Nemzy Povolzhja

Стол обычно не пустовал, мама готовила и «кребли» (лепешки), и галушки, и
-«Schnitzensuppe» (сухофрукты, тесто, сметана), который ели холодным. Продукты
хранили в специальных подвалах, где у каждой семьи было свое место. А продуктов
было в достатке, ели без ограничений. Что сказать? Волга-кормилица!..
Как видно, не все стерлось из памяти. Одним из детских впечатлений был случай на
Волге, особо запомнившийся нашей героине. Как-то мать достала путевки в летний лагерь
и отправила туда Марию с братом на теплоходе. В Марксе детей ждали запряженные
волами подводы. Дети были единственными, как оказалось, немцами на подводе. Поехали...
Выло уже темно, и управлявший подводой дедушка увидел подсолнуховое поле, которое
колыхалось от ветра. Дед спросил: «Warum gehen die Leute da vorn nicht aus dem
Weg? Schwanken nur hin und her...» Мария ответила на немецком (диалекте): «Das sind
doch nur Sonnenblumen, keine Leute». Старик повернулся и спросил: «Ihr seid wohl
Deutsche?» — « Ja, wir sind Deutsche.» Случай этот Мария Петровна вспомнила с улыбкой.
Но беззаботное детство прервалось. За национальность, как это ни печально, пришлось
поплатиться. В начале осени 1941 года началась депортация немецкого населения.
«Мать, узнав об этом, очень плакала. Ее приходили успокаивать не только соседи,
но даже милиционер, сообщивший страшную весть», — вспоминает Мария Петровна.
Отправили в Сибирь, в Красноярский край, Таруханский район, куда Мария Петровна
прибыла с матерью (брата забрали в трудармию). На спецпоселении жилье выделили
не сразу. Поэтому целых три недели пришлось жить под лодками, и только потом
семью Марии Петровны поселили в русскую квартиру. Проблем с общением практически
не было: ведь наша героиня в Энгельсе училась в русской школе. Депортация
оставила неизгладимый отпечаток в сердце Марии Петровны. Вспоминать об этом нашей
собеседнице было нелегко.
В Сибири мать работала в колхозе, а Мария Петровна пошла в няньки. Рыбачили,
охотились, сушили картошку, которую отправляли на фронт, вязали носки,
перчатки, катали валенки. Раз в месяц ходили в комендатуру отмечаться. Это были
трудовые будни трудного времени, но был и отдых. Праздники в Таруханском районе
поначалу не праздновали. Но потом встречали и Новый год, и 7 ноября, а также
гадали под Рождество. Так в 18 лет во сне привиделся парень, очень похожий,
как позже вспоминала Мария, на будущего мужа. Через год на покосе она познакомилась
с Иваном Григорьевичем Михайловым. Вскоре поженились, а позднее переехали
в Красный Яр.
Окончание войны Мария Петровна помнит особенно хорошо: «В тот день, 9 мая,
как раз лед тронулся, Енисей «пошел». И тут слух разнесся, что вроде бы война закончилась.
Все село собралось у радиомегафона услышать радостную весть, а ведь у многих
свои радиоприемники были. Нет, всем хотелось порадоваться вместе. А когда объявили
о победе Советского Союза над фашистской Германией, то такое началось: радость,
слезы, поцелуи (неважно, знаком ты с человеком или нет)! В колхозе закололи
быка, которого на улице же и зажарили...»
Работая, Мария Петровна прожила с мужем до 1969 года, когда появилась возможность
переселиться на Wolga-Mutter. Попасть снова в Энгельс не получилось: не
60