sl-2012-5

обвинению в краже был арестован один из
домашних слуг Волынского - его дворецкий
Василий Кубанец. Самого кабинет-министра
императрица обязала находиться под домашним
арестом. Было возбуждено дело [6]. Произошло
это 12 апреля 1740 г. Оперативность
ареста Василия Кубанца указывает на несомненную
продуманность и подготовленность
действий Бирона, который загодя спланировал
удар по противнику. Волынский был вполне
опытным человеком и моментально понял, что
может означать нелепый на первый взгляд
арест слуги. В тот же вечер он уничтожил
большую часть своего архива и все свои рукописи;
именно поэтому до нас дошли лишь те их
фрагменты, что копировались без его ведома,
либо хранились вне его библиотеки [7]. Между
тем допрошенный в Тайной канцелярии слуга
Волынского дал обличающие своего хозяина
показания (всего слуга сообщил о 14 фактах,
которые были сочтены достаточно серьезными
для формального обвинения князя). Для расследования
обвинений, выдвинутых в адрес
Волынского, была учреждена специальная
комиссия из cеми членов. Дабы избежать обвинения
в преследовании по национальному
признаку в ее состав вошли только русские, в
том числе зятья князя - Алексей Черкасский и
Александр Нарышкин. Волынский прибыл на
допрос в комиссию 16 апреля 1740 г. Несмотря
на то, что это было для него в значительной
мере неожиданно [8], а может быть именно
поэтому, он предполагал без особых хлопот
отвести все возведенные на него обвинения и
поначалу держался очень уверенно, на вопросы
членов комиссии отвечал лаконично и
надменно, даже назвал их "негодяями", и даже
сказал членам комиссии: «Пожалуйста, окончайте
скорее» [9]. Но после того, как речь зашла
о ночных сборищах "русской партии" в
доме князя и его сторонников назвали "заговорщиками"
и "конфидентами", допрос резко
обострился.
Так, член комиссии А.И. Ушаков, генерал
- майор, возглавлявший при Анне Иоанновне
Канцелярию тайных розыскных дел, распорядился
вызвать палачей. Волынского вздернули
на дыбе и сбросили с нее; у него оказались
выбиты из плечевых суставов руки. После их
вправления доктором князя подвергли порке
кнутом. После 18-го удара Волынский стал
просить о прекращении пытки [10]. Он был
деморализован и морально сломлен. В тот же
самый день последовали аресты многих других
"конфидентов". Интересно, что двое из членов
"новой русской партии", близкие друзья Волынского
- Новосильцев и Черкасский - после
первого же допроса (без применения пытки)
были отпущены и в дальнейшем вошли в состав
следственной комиссии. Их присутствие
41
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА
на ее заседаниях должно было продемонстрировать
абсолютную объективность разбирательства
дела. Этот факт также красноречиво
свидетельствует о нравах, царящих в среде
правящей элиты в России того времени. Обвинение
Волынского стало быстро расширяться,
придавая расследованию все более выраженный
характер преследования по политическим
мотивам. Камердинер Волынского показал на
допросе, как однажды услышал от хозяина
такую фразу: "Польские шляхтичи вольны, им
сам король ничего не смеет сделать, а у нас
всего бойся!" [11]. Нельзя не видеть, что подобного
рода методы политического сыска
середины спустя двести лет будут с успехом
применяться сталинским политическим сыском
в период репрессий 1930-х гг. уже не при абсолютизме,
а при советской власти.
Когда на следующем допросе Волынскому
зачитали упомянутые выше выдержки из протоколов,
он, очевидно, пережил потрясение:
обвинения в политических преступлениях грозили
отнюдь не ссылкой - теперь речь шла о
самой жизни. И тогда князь начал каяться,
принимая на себя многочисленные грехи, но
особо при этом подчеркивая, что грехи эти
сугубо уголовного и административного характера,
но никак не политического. Так, Волынский
сознался в приписках по конюшенному
ведомству (завышение смет и счетов), в убийстве
по неосторожности (стрелял во время
праздника из пушки, установленной на носу
своей яхты, по людям, находившимся на берегу),
жестокости к своим крепостным (засекал до
смерти без особой к тому причине). Несмотря
на активное сопротивление обвиняемого попыткам
придать его делу политический характер,
таковой сфабриковать удалось без особого
труда. Для этого допросы причастных по
делу Волынского шли непрерывно весь май и
первую половину июня 1740 г. Пыткам подверглись
все сколь-нибудь заметные конфиденты:
де ля Судэ, Хрущов, Соймонов и др.
Велась активная проверка делопроизводства
по местам работы этих лиц. Были доказаны
факты получения взяток или побуждения к
этому. Некоторые из вскрытых следствием
фактов нельзя не признать вопиющими: так,
Волынский велел травить собаками строптивого
купца, который отказался дать взятку. После
того, как купец пригрозил рассказать об этом
самоуправстве императрице, разъяренный
князь приказал привязать несчастного к столбу,
прикрепить к его телу куски сырого мяса и
пустить на него свору гончих псов. В результате
этого купец погиб. Ревизия егермейстерской
части вскрыла колоссальную недостачу казенных
средств.
Были и другие злоупотребления. Однако
никто из "конфидентов" не подтвердил суще-