his homeland (for Northern Mesopotamia) to get the wife to his son

Isaak.

129

Предпосылки гомосексуальных пристрастий среди народа Месопотамии

В условиях существования многочисленных производственно-половых табу внутри

племени сексуальность, прежде всего, мужчин стала искать и находить свое выражение в

замене женщин их какими-либо заменителями. Таковым стали мастурбация, зоофилия

(скотоложство) и гомосексуализм. История последнего уходит корнями в глубокую

древность. Однополая любовь была известна еще неандертальцам. Об этом свидетельствуют

недвусмысленные наскальные рисунки, найденные археологами.

Гомосексуальные отношения были обычным явлением во многих индейских племенах

Северной Америки, а также у аборигенов Новой Гвинеи. При этом связь двух мужчин носила

не столько эротический, сколько мистический и даже ритуальный характер. Так в племени

самбия (Новая Гвинея) считалось, что для юноши самый верный способ стать сильным и

смелым – почаще глотать сперму взрослого воина. Любопытно, что этот способ воспитания в

некоторых племенах сохранился вплоть до XX века.

Гомосексуализм и другие сексуальные девиации были широко распространены в

древнем мире: в Египте, Индии, Китае и Японии, среди евреев и окружающих их народов.

Различные формы сексуальных отношений между лицами одного пола нашли отражение

практически во всех существующих письменных традициях.

Древнейшие упоминания о гомосексуальных отношениях встречаются в Древнем

Египте. «Первой однополой парой» называют живших при фараоне пятой династии

Ниусерра египтян Хнумхотепа и Нианххнума.

Согласно 125-й главе Книги Мертвых, мужеложество считалось 27-м из 42 грехов, в

несовершении которых должен был оправдываться древний египтянин перед судом богов.

В повести времени Нового царства «Тяжба Гора и Сета» рассказывается, как эти боги

некогда спорили за царскую власть. Сет пригласил Гора к себе домой и изнасиловал его. На этом

основании Сет утверждал: «Пусть отдадут мне сан правителя, ибо, что касается Гора,

который присутствует здесь, то я выполнил работу мужчины по отношению к нему». Однако

благодаря коварной хитрости Исиды Сету не удалось доказать факт изнасилования, и он

проиграл дело. Египетские боги Гор и Сет иногда изображались в виде одной фигуры с двумя

лицами, что позволяет дать гипотетическую андрогинную интерпретацию и первоначальному

мифу о кровосмесительной их связи.

Гомосексуализм был известен и в Месопотамии – в Шумере и Аккаде. В шумерском

языке есть термин «pi-li-pi-li», который встречается около 2000 года до н. э. и переводится

как «гомосексуал». Известны аккадские слова assinnu «мужчина, занимающийся культовой

проституцией» и parrû «гомосексуал».

В среднеассирийских законах, относящихся к третьей четверти II тыс. до н. э., есть

два параграфа, посвященные гомосексуальным отношениям:

§ 19. Если человек тайно оклеветал равного себе, сказав: «Его имеют», или во время

ссоры публично сказал ему: «Тебя имеют», и еще так: «Я сам клятвенно обвиню тебя», но


течение месяца выполнять царскую работу, должно его заклеймить, и он должен уплатить

1 талант олова. § 20. Если человек познал равного себе, и его клятвенно обвинили и уличили,

должно познать его самого и оскопить его.

Из сопоставления этих параграфов видно, что преступлением считался пассивный

гомосексуализм, если соответствующее лицо практиковало его систематически, и каждый

одиночный акт активного гомосексуализма.

История Месопотамии – это череда попыток расширить сельскохозяйственные

территории к востоку и западу от Тигра и Евфрата. Западная история остается по-прежнему

наиболее хорошо документированной. В частности, известно, что в 165 г. н.э. на территорию

империи проникла «новая болезнь», которая была занесена войскам и из Месопотамии.

Разврат и сексуальные девиации в земле ханаанской, где жил в преклонных летах

Авраам с семьей, были столь распространены, что он сказал своему рабу, «старшему в доме

его, управляющему всем, что у него было», идти на свою родину (в Северную

Месопотамию), чтобы привезти жену своему сыну Исааку.

130

At the same time he made him swear: "Swear the Lord of the sky and the Lord of the earth that you

won't take the wifefor my son belonging to the Canaanites’ daughters among whom I live" (the

book of Genesis, chapter 24: 2-3).

But homosexual behavior doesn't exist "as a general notion", it is always perceived and estimated

in a certain social context. It can be:

а) relations based on the age, between adult men and teenagers boys;

b) relations associated with the change of gender identity when a man becomes like a woman

in the social way and vice versa;

c) specialized (professional) relations when same-sex sexual relations are an element of a

certain social role performance, for example, sacred temple prostitution which existed in ancient

Sumer, Babylon, Assyria, the Southern India and, most likely, in Israel;

d) equal voluntary relations based on mutual desire;

e) socially unequal relations when a man of higher social status having the power or money

sexually exploits poor and dependent people. The most significant fact here is sexual position but

not the sexual partner’s gender (Greenberg, 1988).

При этом взял с него клятву: «И клянись мне Господом Богом неба и Богом земли, что

ты не возьмешь сыну моему жены из дочерей Хананеев, среди которых я живу». (Бытие,

глава 24: 2-3). Но гомосексуального поведения «вообще» не бывает, оно всегда

воспринимается и оценивается в определенном социальном контексте. Это могут быть:

а) отношения, структурированные по возрасту, между взрослыми мужчинами и

мальчиками — подростками;

б) отношения, связанные с изменением гендерной идентичности, когда мужчина

социально как бы становится женщиной, и наоборот;

в) специализированные (профессиональные) отношения, когда сексуальная связь с

лицами собственного пола является элементом исполнения определенной социальной роли,

например, священная храмовая проституция, которая существовала в древнем Шумере,

Вавилонё, Ассирии, Южной Индии и, по всей вероятности, в Израиле;

г) равноправные добровольные отношения, основанные на взаимном желании;

д) социально-неравные отношения, когда человек более высокого социального

статуса, обладающий властью или деньгами, сексуально эксплуатирует бедного и

зависимого. Решающее значение имеет при этом не пол сексуального партнера, а

сексуальная позиция (Greenberg, 1988).

131

Homosexual addictions of the kings Hammurapi and Zimri-Lim

Sex, gender and fertility

None of the most ancient legal codes of ancient Mesopotamia, starting from the laws of

Urukagina (2375 BC) to the laws of Hammurapi (1726 BC), doesn't forbid homosexual actions. The

Hittite code of laws dated from the second millennium B.C. mentions same-sex contacts, but only

concerning incest: a man shouldn't have sexual relations with his mother, daughter or son.

The Mari king Zimri-Lim and the Babylon king Hammurapi had male concubines. According

to the ancient Babylon book of fortune-telling, a man who had anal contact with an equal man

will be ahead of his brothers and companions, but the one who will concede to sexual harassments

of another man in prison is expected to have troubles.

Sexual contacts in the Mesopotamian archeology are recorded between men and women and

between men and men. There are no proofs of lesbianism. Sexual interactions could be genital, anal

and oral.

In sexual intercourses erected genitals, according to Mesopotamian beliefs, were the fundamental

elements for sexuality expression and reproduction. The need to have two genitals meet each

other is known in the form of the stories about Mesopotamian creation, Atraḫasis. There deities

want to create a man, appealing to the goddess-mother Nintu, to create mankind. Nintu creates the

first man Lulu from clay, but later says that "he can’t [enliven him] " (ittija lā nāṭū). Then Enki talks

to the gods about the need to "purify" the gods, in order to do it, "let one god to be killed" and let

Nintu "mix his flesh and blood with clay". As a result fourteen uteri are created, seven of them give

birth to men and seven — to women. The Toltecs used to put a bone of the dead of the previous

space age are in a clay vessel and enliven with the blood from the fall of the Supreme god

Ketsalkoatl 138 . It should be noted that the myth about the human sacrifice or blood shedding necessary

for the world creation isn't connected with any ethnos or linguistic family, but only with a semantic

line "life-blood-death". Other types of similar myths (Scandinavian 139 ) have no certain ethnic

and linguistic context, but only a social, psychological and ecological one 140 .

Once created, these first people reproduce sexually, and thus, inhabit the earth. This legend

reveals the Mesopotamian understanding of sexual reproduction. The purpose of women is not to

provide material for creative work, but to create it in due time. Thus, a man provides a material for a

new life, while a woman creates a form, carries and brings up this life.

Unlike polytheistic Sumer beliefs, monotheist tendencies of the Jewish Tanakh inevitably

changed this idea of sexual dynamics, emphasizing the importance of the only one God creator, and

thus gave the function of the creator to a man. However, one paragraph of the Book of Genesis 1:27

reveals the Mesopotamian model on human creation: the mankind was initially created from men

and women, thereby, it strengthens ideology implying the fact that the mankind in its nature has two

genders necessary for reproduction.

Mesopotamian literature and Ugarit literature to a lesser extent shows that men and women

have various problems concerning sexual relations. Male sexuality came down more to the process

of fertilization while women were more detached from this function, but expressed sexual desire

and erotic satisfaction better. Thus, in the Sumer hymn, Enki creates the Tiger river by means of

water ejaculates, thereby, filling the earth with life and vegetation which is one more example of a

masculine life-giving activity according to Mesopotamian views.

138 León-Portilla, MDM, p. 439

139 ME, p. 30, 63

140 ANET, p. 99-100

132

Гомосексуальные пристрастия царей Хаммурапи и Зимфри-Лим

Секс, пол и плодородие

Ни один из древнейших правовых кодексов древней Месопотамии, от законов

Урукагины (2375 г. до н. э.) до законов Хаммурапи (1726 г. до н. э.), не запрещает

гомосексуальных действий. Хеттский свод законов второго тысячелетия до нашей эры

упоминает однополый секс, но только в связи с инцестом: мужчина не должен иметь

сексуальных отношений со своей матерью, дочерью или сыном.

Марийский царь Зимри-лим и вавилонский царь Хаммурапи имели наложниковмужчин.

По древневавилонской книге гаданий, мужчина, имевший анальный контакт с

равным мужчиной, опередит своих братьев и товарищей, зато того, кто в тюрьме уступит

сексуальным домогательствам других мужчин, ожидает беда.

Сексуальные связи в Месопотамской археологии зафиксированы между мужчинами и

женщинами и между мужчинами и мужчинами. Нет никаких доказательств для лесбиянства.

Сексуальные взаимодействия могли происходить генитально, анально и орально.

Во время половых актов, эригированные половые органы, по месопотамским

верованиям, являлись фундаментальными элементами для выражения сексуальности и

размножения. Необходимость встречи обоих гениталий известны в виде рассказов о

сотворении Месопотамии, Atraḫasis. В них божества, желают создать человека, призывая

богиню-мать Нинту, сотворить человечество. Нинту создает из глины первочеловека Луллу,

но потом утверждает, что «[оживить его] мне не можно» (ittija lā nāṭū). Тогда Энки говорит

богам о необходимости «очищения» богов, для чего «пусть убьют одного бога» и пусть

Нинту «смешает его плоть и кровь с глиной». В результате создано четырнадцать маток, и

семь из них рождают мужчин и семь — женщин. У тольтеков кости погибших людей

предыдущего космического века кладутся в глиняный сосуд и оживляются кровью из фалла

верховного бога Кетсалькоатля [138]. Нужно отметить, что миф о человеческом

жертвоприношении или пролитии крови, необходимых для сотворения мира, не связан с

каким-либо этносом или лингвистической семьей, но только с семантическим рядом «жизнь

— кровь — смерть». Другие типы похожих мифов (скандинавские [139]) тоже не имеют

определенной этнико-лингвистической привязки, но только привязки социальнопсихологические

и экологические [140].

Однажды созданные, эти первые люди размножаются половым путем, и таким

образом населять землю. Эта легенда отражает месопотамское понимание полового

размножения. Цель женщин не предоставлять материал для творчества, но сформировать его

в нужное время. Таким образом, мужчина, предоставляет материал для новой жизни, а

женщина создает форму, вынашивает и воспитывать эту жизнь.

В отличие от политеистических шумерских верований, монотеистические тенденции

еврейского Танаха неизбежно изменили это представление о половой динамике, подчеркивая

важность только одного Бога создателя, чем и наделили мужчину функцией создателя.

Однако, о сотворении человека в книге Бытия 1:27 в одном пункте отражена месопотамская

модель: человечество изначально было создано из мужчин и женщин, тем самым, усиливая

идеологию, что человечество по своей природе состоит из двух полов, необходимых для

воспроизводства.

Литература из Месопотамии и, в меньшей степени, из Угарита показывают, что

мужчины и женщины испытывают различные проблемы, касающиеся половых отношений.

Мужская сексуальность сводилась больше к самому процессу оплодотворения, в то время

как женщины были более отдаленными от этой функции, но лучше выражали сексуальное

желание и эротическое удовлетворение. Так в шумерском гимне Энки водяными эякулятами

создает реку Тигр, тем самым, наполняя землю жизнью и растительностью, что является

еще одним примером жизнедательности мужского начала в месопотамском мировозрении.

133

Homosexual anal sexual intercourse was more contraversial in the ancient documents, probably,

due to a dominancy issue. According to superstitious beliefs in the texts, "if a man has anal

sex with his peer — this man will be the leader among his brothers and colleagues" (citing from

Gaynen 2002:189).

The only reference to homosexuality in the Bible is in the code sanctity a code in the Levitte

book 18:22 and 20:13, the latter of which says: "If a man copulates with a man as with a woman,

both of them make abomination; let them die...". Mesopotamian versions of the laws, unlike the bible

texts, say about the punishment only for a passive participant of a homosexual act, giving an

honor to the dominating participant.

Гомосексуальный Анальный половой акт был более тревожным в древних

документах, видимо, из-за проблемы доминирования. В соответствии с приметой текстов,

“если мужчина имеет анальный секс с его сверстником— этот человек будет главным среди

братьев и коллег” (цит. по Гайнен 2002:189).

В Библии единственное упоминание гомосексуализма происходят в святость код в

книге Левит 18: 22 и 20: 13, последний из которых гласит: “Если мужчина совокупляется с

мужчиной, как с женщиной, оба они совершают мерзость; да будут они преданы смерти...”.

Месопотамские версии законов, в отличие от библейских текстов, гласят о наказании только

пассивного участника гомосексуального акта, наделяя почетом доминирующего участника.

134

Sexual dysfunction

Two forms of sexual dysfunction are mentioned in the ancient texts, there were female infertility

and male erectile dysfunction. In Mesopotamia infertility was considered a part of the natural

world order, the destiny imposed by the deities at the end of ḫasis to prevent overpopulation. To

cure such infertility, magic and medical means were used, for example: "silver, gold, iron, copper,

in total 21 (amulet) stones, to make an empty woman to get pregnant: you hanged it on a linen yarn,

you put it on a neck" (Stol 2000:35). If the magic didn't work, legal codes and documents provided

that the man could take the second wife or a concubine for reproduction. Thus, in his Syrian

Alalakh marriage contract at the page 92, between Naidu (wife) and Iri-halpa (husband), he says

that, "If Naidu doesn’t give birth to the successor, the daughter of her brother, Iwaššura, will be given

(to Iri-halpa)" (citating from Hess 2003:252, AT 92, 3.101B) 141 142 .

In the Bible infertility is imposed by the God, as a rule, thus he can subsequently bless a

woman for a late son. It can be illustrated by the examples with Sara, Rachel and Hanna. The first

two women used the methods similar to that in Mesopotamia. Both Sara and Rachel gave their

servants for their husbands for to give birth for children before they became fertile. Rachel swallowed

mandrakes to increase her fertility. Anna vowed to the God which is approximately equivalent

to the magic spell. However, the Bible monotheist tendencies exclude other proofs saying that

women used fertility rituals, such as ordinations in alternative members of the early pantheon, and

today there is still too much uncertainty concerning the use of figurines and other possible "magic"

objects in Israel and Palestine allowing us to confidently discuss this issue.

Erectile dysfunction, as infertility, was cured by a combination of magic and medicine. The

texts, which give reference to it, were extensive. They related to the middle of the Babylon period

both in Mesopotamia, and in Bogazkale, the capitals of Hittite. From the medical point of view, a

part of therapy can include massaging a penis and a lower body with vegetable oil and iron ointment.

Other treatment was performed with the parts of animals, mainly those animals which copulate

or are known for their sexual potentiality, such as animal saliva; dried copulating lizards; or penis

of a deer (Biggs 2002:76). Magically and psychologically, a woman partner is getting excited

reading the spells, often using the images of animals: "erection as of a wild bull!"; "Make a wolf

love with me!" (Citing from Biggs 2002:73). Only one document implicitly refers to female arousal

disorder; it begins" [to achieve] sexual arousal for a woman." Unfortunately, the text is snatched.

The most fully detail described ritual for treatment obvious erectile dysfunction (or, perhaps,

homosexuality) is the Hittite text where the female functionary Paškuwatti uses sympathetic magic

to cure a man of "delicacy". He is depicted with a spindle and a distaff in his hands, and having

passed through the gate, the woman replaces these objects with bows and arrows which, undoubtedly,

reveals the transfer from a "woman" to a "man" (Hoffner 1987:277-278).

141 Stephanie L.B., Images of Woman and Child from the Bronze Age Reconsidering Fertility, Maternity, and Gender in

the Ancient World, Cambridge University Press, New York and Cambridge, 2011

142 Vorontsov D. V., 1999. Social and psychological peculiarities of male interpersonal communication and behavior

with homosexual identity: abstract of a thesis written by the Candidate of Psychological Sciences. Rostov-on-Don: Rostov,

State University

135

Сексуальная дисфункция

Две формы сексуальной дисфункции отмечается в древних текстах, были женского

бесплодия и мужской эректильной дисфункции. В Месопотамии бесплодие считается частью

естественного миропорядка, судьбы, навязанного божествами в конце ḫasis для

предотвращения перенаселения. Магико-медицинские средства были использованы для того

чтобы вылечить такое бесплодие, например: “серебро, золото, железо, медь, в общей

сложности 21 (амулет) камни, для того, что женщина, которая не беременна забеременеть:

вы развешивала ее на льняную пряжу, вы кладете его на шее” (Цитата Stol 2000:35). Если бы

магия не работала, правовые кодексы и документы предусматривали, что мужчина был волен

взять вторую жену или наложницу для целей воспроизводства. Таким образом, брачным

договором на 92 с сирийской системой алалаха, между Наиду (супруга) и Ирихальфа (муж)

заявляет, что, “Если Найду не родит наследника, то дочь ее брата, Iwaššura, будет дана

(Ирихальфе)” (Цитата из Hess 2003:252, AT 92, 3.101B) [141], [142].

В Библии бесплодие наносит Бога, как правило, так что он может впоследствии

благословите женщину с позднего сына. Так было в случае с Сарой, Рахилей и Ханной.

Первые два используются методы, аналогичные тем, в Месопотамии. Оба Сара и Рейчел дала

служанкам своим мужьям ради рождения детей, прежде чем стать самими плодородными.

Рейчел проглотила мандрагоры для повышения ее плодородия. Анна дала обет Богу, что

примерно эквивалентно магическое заклинание. Однако монотеистические тенденции

Библия исключает других доказательств для женщин ритуалы плодородия, таких, как

посвящения на альтернативные члены раннем пантеоне, и на сегодняшний день еще

существует слишком много неопределенности в отношении использования статуэток и

другие возможные “волшебные” предметы в Израиль/Палестину, чтобы уверенно говорить о

других ресурсах в этой области.

Эректильная дисфункция, как и бесплодие, лечили сочетанием магии и медицины.

Обширные тексты повествуют о таких типах лечения. Они относятся к середине

Вавилонского периода и в Месопотамии, и в Хеттской столицы в Богазкей. С медицинской

точки зрения, частью терапии может включать растирание пениса и нижней части тела

мазью из растительного масла и железа. Остальные измышления были сделаны с частями

животных, желательно тех, кто занимается вязки или известно, что половой потенции, такие

как слюна вызывала животных; сушеные, спариваются ящерицы; или пенис оленя (Biggs

2002:76). Магически и психологически, партнерша возбуждает читает заклинания, часто

используют образы животных: “эрекция как дикий бык!”; “Займись со мной любовью с

любовью волка!” (Цитата из Biggs 2002:73). Только один документ ссылается наискосок к

женскому расстройство возбуждения; она начинается“, чтобы [добиться] сексуального

возбуждения на женщину.” К сожалению, текст вырывом.

Наиболее подробно описан ритуал для лечения явной эректильной дисфункцией (или,

возможно, гомосексуализм) - это Хеттский текст, в котором женщина-функционер Paškuwatti

использует симпатической магии вылечить человека от “изнеженности”. Она с веретеном и

прялкой в руках человека, и он прошел через ворота, а затем заменяет эти предметы с луком

и стрелами, что, несомненно, сказывается переход от “женщина” на “мужчина” (Хоффнер

1987:277-278).

136

Inappropriate sexuality

Sex out of a wedlock, and, of course, rapes, are challenging in ancient texts. The least challenging

was manifestation of prostitution, though the rate of its performing is very disputable. The

Akkad word ḫarimtu is usually translated as a "prostitute". Ištar addresses herself as "a loving

ḫarimtu in the tavern", and in the epic about Gilgameš Enkidu was led by the civilized ḫarimtu

Šamhat. However, the practice shows that ḫarimtu is actually a woman belonging neither to her father,

nor to her husband and therefore she is not under the male control. These women are the most

sexually liberated in Mesopotamia, but they are not automatically and surely the prostitutes.

Similarly, there are lexical problems in the Bible where the word zônâ concerns a woman of

inappropriate sexual behavior, such as prostitution or adultery. In both cases the damage is caused

to the father or husband’s kindred, which is the main issue here, but not the moral aspect of gender

identity. Thus, the Genesis 38 shows the widow Tamar who gives himself for the prostitute to tempt

her father-in-law Judas to get pregnant with a successor of her dead husband. Judas wasn't ashamed

to pay money for the services of zônâ, but reprehends his daughter - in - the law when he finds out

that she "plays a loose woman." But, as soon as he learns that she is pregnant with his child, he

gives in completely. The prostitutes can be ritually nasty but there is no reprehension of this practice.

Unfaithfulness, especially female one in relation to her husband, was punished by death,

both under the laws of Deuteronomy (22:22) and in Neo-Babylon legal documents which specify

that such a woman "will die from an iron dagger" (Troop,1988). The laws of Hittites (§§ 197-198)

provide the fact that a husband who caught his wife red-handed can execute her and a fornicator.

Men have enormous sexual freedom even being in marriage, and marriage contracts as those, based

on the alalakh system, described above, say that wives can regulate the official unions of their husbands

143 .

Rape is a criminal offense in all societies of the Ancient Near East. It was defined and punished

in various ways. The laws code of Hittites (§197) points the fact that a man who rapes a woman

far from the house is guilty; however, if he rapes her in her house, she is guilty, and they both

can be killed. Rape of the virgin in the bible history led to the war, like the case with Dina in the

Genesis 34 and with Tamar in the 2nd Kings, 13. When males threatened with rape as in the Genesis

19 (Sodom and Gomorrah) and in the Judges 19-21, the community of the violator was destroyed

or exterminated. Practically all other sources, like the Hittite’s laws, found a man who raped

a woman to be not guilty. If a woman wasn’t married or betrothed, she was married for her offender

who couldn't divorce her (Deuteronomy 22:23-29).

Moisey's law (Levitte 18: 23) forbidden zoophily both for men, and women. The Hittite laws

prescribed a death for a man, who had sex with mules (§§199–200А).

143 Kohn I. S. Faces and masks of same-sex love. Moonlight at the crack of dawn / I.S. Kohn. — 2nd updated

and revised publication — M.: LLC Olimp Publishing House: LLC AST Publisher, 2003. - 574[2] p

137

Неуместная сексуальность

Секс вне брака, и, конечно, изнасилования, являются проблематичными в древних

текстах. Наименее проблематичным проявление проституция, хотя степень, в которой это

практиковалось весьма спорно. Аккадское слово ḫarimtu обычно переводится как

“проститутка”. Ištar обращается к себе как “любящий ḫarimtu в таверне”, а в эпосе о Gilgameš

Энкиду повелся и цивилизованным путем ḫarimtu Šamhat. Однако, опыт показывает, что

ḫarimtu на самом деле женщина, ни отца, ни мужа, и поэтому не под мужского контроля.

Такие женщины являются самыми сексуально раскрепощенными в Месопотамии, они не

автоматически и обязательно проститутки.

Аналогично лексические проблемы в Библии, где слово zônâ относится к женщине

неуместного сексуального поведения, как проституция или супружеская измена. В обоих

случаях ущерб, причиненный роду отца или мужа, который на вопрос, а не мораль самого

пола. Таким образом, в бытие 38 вдова Тамар выдает себя за проститутку, чтобы соблазнить

своего тестя Иуду, так как забеременеть с наследником на ее мертвого мужа. Иуда не

постеснялся аренда услуги zônâ, но осуждает свою дочь-в-законе, когда он обнаруживает,

что она “играет блудница.” Но, как только он узнает, что она беременна его ребенком, он

полностью поддается. А проститутки могут быть ритуально нечистые, нет осуждения этой

практики.

Измены, особенно со стороны женщины в отношении ее мужа, каралось смертью, как

по законам Второзакония (22:22) и в Нео-Вавилонские юридические документы, в которых

указано, что такая женщина будет “умирать железный кинжал” (рота 1988). Законы хеттов

(§§ 197-198) предусматривают, что муж поймал свою жену на месте преступления,

возможно, ее и прелюбодея казнили. Мужчины имеют большую сексуальную свободу даже в

браке, а брачные контракты, как те, с системой алалаха выше свидетельствуют о том, что

жены могут и регулировать официальные союзы своих мужей [143].

Изнасилование является уголовным преступлением во всех обществах АНЭ. Как он

был определен и наказан разнообразны. Кодексом законов Хеттского (§197) указывает на то,

что мужчина, который насилует женщину вдали от дома виноват; однако, если он насилует

ее в ее доме, она виновата, и оба могут быть убиты. Изнасилование девственницы в

библейской истории привело к войне, а с Диной в бытие 34 и Тамар в 2 Царств 13. Когда

самцы угрожали изнасилованием, как в бытие 19 (Содом и Гоморра) и в судей 19-21,

сообщество нарушителя был уничтожены или истреблены. Больше практически, как в

законах Хеттского, женщина, которая была изнасилована отпуска был признан невиновным.

Если женщина не была замужем или обручена, она была замужем за ее обидчику, который не

мог развестись с ней (Второзаконие 22:23-29).

Закон Моисея (Левит 18: 23) запретили зоофилию как для мужчин, так и женщин.

Хеттских законов, предписанных смерть для человека, который мулы (§§199–200А).

138

Conclusion

As the life teacher– history shows, in the Sumer and Akkad state same-sex relationships existed

undoubtedly, as well as everywhere in the world. The homosexuality wasn't reprehended by

the legislation anyhow – it was mentioned neither in the most ancient Laws of Urukagana (2375

BC), nor in the legislation Ur-Nammu (2100 BC) and Eshnunna (1750 BC), nor even in the wellknown

Laws of the king Hammurappi (the 1750th BC), which implies the tolerant attitude of society

towards it. On the contrary, there are data that the kings Zimri-Lim and Hammurapi had male

lovers. (David F. Greenberg, “The Construction of Homosexuality” (University of Chicago Press,

1990). pp. 124-126). The Hittite laws give reference to homosexuality, but only in the context of incest

—relations between father and son were considered as a serious crime, along with incest between

father and daughter or mother and son (the relations of mother and daughter weren't mentioned).

Thus, the law reprehended not same-sex relationships, but incest, without any differentiation

between gender of people. (see Ekkehardt Mueller, «Homosexuality in History», Adventist

Biblical Research.org, the reference to Donald J. Wold, Out of Order: Homosexuality in the Bible

and the Ancient Near East (Grand Rapids: Baker Books Publishing Company, 1998), 54) 144 .

None of the most ancient legal codes of ancient Mesopotamia (Greenberg, 1988, pp. 124 —

127) starting from Urukagina's laws (2375 BC) to the laws of Hammurapi (1726 BC) forbids homosexual

actions. The Hittite code of laws of the 2nd millennium BC mentions same-sex sex only regarding

incest: a man shouldn't have sexual relations with his mother, daughter or son. In ancient Assyria man

who forced someone to anal intercourses was exposed to be raped, and afterwards he was castrated; the

rape victim wasn't punished. On the contrary, considering voluntary same-sex contacts, the "active" role

wasn’t stigmatized, while the "passive" one was considered to be shameful. False charge or rumoring as

if someone kept sleeping with men, was equivalent to a charge of prostitution and was punished by corporal

punishment, forced labor, castration and a penalty. These laws protected honor and dignity of a

man who shouldn't have found himself in a female position, but same-sex sex wasn't reprehended at all.

The Mari king Zimri-lin and the Babylon king Hammurapi had male concubines. According

to the ancient Babylon book of fortune-telling a man who had an anal contact with an equal man

will be ahead of his brothers and companions, but the one who will concede to sexual harassments

of another men in prison is expected to have troubles. The Sumer and Akkad epic about valorous

friendship between the Uruk king Gilgamesh and a wild person Enkidu has homoerotic context as

well. Though there aren't any explicit references in the text of the epic to on a sexual aspect of these

relations, it is obviously shown in Gilgamesh's dreams and in their interpretation by his mother 145 .

In Ancient Egyptian mythology (Manniche, 1977; Greenberg, 1988 pp. 127 — 135) sexual

contact with the God was considered as a good sign for a mortal man. In the inscription written on

one of the tombs, the dead man promises "to swallow a phallus" of the god Ra. Other deceased says

that the god Geba's phallus "is between the buttocks" of his son and the successor. However, the receptive

position in relations between the equal men was extremely humiliating for a man.

One of the myths on the quarrel between two god brothers, Gore and Seth, for the right to inherit

their father, Osiris, narrates about a lawsuit break when cunning Seth put his erected phallus into Gore’s

buttocks. Gore collected Seth's sperm in the palm and started complaining his mother Isis: "Look what

Seth has done to me!" Angered Isis cut the impure Gore's hand and replaced is with the new one, but

when the court started again, Seth demanded to give him the royal pew, referring to the fact that he had

possessed Gore "as a man", and nine god judges spat in Gore’s face and decided a case in favour of the

raper Seth: once lost, manhood is impossible to be restored.

Though, ordinary Egyptians reprehended the mortal man’s active position in anal sex, it was

allowed for the gods. In the 125th chapter of "The book of the dead" (the period of the XVIII dynas-

144 Lippa R. A. Gender-related traits of homosexual and heterosexual men and women // Arch. Sex.Behav, -

2002, - Vol 31 (1). P. 83-98.

145 Bersenyev V. V., Markov A. R., 1998. Police and gays: an episode from the era of Alexander 1H//RISK No.

3. P. 105 — 110.

139


Как показывает учительница жизни – история, в шумерских и аккадских государствах

однополые отношения, естественно, существовали, как и везде в мире. Гомосексуальность

никак не порицалась в законодательстве – она не упоминалась ни в древнейших Законах

Урукаганы (2375 г. до н.э.), ни в законодательстве Ур-Намму (2100 г. до н.э.) и Эшнунны

(1750 г. до н.э.), ни даже в знаменитых Законах царя Хаммураппи (1750-е гг. до н. э.), что

говорит о толерантном отношении к ней общества. Напротив, есть сведения, что сами цари

Зимри-Лим и Хаммурапи имели любовников-мужчин. (David F. Greenberg,“The Construction

of Homosexuality”, University of Chicago Press, 1990, pp. 124-126). Хеттские законы

упоминают гомосексуальность, но только в контексте инцеста — отношения между отцом и

сыном рассматривались как серьезное преступление, наряду с инцестом между отцом и

дочерью или матерью и сыном (отношения матери и дочери не упоминались). Таким

образом, закон порицал не однополые отношения как таковые, а именно инцест, не делая

различия между полом людей. (см. Ekkehardt Mueller, «Homosexuality in History», Adventist

Biblical Research.org, ссылка на Donald J. Wold, Out of Order: Homosexuality in the Bible and

the Ancient Near East (Grand Rapids: Baker Books Publishing Company, 1998), 54) [144].

Ни один из древнейших правовых кодексов древней Месопотамии (Greenberg, 1988,

pp. 124—127), от законов Урукагины (2375 до н. э.) до законов Хаммурапи (1726 до н. э.), не

запрещает гомосексуальных действий Хеттский свод законов 2-го тысячелетия до н. э.

упоминает однополый секс только в связи с инцестом: мужчина не должен иметь

сексуальных отношений со своей матерью, дочерью или сыном. В древней Ассирии

мужчина, принудивший кого-либо к анальному сношению, сам подвергался изнасилованию,

а затем кастрировался; жертва изнасилования не наказывалась. Напротив, при добровольных

однополых связях «активная» роль не стигматизировалась, а «пассивная» считалась

позорной. Ложное обвинение или распространение слухов, будто кто-то неоднократно спал с

мужчинами, было равносильно обвинению в проституции и наказывалось поркой,

принудительными работами, кастрацией и штрафом. Эти законы охраняли честь и

достоинство мужчины, который не должен был оказываться в женской позиции, но сам по

себе однополый секс не осуждался.

Марийский царь Зимри-лин и вавилонский царь Хаммурапи имели наложниковмужчин.

По древневавилонской книге гаданий мужчина, имевший анальный кон такт с

равным мужчиной, опередит своих братьев и товарищей, зато того, кто в тюрьме уступит

сексуальным домогательствам других мужчин, ожидает беда. Гомоэротические тона имеет

шумеро-аккадский эпос о героичес кой дружбе урукского царя Гильгамеша и дикого

человека Энкиду. Хотя в тексте эпоса прямых указаний на сексуальную окрашенность этих

отношений нет, она явно проявляется в снах Гильгамеша и в их истолковании его матерью

[145].

В древнеегипетской мифологии (Manniche, 1977; Greenberg, 1988 pp. 127—135)

сексуальный контакт с богом считался добрым предзнаменованием для смертного мужчины.

В надписи на одной из гробниц покойник обе щает «проглотить фаллос» бога Ра. Другой

усопший говорит, что фаллос бога Геба «находится между ягодиц» его сына и наследника.

Однако в отношениях между равны ми рецептивная позиция была для мужчины крайне

унизительной.

Один из мифов о тяжбе между двумя братьями-богами, Гором и Сетом, за право

наследовать их отцу Осирису рассказывает, что в перерыве между заседаниями суда хитрый Сет

всунул свой эрегированный член Гору между ягодиц. Гор собрал семя Сета в ладонь и пошел

жаловаться своей матери Исиде: «Посмотри, что сделал со мной Сет!» Разгневанная Исида

отсекла оскверненную руку Гора и заменила ее новой, но, когда суд возобновился, Сет

потребовал отдать ему царское место, ссылаясь на то, что он овладел Гором «как мужчина», и

девять судей-богов плюнули Гору в лицо и решили дело в пользу насильника Сета: однажды

потерянное мужское достоинство невосстановимо.

Хотя богам активная позиция в анальном сексе позволялась, у простых египтян она

осуждалась. В 125-й главе «Книги мертвых» (период XVIII динас-

140

ty) the dead man swears that he is not to blame in the long list of sins, including the fact that he

"had no sexual relations with a boy". Almost nothing is known of such a routine life of ancient

Egyptians.

It is curious that sometimes people saw a special mystical aspect in homosexual behavior.

In one of the predictive sign collections (these compositions were formed by the priests) various

consequences are attributed to one form of homosexual intimacy or another. There are 4 signs in total.

For example, if a man has sex with another man in active position, he will become the leader

among his peers and brothers and if a man has sex with a court man, for the whole next year he will

have troubles which will leave him afterwards. If a man copulates with a male temple prostitution,

he will avoid the troubles. And if a man has sex with a domestic slave, he will have the hard fate.

(Bruce L. Gerig, "Homosexuality in the Ancient Near East, beyond Egypt", reference to: Nissinen,

Martti, "Homoeroticism in the Biblical World: A Historical Perspective", Minneapolis: Fortress

Press, 1998). Thus, homosexuality in Mesopotamia was rather softly perceived by society. The laws

didn't reprehend it, and homoerotic feelings were reflected even in the heroic epic.

тии) покойник клянется, что невиновен в длинном перечне грехов, в том числе «не имел

сексуальных отношений с мальчиком». О бытовой жизни древних египтян в этом плане

практически ничего не известно.

Любопытно, что иногда в гомосексуальном поведении видели особый мистический

смысл. В одном из сборников примет (подобные сочинения составлялись жрецами) тем или

иным формам гомосексуальной близости приписываются различные последствия. Всего там

4 подобные приметы. Например, если мужчина переспит с другим активной позиции, то он

станет главным над своими сверстниками и братьями, а если мужчина вступит в связь с

придворным, то на протяжении последующего года он будет жить в беспокойстве, которое

по истечении этого времени покинет его. Если мужчина совокупится с храмовым

проститутом-мужчиной, то невзгоды покинут его. А если мужчина вступить в связь с

домашним рабом, то его постигнет тяжелая судьба. (Bruce L. Gerig, “Homosexuality in the Ancient

Near East, beyond Egypt“, ссылка на: Nissinen, Martti, “Homoeroticism in the Biblical

World: A Historical Perspective”, Minneapolis: Fortress Press, 1998). Таким образом,

гомосексуальность в Месопотамии достаточно спокойно воспринималась обществом.

Законы не порицали ее, и гомоэротические чувства отразились даже в героическом эпосе.

141

CONNECTION BETWEEN ECONOMY AND SEXUAL LIBERALIZATION IN

MESOPOTAMIA

The ancient Mesopotamian states – the countries located between the Caucasus in the north

and the Persian Gulf in the south between the Syrian steppe in the west and mountainous areas of

Iran in the east were one of the first civilizations arisen on our planet in the IV millennium BC.

From the north to the south the country is crossed by two big rivers - the Tiger and the Euphrates.

These rivers created the valley, fertile due to the river deposits, and were good main transport routes

connecting the Mesopotamian state with their neighbors.

Approximately till 2340 BC there were two large states in Mesopotamia: Sumer in the south

and Akkad the state of the Semites in the north. The Akkadian king Sargon I managed to unite these

states in the uniform Sumer and Akkadian kingdom by conquering them. In 1897 BC the Babylon

kingdom arose. The Babylon kingdom reached its rise during the reign of the king Hammurapi who

united Mesopotamian territory and became historically famous not only for his expansionist campaigns,

but by creation of the code of laws – the Hammurapi's code. This code is a significant historical

source for studying a social order and economic life in the ancient Eastern state. Coexistence

of rural community along with slaveholding economy was the main economic peculiarity of the

most ancient Mesopotamian state. Preservation of rural community was caused by environmental

specifics. Hot climate of the country demanded irrigation in agriculture, but constant river floods of

the Tiger and the Euphrates and large bogginess demanded land drainage. In these conditions the

population had to create a lot of irrigational constructions. The construction was possible only due

to joined efforts of many people. All this made community survive and change from patrimonial to

rural. Need to associate and coordinate the work of numerous communities in irrigation issues was

one of the reasons of the early creation of the state. The state controlled the entire irrigational network,

while communities – particular segments.

Construction of large irrigational systems, temples, palaces, palace and temple management

demanded the increase in labor. This could be done either using war prisoners or the locals who fell

under sway and enslaved. Slaves were bought and sold. The price for a slave fluctuated from 14 to

20 shekels (shekel was equal to about 8 grams of silver). The code of Hammurapi protected not only

the interests of a slaveholder, but a slave as well: the article 282 established punishment for a

slave for disobedience to his master, and the article 117 established that a person could be in a debt

slavery no more than three years, then he should be freed; the article 16 stated that if a son of a free

person taken in a debt slavery by the creditor died in the house of the creditor because of illtreatment,

the creditor's son could be sentenced to death for it.

Except communal and slavish labor, wage labor was also used. Impoverished community

members were employed to prosperous and rich people. The law of the king Eshnunna (approximately

10 century BC) established the salary norm and a farm worker liability for the performed

work.

Need to do huge irrigational works led to strengthening of the state role in national economy,

to land tenure establishment. The first kings took a part of communal lands for their own use

and for priests. Thus, palace and temple farms were created. Besides, the lands occupied during the

wars became imperial too. Afterwards, the whole land in the state was announced to belong to the

king who distributed it among the priests, officials, military and court people. Communities used

the imperial land and due to this fact they carried out labour conscription to the king and paid taxes.

Imperial lands were also leased, involving contract concluding which specified the rented space, the

amount of the rent, payment time limit.

New forms of land tenure showed social stratification, land concentration in a narrow circle

of land owners. Class stratification is characterized by the following data: a Supreme priest had 36

hectares of the land, a priest – 18 hectares, an official – 15 hectares, a smallowner – from several

hundredth parts to 2 hectares.

142

СВЯЗЬ МЕЖДУ ЭКОНОМИКОЙ И СЕКСУАЛЬНОЙ ЛИБЕРАЛИЗАЦИЕЙ В

МЕСОПОТАМИИ

Одними из первых, возникших на нашей планете в IV тыс. до н. э. были древние

государства Месопотамии – страны, расположенные между Кавказом на севере и Персидским

заливом на юге, между Сирийской степью на западе и горными районами Ирана на востоке. С

севера на юг страну пересекают две большие реки Тигр и Евфрат. Эти реки создали

плодородную от речных наносов долину и служили хорошими транспортными магистралями,

связывающими государства Месопотамии с их соседями.

Примерно до 2340 г. до н. э. в Месопотамии существовало два крупных государства:

государство шумеров (Шумер) на юге и государство семитов (Аккад) на севере.

Аккадийский царь Саргон I сумел путем завоеваний объединить эти государства в единое

Шумеро-аккадское царство. В 1897 г. до н. э. возникло Вавилонское царство. Наибольший

расцвет Вавилонское царство достигло при царе Хаммурапи, который объединил земли

Месопотамии и прославился в истории не столько своими завоевательными походами,

сколько созданием свода законов – кодекс Хаммурапи. Этот кодекс – важнейший

исторический источник для изучения общественного строя и хозяйственной жизни

древневосточного государства. Особенностью экономики древнейших государств

Месопотамии было сосуществование сельской общины с рабовладельческим хозяйством.

Сохранение сельской общины обусловливалось спецификой природных условий. Жаркий

климат страны требовал орошения в сельском хозяйстве, но постоянные разливы рек Тигра и

Евфрата, значительная заболоченность требовали осушения земель. В этих условиях

населению приходилось создавать множество ирригационных сооружений. Их строительство

было возможно лишь при соединении усилий многих людей. Все это сохранило общину,

которая из родовой стала сельской. Одной из причин раннего создания государства была

необходимость объединения и координации труда многочисленных общин в области

ирригации. Государство поддерживало в порядке всю ирригационную сеть, а общины –

отдельные участки.

Строительство крупных ирригационных систем, храмов, дворцов, ведение дворцового и

храмового хозяйства требовали увеличения рабочей силы. Источником ее были либо

военнопленные, либо местные жители, попадавшие в кабалу и становившиеся рабами. Рабов

покупали и продавали. Цена за раба колебалась от 14 до 20 шекелей (шекель равнялся примерно

8 г серебра). Кодекс Хаммурапи защищал не только интересы рабовладельца, но и раба: в статье

282 устанавливалось наказание раба за неповиновение господину, а в статье 117

устанавливалось, что в долговом рабстве человек мог пробыть не более трех лет, после чего его

надо было отпускать на свободу; статья 16 гласила, что если сын свободного человека, взятый в

долговое рабство кредитором, умер в доме кредитора от дурного обращения с ним, то за это

смерти мог быть предан сын кредитора.

Кроме общинного и рабского использовался и наемный труд. Обедневшие общинники

нанимались на работу к зажиточным и богатым. Закон царя Эшнунны (примерно 10 в. до н. э.)

устанавливал норму заработной платы и материальную ответственность батрака за выполненную

работу.

Необходимость проведения значительных ирригационных работ привела к усилению

роли государства в экономике страны, к установлению формы землевладения. Первые цари

захватывали часть общинных земель для себя и для священников. Так создавались дворцовые и

храмовые хозяйства. Кроме того, царскими становились земли, захваченные в результате войн. В

дальнейшем вся земля в государстве была объявлена принадлежащей царю, который раздавал ее

жрецам, чиновникам, военным и придворным. Общины пользовались царской землей и за это

несли в пользу царя повинности и платили налоги. Царские земли сдавались также в аренду,

оформляющуюся договором, в котором указывались объект аренды, размер арендной платы,

время уплаты.

Новые формы землевладения свидетельствовали о социальном расслоении, о

сосредоточении земли в узком кругу землевладельцев. Классовое расслоение характеризуют

такие данные: верховный жрец получал 36 га земли, жрец – 18 га, чиновник – 15 га, мелкий

землевладелец – от нескольких сотых до 2 га.

143

Agriculture. Agriculture was the basis of the ancient Eastern state economy. During the first

stages of ancient society development, agriculture included cattle breeding only. Fertile soils and

good climate contributed to farming development. The main grain crop – barley – was used not only

for production of bread flour, but also for beer production which technology was developed in

Mesopotamia about 3000 BC. Production quality and sales price for beer were regulated by the

government. Thus, the code of Hammurapi established that people selling overpriced beer were

punished by throwing them to the river. If the merchants didn't inform about their occupation, and

secretly sold beer, they could be sentenced to death.

Crafts and industry. Farming development, early creation of the state, imperial court, army,

officials, and cities resulted in fast craft development as an independent branch of agriculture.

Since there were few woods in the country, clay, cane, and reed, which was in abundance,

was widely used as constructional material. His was a basis of pottery and brick production development.

Clay was also used for writing. Cane and reed were used for wattled things production and

in shipbuilding.

Metallurgical production development impacted production at first copper, later bronze and

iron products in order to use them in agriculture, construction and household. Precious metal production

included magnificent jewelry.

Developed cattle breeding provided leather industry with raw materials. Leather was widely

used in household, in military equipment and as a writing material. Sheep and goat hair became a

basis of textile manufacture development.

Commerce. Initially created in subsistence economy, farm and craft surpluses allowed to

begin exchange between producers, afterwards develop it wider– within the country, and to take

them out of the state later. The level of trade and the existence of extensive commercial intercourse

in the country as early as in the III millennium BC are confirmed by the remained texts on commercial

contracts not only for agricultural and craft production sales, but also for the real estate sales

(land plots, houses) which have reached us. As a result of international trade, necessary goods were

delivered to the country. Cotton and jasper was brought from India, tin, lazurite, obsidian - from

Iran, cedar – from Syria.

Finance. To secure economic relations development, governmental function performance,

and, therefore, taxation, monetary and tax systems were introduced. Initially, taxes were raised in

kind (in cattle, grain), then in the 20th century BC valid metallic currency in the form of silver bullions

– shekels - began to be used.

Real estate operations (sale, land and house pledge), domestic trade, and especially foreign

trade, resulted in the demand to create the banks which appeared in the II millennium BC. Banks allowed

loans. If financial situation of the borrower was steady, he gained a loan at 20-30% per annum.

If his situation was uncertain, the bank took control over the borrower’s real estate. In Babylon

in VI BC, the bank dynasty "Egibi and sons" was already known, in Nippur – the Murashu dynasty.

As far back as those times, the banks were wealthier not only than temples, but the state in

some cases as well, concentrating lands, houses, and cattle in their hands.

In general, ancient Mesopotamian economy became a basis for development of Middle

Eastern, Mediterranean and afterwards to all European civilization.

According to professor Gurvits, the Babylon society was considerably

more tolerant and open concerning sex, than the Jewish or Christian one, and

the Babylonians freely discussed any sexual problems. Sex was also available

since the epoch of the Sumers, thus the Sumer documents dating from the III

millennium BC mention two types of "free" women. The first one – "who lived

on streets", like stray dogs. They "allowed to cover them in public" and they

"had crowds of men. As beggars they huddled in the shadow of walls ready to

give love services for any tip". Others whored secretly and occasionally.

144

Сельское хозяйство. Основу экономики древневосточных государств составляло

сельское хозяйство. На первых этапах развития древнего общества это было скотоводство.

Плодородные почв и хороший климат способствовали развитию земледелия. Главная

зерновая культура – ячмень – употреблялась не только для изготовления муки для хлеба, но

и на производство пива, технология которого была разработана в Месопотамии примерно

3000 лет до н. э. Качество производства и цена продажи пива регулировались государством.

Так, в кодексе Хаммурапи было установлено, что лица, продающие пиво по завышенным

ценам, наказывались сбрасыванием их в реку. Если торговцы не сообщали о своем занятии,

тайно продавали пиво, то они могли быть приговорены к смертной казни.

Ремесла и промышленность. Развитие земледелия, раннее создание государства, а с

ним и царского двора, войска, чиновничества, городов послужило быстрому выделению из

сельского хозяйства ремесла как самостоятельной отрасли.

Так как в стране было мало лесов, то в качестве конструкционного материала широко

использовались глина, камыш, тростник, которых было много. Это и послужило основой

развития гончарного и кирпичного производства. Глина была и материалом для письма. Камыш

и тростник использовались для изготовления плетеных вещей и в кораблестроении.

Появление металлургического производства дало толчок для производства сначала

медных, позже бронзовых и железных изделий, предназначенных для сельского хозяйства,

строительства, для домашнего быта. Из драгоценных металлов производились великолепные

ювелирные изделия. Развитое скотоводство обеспечивало сырьем кожевенное производство.

Кожа широко применялась в быту, в военном снаряжении, как писчий материал. Овечья и козья

шерсть стали основой зарождения текстильного производства.

Торговля. Создаваемая сначала в натуральном хозяйстве избыточная

сельскохозяйственная и ремесленная продукция позволила начать обмен между

производителями, затем в более широких масштабах – внутри страны, а позже вывозить за

пределы государства. Об уровне торговли и наличии в стране уже в III тыс. до н. э. широких

торговых связей свидетельствуют дошедшие до нас тексты торговых договоров на продажу

не только сельскохозяйственной и ремесленной продукции, но и недвижимости (земельных

участков, домов). В результате международной торговли в страну завозились необходимые

товары. Из Индии привозили хлопок, яшму, из Ирана – олово, лазурит, обсидиан, из Сирии –

кедровое дерево.

Финансы. Для обеспечения развитых экономических отношений, выполнения

государством своих функций, а, следовательно, сбора налогов вводятся денежная и

налоговая системы. Сначала налоги взимались натурой (скотом, зерном), затем в XX в. до н.

э. стали применяться весовые металлические деньги в виде слитков серебра – шекели.

Операции с недвижимостью (продажа, залог земли, домов), торговля внутри страны, и

особенно внешняя торговля, вызвали потребность создания банков, которые появились во II

тыс. до н. э. Банки предоставляли ссуды. Если материальное положение заемщика было

устойчиво, он получал ссуду под 20-30% годовых. Если его положение было сомнительно, то

банк брал под свой контроль недвижимость заемщика. В Вавилоне в VI в до н. э. уже была

известна банковская династия «Эгиби и сыновья», в Ниппуре – династия Мурашу. Уже в то

время банки по богатству превосходили не только храмы, но и в ряде случаев государство,

сосредоточивая в своем владении земли, дома, скот.

В целом экономика Древней Месопотамии стали основой развития Ближневосточной,

Средиземноморской и в дальнейшем всей Европейской цивилизации.

По словам проф. Гурвица, вавилонское общество было значительно более

терпимым и открытым в отношении секса, чем еврейское или христианское, и

вавилоняне свободно обсуждали любые сексуальные проблемы. Секс был также и куда

более доступен ещё со времен шумеров, так в шумерских документах III тысячелетия

до н.э. упоминают два вида «свободных» женщин. Одни – «кто жили на улицах»,

подобно бездомным собакам. Они «при всех позволяли себя покрывать» и у них «были

толпы мужчин. Как нищенки ютились они в тени стен, готовые к любовным услугам

за любую подачку». Другие распутничали тайно и лишь время от времени.

145

In lieu of an epigraph:

"Young men [...] young woman [...] one of them came to her."Pamper my flesh!" (he said).

And another came to her: "Let me rub your vagina!" Having pampered them (she said): "Bring together

all the men of your city for me, let them gather in a wall shadow". They took her seven times

in her front and seven times in her back, sixty and sixty more men, and everybody weakened from

her vagina. Young men were tired, but Ishtar didn’t get tired at all. "Look, young men at her moist

vagina!" This way young woman called them, and young men heard her and enjoyed her by her order".

(translated from Akkadian by professor Avigdor Gurvits)

This extensive erotic poem, only a small fragment from which is given above, describes

long series of sexual relations of the Babylon woman named Ishtar with 120 young men living in

her city. This remarkable text, where the refrain continually repeats: "This way girls exchange caresses

with boys in our city!", was found on the ruins of the main religious Mesopotamian centers,

in the city of Nippur, which is sometimes called "Vatican of the New Babylon kingdom" by historians.

In addition, the clay tablet with the text of this poem was found during excavation of Babylon

in 1880. Apparently, the poem was written during the reign of the well-known Hammurapi, but the

text founded by G. Hilprekht in Babylon was a later copy which demonstrates a great popularity of

this work.

According to professor Gurvits, the Babylon society was considerably more tolerant and

open concerning sex, than the Jewish or Christian societies, and the Babylonians explicitly discussed

any sexual problems. Sex was also more accessible since the era of the Sumers, thus the

Sumer documents dating from the III millennium BC mentions two types of "free" women. The first

one – "who lived on the streets", like stray dogs. They "allowed everybody to cover them" and they

"had crowds of men. As beggars they huddled in the shadow of walls ready to give love services for

any tip". Others whored secretly and occasionally. Usually they had an appearance of respectable

girls or women. Both traded themselves for two-three measures of barley. Indeed, there are some

Babylon "price lists" according to which "the cheapest maidens" could sell themselves for two-three

measures of barley or for several small coins.

Also in the well-known poem "The Acts of Gilgamesh'" there is an episode where a forest

creature, Enkidu, during seven days copulates with a loose woman. Of course, the Jewish texts also

described sex, but in a reserved way, since any description of sexual relations which was beyond

standard norms was considered to be reprehensible. However, according to the Talmudic comment

of rav Yokhanan, the verse "He knelt down between her legs, went down and laid, he knelt down between

her legs and went down where he knelt down, laid killed" should be understood in the sense

that Sisara had managed to have sex with Yael seven times before she killed him.

Like ancient Jewish authors, modern assyriologists treat a sex issue in a very conservative

way, and, for example, in one of the famous English translations of "The Acts of Gilgamesh" the

translator A. Heydel preferred to translate an extremely obscene scene... in Latin! Perhaps, for the

same reasons the erotic hymns narrating about the Babylon debauchery remained unknown for

many years, and only in the latest time they have found their translators. German assyriologist

Volfram von Soden translated them into German, but at the same time he only discussed grammatical

features of the text. A. Gurvits's research based on von Soden's translation is an analysis of the

poem, the first one in assyriology history. According to Gurvits, "this text is one of the most ancient

pornographic works of the Babylon writing.

146

Вместо Эпиграфа:

"Юноши [...] молодая женщина [...] один из них подошел к ней.

"Давай, услади меня !" (сказал он)

И другой подошел к ней: "Давай, я потру твое влагалище!"

Усладив их (она сказала): "Соберите на меня парней вашего города,

в тени стены пусть соберутся".

По семь раз спереди брали её

и по семь раз сзади шесть десятков и ещё шесть десятков,

и ослабли все от влагалища её.

Устали юноши, но Иштар не утомилась ничуть.

"Посмотрите, юноши, как влажно влагалище её!"

Так призывала их молодица, и услышали её юноши

и насладились по приказу её" (перевод с аккадского проф. Авигдора Гурвица)

Эта пространная эротическая поэма, лишь небольшой отрывок из которой приведен

выше, описывает длинную череду сексуальных отношений вавилонской женщины по имени

Иштар со 120 юношами её города. Сей примечательный текст, в котором то и дело повторяется

припев: "Вот так милуются девки с парнями в нашем городе!", был обнаружен на развалинах

главного религиозного центра Месопотамии, в городе Ниппур, которой историки иногда

называют "Ватиканом Ново-Вавилонского царства". Также, глиняная табличка с текстом этой

поэмы была найдена во время раскопок Вавилона в 1880 году. Судя по всему, поэма была

написана во время царствования знаменитого Хаммурапи, но найденный Г.Хильпрехтом в

Вавилоне текст, представлял собой более позднюю копию, что свидетельствует о большой

популярности данного произведения.

По словам проф. Гурвица, вавилонское общество было значительно более терпимым и

открытым в отношении секса, чем еврейское или христианское, и вавилоняне свободно

обсуждали любые сексуальные проблемы. Секс был также и куда более доступен ещё со

времен шумеров, так в шумерских документах III тысячелетия до н.э. упоминают два вида

«свободных» женщин. Одни – «кто жили на улицах», подобно бездомным собакам. Они

«при всех позволяли себя покрывать» и у них «были толпы мужчин. Как нищенки ютились

они в тени стен, готовые к любовным услугам за любую подачку». Другие распутничали

тайно и лишь время от времени. Обычно же они имели вид добропорядочных девушек или

женщин. И те и другие торговали собой за две-три меры ячменя. Действительно, известны

вавилонские «прейскуранты», согласно которым «самые дешевые» девицы могли продать

себя за две-три меры ячменя или за несколько мелких монет.

Так же в знаменитой поэме "Деяния Гильгамеша" имеется эпизод, в котором лесное

существо Энкиду семь суток подряд совокупляется с блудницей. Конечно, и в еврейских

текстах говорится о сексе, но весьма сдержанно т.к. всякое описание сексуальных

отношений, выходившее за рамки общепринятого, считалось предосудительным. Впрочем,

согласно талмудическому комментарию рава Йоханана, стих "Между ног её встал на колени,

опустился и лежал, между ног её встал на колени и опустился, там, где встал на колени,

лежал, убитый" следует понимать в том смысле, что Сисара успел семь раз овладеть Яэлью,

прежде чем она его убила.

Подобно древним еврейским авторам, современные ассириологи относятся к

проблеме секса весьма консервативно, и, например, в одном из известнейших английских

переводов "Деяний Гильгамеша" переводчик А.Хейдель предпочел перевести слишком

скабрезную сцену... по-латински! Возможно, по тем же причинам и эротические гимны,

повествующие о вавилонском разврате, оставались неизвестными в течение многих лет, и

лишь в самое последнее время они нашли своих переводчиков. Немецкий ассириолог

Вольфрам фон Зоден перевел их на немецкий, но при этом ограничился обсуждением лишь

грамматических особенностей текста. Исследование А. Гурвица основанное на переводе фон

Зодена, представляет собой первый в истории ассирологии анализ поэмы. По мнению

Гурвица, "этот текст представляет собой одно из древнейших порнографических

произведений вавилонской письменности.

147

And the fact that this text was written in Akkad - in a classic language of a church service – is no

more than a technique. In the poem there are plenty of comic scenes and witty verbal games, which

demonstrates a certain author’s sophistication".

The cited fragment reveals a woman named Ishtar (apparently, she is a quite ordinary real

woman, but not the goddess who has the same name) whom all young men of the city want to copulate

with. One of them offered her to satisfy him. His companion, probably, having considered that

this polite offer wouldn't be appreciated, offered something more rough and shameless to Ishtar.

The answer of Ishtar surpassed all their expectations: she offered herself not only to them, but also

to the whole city, and invited the local young men "in a wall shadow". Apparently, the area which

served as an equivalent of modern "red light districts" was mentioned because the Bible says about

a loose woman Rakhav that "her house is near the wall and near the wall she lives". 120 young men

decided to take advantage of the seductive Ishtar’s offer, and each of them copulated with her "seven

times in her front and seven times in her back". But even these hundreds of sexual intercourses

didn't satisfy female voluptuousness. Young men were exhausted, but Ishtar wanted more. The story

comes to an end with the fact, that the exhausted young men nevertheless met her desire.

That time the first in the history collection of laws known under the name of "the code of

Hammurapi" was created. At the same time it was an era of lightning fast rise of literary creativity.

Let us consider what is told about the rights of the women who were engaged in prostitution, including

temple prostitution, in the code of laws.

(§ 178) If a "devoted woman" or a prostitute to whom her father has given a dowry and a

deed therefore, but if in this deed it is not stated that she may bequeath it as she pleases, and has

not explicitly stated that she has the right of disposal; if then her father die, then her brothers shall

hold her field and garden, and give her corn, oil, and milk according to her portion, and satisfy her.

(§ 179) If a "sister of a god," or a prostitute, receive a gift from her father, and a deed in which it

has been explicitly stated that she may dispose of it as she pleases, and give her complete disposition

thereof: if then her father die, then she may leave her property to whomsoever she pleases. Her

brothers can raise no claim thereto.

(§ 180) If a father give a present to his daughter — either marriageable or a prostitute unmarriageable)

— and then die, then she is to receive a portion as a child from the paternal estate, and

enjoy its The Code of Hammurabi 27 usufruct so long as she lives. Her estate belongs to her brothers.

(§ 181) If a father devote a temple-maid or temple-virgin to God and give her no present: if then the

father die, she shall receive the third of a child's portion from the inheritance of her father's house,

and enjoy its usufruct so long as she lives. Her estate belongs to her brothers.

(§ 182) If a father devote his daughter as a wife of Mardi of Babylon, and give her no present, nor a

deed; if then her father die, then shall she receive one-third of her portion as a child of her father's

house from her brothers, but Marduk may leave her estate to whomsoever she wishes.

As we see, the rights of these women were legislatively fixed though it is necessary to notice

that, there is always a danger to apply our modern views in relation to the ancient text with all its

obvious and inevitable uncertainties.

148

А то, что текст этот был написан по-аккадски - на древнем языке богослужения, - не более

чем прием. В поэме масса юмористических моментов и остроумной словесной игры, что

свидетельствует об определенной изощренности автора".

В процитированном отрывке речь идет о женщине по имени Иштар (судя по всему,

вполне обычной, живой женщине, а не одноименной богине), с которой хотят совокупится

юноши города. Один из них предлагет ей усладить себя. Его товарищ, видимо, сочтя, что это

вежливое предложение не будет оценено по достоинству, добавляет перца и предлагает

Иштар нечто более грубо-откровенное. Ответ Иштар превосходит все ожидания юношей:

она предлагает себя не только им, но и всему городу, и приглашает городских юношей "в

тень стены". Речь по-видимому, о том районе, который служил эквивалентом современных

"кварталов красных фонарей", ибо о луднице Рахав в Библии сказано, что "дом её вблизи

стены и у стены она живет". 120 юношей решают воспользоватся соблазнительным

предложением Иштар, и каждый из них совокупляется с ней по "семь раз спереди и семи раз

сзади". Но даже эти сотни половых актов не удовлетворяют женского сластолюбия. Юноши

изнемогли, но Иштар требует ещё. Рассказ заканчивается тем, , что изнуренные юноши все

же удовлетворяют её желание.

Именно тогда было создано первое в истории собрание законов, известное под

названием "кодекса Хаммурапи". И одновременно то была эпоха бурного расцвета

литературного творчества. Посмотрим теперь, что сказано о правах женщин занимающихся

проституцией, в том числе храмовой, в своде законов.

(§ 178) Если жрице энтум (посвященной женщине или проститутки), надитум или же

зикрум, которой ее отец дал приданое и написал ей документ, в документе, который он ей

написал, он не записал, чтобы после ее смерти отдавать что останется куда ей угодно, и

не дозволил ей совершать желаемое, то после того, как отец умрет, ее поле и ее сад могут

забрать ее братья и по размеру ее доли они должны давать ей выдачи зерном, маслом и

шерстью и удовлетворять ее сердце.

(§ 179) Если жрице энтум, надитум или же зикрум, которой ее отец дал приданое и написал

ей документ с печатью, в написанном для нее документе он записал, чтобы после ее смерти

отдавать что останется куда ей угодно, и позволил ей совершать желаемое, то после

того, как отец умрет, она может отдать то, что после нее останется, куда ей угодно, ее

братья не могут подавать против нее иска.

(§ 180) Если отец не дал приданого своей дочери — живущей в обители надитум или же

зикрум, то после того, как отец умрет, она должна получить долю в имуществе, что в

доме ее отца, как один наследник и может пользоваться ею пока жива; после ее смерти

это принадлежит только ее братьям.

(§ 181) Если отец посвятил богу надитум, кадиштум или же кульмашитум и не дал ей

приданого, то после того как отец умрет, она должна получить из имущества, что в доме

ее отца, 1/3 своей наследственной доли и может ею пользоваться, пока жива; после ее

смерти это принадлежит только ее братьям.

(§ 182) Если отец не дал приданого своей дочери — надитум бога Мардука Вавилонского и

документа с печатью не написал ей, то после того, как отец умрет, она может получить

вместе со своими братьями 1/3 своей наследственной доли, а повинность она не обязана

нести; надитум бога Мардука может отдать то, что после нее останется, куда она

захочет.

Как видим права, этих женщин были вполне законодательно закреплены, хотя следует

заметить, что, всегда существует опасность переноса наших нынешних представлений на

древний текст со всеми его очевидными и неизбежными неопределенностями.

149

Apart from the Supreme women of easy virtue who were of noble origin, lower-ranked

priestesses worked in the temples as well. They included doorbell babies or impoverished women,

the women who didn’t manage to pay off their debts and the girls belonging to an average and lower

social class. Now it is possible to assume to what extent poverty was the reason for prostitution,

both temple, and ordinary one.

Permanent wars and economic muddle have finally exhausted the average stratum in Mesopotamia.

The temple couldn't accept all daughters of the impoverished citizens. Those who were refused

had to earn their living by ordinary prostitution, beating down the temple prices and intrusively

offering themselves. Thus, the borders between sacral and ordinary prostitution were soon erased.

There were too many children, so that the impoverished parents were glad to have a chance to give

them away in brothels or "love" schools. Therefore, the remained documents describing this issue

talks not about the "purchase", but about "adoption": "She has to be brought up for prostitution, and

her income is meant for her foster mother". If a child was obstinate or ran away, the foster mother

had the right to sell her in a brothel. There, being beaten, a young girl could be forced to any

deprivity.

Along with the growth of the cities, poverty was growing and moral was increasingly degrading.

Soon the number of "public" women became so large that "cult" prostitutes had to go to the

streets and markets to compete with them. In this regard, the capital of ancient Assyria issued the

laws most of which strictly forbade both of them to wrap up in a blanket like honest married women

which misled men.

Nevertheless, there were strict laws on sexual relations between a husband and a wife, a man

and a daughter in case of incest. Let us consider them on the example of the code of Hammurapi:

(§ 128) . If a man takes a woman to wife, but has no intercourse with her, this woman is no wife to

him.

(§ 129) . If a man's wife be surprised (in flagrante delicto) with another man, both shall be tied and

thrown into the water, but the husband may pardon his wife and the king his slaves.

(§ 130) If a man violate the wife (betrothed or childwife) of another man, who has never known a

man, and still lives in her father's house, and sleep with her and be surprised, this man shall be put

to death, but the wife is blameless.

(§ 154) If a man be guilty of incest with his daughter, he shall be driven from the place (exiled).

(§ 155) If a man betroth a girl to his son, and his son have intercourse with her, but he (the father)

afterward defile her, and be surprised, then he shall be bound and cast into the water.

(§ 156) If a man betroth a girl to his son, but his son has not known her, and if then he defile her, he

shall pay her half a gold mina, and compensate her for all that she brought out of her father's

house. She may marry the man of her heart.

(§ 157) If anyone be guilty of incest with his mother after his father, both shall be burned.

Mighty gods / goddesses had no immunity to these laws as well. The Sumer Supreme god,

Enlil, once was exiled for committing a rape of his future wife, Ninlil, before they legalized marriage

bonds. Even he wasn't above the law; rape was unacceptable. Ninlil’s mother – Nubarsheguna

– desired with all her heart and mind to marriage Enlil and her daughter and gave her the following

advices:

150

Помимо высших жриц любви, которые были знатного происхождения, в храмах также

работали и низшие служительницы. Они набирались из числа подкидышей или обедневших,

женщин, не сумевших расплатиться с долгами, и девушек средних и низших слоев

населения. Можно теперь предположить, в какой мере бедность была причиной

проституции, как храмовой, так и обычной.

Постоянные войны и экономические неурядицы со временем истощили средние слои

в Месопотамии. Храм не мог принять всех дочерей обедневших горожан. Получившим отказ

приходилось зарабатывать себе на жизнь заурядной проституцией, сбивая храмовые цены и

назойливо себя предлагая. Так вскоре стерлись границы между сакральной и обычной

проституцией. Детей стало так много, что обедневшие родители бывали рады, когда могли

их задаром отдать в публичные дома или «любовные» школы. Поэтому в сохранившихся

документах на эту тему идет речь не о «покупке», а об «удочерении»: «Она должна быть

воспитана для проституции, а ее доходы идут ее приемной матери». Если же ребенок

оказывался строптив или убегал, приемная мать имела право продать его в публичный дом.

Там юную девушку могли побоями принудить к любому извращению.

С ростом городов росла бедность, и все больше падали нравы. Вскоре число

«публичных» женщин стало так велико, что «культовым» проституткам также приходилось

выходить на улицы и рынки, чтобы конкурировать с ними. В связи с этим в столице древней

Ассирии были изданы законы, которые строжайше запрещали тем и другим закутываться в

покрывало, как честным замужним женщинам, вводя в заблуждение мужчин.

Тем не менее, были строгие законы о сексуальных отношениях между мужем и

женой, мужчиной и дочерью в случае инцеста. Рассмотрим их на примере Кодекса

Хаммурапи:

(§ 128) Если человек взял жену и не заключил с ней договора,

то эта женщина — не жена.

(§ 129) Если жена человека была схвачена лежащей с другим

мужчиной, то их должно связать и бросить в воду. Если хозяин жены

пощадит свою жену, то и царь пощадит своего раба.

(§ 130) Если человек насильно овладел женою другого

человека, которая еще не познала мужчину и которая еще проживала

в доме своего отца, и возлежал на ее лоне, и его схватили, то

этот человек должен быть убит, а женщина должна быть оправдана.

(§ 154) Если человек познал свою дочь, то его должны изгнать

из его общины.

(§ 155) Если человек выбрал своему сыну невесту, и его

сын познал ее, а затем он сам возлежал на ее лоне, и его

схватили, то этого человека должны связать и бросить его в воду.

(§ 156) Если человек выбрал своему сыну невесту, и его сын

еще не познал ее, а он сам возлежал на ее лоне, то он должен

отвесить ей 1/2 мины серебра и возместить все, что она принесла

из дома своего отца, а затем ее может взять в жены муж, который

ей по сердцу.

(§ 157) Если человек возлежал на лоне своей матери после

смерти отца, то их обоих должно сжечь.

Не имели и могучие боги/богини, иммунитета к таким законам. Шумерский

верховный бог, Энлиль, когда-то был изгнан за изнасилование своей будущей жены,

Нинлиль, прежде чем они оформили узы брака. Даже он не был выше закона; изнасилование

являлось неприемлемым. Мать Нинлиль, Нубаршегуну возжелала сердцем и умом сочетать

браком Энлиля и свою дочь и дала последней вот такие наставления:

151

The river is holy, woman - bathe in it! Ninlil, walk along the bank of the Ninbirdu river, the

lord's eye is bright, the Great Mountain, Father Enlil

clearly speaking, his eye is bright, he will look at you!

The shepherd who decides all destinies -- his eye are bright, he will look at you. he will want to

have intercourse, he will want to kiss.

Ninlil follows her mother’s advise from the heart:

The river is holy; the woman bathed in the holy river. As Ninlil walked along the bank of

the Id-nunbir-tum, his eye was bright, the lord's eye was bright, he looked at her. The shepherd who

decides all destinies -- his eye was bright, he looked at her.

The king said to her, "I want to have sex with you!", but he could not make her let

him. Enlil said to her, "I want to kiss you!", but he could not make her let him. "My vagina is small,

it does not know pregnancy. My lips are young, they do not know kissing".

Then Enlil calls his servant Nusku and tells him about his passion to beautiful Ninlil. Nusku

gets the boat, and Enlil takes Ninlil by force while they are going down the river, as a result she

conceives the god of the Moon - Xing. The gods are angered with such an act, and in spite Enlil being

their king, they seize him and exile him from the city to the underworld.

Ancient Mesopotamian people had sexual freedom. Their prostitutes and concubines were

protected by the law. Their gods and goddesses also practiced sexual freedom in their "everyday

life", but, even their Supreme god couldn't avoid punishment for his "immoral" behavior.

В чистом ручье, омойся, женщина, омойся в чистом ручье,

Нинлиль иди по берегу ручья Нинбирду,

Ясноглазый бог, с сиящими глазами,

"Великая гора", отец Энлиль, ясноглазый,

Увидит тебя,

Пастырь ..., что оглашает судьбы, ясноглазый увидит тебя,

И обнимет тебя, поцелует тебя.

Нинлиль радостно исполняет наставление матери:

В чистом ручье омылась женщина, омылась в чистом ручье,

Нинлиль пошла по берегу ручья Нинбирду;

Ясноглазый бог, ясноглазый,

Великая гора, Отец Энлиль, ясноглазый,

Увидев её,

Пастырь, что оглашает судьбы, ясноглазый увидел её.

Господин говорит ей о соитии, она не желает,

Энлиль говорит ей о соитии, она не желает,

"Моя вагина слишком мала, она не знает соития,

Мои губы слишком малы, они не знаю поцелуя"...

После чего Энлиль призывает своего слугу Нуску и рассказывает ему о своей

страсти к прекрасной Нинлиль. Нуску пригоняет лодку, и Энлиль силой овладевает Нинлиль,

пока они плывут по ручью, отчего та зачинает бога Луны - Сина. Боги возмущены таким

поступком, и, несмотря на то что Энлиль их царь, хватают его и изгоняют из города в

нижний мир.

Древние жители Месопотамии имели сексуальную свободу. Их проститутки и

наложницы были защищены со стороны закона. Их боги и богини, также практиковали

сексуальную свободу, в своей "повседневной жизни", но, даже их верховный бог не мог

избежать наказания за свое "аморальное" поведение.

152

Conclusion

If to analyze all the facts mentioned above, it is possible to make the following conclusions

The Mesopotamian culture embraced the cultures of various ethnic groups which formed its

population. Its achievements and values have formed the basis of many cultures: the Greek. Arab,

Indian, and Byzantium culture later.

Despite the early formation period of this culture, it has many surprising guesses, and sometimes

discoveries which significantly influenced the further development of writing, astronomical,

mathematical and other knowledge.

The ancient East is for a good reason a part of the Earth where transition to class society was

introduced for the first time, where the statehood appeared. Ancient Eastern region was the first

among other northern areas to have conditions for development of a human civilization. While almost

the entire European continent was still covered by dense woods and there were only separate

islands with the camps of primitive hunters, the Ancient East already had the rise of material culture.

All first significant states, all first organized societies arose along big navigable rivers – the

Neil, Tiger and Euphrates, Indus, Huang He. These included the Sumers – Mesopotamian people,

the Egyptians from the Nile valley, inhabitants of the Indus valley and the Chinese. All of them are

first of all united by the fact that they appeared practically during the same historical period, the

representatives of these civilizations had both a lot of common, and different features of social development.

Farming is one of the most important branches of agricultural activity which began to

develop in the ancient Eastern countries earlier and quicker, than in elsewhere in the world. It was

promoted by warm climate, fertile river valleys, easily farmed soil. Fast farming development allowed

developing other economy branches and labour forces to the level which caused social division

into classes and the first states emergence.


Если проанализировать все выше сказанное, то можно сделать следующие выводов.

Культура Месопотамии сконцентрировала в себе культуры различных этносов,

составляющих ее население. Ее достижения и ценности легли в основу многих культур более

поздних периодов: греческой. Арабской, индийской, а позже и культуры Византии.

Несмотря на ранний период формирования этой культуры, она содержит в себе много

удивительных догадок, а иногда и открытий, которые оказали существенное влияние на

дальнейшее развитие письменности, астрономических, математических и других знаний.

Древний Восток не случайно явился той частью земно го шара, где впервые был

осуществлен переход к классовому обществу, появилась государственность. В

древневосточном регионе раньше других областей северного полушария возникли условия

для развития человеческой цивилизации. В то время как почти весь европейский континент

еще покрывали густые леса и лишь кое-где, отдельными островками, были разбросаны

стоянки первобытных охотников, на Древнем Востоке уже начинала расцветать до вольно

высокая по тому времени материальная культура. Все первые значительные государства, все

первые организованные общества возникали вдоль больших судоходных рек - Нила, Тигра и

Евфрата, Инда, Хуанхэ. Этими цивилизациями были шумеры - жители Междуречья,

египтяне из долины Нила, жители долины Инда и китайцы. Всех их в первую очередь

объединяет то, что они появились практически в один и то же исторический период,

представители этих цивилизаций имели как много общих, так и различных черт развития

общества. Земледелие - одна из самых важных отраслей хозяйствен ной деятельности - стало

развиваться в древневосточных странах раньше и быстрее, чем в других районах земного

шара. Этому способствовал теплый климат, наличие плодородных речных долин, легко

обрабатываемой почвы. Быстрое же развитие земледелия позволило поднять другие отрасли

хозяйства и производительные силы в целом на та кой уровень, который и обусловил деление

общества на классы и возникновение первых государств.

153

CONCLUSION

The phenomenon of homosexuality is mentioned almost in all societies. Despite its common

nature, physiological mechanisms of this phenomenon are still unknown completely. In addition, in

the modern world the number of people with nonconventional sexual orientation is increasingly

growing even considering its social reprehension. Homosexuality can be regarded as a social problem

throughout the millennia.

This term appeared as early as in the ancient time to define sexual orientation which assumes

sexual preference of gender representatives. The first referenced to it can be found in the period

of the existence of ancient civilizations - India, Babylon, Greece, and Rome.

There are several theories of homosexuality origin: genetic, neurogenic, endocrine, conditioned-reflex,

a theory of vicarious character, a "homosexuality gene" transfer on the maternal side,

Kon's theory about inability to perform a (male, or female) role. But still, none of the theories thoroughly

explains the mechanism of homosexual affection origin since none of them is proved.

The attitude towards homosexuality has changed from its rejection to acceptance. Today

there is quite tolerant attitude towards homosexuals. In some countries same-sex marriages are legalized

(for example, in the Netherlands).

It is difficult to discuss the issue of homosexuality in Ancient Babylon. In Mesopotamian

literature there are both indirect and direct evidences of the existence of homosexual relations.

However, they are reduced only to statements or suspicions of homosexual behavior as same-sex

sexual practice. The practice concerned only men, which shows severe patriarchal lifestyle pattern

and dependence of sexuality on social hierarchy and gender domination.

Immediate evidences are recorded only in 4 Šumma ālu predictive texts and in two paragraphs

of the Middle Assyrian laws. In the first instance homosexual acts seem to be usual, neutral

practice and don't have moral reprehension. Only one is ill-treated and it concerns a low status in

social hierarchy (sex with a slave). The greatest benefits are resulted from a sexual contact with a

person equal in status. It partially reminds homosexuality aspects in modern prison facilities where

it is more likely to be the mechanism of domination and compulsion. The second instance provides

severe penalties for homosexual contacts, which more likely corresponds to recognition of their

immoral, "nasty", sinful nature, which until last decades has been natural to modern gender and legal

culture as well.

All other evidences (myths, hymns, sayings, epic) can be regarded as indirect.

The Mesopotamian society functioned within its specific system of gender and sexual categories

consideration of which in view of the modern broad understanding of homosexuality is hardly

justified.

Homosexuality, obviously, was a common phenomenon in the Sumer, Akkadian, Assyrian

and Babylon civilizations. It was sacralized to a great extent. The thing is not only in religious,

mythological and cosmological views of the ancient people which were full of sexuality as the most

important part of the life cycle. Sexuality here not only metaphorically associated with a birth and

fertility, but its psychological and emotional aspect was of great importance as well as it was shown

in the given research illustrated by the literary Mesopotamian heritage.

Sex sacralization was also revealed through the rituals and cult actions: the sacred marriage

ritual and cult prostitution (both male, and female) were practiced as the way to contact with deities,

to pre-engage them, the way to achieve the gods’ favor, to be protected from the evil demons and

the troubles caused by them.

154

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Явление гомосексуализма зафиксировано почти во всех обществах. Не смотря на его

распространенность, до сих пор неизвестны физиологические механизмы данного явления.

Также при существующем социальном осуждении

число людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией в современном мире растет

довольно быстро. Гомосексуализм можно назвать проблемой общества на протяжении

нескольких веков.

Этот термин появился еще в древности для обозначения сексуальной ориентации,

который предполагает предпочтение в половом отношении представителей своего пола.

Первые упоминания о нем приходятся на период существования древних цивилизаций -

Индии, Вавилона, Греции, Рима.

Существует несколько теорий происхождения гомосексуальности: генетическая,

неврогенная, эндокринная, условно - рефлекторная, теория заместительной обусловленности,

передача «гена гомосексуальности» через мать, теорию Кона о неспособности выполнять

(мужскую, или женскую) роль. Но, ни одна из теорий не объясняет полностью механизм

возникновения гомосексуального влечения, поскольку, ни одна из них не доказана.

В процессе истории отношение к гомосексуализму менялось от его принятия до

отвержения. В современном обществе установилось довольно терпимое отношение к

гомосексуалистам. В некоторых странах даже легализованы однополые браки (например, в

Нидерландах).

Про гомосексуализм в Древнем Вавилоне говорить сложно. В месопотамской

литературе имеются как косвенные, так и прямые свидетельства присутствия

гомосексуальных отношений. Правда, они ограничены лишь констатацией или

подозрениями в гомосексуальном поведении как однополой сексуальной практики. Такая

практика касалась только мужчин, что отражает строгий патриархальный уклад и

обусловленность сексуальности социальной иерархией и гендерным доминированием.

Прямые доказательства зафиксированы только в 4-х знамениях Šumma ālu и двух

параграфах Среднеассирийских законов. В первом случае гомосексуальные акты выглядят

обычной, нейтральной практикой и не несут морального осуждения. Только одно является

неудачным и оно связано с низкой позицией в общественной иерархии (секс с рабом).

Наибольшие выгоды несет связь с равным себе по статусу. Это частично напоминает аспекты

гомосексуализма в современных пенитенциарных учреждениях, где он больше является

механизмом доминирования и принуждения. Во втором случае за гомосексуальные контакты

уже предусмотрены суровые санкции, больше соответствующие признанию их аморальной,

«нечистой», греховной природы, что до последних десятилетий было характерно и для

современной гендерной и правовой культуры.

Все остальные свидетельства (мифы, гимны, поговорки, эпос) можно расценивать как

косвенные.

Месопотамское общество действовало в своей особой системе гендерных и

сексуальных категорий, рассмотрение которой с позиции современного широкого понимания

гомосексуальности вряд ли является оправданным.

Гомосексуальность, очевидно, была распространенным явлением в шумеро-аккадской

и ассиро-вавилонской цивилизации. В значительной мере оно было сакрализовано. Речь идет

не только о религиозно-мифологических и космологических представлениях древних

народов, которые были пронизаны сексуальностью, как важнейшей частью жизненного

цикла. Сексуальность здесь не только метафорически связывалась с рождением и

плодородием, но и большое значение имел ее психолого-эмоциональный аспект, как было

показано в настоящем исследовании на примере литературного наследия Месопотамии.

Сакрализация секса выражалась также и через ритуалы и культовые действа: ритуал

священного брака и культовая проституция (как мужская, так и женская) практиковались как

способ контакта с божествами, привлечения их на свою сторону, способ добиться

благосклонности богов, оградиться от злых демонов и приносимых ими бед.

155

In the Sumer and Akkad states homosexuality wasn't reprehended by the legislation anyhow

– it was mentioned neither in the most ancient Laws of Urukagana (2375 BC), nor in the legislation

Ur-Nammu (2100 BC) and Eshnunna (1750 BC), nor even in the well-known Laws of the king

Hammurappi (the 1750th BC), which implies the tolerant attitude of society towards it. On the contrary,

there are data that the kings Zimri-Lim and Hammurapi had male lovers. The Hittite laws give

reference to homosexuality, but only in the context of incest —relations between father and son

were considered as a serious crime, along with incest between father and daughter or mother and

son (the relations of mother and daughter weren't mentioned). Thus, the law reprehended not samesex

relationships, but incest, without any differentiation between genders of people.

Considering voluntary same-sex contacts, the "active" role wasn’t stigmatized, while the "passive"

one was considered to be shameful. False charge or rumoring as if someone kept sleeping with men

was equivalent to a charge of prostitution and was punished by corporal punishment, forced labor,

castration and a penalty. These laws protected honor and dignity of a man who shouldn't have found

himself in a female position, but same-sex sex wasn't reprehended at all.

Thus, considering everything mentioned above, homosexuality in Mesopotamia was rather

softly perceived by society and wasn’t reprehended by the laws.

В шумерских и аккадских государствах гомосексуальность никак не порицалась в

законодательстве -она не упоминалась ни в древнейших Законах Урукаганы (2375 г. до н.э.),

ни в законодательстве Ур-Намму (2100 г. до н.э.) и Эшнунны (1750 г. до н.э.), ни даже в

знаменитых Законах царя Хаммураппи (1750-е гг. до н. э.), что говорит о толерантном

отношении к ней общества. Напротив, есть сведения, что сами цари Зимри-Лим и

Хаммурапи имели любовников-мужчин. Хеттские законы упоминают гомосексуальность, но

только в контексте инцеста — отношения между отцом и сыном рассматривались как

серьезное преступление, наряду с инцестом между отцом и дочерью или матерью и сыном

(отношения матери и дочери не упоминались). Таким образом, закон порицал не однополые

отношения как таковые, а именно инцест, не делая различия между полом людей. При

добровольных однополых связях «активная» роль не стигматизировалась, а «пассивная»

считалась позорной. Ложное обвинение или распространение слухов, будто кто-то

неоднократно спал с мужчинами, было равносильно обвинению в проституции и

наказывалось поркой, принудительными работами, кастрацией и штрафом. Эти законы

охраняли честь и достоинство мужчины, который не должен был оказываться в женской

позиции, но сам по себе однополый секс не осуждался.

Из всего сказанного мы можем сделать вывод, что гомосексуализм в Древнем

Вавилоне спокойно воспринимался обществом и законы не порицали его.

156

Список литературы References

1. Afanasyeva V.K., et al. The art of the ancient East. - M.: higher school, 1971

2. Alayev L.B. Oriental history since the most ancient times prior to the beginning of the XX

century/L. B. Alayev. – M.: Krasand, 2014

3. Ancient civilizations / under the editorship of S.S. Averintsev. M, 1989

4. ANET

5. Anthology of the Ancient Eastern history: manual. Part I. M.: The higher school, 1980

6. Averintsev S.S., Alekseev V. P., Ardzinba V.G., under the editorship of G.M. Bongard-

Levin. Ancient civilizations. - M.: Mysl’, 1989

7. Barber, Malkolm. Process of Templars. — M.: Aleteya, Enigma, 1998.

8. Bersenyev V. V., Markov A. R., 1998. Police and gays: an episode from the era of Alexander

1H//RISK No. 3.

9. Bongard-Levin G.M., Ilyin G.F. India in the ancient times. – M, 1985

10. Bottero, Jean, with contributions by Andre Finet, Bertrand Lafont, and George Roux, Everyday

Life in Ancient Mesopotamia. Edinburgh University Press, 2001

11. Derevyanko, I.M. Homosexualism. - M.: Znanie, 1991

12. Djakonov I.M., The Epic of Gilgamesh («He who has seen everything»). M-L: Academy of

Sciences of the USSR publishing house, 1961

13. Fomenko S.V. "Wreath of prophets"//Social and political magazine "Istorik"

14. Fossey Charles. Assyrian magic. Saint-Petersburg.: Publishing group Eurasia, 2001

15. Foucault M. The use of pleasures (The history of sexuality, v.2). / translated from French by

V. Kapluna. M, Academic project. 2004

16. Gagnon, The Bible and Homosexual Practice

17. Golovashin V.A., An outline of the world culture history 4th publication, updated and revised

- Tambov: TSTU, 2004

18. Goodnick Westenholz Joan, “Great Goddesses in Mesopotamia: The Female Aspect

of Divinity;” JJSEA 29 (2002):17

19. Greenberg, David, The Construction of Homosexuality, 1988

20. Grin, Tobi. Inquisition.. The land of fear. – М., 2010

21. Halloran J. A. Sumerian Lexicon : Version 3.0 / John A. Halloran. – Mode of access:

http://www.sumerian.org/sumerlex.htm

22. Heeßel N. Šumma ālu / Nils P. Heeßel // The Encyclopedia of Ancient History, First Edition

// Edited by Roger S. Bagnall, Kai Brodersen, Craige B. Champion, Andrew Erskine and

Sabine R. Huebner. – Blackwell Publishing Ltd, 2013

23. Herodotus (History, 1.182) reveals the statements of the priests that a certain woman has

sexual relations with Zeus of Thebes (i.e. Amun). Perhaps, it occurred by means of cult

prostitution: the deity was personified by the priests.

24. Horner, Tom, Jonathan Loved David: Homosexuality in Biblical Times, 1978

25. Jacobson W.A.. The Middle Assyrian laws. Translated by Adaptation of the translation and

comments by A.A. Nemirovsky. Access mode: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/assyr.htm

26. Klochkov I. S. Spiritual culture of Babylonia. M, 1983

27. Kohn I. S. Faces and masks of same-sex love. Moonlight at the crack of dawn / I.S. Kohn.

— 2nd updated and revised publication — M.: LLC Olimp Publishing House: LLC AST

Publisher, 2003.

28. Kon I. Sexology: Manual for graduate students. — M.: Academy, 2004

29. Kon, I.S. A forbidden fruit taste. Sexology for all. - M.: Family and school. 1997

30. Kramer, Heinrich; Shprenger, Yakov. Hammer of the witches / translated from Latin by. N.

Tsvetkov; preface written by S.G. Lozinsky. — M, 1932

31. Ladynin I.A. et al. Ancient history: the Orient, Greece, Rome / I.A. Ladynin, et al. - M.:

Philological society "SLOVO"; Publishing house EKSMO, 2005

157

32. Leick G. Sex and Eroticism in Mesopotamian Literature / Gwendolyn Leick. – London and

New York: Routledge, 1994

33. León-Portilla, MDM, p. 439

34. Licht H., Sexual life in Ancient Greece. — M, 2003

35. Lippa R. A. Gender-related traits of homosexual and heterosexual men and women // Arch.

Sex.Behav, - 2002, - Vol 31 (1)

36. ME

37. Mondimor F. M. Homosexuality: Natural history / Translated from English - Yekaterinburg:

U-Factoria, 2012

38. Naphy, William, Born to Be Gay: A History of Homosexuality, 2004

39. Nissinen M. Are There Homosexuals in Mesopotamian Literature? / Martti Nissinen // Journal

of the American Oriental Society. – 2010. – Vol. 130, No 1.

40. Saggs G. The g;ory of Babylon. History of an ancient Mesopotamian civilization / G. Saggs;

translated from English by L.A. Igorevsky. – M.: Centropoligraf, 2012

41. Schedrovitsky D. V. Introduction to the Old Testament. The five books of Moses. The Levite

Book, Lecture 3

42. Stephanie L.B., Images of Woman and Child from the Bronze Age Reconsidering Fertility,

Maternity, and Gender in the Ancient World, Cambridge University Press, New York and

Cambridge, 2011

43. Svatkovsky A. An esthetics of same-sex love in Ancient in the course of its social and historical

development. — M, 2007

44. Tantlevsky I. R. The history of Israel and Judea before destruction of the First Temple. —

SPb., 2005

45. Teppo S. Sacred Marriages and the Devotees of Ištar / Saana Teppo // Sacred Marriages :

The Divine-Human Sexual Metaphor from Sumer to Early Christianity / Edited by Martti

Nissinen and Risto Uro. – Winona Lake, Indiana : Eisenbrauns, 2008

46. The art of ancient Egypt: Susie Hodge — St. Petersburg, Art-Rodnik, 2010

47. Torosyan V.G. Cultural science. The history of the world and national culture: Manual for

graduate students, training in pedagogical specialties / V.G. Torosyan. - M.: Humanitarian

publishing center VLADOS, 2005

48. Van Gulik R. Sexual life in Ancient China. — SPb., 2004

49. Vatsyayana Mallanaga. Kama Sutra of IX 19. / translated by A.Y.Syrkin. — M, 1993

50. Vigasin A.A., Solovyova S.S., Tomashevich O.V.; History of the ancient East:

Historiographic materials. Manuals / Association of Under the editorship of V.I.

Kuzishchina, A.A. Vigasin. - M.: MSU Publishing house, 1991

51. Vorontsov D. V., 1999. Social and psychological characteristics of interpersonal communication

and behavior of man having homosexual identity: abstract of a thesis written by Candidate

of Psychological Sciences. Rostov-on-Don: Rostov, State University.

52. Weinberg J.. Introduction to the Tanakh — M. - Jerusalem, 2002−2003

53. William Armstrong Percy: The Age of Marriage in Ancient Rome, Lewiston, New York:

The Edwin Mellen Press, 2003

54. Williams Craig: Roman Homosexuality, Ideologies of Masculinity in Classical Antiquity.

In: Oxford University Press (Hrsg.): Ideologies of Desire. Oxford 1999

55. Wold, Out of Order

56. Yemelyanov V. V. Ancient Sumer. Cultural sketches. — Saint-Petersburg.: "The St. Petersburg

Oriental studies", 2001 (translation made by the author).

158

Powered by TCPDF (www.tcpdf.org)

Homosexuality in Ancient Babylonia. Гомосексуализм в древней Вавилонии. TUZIAK

Create successful ePaper yourself

Delete template?

Save as template?