скачать

4 Вибе – Фаст, наша семья
_____________________________________________________________________________________________
Наконец, в июле 1988 года, с этими вопросами обратился в УКГБ по Архангельской
области, которое подтвердило ранее сообщенные сестре Кате
сведения, указав в конце своего ответа-письма: «Установить места захоронения
родителей не представляется возможным».
Не удовлетворенный
ответом, я написал снова,
аргументируя свою настойчивость
тем, что «сообщения
о времени и
причинах смерти откудато
ведь поступали, так
это и есть место последнего
пребывания родителей».
И снова ответ:
«Принятыми мерами установить
места захоронения
родителей не представляется
возможным».
Последние события
показали, что сообщения
о судьбе родителей оказались
умышленной
ложью. А
разворачивались
эти события так.
Фото 16. Из материалов Следственного дела № 22083 Не удовлетворенный
ответами, я
обратился в газету
«Известия». Оттуда запросили Прокуратуру РСФСР, затем Архангельской
области. В результате этой переписки, в конце концов, сообщили, что родители
расстреляны: отец 17 апреля 1931 года, а мать 11 ноября 1938 года. А
сообщил об этом устно явившийся домой на квартиру сотрудник УКГБ по
Пермской области. Из ЗАГСа Архангельского горисполкома прислали официальные
свидетельства о смерти, в которых строка «причина смерти» прочеркнута.
Таким образом, лживые сообщения имели исходящие номера и подписаны
«солидными» должностными лицами. Написать же правду никто не отважил-
Воспоминания Корнея Вибе. 47
4 Вибе – Фаст, наша семья
_____________________________________________________________________________________________
ся. Слова «расстрел», «высшая мера наказания», «приговор приведен в исполнение»
ни в одной полученной мною бумаге не фигурируют.
Еще одним результатом этой переписки явилась официальная справка Архангельского
областного суда от 7 апреля 1989 года о реабилитации мамы. И
в этой справке мера наказания обойдена молчанием. *
Брат Андрей, окончив в 1938 году семилетку, поступил в Грязовецкий
техникум механизации сельского хозяйства. Где-то в это время арестовали
сестру Маргариту. Мы с Гришей какое-то время оставались одни.
Эрна пробыла в детдоме недолго, мы забрали ее обратно на поселок.
Окончив семилетку, Эрна поступила в педучилище в г. Ульяновске, а Гриша
в железнодорожный техникум в г. Вологде на паровозное отделение. В Ульяновске
тогда жили Августа и Борис Матисс, дети их помнят по фотографиям,
те, к которым мы с братьями Иваном и Гришей в 1974 году ездили на золотую
свадьбу. У них на квартире в Ульяновске и жила Эрна. Там она прожила
и училась до начала войны, один год, кажется, недоучившись. В начале войны
она попала под переселение немцев в Казахстан.
Андрей и Гриша учились в техникумах до введения платы за обучение в
средних специальных и высших заведениях. Кажется, это было в конце 1939
года. Не окончив курс обучения, они вернулись на поселок и начали работать.
И это в значительной степени на моей совести. Конечно, с моими бедными
трудоднями счетовода колхоза платить за учебу и содержать студентов
было бы нелегко. Но, если бы я тогда этому вопросу дал должную оценку и
готов был кое-чем пожертвовать, можно было бы общими усилиями преодолеть
трудности.
Особенно больно и стыдно мне за брата Гришу. Для него прекращение
учебы было тяжелейшим ударом. Как он мечтал стать паровозником. Учился
он в техникуме на паровозном отделении. Он был очень способным, учился
хорошо. Ему не было еще 16-ти лет, когда он вернулся на поселок. И что он
должен был делать? Выбор был очень небольшой: или в колхоз, или на лесозаготовки.
Попытались мы его устроить и в ФЗУ, для поступления в которое он ездил
в Шенкурск (недалеко от Вельска), но с клеймом «кулацкого сына» старались
не брать. Какое-то время он работал киномехаником кинопередвижки, мотался
по району, по лесопунктам, колхозам. Наконец, нашел дело по душе -
стал кочегаром паросиловой установки на шпалорезке на нашем же поселке.
Андрей после возвращения из Грязовца работал на лесопункте на вывозке
леса до самой войны.
Счетоводом колхоза я проработал до конца 1939 года. К этому времени
наш колхоз уже стал уставным, полноправным, и ему присвоили имя наркома
внутренних дел Берия. Видите, какая ирония судьбы.
В конце 1939 года мне предложили перейти на работу инструкторомбухгалтером
райземотдела. Для этого надо было подготовить замену. Выбор
пал на сестру Маргариту, которая и стала моим преемником.
Итак, в начале 1940 года, я стал жить и работать уже в районном центре. В
правовом положении ничего не изменилось: никаких документов, без права
свободного передвижения за пределы района, необходимость периодически
отмечаться в комендатуре НКВД.
Работа инструктора-бухгалтера была очень непростой. Колхозы коренных
Архангельских деревень в то время были доведены «до ручки». Почти все
трудоспособное население из всех деревень выехало на заработки на пред-
* Фотокопии выписок из протоколов получены позже, в 2002 году,
48 Воспоминания Корнея Вибе.