sl-2012-5
sl-2012-5 sl-2012-5
УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО может быть связано с 2 причинами, которые мы рассмотрим ниже. В ч. 3 ст. 108 заключения УПК указано, что при необходимости избрания в качестве меры пресечения под стражу следователь с согласия руководителя следственного органа, а также дознаватель с согласия прокурора возбуждает перед судом соответствующее ходатайство. В постановлении о возбуждении ходатайства излагаются мотивы и основания, в силу которых возникла необходимость в заключении подозреваемого или обвиняемого под стражу и невозможно избрание иной меры пресечения. К ходатайству прилагаются материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства, а именно: копии постановлений о возбуждении уголовного дела и привлечении лица в качестве обвиняемого, копии протоколов задержания, допросов подозреваемого, обвиняемого, иные материалы о причастности лица к преступлению, а также имеющиеся в деле данные, подтверждающие наличие обстоятельств, свидетельствующих о необходимости избрания этому лицу меры пресечения в виде заключения под стражу [2]. В качестве последних, как указал Белгородский областной суд в «обзоре судебной практики по уголовным делам за март 2011 года» следует рассматривать, например, сведения о личности обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий, характеристику по месту жительства, привлечение в прошлом к административной ответственности и т.д. [3]. Ходатайство рассматривается единолично судьей районного суда или военного суда в течение 8 часов с момента поступления материалов в суд. Обязательно участие в рассмотрении ходатайства подозреваемого, обвиняемого, прокурора и защитника, если он участвует в деле. Рассмотрев ходатайство, судья выносит одно из постановлений, указанных в ч. 7 ст. 108 УПК. Однако на практике суды часто относятся формально к процедуре рассмотрения ходатайств о применении меры пресечения в виде заключения под стражу. Как правило, судьи в постановлениях лишь перечисляют указанные в ст. 97 УПК основания для избрания данной меры пресечения. Главным же аргументом суда в пользу избрание меры пресечения в виде заключения под стражу чаще всего является тяжесть инкриминируемого лицу преступления [4]. В своих постановлениях Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) неоднократно указывал на недопустимость подобного рода практики. Так, в решении Европейского суда по делу «Нахманович против Российской Федерации» от 2 марта 2006 г. [5], указывается, что «со- ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2012 ● № 5 (42) 160 гласно прецедентной практике Европейского суда тяжесть предъявленного обвинения не может сама по себе являться обоснованием длительного периода содержания под стражей в ходе предварительного следствия по делу». Еще один пример, дело «Панченко против Российской Федерации» от 8 февраля 2005 г. [6]. В нем ЕСПЧ указал, что подозрения в том, что лицо совершило тяжкое преступление, может служить на начальной стадии разбирательства основанием для применения меры пресечения. «Однако даже если суровость приговора, который мог быть вынесен заявителю, является существенным элементом при оценке вероятности того, что заявитель скроется от правосудия или совершит повторное преступление, то тяжесть предъявленного обвинения не может сама по себе служить оправданием длительного срока содержания под стражей». Подобного рода решения можно встретить и в российской судебной практике. Например, Президиум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 9 февраля 2011 г. № 421п10 указал, что «тяжесть обвинений сама по себе не может служить оправданием длительного содержания под стражей» [7]. Отметим, что в научной литературе вопрос о соотношении тяжести преступления и мерой пресечения является дискуссионным. Одни авторы (например, Е.В. Гусельникова, В.А. Михайлов) выступают за необходимость законодательного закрепления зависимости мер пресечения от тяжести инкриминируемого обвиняемому (подозреваемому) преступления. Другая же группа исследователей (например, Г.С. Русман, О.И. Цоколова) выступают против установления такой зависимости [8]. Нам представляется более аргументированной вторая точка зрения. Действительно, установление зависимости между тяжестью преступления и мерами пресечения вряд ли можно считать разумным, поскольку санкции многих статей УК предусматривают сразу несколько альтернативных видов наказания за одно преступление и только суд решает какое из них назначить виновному. Кроме того, вопрос о наличии состава преступления в деянии обвиняемого (подозреваемого) в конечном счете решается судом при непосредственном рассмотрении уголовного дела, другими словами – при изучении представленных стороной обвинения доказательств вины подсудимого. Рассматривая же ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, районный суд не вправе изучать доказательства и давать им оценку, притом, что всегда сохраняется вероятность неправильной квалификации следователем состава преступления. На наш взгляд, названное выше обстоя-
тельство подтверждает необходимость предоставления суду права давать оценку сведениям, касающихся наличия состава преступления в деянии обвиняемого (подозреваемого), с тем, чтобы решение об избрании меры пресечения носило обоснованный характер. Поэтому установление зависимости меры пресечения от вида наказания представляется достаточно проблематичным. Кроме того, как отмечает Г.С. Русман, «при установлении указанной зависимости не будут учитываться характеристики личности подозреваемого, обвиняемого и иные обстоятельства, способные повлиять на избрание меры пресечения» [9]. Главной же проблемой, на наш взгляд, возникающей в процессе избрания меры пресечения в виде заключения под стражу остаётся вопрос: должен ли суд при назначении данной меры пресечения исследовать доказательства по уголовному делу обвиняемого (подозреваемого)? В п. 10 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.10.2009 № 22 говорится, что к ходатайству о применении меры пресечения в виде заключения под стражу следует прилагать, в том числе материалы о причастности лица к преступлению. Это положение подтверждается и в п. 2 Постановления № 22, в котором говорится, что «для решения вопроса о возможности применения меры пресечения в виде заключения под стражу подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления суду надлежит в каждом конкретном случае проверять обоснованность подозрения в причастности лица к совершенному преступлению. При этом следует иметь в виду, что обоснованное подозрение предполагает наличие достаточных данных о том, что соответствующее лицо могло совершить это преступление, в том числе указанных в статье 91 УПК РФ». Однако в Постановлении не разъясняется, в какой форме или каким образом должно осуществляться исследование конкретных обстоятельств в судебном заседании и каковы пределы исследования на данной стадии. В свою очередь, УПК в ст. 108 также не дает никаких указаний на обязательное исследование в судебном заседании каких-либо обстоятельств или доказательств при рассмотрении ходатайства. Как отмечает А.Г. Халиулин, «оценка доказательств в досудебном производстве является прерогативой стороны обвинения. Суд не исследует доказательства виновности, а проверяет процессуальную сторону принятых решений» [10]. Также он говорит, что объем рассматриваемых судьей сведений, необходимых для определения наличия оснований для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, не может быть тождественен объ- 161 УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО ему доказательств, необходимых суду для решения вопроса о виновности подсудимого. Схожей с ним точки зрения придерживается и А.Н. Савченко [11]. С целью определить, каков объем компетенции суда в исследовании сведений о причастности лица к совершению преступления, попытаемся обраться к международным актам. Как отмечают исследователи (например, З.Г. Маслова, В.Н. Мартышкин, А.С. Гавин), различия между российской и европейской практикой об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу обусловлены тем, действующий УПК РФ не предусматривает в качестве самостоятельного основания для еe применения наличия обоснованного подозрения лица в совершении преступления [12]. Однако, исходя из ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, можно заключить, что в случае противоречия УПК РФ международным актам применяются последние. Кроме того, согласно п. 5 Постановления Пленума ВС РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ» [13] международные договоры, которые имеют прямое и непосредственное действие в правовой системе РФ применяются при рассмотрении уголовных дел, если международным договором РФ установлены иные правила судопроизводства, чем уголовнопроцессуальным законом РФ. Поэтому «Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации» [14]. Так, согласно пп. «с» п. 1 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод «законный арест или задержание лица, произведенные с тем, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения». Таким образом, органы следствия должны представлять суду сведения, данные, подтверждающие обоснованное подозрение в совершении преступления, и которые свидетельствуют о необходимости применения к обвиняемому (подозреваемому) меры пресечения в виде заключения под стражу.
- Page 109 and 110: рищества, заключен
- Page 111 and 112: ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО
- Page 113 and 114: сельхозпроизводит
- Page 115 and 116: 115 КОРПОРАТИВНОЕ ПР
- Page 117 and 118: ность приобретает
- Page 119 and 120: 5. Hughes J. American Economic Hist
- Page 121 and 122: мостью альтернатив
- Page 123 and 124: ко при признании ли
- Page 125 and 126: делает невозможным
- Page 127 and 128: УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА
- Page 129 and 130: ущерб потребностно
- Page 131 and 132: УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА
- Page 133 and 134: Следует иметь в вид
- Page 135 and 136: 10. Басова Т.Б. Ответ
- Page 137 and 138: Обратимся к юридич
- Page 139 and 140: tov A.V.. - M.: «Yurait», 2009. -
- Page 141 and 142: ко с публичным сект
- Page 143 and 144: 5. Шнитенков А.В. Отв
- Page 145 and 146: нарушения или поку
- Page 147 and 148: 5. Гаухман Л.Д., Серо
- Page 149 and 150: ние детей [1]. Все эт
- Page 151 and 152: ципальных образова
- Page 153 and 154: 153 УГОЛОВНОЕ СУДОПР
- Page 155 and 156: поскольку любая фу
- Page 157 and 158: изводства. Предста
- Page 159: 159 УГОЛОВНОЕ СУДОПР
- Page 163 and 164: 2010. № 2. С. 12. 12. Масло
- Page 165 and 166: 165 УГОЛОВНОЕ СУДОПР
- Page 167 and 168: давать письменные
- Page 169 and 170: ность предваритель
- Page 171 and 172: 12. Pospelova Yu.S. Law enforcement
- Page 173 and 174: рассмотрение дела
- Page 175 and 176: Часть третья ст. 3892
- Page 177 and 178: ных прав статьей 365
- Page 179 and 180: РАСКРЫТИЕ И РАССЛЕ
- Page 181 and 182: «механизм следообр
- Page 183 and 184: незаконный лов био
- Page 185 and 186: форму их показаний
- Page 187 and 188: tion of crimes. - Mn.: Amalfeya, 20
- Page 189 and 190: связаны с глубоким
- Page 191 and 192: раскрытия и рассле
- Page 193 and 194: ганов внутренних д
- Page 195 and 196: гия есть способ пол
- Page 197 and 198: ской криминалистич
- Page 199 and 200: 27. Zuyev E.I. A subject, tasks, me
- Page 201 and 202: вая, что возникнове
- Page 203 and 204: ее форм. Так, на эфф
- Page 205 and 206: РАСКРЫТИЕ И РАССЛЕ
- Page 207 and 208: ективного исследов
- Page 209 and 210: РАСКРЫТИЕ И РАССЛЕ
УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО<br />
может быть связано с 2 причинами, которые<br />
мы рассмотрим ниже.<br />
В ч. 3 ст. 108 заключения УПК указано, что<br />
при необходимости избрания в качестве меры<br />
пресечения под стражу следователь с согласия<br />
руководителя следственного органа, а<br />
также дознаватель с согласия прокурора возбуждает<br />
перед судом соответствующее ходатайство.<br />
В постановлении о возбуждении ходатайства<br />
излагаются мотивы и основания, в<br />
силу которых возникла необходимость в заключении<br />
подозреваемого или обвиняемого<br />
под стражу и невозможно избрание иной меры<br />
пресечения.<br />
К ходатайству прилагаются материалы, подтверждающие<br />
обоснованность ходатайства, а<br />
именно: копии постановлений о возбуждении<br />
уголовного дела и привлечении лица в качестве<br />
обвиняемого, копии протоколов задержания,<br />
допросов подозреваемого, обвиняемого,<br />
иные материалы о причастности лица к преступлению,<br />
а также имеющиеся в деле данные,<br />
подтверждающие наличие обстоятельств, свидетельствующих<br />
о необходимости избрания<br />
этому лицу меры пресечения в виде заключения<br />
под стражу [2]. В качестве последних, как<br />
указал Белгородский областной суд в «обзоре<br />
судебной практики по уголовным делам за<br />
март 2011 года» следует рассматривать,<br />
например, сведения о личности обвиняемого,<br />
его возраст, состояние здоровья, семейное<br />
положение, род занятий, характеристику по<br />
месту жительства, привлечение в прошлом к<br />
административной ответственности и т.д. [3].<br />
Ходатайство рассматривается единолично<br />
судьей районного суда или военного суда в<br />
течение 8 часов с момента поступления материалов<br />
в суд. Обязательно участие в рассмотрении<br />
ходатайства подозреваемого, обвиняемого,<br />
прокурора и защитника, если он участвует<br />
в деле. Рассмотрев ходатайство, судья выносит<br />
одно из постановлений, указанных в ч. 7<br />
ст. 108 УПК.<br />
Однако на практике суды часто относятся<br />
формально к процедуре рассмотрения ходатайств<br />
о применении меры пресечения в виде<br />
заключения под стражу. Как правило, судьи в<br />
постановлениях лишь перечисляют указанные<br />
в ст. 97 УПК основания для избрания данной<br />
меры пресечения. Главным же аргументом<br />
суда в пользу избрание меры пресечения в<br />
виде заключения под стражу чаще всего является<br />
тяжесть инкриминируемого лицу преступления<br />
[4].<br />
В своих постановлениях Европейский суд по<br />
правам человека (ЕСПЧ) неоднократно указывал<br />
на недопустимость подобного рода практики.<br />
Так, в решении Европейского суда по делу<br />
«Нахманович против Российской Федерации»<br />
от 2 марта 2006 г. [5], указывается, что «со-<br />
ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● <strong>2012</strong> ● № 5 (42)<br />
160<br />
гласно прецедентной практике Европейского<br />
суда тяжесть предъявленного обвинения не<br />
может сама по себе являться обоснованием<br />
длительного периода содержания под стражей<br />
в ходе предварительного следствия по делу».<br />
Еще один пример, дело «Панченко против<br />
Российской Федерации» от 8 февраля 2005 г.<br />
[6]. В нем ЕСПЧ указал, что подозрения в том,<br />
что лицо совершило тяжкое преступление,<br />
может служить на начальной стадии разбирательства<br />
основанием для применения меры<br />
пресечения. «Однако даже если суровость<br />
приговора, который мог быть вынесен заявителю,<br />
является существенным элементом при<br />
оценке вероятности того, что заявитель скроется<br />
от правосудия или совершит повторное<br />
преступление, то тяжесть предъявленного<br />
обвинения не может сама по себе служить<br />
оправданием длительного срока содержания<br />
под стражей».<br />
Подобного рода решения можно встретить и<br />
в российской судебной практике. Например,<br />
Президиум Верховного Суда РФ в своем Постановлении<br />
от 9 февраля 2011 г. № 421п10<br />
указал, что «тяжесть обвинений сама по себе<br />
не может служить оправданием длительного<br />
содержания под стражей» [7].<br />
Отметим, что в научной литературе вопрос о<br />
соотношении тяжести преступления и мерой<br />
пресечения является дискуссионным. Одни<br />
авторы (например, Е.В. Гусельникова,<br />
В.А. Михайлов) выступают за необходимость<br />
законодательного закрепления зависимости<br />
мер пресечения от тяжести инкриминируемого<br />
обвиняемому (подозреваемому) преступления.<br />
Другая же группа исследователей (например,<br />
Г.С. Русман, О.И. Цоколова) выступают против<br />
установления такой зависимости [8].<br />
Нам представляется более аргументированной<br />
вторая точка зрения. Действительно, установление<br />
зависимости между тяжестью преступления<br />
и мерами пресечения вряд ли можно<br />
считать разумным, поскольку санкции многих<br />
статей УК предусматривают сразу несколько<br />
альтернативных видов наказания за одно<br />
преступление и только суд решает какое из них<br />
назначить виновному. Кроме того, вопрос о<br />
наличии состава преступления в деянии обвиняемого<br />
(подозреваемого) в конечном счете<br />
решается судом при непосредственном рассмотрении<br />
уголовного дела, другими словами –<br />
при изучении представленных стороной обвинения<br />
доказательств вины подсудимого. Рассматривая<br />
же ходатайство об избрании меры<br />
пресечения в виде заключения под стражу,<br />
районный суд не вправе изучать доказательства<br />
и давать им оценку, притом, что всегда<br />
сохраняется вероятность неправильной квалификации<br />
следователем состава преступления.<br />
На наш взгляд, названное выше обстоя-