sl-2012-5

аула Джегутинский практически ограбили
пасечников из ст. Усть-Джегутинской, угнав
две пары лошадей и две пары быков [10].
Интересно, что схожим образом действовали
и многие «администраторы», открыто грабившие
обывателей на большой дороге при
проверках документов. При этом все происходило
откровенно, цинично, а пострадавшие
даже были вынуждены оправдываться, поясняя,
что «документов у нас не спрашивали и
никакой взятки мы им не давали» [11]. Еще
более обесценилась человеческая жизнь.
Отмечалось большое число убийств, при
низкой их раскрываемости.
В целом, для основной части общества
проблема борьбы с уголовной стихией приобрела
в 1920 г. первостепенное значение.
Однако большевики ставили перед собой
иные задачи. В конечном счете, для восстановления
правопорядка новая власть прибегла,
прежде всего, к антиправовым действиям.
На наш взгляд, этот рецидив широкомасштабной
гражданской войны заложил известную
антиправовую традицию всего советского
времени.
С августа 1920 г. в регионе (особенно на
Дону и Кубани) начался массовый красный
террор, что, на наш взгляд, отнюдь не способствовало
повышению эффективности
борьбы с преступностью уголовной.
Анализ документов рубежа 1920-1921 гг.
показывает следующую картину. В условиях
разрухи преступность приобрела предельно
простые формы. Основными видами преступлений
стали кражи и грабежи. При этом
абсолютно преобладали простые кражи без
взлома (до 1 тыс. руб.) и невооруженные грабежи.
Более мелких краж почти не регистрировалось.
Похоже, что население о них просто
не заявляло. Необходимо также учесть,
что преступность носила выраженный «сезонный»
характер. Весна с неизбежностью
давала вспышки скотоконокрадства. С
наступлением холодов обнаруживался рост
преступности в городах, крупных населенных
пунктах. В данной связи, именно осеньюзимой
вопросы борьбы с уголовной преступностью
привлекли внимание региональной
власти, вынужденной считаться с растущим
недовольством жителей городских окраин
[12].
65
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА
В условиях, когда усилия власти оказались
направленными в основном на борьбу с политическим
противником, в регионе все
большее значение стала приобретать стихийная
инициатива населения, ориентированного
на восстановление норм элементарной
законности. В частности, определенное
значение здесь получили иррегулярные милиционные
формирования по типу отрядов
самообороны.
1. ГАКК. Ф. 583. Оп. 1. Д. 1073. Л. 13.
2. ГАКК. Ф. 583. Оп. 1. Д. 1073. Л. 2.
3. РГИА. Ф. 1276. Оп. 19. Д. 1425. Л. 8.
4. Кубанская мысль. 1916. 9 августа.
5. Часовой. Париж, 1933. № 101. С.25 –26.
6. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 1. Д. 18. Л. 28.
7. ГАКК. Ф. Р–411. Оп. 2. Д. 207. Л. 3.
8. В Кубанских станицах // Великая Россия.
1919. 20 сентября.
9. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-
НКВД. 1918 – 1939 гг. / Под ред. Берловича
А., Данилова В. Т. 1. М., 1998. С. 363-
364.
10. ГАКЧР. Ф. Р-4. Оп. 2. Д. 5. Л.Л. 16-16об.
11. ГАКЧР. Ф. Р-326. Оп. 1. Д. 1. Л. 18об.
12. См. напр.: Известия Кубанско-
Черноморского областного отдела управления.
1920. № 3. С. 7.
1. GAKK. F.583. Op. 1. D.1073. L. 13.
2. GAKK .F.583. Op. 1. D. 1073. L. 2.
3. RGIA. F. 1276. Op. 19. D. 1425. L. 8.
4. Kuban thought. 1916. the August 9.
5. Sentry. Paris, 1933.№ 101. S. 25 -26.
6. RGASPI. F. 17. Op. 1. D. 18. L. 28.
7. GAKK. F. R-411. Op. 2. D. 207. L. 3.
8. In Kuban large cossack village // Great
Russia. 1919. the September 20.
9. The Soviet village eye VCHK-OGPU-NKVD.
1918 - 1939 / Under ed. Berlovich A., Danilov V.
T. 1. M., 1998. P. 363-364.
10. GAKCHR. F. R-4. Op. 2. D. 5. L.L.
16-16 b.
11. GAKCHR. F. R-326. Op. 1. D. 1. L. 18 b.
12. Refer to eg.: notify Kuban-Chernomorsky
regional division of management. 1920. № 3.
P. 7.