скачать

Немецкое молодёжное объединение „Jugendring"
В поиске следов
Лицом к лицу с нашей историей на Волге
Брошюра 2
Город Маркс
Город Энгельс
Москва «Готика» 2002

ББК63.3 (2) 6
В поиске следов. Лицом к лицу с нашей историей на Волге.
Брошюра 2. Город Маркс. Город Энгельс
М., «Готика», 2002, 109 с.
Auf Spurensuche. Von Angesicht zu Angesicht mit unserer Geschichte an der Wolga.
Broschüre 2. Stadt Marx. Stadt Engels
Moskau, Gotika 2002
Издание осуществлено
Немецким молодёжным объединением
при поддержке Немецкого общества
по техническому сотрудничеству (GTZ)
Die Ausgabe wurde vorbereitet vom Jugendring der
Russlanddeutschen mit Unterstützung der Deutschen
Gesellschaft für Technische Zusammenarbeit (GTZ)
GmbH (Sektorvorhaben Jugend)
ISBN 5-7834-0080-7 © Немецкое молодёжное объединение, 2002

Jugendring der Russlanddeutschen
Auf Spurensuche
Von Angesicht zu Angesicht
mit unserer Geschichte an der Wolga
Broschüre 2
Stadt Marx
Stadt Engels
Moskau, Gotika 2002

Предисловие
Онемцах Поволжья вышло в свет уже немало книг. Большей частью это книги
научного и научно-популярного содержания. В этом издании, состоящем из
четырех брошюр с общим названием

Нам удаюсь осуществить этот просит именно в год 60-летия депортации. Мы считаем,
что такие мероприятия служат взаимопониманию между народами, населяющими
пашу многонациональную страну, знакомят с историей своих и чужих судеб, помогают
представителям старшего и младшего поколения лучше понять друг друга, чтобы
не прерывалась связь времен.
«В поиске следов» находились уже молодые люди в Германии, Латинской Америке,
Африке и теперь — в России.
Этот проект разработан и поддерживается на всех континентах Немецким обществом
по техническому сотрудничеству.
В России проект осуществлялся и два этапа:
1. Исследования и селах Красный Яр, Генеральское, Ровное, Привольное, в городах
Маркс и Энгельс. Сбор материалов в рукописном виде и первичная их обработка в
электронном виде самими участниками проекта.
2. Подготовка и издание четырех брошюр, которые осуществлялись в бюро Немецкого
молодежного объединения в Москве.
Вы держите в руках издание, подготовленное моледежной группой, работавшей в
городах Маркс и Энгельс.
Надеемся, что эти материалы, написанные порой детским языком с обилием эмоций,
найдут отклик в вашей душе.
Vorwort
Ü
ber die Wolgadeutschen wurden schon viele Bücher veröffentlicht. Ein
großer Teil davon trägt wissenschaftlichen oder populärwissenschaftlichen
Charakter. Die in der vorliegenden vierteiligen Ausgabe mit dem Titel „Auf
Spurensuche. Von Angesicht zu Angesicht mit unserer Geschichte an der Wolga"
enthaltenen Materialien erheben jedoch keinerlei wissenschaftlichen Anspruch.
Auch die Autoren der Artikel sind keine Doktoren der historischen Wissenschaften
sondern Jugendliche; Schüler und Studenten, die sich für die Geschichte ihrer
Familien und ihrer Heimat interessieren. Die gesammelten Materialien spiegeln vor
allem Alltag und Geschichte von Dörfern und Städten wieder, die früher einmal
Bestandteil der Autonomen Republik der Wolgadeutschen (ASSRdW) waren, und
handeln von Schicksalen einfacher Menschen, deren Vielzahl im Endeffekt die
Weltgeschichte ausmacht.
Das Projekt „Auf Spurensuche. Von Angesicht zu Angesicht mit unserer Geschichte
an der Wolga" wurde zwischen dem 23. Juli und dem 3. August 2001 im Saratower
Gebiet durchgeführt. Teilnehmer waren dabei Jugendliche, deren Eltern und
Großeltern in der ASSRdW geboren wurden und die im August und September 1941
deportiert worden waren. Die Jugendlichen kamen aus verschiedenen Regionen
Russlands - von Chabarowsk bis Kaliningrad — und waren auf der Grundlage eines
Wettbewerbes ausgewählt worden. Jeder von ihnen interessiert sich für die Geschichte

seiner Familie wie auch seiner Volksgruppe und träumte schon lange von einer
Möglichkeit, einmal die Heimat seiner Vorfahren besuchen zu können.
Dieses Projekt konnte in dem Jahr umgesetzt werden, in dem sich die Deportation
der Wolgadeutschen zum 60. Mal jährte. Wir meinen, dass derartige Projekte der
Verständigung zwischen den verschiedenen Volksgruppen in der Region dient, indem
es sowohl der eigenen Geschichte nachgeht als auch der Geschichte der Nachbarn, aber
auch dem Verständnis zwischen den Generationen, damit die Verbindung zwischen der
älteren und der jüngeren Generation nicht abreißt.
„Auf Spurensuche" waren schon Jugendliche in Deutschland, Lateinamerika,
Afrika und nun auch in Russland. Dieses Projekt wurde auf all diesen Kontinenten von
der Deutschen Gesellschaft für Technische Zusammenarbeit (GTZ) GmbH finanziert.
Indem junge Leute die Spuren der Vergangenheit aufnehmen, sich mit der
Alltagsgeschichte ihrer Wohnorte und der dort lebenden Menschen beschäftigen und so
eine Vorstellung davon erhalten, wie die früheren Generationen lebten, arbeiteten, sich
vergnügten und sich liebten - auf diesem Weg soll wieder eine Brücke geschlagen werden
zwischen den Generationen, ein festes Band zwischen Alt und Jung, das alle
Beteiligten verbindet und das der Jugend einen Halt, eine Orientierung gibt, bei der
Lösung der vielen Alltagsprobleme die heute vor jungen Menschen stehen. Kurz gesagt,
indem die Mädchen und Jungen ein Gefühl für die Vergangenheit erhalten, sollen sie
die Möglichkeit finden, ihre eigene Zukunft selbst zu gestalten und das Erfahrene an
spätere Generationen weiterzugeben.
In Russland wurde das Projekt in zwei Etappen umgesetzt.
1. Materialsammlung in den Dörfern Krasnyj Jar, Generalskoje, Rownoje und
Priwolnoje sowie in den Städten Marks und Engels als handschriftliche Notizen und
erste Bearbeitung am PC durch die Teilnehmer selbst.
2. Vorbereitung und Herausgabe von vier Broschüren durch das Büro des
Jugendringes der Russlanddeutschen.
Sie halten die Ausgabe in den Händen, die durch die Jugendgruppe vorbereitet
wurde, die in den Städten Max und Engels gearbeitet hat. Wir hoffen, das die
Materialien die mit den einfachen Worten der Jugendlichen und vielen Emotionen
aufgeschrieben wurden, nun ihre Spuren auch in Ihren Gefühlen hinterlassen werden.

Я ребенок Волги, родившийся на ее берегах,
и для меня во всем свете только здесь родина.
Это строки из стихотворения поэта Рейнгольда Кайля. Для старшего поколения
поволжских немцев Волга навсегда останется самой любимой и единственной
родиной, символом счастья и свободы.
В августе 2001 года исполнилось 60 лет со дня депортации поволжских немцев.
Для большинства высланных расставание превратилось в вечность. Многие не смогли
вернуться на родные берега, а те, кто вернулся, стремятся покинуть эту самую любимую
и неповторимую Волгу, уезжают на родину прародителей. Прошло слишком
много времени, а мы продолжаем жить рассказами наших отцом и дедов о том, как
там было хорошо.
«Лицом к лицу' с нашей историей на Волге». Так назывался проект, благодаря которому
мы получили возможность впервые посетить край, о котором столько слышали от
старших. Увидели бескрайние просторы и берега самой главной улицы России — могучей
русской реки Волги, на которой жили и мы, поволжские немцы.
Мы понимаем, что не открыли ничего нового и интересного науке, и не претендуем
на научные открытия. Но каждая история, поведанная нам, каждый факт из жизни
города и людей были для нас чем-то большим, чем научное открытие. Для нас это было
открытием нашей собственной истории, открытием душ многих людей, встреченных
нами. И для жителей городов Маркс и Энгельс, которые не так много знают об истории
земляков, это тоже было открытием.
В бывших немецких селах проживают другие люди. Как встретят пас жители Маркса
и Энгельса? Что они знают о наших предках? Как им сегодня живется, как новые
волжане отмечают свои праздники? Что могут нам поведать старожилы о своих бывших
соседях? Знает ли молодежь историю своего края и каким видит будущее? И наконец,
обнаружит ли каждый из нас следы своих прародителей на этой земле?
Взволнованные в ожидании новых знаний, эмоций и впечатлений, мы отправились
поочередно в два самых главных города поволжских немцев — Маркс и Энгельс, чтобы
с головой окунуться в волны столетий.
Мы — это Яна Вайцелъ из Хабаровска, Липа Чернявская из Саяногорска, Артур
Нахтигаль из с. Табуны Алтайского края, Анна Деннер из Бугуруслана, Юлианна
Мартенс из Москвы, Екатерина Фиц из Саратова, Вадим Рятс из Невинномысска,
Юлия Миллер из Маркса, Галина РЕНЦ из Маркса, Дмитрий Габигер из Балаково,
Александра Богусевич из Москвы и наши руководители: Екатерина Церр из
Саратова, Ольга Мартенс из Москвы и Виктор Претцер из Калининграда.
Но о себе мы расскажем позже!
7

Ich bin ein Kind der Wolga,
geboren am Wolgaslrand,
fiir mich gibt es in allen Welten,
nur dies ein Heimatland.
Das sind Zeilen aus einer Gedicht von Reingold Keil. Für die ältere Generation
der Wolgadeutschen ist das Wolgaland das liebste und einzige Heimatland,
Symbol für Glücks und der Freiheit.
Inzwischen sind 60 Jahre vorbei, seit die Wolgadeutschen deportiert wurden. Für
die Mehrheit der Ausgesiedelten wurde es damals Abschied für immer. Viele konnten
nicht mehr in die Heimatgebiete zurückkehren, und diejenigen, die es schafften, wollen
heute diese liebste und einzige Heimat verlassen und in das Land ihrer Vorfahren, nach
Deutschland, ausreisen.
Es ist lange vorbei, aber wir leben immer noch von Erzählungen unserer Eltern und
Ureltern wie schön es an der Wolga war.
„Von Angesicht zu Angesicht mit unserer Geschichte an der Wolga". So hieß das
Projekt, das uns die Möglichkeit gab, zum ersten mal das Wolgagebiet, von dem wir so
viel von unseren Großeltern hörten, zu besuchen. Unendliche Weiten und die Ufer der
„Hauptstraße Russlands" - der mächtigen Wolga, öffneten sich unserem Blick. Heir
lebten auch wir, die Russlanddeutschen.
8

Wir verstehen, daß wir nichts neues fuer die Wissenschaft entdeckt haben. Das wollten
wir auch nicht. Aber jede Geschichte, die uns erzählt wurde, jedes ausgeschüttete
Herz, jede Tatsache aus der Vergangenheit und Gegenwart der Städte, war für uns mehr
als eine wissenschaftliche Entdeckung. Das war für uns eine Entdeckung der eigenen Ge -
schichte, eine Entdeckung seelensguter Menschen, die uns bis ins Innerste getroffen hat.
Wir glauben, daß für die Einwohner der Städte Marx und Engels, die nicht viel
über ihre Städte und die Geschichte ihrer Nachbarn, der Russlanddeutschen, wissen,
auch vieles ans Licht gebracht wurde.
In den ehmaligen deutschen Kolonien leben heute andere Leute. Wie werden wir
von den Einwohnern empfangen? Was wissen sie von unseren Vorfahren, den Deutschen,
die früher dort lebten? Wie leben sie heute? Wie feiern sie ihre Feste? Wie ist ihr
Alltag? Was können uns die Alteingesessenen über die Geschichte ihrer Städte und
über die Deutschen erzählen? Kennt die heutige Jugend ihre Region und wie sehen sie
ihre Zukunft? Und die ebenso wichtige Frage: findet jeder von uns Spuren seiner Familien
in diesem Land?
Bewegt von diesen Fragen und in Erwartung neuer Eindrücke machten wir uns auf
den Weg nach Marx und Engels, die zwei wichtichsten Städte der Wolgadeutchen, und
touchten in die Wellen der Jahrhunderte.
Wir - das sind Jana Weizel aus Chabarowsk, Anna Tschernjawskaja aus Sajanogorsk,
Artur Nachtigall aus dem Altaj, Anna Denner am Buguruslan, Juliana Martens
aus Moskau, Katharina Fiz aus Saratow, Wadim Rjats aus Newinnomyssk, Julia
Miller aus Marx, Galina Renz aus Marx, Dima Gabiger aus Balakowo, Alexandra
Bogusewitsch aus Moskau und unsere Leiter: Katharina Zerr aus Saratow, Olga
Martens aus Moskau und Viktor Pretzer aus Kalinigrad.
Aber über uns erzählen wir später!

'
10
Город Маркс: дома и камни заговорили
Наше первое самостоятельное путешествие но Марксу началось 25 июля с посещения
краеведческого музея на улице Кирова. Затем мы двинулись на поиски
объектов исследования по фотографиям с видами города Маркса.
Что сразу бросилось в глаза, так это обилие цветов и доброжелательность местных
жителей.
Но наряду с этим мы заметили, что большинство людей совсем не знают города, в
котором живут.
Нам рассказали, что названии у него было несколько: Екатаринепштадт, Катариненград,
Марксштадт, а с 1941-го — просто Маркс. Это имя город сохранил по сегодняшний
день. В просторечии же его называют Баронском. Как мы выяснили, в Марксе
до 1917 года народ жил очень зажиточно. Отсюда и такое название.
Архитектура Маркса своеобразна, и, несмотря па постоянное вмешательство современных
строителей, он сохранил собственное лицо. Неповторимость ему придает частично
сохранившийся немецкий архитектурный ансамбль. Самое величественное здание —
ото белокаменная лютеранская церковь. О ней мы обязательно расскажем отдельно.
Нас заинтересовала легенда о том, будто бы когда-то здесь существовали подземные
ходы от дома пастора, стоящего напротив церкви, к самой церкви и до самой Волги.
Некоторые месгные жители подтверждали это. Большинство же считают, что ходы —
обычные подземные коммуникации для слива воды с улиц города. Будучи мальчишками,
рассказывали нам некоторые жители, они бродили под землей но бесконечным лабиринтам
в полный рост. Жители Маркса однозначно считают, что сложная система
подземных коммуникаций, созданная немцами, была основательно продумана: в городе
никогда не застаивалась вода и не было грязи. Сегодня в результате строительных
работ, ведущихся без учета планов старого города (чертежи до сих пор не найдены),
система, безупречно служившая людям почти два столетия, частично нарушена, частично
засыпана грунтом. Современные коммуникационные сооружения, к сожалению,
значительно уступают прежним. С болью говорили нам некоторые жители о том,
что сносятся старые красивые постройки, и на их месте возникают привычные и не радующие
взгляд блочные, стандартные здания.
Некоторые здания заслуживают того, чтобы написать о них отдельно, что мы с удовольствием
и сделали.
Борис Пильняк и дом на улице Кирова
Задача наша состояла в том, чтобы найти нужные здания и узнать как можно больше
о прошлом и настоящем этих архитектурных памятников, ответить на вопросы, которые
прилагались к снимку, и познакомить встречающихся нам жителей Маркса с
живой историей их родного города. Как только мы вышли из здания городского музея,
наш взгляд привлек дом, который мы где-то видели. И действительно, это здание
встречаюсь нам на одной из фотографий.
Для начат мы зашли в само здание и выяснили, что в данный момент здесь на-

ходятся «Марксовское правительство Всероссийского общества инвалидов» и «Служба
субсидий по оплате коммунальных услуг».
— Кто же там жил?
— Не знаю, не припомню, — пожимали плечами те, к кому мы обращались. А в сберегательном
байке, стоящем неподалеку, вспомнили только о том, что раньше здесь
располагался общепит, нотариальная контора и даже... избирательный штаб Жириновского.
— Но кому же принадлежало здание?
Взволнованные посетители и служащие банка принялись обзванивать своих знакомых.
И нот наконец нам назвали имя человека, знающего о доме все. Им
оказалась Михайлова Елена Петровна — старожил города Маркса. По телефону мы
договорились о встрече.
Первое, что показала нам Елена Петровна, была книга Бориса Пильняка. В предисловии
сообщалось, что настоящее имя писателя — Вогау Борис Андреевич, что собрание
сочинений Пильняка составляет более 10 томов повестей, рассказов и три романа.
Первая книга рассказов была опубликована в 1919 году. В 1920-м Вогау окончил Высшую
школу Коммерческого московского института и в этом же году написал роман
«Голый год», принесший ему наибольший успех. Вокруг романа разыгрались нешуточные
страсти и споры. В дальнейшем роман был опубликован на более чем двадцати
языках мира (итальянском, французском, китайском, иврите и т.д.).
Отец Бориса Пильняка (Вогау) был немцем-колонистом, ветеринаром. Ему и принадлежа!
дом на улице Кирова.
Яна Вайцель,
Анна Чернявская
P.S. ...Возвращаясь домой, мы решили узнать об известности Бориса Пильняка
в его родном городе. К нашему великому сожалению, многие слышали это имя,
но читали Пильняка единицы. А кто-то и вовсе не слышал о нем ничего.
Немного расстроенные такой концовкой, уставшие, но все же довольные, мы
наконец-то добрались до постелей и уснули крепким богатырским сном.
В поисках улицы...
...Нам встречались па пути бабушки, дедушки, молодые люди, но никто не мог вспомнить
местность, изображенную на фотографии. Тогда, выйдя к зданию УДТ «Юность»
(постройка 1964 года, перекресток улиц Победы и Карла Маркса), мы разбились по нарам.
Долго и много плутали по городу и в результате обнаружили удивительно симметричное
расположение улиц. Оно выглядит таким образом: основные улицы — Куйбышева,
Энгельса, Либкнехта, Маркса и Кирова — тянутся параллельно. Их пересекают улицы со
странным названием Линия (1 -я, 2-я, 10-ая). Итак, уйдя прочь от улицы Кирова по одной
из «линий», мы дошли до улицы Куйбышева, расспрашивая при этом прохожих про
фотографию. Никто не мог дать точного ответа, так как улицы похожи, и на многих из
них сохранились старые немецкие дома. Жители были очень доброжелательны. Пони-
11

12
мая, что мы не местные и что-то ищем,
предлагали свою помощь.
И вот, продвигаясь по улице Куйбышева,
мы услышали разговор двух
милых молодых женщин, которые
объясняли друг другу нахождение какого-то
пункта словами: «Это тот дом,
в котором овчарка, с синими воротами,
там через квартал...» Я тут же
вспомнила напутствие нашего руководителя
Виктора относительно того, что
жители деревень и маленьких городов,
объясняя что-либо, обходятся без упоминания
названия улицы и номера дома,
где живет человек. Подумав, что
это могут быть местные жители, хорошо
знающие свой город, мы решили
обратиться к ним с вопросом. На что
одна из женщин ответила, что это место
находится прямо напротив ее дома.
Указала нам дорогу, и мы, радостно
поблагодарив, пошли дальше. Улица оказалась параллельной улице Кирова. Место,
которое было на снимке, это пересечение 5-й линии и Коммунистической улицы. Как
мы поняли, это одна из старейших улиц города Маркса. На ней находятся старые обветшалые
немецкие строения. На фотографии хорошо видны дома с номерами 62 и
64. Постучавшись к 62-й дом, мы поговорили с хозяйкой, которая недавно купила его.
Она поведала нам о печальной судьбе дома. Он переходил из рук в руки, а последний
хозяин, у которого она приобрела дом, дважды совершив тяжкое преступление, находится
в тюрьме. В соседнем доме (№ 66) жили два брата-немца. На другой стороне
улицы стоит старое кирпичное здание. Что в нем было прежде, неизвестно. Сегодня в
нем размещается Дом творчества и Проектное бюро. Дети ходят в кружки моделирования
(судостроительный, самолетостроительный). Туда даже приезжала какая-то делегация,
и после этого начали восстанавливать облупившийся фасад. Наша собеседница
посоветовала обратиться к бабе Нюрс, старейшей жительнице этой улицы...
Александра Богусевич,
Екатерина Фиц,
Вадим Рятс,
Артур Нахтигаль
Музей — хранитель истории
После того как мы познакомились с экспозицией Марксовского краеведческого музея,
мы не спешили его покидать, так как он был нашим первым объектом исследования.

Сегодня в музее располагаются следующие экспозиции: история заселения края немцами,
регион в годы Великой Отечественной войны, природная мозаика, работы местных
художников, выставка самоваров и выставка «Деньги России. С каждой экспозицией
мы имели возможность познакомиться благодаря экскурсоводу Ирине Аврамиди.
Здание построено до революции, и там находился Торговый дом «Карле и сыновья.
Семейство Карле было одним из богатейших в городе.
Позже в доме купца располагался музей, а с 1941 по 1991 год строение принадлежало
Центральной районной поликлинике. Но так как в городе не было музея, Титов
Николай Васильевич, выйдя на пенсию, задумал возродить его. Он и является его основателем.
Николай Васильевич родился в колонии Гнаденфлюр. Будучи журналистом
но профессии, он работал в газете корреспондентом, затем редактором. И вот уже
десять лет, как он является директором Марксовского краеведческого музея. С этим
зданием связана еще одна интересная история. После революции во двор дома был перенесен
памятник Екатерине II.
Этот монумент был установлен в
1852 году в Катаринснгартсне
(сейчас это пересечение улиц Победы
и Карла Маркса). Еще в
1848 году староста города Маркса
Петер Липнерт организовал
сбор денег на установление памятника
императрице за то, что
она пригласила в Россию немецких
колонистов, дав им при этом
привилегий. Монумент был выполнен
по модели барона Клодта.
13

К сожалению, в годы Великой Отечественной войны памятник переплавили для нужд
фронта. Сегодня сохранившийся каменный его постамент установлен почти на прожнем
месте, и местные жители не теряют надежды увидеть когда- нибудь на постаменте
копию памятника Екатерине II.
На старом немецком кладбище, что на окраине Маркса, мы обнаружили фамильные
склепы Карле и Липпертов. Зрелище это произвело на нас удручающее впечатление.
Захоронения этих семейств, которые в свое время так много сделали для развития
города, варварски разрушены кем-то.
Сохранились надгробия с высеченными изречениями из Библии на немецком языке:
«Ihr werdet versammelt werden, einer nach dem anderen.» (Esaja, 27-13)
Wenn deine Lieben von dir gehen, blick auf in deinen Tränen
Gott will du sollst den Himmel sehen und dich nach oben sehnen
Ein Pilger, gehst du durch die Welt die Heimat aufzufinden
Bricht ab der Tod dein' Wanderzeit werd all dein Kummer schwinden.
14
Анна Деннер,
Дмитрии Габигер,
Галина Ренц
Первая земская больница
Получив задание, мы подумали, что все очень просто: показан фото местному жителю,
тебе указали точный адрес, сообщили почтовый индекс, нарисовали подробный
маршрут, и ты можешь отправляться собирать
информацию о своем «подопечном»
объекте. А на самом деле...
В начале нашего пути мы чаще слышали
слова «не знаю», «где-то видел, а вот где?»,
«извините, нет». Хотя и эти слова слышать
было приятно, так как словоохотливые жители
города Маркса были рады пообщаться
со странными молодыми людьми в ярких
футболках и смешных красных кепках, с фотокамерой
и тетрадками под мышкой. Помочь
хотели, но пока ничего не получалось.
Положение спасли местные мальчишки.
Шумная ватага на велосипедах сразу привлекла
наше внимание. Когда вместо ног колеса,
успеваешь везде и всюду, а значит,
знаешь и видишь больше тех, кто ходит пешком.
«Я знаю, что это за дом! Это больница, я там лечился!».
«И куда нам идти?»
Голопузые, загорелые велосипедисты говорили много и громко, показывали паль-

цами в разных направлениях, но все-таки мы кое-что поняли: нам нужна улица со
странным названием «10-я линия». Как оказалось, до этого мы шли в противоположном
направлении, надеясь, наверное, на то, что Земля круглая. Наивные...
На 5-й линии нам сказали, что это здание — музыкальная школа; на 6-й , что это -
ЗАГС; было еще несколько версий, но по мере приближения к 10-й линии, все большее
количество опрошенных прохожих склонялись к тому, что это все-таки поликлиника.
На 10-й линии никакой поликлиники не оказалось. Зато мы увидели там домик с
огородом. Из калитки вышла бабулечка с ведром, и, поскольку она шла нам навстречу,
мы громко с ней поздоровались. А бабуля, похоже, приняла нас за иностранных
шпионов, потому что с подозрением поинтересовалась, что мы пишем и зачем фотографируем?
Когда мы все объяснили и она успокоилась, нам было указано последнее и самое
точное направление. Мы нашли то, что искали. Им оказалось административное
здание поликлиники, на территории которой располагались детская, инфекционная,
туберкулезная клиники, роддом, хирургия и терапевтическое отделение. Поскольку
рабочий день закончился, никого, кроме секретаря, в помещении не было, и опрашивать
пришлось всех, кто бродил но территории больницы.
Мы назвались представителями Молодежной ассоциации исследователей истории и
потому очень быстро нашли ответы почти на все вопросы. Здание было построено в 1906
году и служило в то время Первой земской больницей — единственной больницей в городе
Марксе. Там работал совсем маленький штат: главный врач и окаю 20-ти врачей —
сотрудников. Теперь в штат сотрудников входит 1100 человек. Само здание выполнено в
форме буквы «П>>, с торца располагается контора судебной медицинской экспертизы, под
ней — весьма интересный вход в подвал с крутыми и очень частыми ступенями. Дверь в
подвал открыть не удалось — на нас набросились сторожевые... мухи. Их было так много,
что опасно было открывать рот. Надо будет вернуться сюда, когда у мух будет отпуск
и они перестанут охранять дверь. Очень уж хочется посмотреть, что там внутри!
Вадим Рятс,
Катарина Фиц
Stadt Marx: hier sprechen Häuser und Steine
Unser erster selbständiger Rundgang durch die Stadt begann am 25. Juli mit dem
Besuch des Museums fuer Landeskunde, das in der Kirowstrasse liegt. Danach
haben wir uns in Kleingruppen aufgeteilt und versuchten eine Recherche über die Ge -
schichte der bekannten Gebäude in Marx zu unternehmen. Zu bemerken ist, dass wir
schon, vorher schöne Photos von unseren Leitern bekommen haben und mussten jetzt
Informationen über diese Gebäude sammeln. Was gleich ins Auge fällt, ist ein Reichtum
an gutherzigen Stadtbewohnern und eine Menge von bunten Blumenanlagen. Gleichzeitig
haben wir auch bemerkt, dass die Einwohner ihre Heimatstadt sehr schlecht kennen.
Uns wurde erzählt, dass die Stadt mehrere Namen hatte: Katharinenstadt, Katharinengrad,
Marxstadt und seit 1941 bis heutzutage trägt die Stadt den Namen Marx.
15

Im Volksmunde hat aber Marx noch einen besonderen Namen - Baronsk. Bis 1917
lebten in Marx meistens Leute mit hohem Wohlstand. Deswegen auch der Name, der
vom Wort „Baron" - reicher Mensch, kommt.
Die Architektur der Stadt ist eigenartig. Ungeachtet der ständigen Vermischung mit
modernen Blockkonstruktionen ist der Stadt ein „eigenes Gesicht" erhalten geblieben.
Das Architekturensemble, das man noch in jeder Strasse entdecken kann, gibt der
Stadt eine unvergeßliche Einmaligkeit. Das größte und mächtigste Gebäude des Ensembles
ist die evangelische Kirche aus weißem Stein.
Über die Kirche erzählen wir unbedingt später.
Man hat uns eine Legende erzählt, es gäbe früher unterirdische Gänge vom Haus
des Pastors, das der Kirche gegenüber steht, bis zur Kirche und zur Wolga.
Daran glaubten aber nicht alle Leute, denen wir begegneten. Die meisten sind der
Meinung, dass es die für Wasserabführung von den Strassen gab. Einige erzählten uns,
dass man in der Kindheit diese unendlichen Labirinte als Spielplatz benutzt hat. Man
konnte hineinkriechen und in voller Grosse herumspazieren. Eindeutig haben die
Stadtbewohner gemeint, das komplizierte System der unterirdischen Kommunikationen,
das von den Deutschen gebaut wurde, sei gründlich durchgedacht. In der Stadt
gab es nie Schmutz und stehendes Gewesser, trotz des schlechten Wetters und ungeachtet
die Nähe des Flusses.
Die alte Pläne und Risse sind leider verlorengegangen. Heute baut man ohne Berücksichtigung
dieser alten Pläne. Das führte zur Vernichtung des ganzen Systems, das
fast 200 Jahre den Leuten diente.
Die modernen Unterirdischen Leitungen sind leider nicht so gut, wie die Alten.
Mit Entteuschung in der Stimme, teilten uns einige mit, dass alte schöne Häuser ab -
gerissen werden. An ihrer Stelle errichtet man Standartblockhäuser die kein Auge erfreuen
und keine Seele berühren.
Über einige Häuser möchten wir durch ihre reiche Geschichte ausführlich berichten.
Boris Pilnjak und das Haus in der Kirow- Straße
Unsere Aufgabe bestand darin, die auf den Fotos gezeigte Gebäude zu finden und
möglichst mehr Information über die Vergangenheit und Gegenwart dieser zu erfahren,
die zum Foto beigelegten Fragen zu beantworten, und getroffenen Marxbewohner mit
der Geschichte ihrer Stadt bekanntzumachen. Als wir das Museum verlassen haben,
bemerkten wir ein Haus, das uns bekannt erschien. Wir hatten Recht, das Gebäude
gab es auf einem der Fotos.
Zuerst betraten wir das Haus und erfuhren, daß sich hier zur Zeit die „Marxer Re -
gierung der allrussischen Gesellschaft der Behinderten" und das „Büro der Subvention
für Bezahlung der Gemeinschaftseinrichtungen" befinden.
Wer wohnte hier? Wem gehörte das Haus?
- Ich weiß nicht.
- Ich kann mich nicht erinnern, - zuckten mit den Achseln alle, die wir anfragten.
In der nächstliegenden Bank rief man sich ins Gedächtnis, daß sich früher in diesem
16

Haus eine Gaststätte, ein Notar, und sogar ein Wahlorgan von dem Politiker Wladimir
Shirinowskij befanden.
Die aufgeregten Besucher und Angestellten fangen an, alle Bekannten anzurufen,
um uns zu helfen. Nach einiger Zeit kannten wir den Namen einer Frau, die uns wahr -
schemlich Informationen geben konnte: Elena Petrowna Michajlowa, eine Alteingesessene
der Stadt. Per Telefon verabredeten wir ein Treffen mit der Frau.
Das Erste, was uns Elena Petrowna zeigte, war ein Buch von Boris Pilnjak. Im Vorwort
stand folgendes: „Der echte Name des Schriftstellers lautet Wogau Boris Andrejewitsch".
Gesammelte Werke von Boris Pilnjak betragen mehr als in 10 Bänden von
Erzählungen und drei Romane.
Das erste Erzählungsbuch wurde im Jahre 1919 veröffentlicht. Im 1920 absolvierte
Boris Wogau die Hochschule des Moskauer Kommerziellen Instituts und schreibt den
Roman „Das nackte Jahr", der ihm den größten Ruhm brachte. Dieser Roman wurde
stark bestritten, aber er wurde in mehr als 20 Sprachen übersetzt und publiziert,
darunter Italienisch, Französisch, Chinesisch, Jiddisch,usw.
Der Vater von Boris Pilnjak(Wogau) war ein deutscher Kolonist,Tierarzt von
Beruf. Das Haus in der Kirow- Straße gehörte ihm.
Als wir nach Hausegingen, versuchten wir über die Berühmtheit von В Pilnjak in
seiner Heimatstadt zu erfahren. Schade, daß einige diesen Namen nur gehört haben,
und nur wenige eines Werk von Pilnjak gelesen haben. Es gibt auch solche, für die der
Name ihres Landsmannes unbekannt ist. Das war zu bedauern.
Im Großen und Ganzen waren wir mit den Ergebnissen des Tages zufrieden, und
konnten ruhig schlafen.
Anna Tscheinjaujskaja,
Jana Weisel
17

Auf der Suche nach der Straße
Wir haben ältere und jüngere Frauen und Männer getroffen, aber niemand konnte
sich an die Gegend die auf dem Foto stand, erinnern. Wir beschlossen uns in Paare
einzuteilen, um die Suche fortzusetzen. Bummelnd durch die Stadt bemerkten wir,
daß die Straßen symmetrisch angeordnet sind.Das sieht folgenderweise aus: die
Hauptstraßen - Kujbyschew-, Engels-, Liebknecht-, Marx-, Kirow- Straße ziehen
sich parallel und sind von den Straßen mit ungewöhnlichen Benennungen - Linie (1-
te, 2-te, 3-te usw) durchgekreuzt.
Also, wir gingen einer der Linien entlang, die Passanten abfragend, und kamen zur
Kujbyschew - Straße. Keiner konnte uns eine genaue Antwort geben,weil die Straßen
ähnlich sind, und in vielen die alten deutschen Häuser stehen. Die Einwohner waren
sehr freundlich und hilfsbereit. Sie verstanden, daß wir nach etwas suchen und boten
uns Hilfe an.
So gingen wir der Kujbyschew- Straße entlang und haben plötzlich ein Gespräch zwi -
sehen zwei netten Frauen gehört, die einander erklärten, wo sich irgendwelcher Ort be -
findet. Es hörte sich sehr komisch an: „Es ist das Haus, in dem ein Schäferhund lebt,
mit blauem Tor, dort, in einem Wohnviertel..." Wir erinnerten uns sofort an die Worte
von unserem Leiter Viktor, der gesagt hatte, daß die Dorf- und Kleinstadtbewohner
alles, ohne Straßennamen und Hausnummern erklähren. Ein bißchen überlegend, beschloßen
wir, daß es vielleicht Sinn hätte sieh bei den Frauen informieren zu lassen.
Eine von den Frauen erkannte sofort das Bild, weil es sich ihrem Haus gegenüber befin -
det. Das war ein Glück für uns. Sie erklährte uns den Weg, und wir gingen dahin erfreut
und dankbar. Die gesuchte Straße lag der Kirow- Straße parallel. Der Ort, der auf dem
Foto war, ist die Straßenkreuzung von Kommunistitscheskaja — Straße und 5. Linie.
Wie wir verstanden haben, ist das eine der ältesten Straßen der Stadt. Hier befinden
sich alte deutsche Häuschen, die schon baufällig sind. Auf dem Foto sind die Häuser N
62 und N 64 sehr gut zu sehen. Wir haben an die Tür des Hauses N 62 geklopft und ein
bißchen mit der Hausbesitzerin, die dieses Haus vor kurzem gekauft hatte, gesprochen
Sie teilte uns die traurige Geschichte des Hauses mit. Es hatte viele Besitzer gewechselt.
18

Der Lezte von denen, der das Haus der heutiger Wirtin verkauft hat, ist jetzt im Gefängnis
wegen eines schweren Verbrechens.ini Nachbarnhaus N 66 wohnen zwei Brüder, die
Russlanddeutsche sind. Auf der anderen Straßenseite steht ein großes Ziegelhaus. Was
sich in diesem Haus früher befand, ist unbekannt. Heute ist es ein Kulturhaus und ein
Projektbüro. Kinder besuchen Modellierundszirkel, sie bauen Schiff- und Flugzeugmodelle.
Nachdem dieses Haus von einer ausländischen Delegation besucht wurde, fing
man an, die Fassade zu restaurieren. Unsere Gesprechspartnerin empfahl uns sich an
die „Babuschka" Njura zu wenden, die die älteste Bewohnerin dieser Straße ist.
Alexandra Bogussewitsch,
Katharina Fiz,
Wadim Rjats,
Arter Nachtigall
Museum
Nachdem wir die Exposition des Landsmuseums kennengelernt hatten, beeilten wir
uns nicht es zu verlassen. Das war unser ertes Objekt der Erforschung. Heute sind im
Museum folgende Ausstellunden
dargestellt: „ Geschichte der Besiedlung
des Wolgagebiets von
den deutschen Kolonisten", „Das
Gebiet in den Jahren des Zweiten
Weltkrieges", „Naturmosaik",
„Unsere Maler", „Samoware
Russlands", „Geld Russlands".
Dank unserer Führerin Irina
Awramidi hatten wir die Möglichkeit,
alle Ausstellungen ausführlich
zu besichtigen.
Das Gebäude wurde vor der
Oktoberrevolution errichtet.
Dort befand sich das Kaufhaus
„Karle und Söhne". Die Familie
Karle war eine der reichsten Familien
in der Stadt.
Später wurde in diesem Haus
ein Museum eingerichtet. Von
1941 bis 1991 gehörte es der Poliklinik.
In der Zeit gab es kein
Museum in der Stadt. Nikolaj
Iwanowitsch Titow wollte es wiederherstellen.
Als er in die Rente
ging, erfüllte er seinen Wunsch.
Man erlaubte uns im Museum Klavier zu spielen
19

20
Schon seit 10 Jahren ist er Direktor des Museums. Mit diesem Gebäude ist noch eine
interessante Geschichte verbunden. Nach der Revolution wurde in den Hof des Museums
das Denkmal für die Katharina die Zweite hinübergetragen. Dieses Denkmal
wurde im Katharinengrad 1852 errichtet. Im Jahre 1848 organisierte der Stadtälteste
Peter Lippert eine Geldsammlung, um ein Ehrenmal der Imperatorin zu setzen, weil
sie die Deutschen nach Rußland eingeladen hatte und ihnen einige Privilege gab. Das
Projekt des Denkmals gehörte dem Baron Klodt. Leider, wurde das Denkmal in den
Jahren des Zweiten Weltkrieges umgeschmolzen. Das Postament aber wurde aufbewahrt
und steht jetzt fast auf dem damaligen Platz. Die Stadtbewohner hoffen, daß sie
irgendwann die Kopie des Denkmals sehen werden.
Auf dem alten deutschen Friedhof, der sich am Stadtrande befindet, haben wir die
Familiengräber von Karle und Lippert gesehen. Das machte einen traurigen Eindruck
auf uns. Die Grüfte von beiden Familien, die für die Stadt so viel geschaffen haben, sind
barbarisch zerstört wurden. Aber die Grabsteine mit ausgemeißelten Auszügen aus der
Bibel, die sind, fast unverletzt geblieben.
„Ihr werdet versammelt werden, einer nach dem anderen" (Esaja, 27-13)
Wenn deine Lieben von dir gehen, blick auf in deinen Tränen
Gott will du sollst den Himmel sehen und dich nach oben sehnen
Ein Pilger, gehst du durch die Welt die Heimat aufzufinden
Bricht ab der Tod dein Wanderzeit werd all dein Kummer schwinden.
Anna Denner,
Dmitrij Gabiger,
Galmu Renz
Das erste Semstwokrankenhaus
Als wir die Aufgabe bekamen, glaubten wir, daß alles sehr einfach ist: wir zeigen das
Foto einem der Stadtbewohner, erfahren die genaue Adresse, Postleihzahl, dann zeichnen
wir eine ausfürhliche Route, und können uns auf den Weg machen, um die Information
über das Objekt zu sammeln. Aber in der Wirklichkeit war alles ganz anders...
Zuerst hörten wir meistens folgendes: „Ich weiß nicht", „Hab" irgendwo gesehen,
aber wo es ist, kann ich mich nicht erinnern", „Nein. Verzeihung, aber ich kann nicht
helfen". Doch war es sehr angenehm, daß die Stadteinwohner so freundlich waren,
und nichts dagegen hatten, sich mit den sonderbaren jungen Leuten in farbenfrohen
T - Shirts und roten Sportmützen mit Kameras, die über die Schulter hangen, zu unterhalten.
Sie versuchten uns zu helfen, aber umsonst.
Die Lage haben junge Radfahrer gerettet. Wenn du anstatt zwei Beine zwei Räder
hast, kannst du überall schneller sein, als die, die zu Fuß gehen.
- Ich weiß, was für ein Haus es ist! Das ist das Krankenhaus, dort wurde ich geheilt!
- Und wohin müssen wir gehen?
Sonnengebräunte Radfahre sprachen viel und laut, zeigten mit den Fingern in verschiedenen
Richtungen... Doch haben wir irgendwas verstanden: wir müssen die Stra-

ße mit der seltsamen Bennenung „ Die 10. Linie" finden.Es stellte sich heraus, daß zunächst
wir in entgegengesetzter Richtung gingen. Vielleicht hofften wir, daß die Erde
rund ist. So naiv!...
Als wir in der 5-ten Linie waren, sagte man uns, daß es die Musikschule ist; in der
6-ten - daß sich dort das Standesamt befindet, es gab noch einige Versionen, aber je
näher wir der 10-ten Linie kamen, desto mehr Befragten stimmten zu, daß es eine Po -
liklinik ist.
In der 10-ten Linie gab es keine Poliklinik. Dafür aber stand ein Häuschen mit dem
Gemüsegarten. Eine alte Frau trat aus der Zauntür heraus, und weil sie uns entgegenkam,
begrüßten wir sie. Es schien aber, daß diese „Babuschka" Verdacht hatte, wir
sind ausländische Spione. Sie fragte uns total aus, was wir schreiben und warum wir
fotografieren. Als wir alles erklärten, bekamen wir die letzte Instruktion, die endlich
richtig war. Wir haben das Gesuchte gefunden. Das war das Administrativgebäude der
Poliklinik, auf deren Territorium sich die Kinder-, Infektions-, Tuberkulöskliniken,
Entbindungsheim, Chirurgie- und Theurapieabteilung befanden. Da der Arbeitstag
schon zu Ende war und es kein Bedienungspersonal, außer dem Sekretär, gab befragten
wir alle, die auf dem Territorium des Krankenhauses bummelten.
Wir sagten, daß wir Vertreter der Jugendvereinigung sind und Spuren der
Geschicte suchen. Nach solcher Vorstellung bekamen wir alle Antworten sehr schnell.
Das Gebäude wurde in 1906 errichtet und diente als das erste Semskaja Krankenhaus
- das einzige Krankenhaus im Marx. Das Personal betrug 20 Ärzte. Jetzt arbeiten hier
1100 Menschen. Das Gebäude ist in „P" - Form gebaut. Auf einer Seite befindet sich
die Verwaltung der Gerichtsmedizin, unten — ein sehr interessanter Eingang mit einer
steilen Treppe die in den Keller führt. Leider konnten wir die Kellertür nicht öffnen -
wir wurden von einem Haufen von Fliegen, die die Eingangstür bewachten attakiert.
Sie waren in so großer Menge, daß es unmöglich war, den Mund zu öffnen. Unbedingt
kommen wir zurück, wenn die Fliegen im Urlaub sein werden, und der Weg frei sein
wird. Es ist doch so interessant, was da drinnen ist!
Katharina Fiz,
Wadim Rjats

В этой тетради вся моя жизнь...
утро 26 июля. Мы идем, торопимся на встречу с Михайловой Еленой
Петровной, которая расскажет нам свою историю. Нас встречает с улыбкой и
светящимися глазами Елена Петровна. Она берет в руки тетрадь: «В этой тетради вся
моя жизнь. Со временем что-то забывается, и внуки подсказали записывать. Это будет
нашей семейной реликвией». Открывает тетрадку...
«Родилась я в декабре 1920 года в Беттингере (ныне Воротаевск) от Руда Иоганны
Давыдовны и Михайлова Петра Васильевича 1894 года рождения, уроженца Тифлиса».
Остановимся па происхождении фамилии Михайловых. Оказывается, прадедушка
Яков был незаконнорожденным от графа Прозорова и крепостной птичницы
Екатерины. Родился он в Тамбовской губернии и был усыновлен портным
Михайловым Михаилом, который и положил начало фамилии Михайловых, воспитав
мальчика как родного и обучив его шитью. В семье Михайловых было три дочери и
один сын. У каждого из них сложилась своя судьба.
Старшая сестра отца, Анна Васильевна, проживала в Бальцере и работала
секретарем в народном суде и в школе. Именно у нее жила, воспитывалась и училась в
восьмом классе Елена Петровна.
Вторая сестра, Антонина Васильевна, работала в торговле экспедитором. Вышла
замуж за немца из Красного Яра — Симона Карла Яковлевича. Жили очень дружной,
крепкой семьей, но, как и все немцы, в 1941 году были высланы. Карл Яковлевич
предлагал жене развестись, но она как верная и любящая супруга сказала: «Все
невзгоды перенесем вместе». Далее их судьба неизвестна.
Младшая сестра, Ирина Васильевна, училась сначала в русской, а потом в
немецкой школе. В дальнейшем она окончила педагогический техникум, отделение
немецкого языка. После войны работала учителем немецкого языка в школе № 5
города Маркса, расположенной на пересечении улицы Рабочей и 4-й линии.
Листая тетрадку дальше, останавливаемся на бабушке Елены Петровны по маминой
линии, девичья фамилия которой Дизендорф. У нее было 12 братьев и сестер.
Одна из них вышла замуж за известного в Марксе хирурга Грасмюка. Тегя Елены
Петровны, Лиза Давыдовна, во время Первой мировой войны познакомилась с
военнопленным Кристианом Дехером. В 1916 году они уехали в Германию, гдеу них
родились шестеро сыновей. Первое время связь между семьями поддерживалась, а в
1929 году прервалась.
Воспитывалась маленькая Лена дома, так как мама ее работала гувернанткой.
Жили они в Марксе. В кругу семьи общались на немецком языке, несмотря на то что
пана Елены Петровны был русским.
О маме Елена Петровна вспоминала с особо нежным чувством, со слезами на глазах.
Из воспоминаний тети Елены Петровны: «Все мамы любят своих детей, но так
как любила она...». Иоганна Давыдовна была искусной мастерицей, хорошей
хозяйкой, человеком с доброй и отзывчивой душой, и все эти качества она смогла
передать своим детям.
22

Из воспоминаний Елены Петровны: «Мама работала в Саратове гувернанткой в
богатой еврейской семье. Ее воспитанник до такой степени с ней сдружился, что даже
когда она перестала работать у них, всегда ставил для нее стул к обеду».
В школу Елена пошла в Брабандере (ст. Казицкая), потому что ее папа получил
работу учителя в местной школе. Здесь она проучилась три года. Обучение велось на
немецком языке, поэтому, когда в 1930 году семья вновь переехала в Маркс, Лена
начала опять учиться в третьем классе, так как пошла в русскую школу (но настоянию
папиных сестер; они хотели, чтобы девочка не забывала русский язык). Но, будучи
способным ребенком, Лена все быстро схватывала. Она перешла в пятый класс к
Гнаденфлюре: «Было очень тяжело, ведь в четвертом классе закладывают основы
арифметики, а я его перескочила, так как два года училась в третьем, преподаватели
посчитали, что этого достаточно».
1935—1936 годы. Обучение в образцово-показательном училище.
Это здание было построено в 1911 году как мужская гимназия. Во время Великой
Отечественной войны оно служило общежитием, а после войны Домом быта.
В данный момент строение используется школой искусств.
По воспоминаниям Елены Петровны, архитектура здания внутри совершенно не
изменилась с той поры. Вход в здание был со двора, парадный был закрыт. Классы были
большими, отдельными для каждого предмета, с наглядными пособиями. В спортзале,
где проходили уроки пения, стоял рояль. Приходя в это здание сегодня, Елена Петровна
невольно возвращается в то далекое время, когда она была школьницей, училась здесь,
съезжала по нерилам большой лестницы (глаза собеседницы загораются).
1937 год — самый тяжелый год в жизни Елены Петровны. В апреле от
неизлечимого тогда туберкулеза умерла мама. «Мне было 16 лет, и я не представляла,
что такое может случиться», — горестно сжимает руки Елена Петровна. Семья
переехала в Энгельс. В ноябре этого же года по доносу арестовали отца.
Из воспоминаний: «Пришли какие-то мужчины, забрали мамины книги на
немецком языке, документы, и увели отца».
Елену Петровну с ее братом и сестрой объявили детьми «врага народа», и они
возвратились в Маркс. Елена Петровна пыталась найти работу, но с таким клеймом...
После долгих поисков ее приняли ученицей наборщика в типографию. Здесь выпускалась
ежедневная (кроме выходных) газета «Rote Sturmfahne» с местными и
зарубежными новостями, созданная в 1931 году и просуществовавшая до 1941 года.
Во время Великой Отечественной войны она называлась «Красное знамя», а сейчас —
«Воложка». Все это было позже, а в то время Елена Петровна очень хотела научиться
печатать быстрее. Для этого она вставала очень рано, раньше всех приходила на
работу и печатала. Старания не прошли даром. Редактор видел успехи девушки и
повысил ее до должности машинистки. А через небольшой промежуток времени она
уже занимала ноет заведующей отделом писем, проработав так еще три года.
«Многому научил, передал мне свои знания корректор газеты Ливенберг (прибалтийский
немец), — рассказывала Елена Петровна. — В редакции находился приемник,
через который принимали информацию из Москвы и передавали корректору».
23

28 августа 1941 года речь Молотова о выселении немцев Поволжья приняла сама
Елена Петровна. Верстать эту информацию пришлось сотрудницам, тоже немкам.
Печатая себе приговор, они плакали и спрашивали друг друга: «Что же теперь с нами
будет?».
Через несколько дней начали выселять немцев. В то время Елена Петровна жила
у матери своей подруги. Когда женщину депортировали, Елена Петровна осталась
одна в ее доме, а позже взяла к себе брата (потом его забрали в армию) и сестру.
«Было страшно, — с ужасом вспоминала Елена Петровна. — Дома пустые, но улице
бродят голодные собаки, куры, коровы не доены. На всей улице, кроме нас, никого
не осталось». Соседки Елены Петровны, уезжая, просили присматривать за их
домами, поливать цветы. Некоторые принесли ей дорогие для них вещи: редактор
газеты Даннекер попросил сохранить для него кресло и два стула (позже Елена
Петровна нашла на них надпись «Раушенбах» и предположила, что они
принадлежали когда-то этой семье), а хозяйка Елены Петровны оставила ей
большое резное зеркало. Эти вещи Елена Петровна хранит до сих пор, хотя понимает,
что хозяева за ними уже не приедут. А тогда люди были уверены, что это
недоразумение и что скоро они вернутся домой.
Немецкие семьи усадили на подводы и отвезли на берег Волги. Там они в течение
двух недель ждали, когда починят баржу. Вернуться домой им уже не разрешили.
Работать в редакции стало некому. Через две недели к Елене Петровне,
хранившей у себя ключ от редакции, пришел солдат и велел отвести его туда. В
редакции Елена Петровна попыталась ввести его в курс дела, рассказать об
издательской работе, но ее грубо оборвали и предложили: или останешься работать
уборщицей, или уволишься по собственному желанию. Расплакавшись, Елена
Петровна написала заявление об уходе.
И снова поиски работы. Она устроилась статисткой. Ее работа заключалась в
следующем: ходить по базарам, узнавать цены и высчитывать прожиточный минимум.
Но шла война, наступила голодная зима 1941 года, и, кроме семечек, на базаре ничем
не торговали. А значит, не было и работы. «Чтобы согреться на работе, приходилось
бегать вокруг столов. Получали паек: 400 грамм хлеба, селедку, соленый огурец».
Весной 1942 года Елена Петровна уходит работать в только что открывшийся госпиталь.
До войны здесь располагался педагогический техникум. Работала она
на должности эвакуатора: принимала раненых, но при этом приходилось делать и
многое другое, так как рабочих рук не хватало. В конце сентября 1942 года приступили
к эвакуации последних раненых в Куйбышев, а тяжелобольных перевозили
в больницу.
(Немного об истории этого здания. До революции оно принадлежало семье
Сабельфельд. Затем здание отдали под родильный дом, где родилась младшая сестра
Елены Петровны Елизавета. Во время Великой Отечественной войны, как мы уже
знаем, здесь располагалась больница, где и лежала с воспалением почек наша
собеседница. Позже тут была детская больница, в которой лечилась уже племянница
Елена Петровны. И наконец, с семидесятых годов и до сегодняшнего дня в этом здании
24

Жизненная диаграмма Михайловой Елены Петровны
Lebensdiagramm von Elena Michajlowa
находится ЗАГС, в котором теперь зарегистрировалась внучатая племянница Елены
Петровны. Интересно оказалось проследить, (как история дома переплетается с
историей семьи. Но вернемся к Елене Петровне.)
После эвакуации всех раненых Елена Петровна в очередной раз осталась без работы.
Без трудовой книжки ее «взял» какой-то цех на заточку снарядов. Один раз объяснили,
несколько раз показали и — вперед. Заготовки для снарядов весили до 8-ми кг, руки
стирали до мяса, «но что не сделаешь для победы Родины!». Елена Петровна первой
приноровилась работать одновременно на трех станках, ее прозвали «многостаночницей».
Но, кроме работы, голода и холода, были еще и танцы — единственная отдушина в
то время. Танцевальная площадка располагалась под открытым небом (там сейчас
находится почта), духовой оркестр играл мелодии старого вальса и входившие тогда в
моду танго и фокстрот. В городе также был клуб, которой располагался в здании
бывшей лютеранской церкви. Здесь тоже устраивали танцы, проводили праздники. Но
люди старшего поколения осуждали это — они считали грехом веселиться в храме
Божием. После войны (и уже до самой пенсии) Елена Петровна работала секретарем
директора на том же заводе.
В 29 лет Елена Петровна родила сынишку. Ее очень многие осуждали, так как
ребенок был от женатого мужчины. Но нам кажется, ее можно простить, понять, ведь
с фронта из ее сверстников вернулись только 3 процента. Позже ей завидовали:
мальчуган рос любознательным, смышленым, внимательным и заботливым сыном.
Р. S. «В конце 80-х — начале 90-х годов начали уезжать первые семьи в Германию.
Кто-то в это же время приезжал из Германии, желая возродить немецкие
25

поселения, сохранить немецкую культуру. Но местные говорили: «Кто угодно,
только не немцы». Теперь локти кусают», — с усмешкой говорит Елена
Петровна.
«Хочется послушать немецкий диалект», — звучит в ушах последняя, фраза
Елены Петровны.
Сейчас у нее есть внуки, правнуки, которые не яабывают свою бабушку. Не
забывают ее также и работники завода. На юбилей, на 80-летие, приходили с
поздравлениями и любимыми духами нашей собеседницы «Красная Москва».
На прощанье мы пожелали Елене Петровне здоровья, обнялись, как родные, и
пообещали обязательно сюда еще вернуться.
Яна Вайцеяь,
Анна Чернявская
In diesem Heft ist
mein ganzes Leben aufgeschrieben
Der 26. Juli, früher Morgen. Wir beeilen uns zu Elena Petrowna Michailowa, die
uns ihre Geschichte erzählt. Sie trifft uns mit glänzenden Augen und lächelt. Unsere
Gesprächspartnerin nimmt ein Heft in die Hände: „In diesem Heft ist mein ganzes
Leben aufgeschrieben. Im Zeitlauf hab ich einiges vergessen, und meine Enkel empfahlen
mir, alles aufzuschreiben. Das wird zu unserer Familienreliquie."
„Ich wurde im Dezember 1920 in Bettinger (heute Worotajewsk) geboren. Meine
Mutter hieß Iohanna Davidowna Rudi und mein Vater — Pjotr Wassiljewitsch
Michailow".
Es stellte sich heraus, daß der Urgroßvater von Elena Petrowna, ein unehelicher
Sohn von Graf Prosorow und einer Geflügelzüchterin Namens Ekaterina war. Dann
wurde er von dem Schneider Michailow adoptiert, der den Knaben wie seinen eigenen
Sohn erzogen und gelehrt hat. In der Familie gab es drei Töchter und einen Sohn. Und
jeder von ihnen hat sein eigenes Schicksal.
Die ältere Tante von Elena Petrowna, Anna Wassiljewna, wohnte in der Stadt Balzer
und arbeitete als Sekretärin in der Schule und im Volksgericht. Elena Petrowna lebte
bei ihr, als sie in der 8. Klasse lernte. Die zweite Tante, Antonina, war als Spediteurin
im Handel tätig. Sie heiratete einen Rußlanddeutschen, der im Dorf Krasny Jar wohnte.
Ihr Mann hieß Karl Jakowlewitsch Simon. Alle Familienmitglieder benahmen sich sehr
freundlieh zueinander. Im Jahre 1941 wurden sie ausgesiedelt. Karl schlug vor, sich
scheiden zu lassen, aber die treue Ehegattin Antonina sagte zu ihm: „In der Not bleiben
wir zusammen". Leider ist das weitere Schicksal dieser Familie unbekannt.
Die jüngere Schwester, Irina, studierte zuerst in der russischen Schule, später - in
der deutschen. Dann beendete sie die Fakultät für deutsche Sprache des
pädagogischen Technikums. Nach dem Krieg arbeitete sie in der Schule N 5 in Marx,
26

he sich in der Kreuzung der Straßen Rabotschaja und 4-te Linie befindet. Wir
blättern das Heft weiter durch und lesen über die Großmutter von Elena Petrowna.
Ihr Familienname war Disendorf. Sie hatte 12 Geschwister. Eine der Schwester
heiratete den bekannten Chirurgen Grasmjuk. Lisa Davidowna, Tante von Elena
Petrowna, lernte während des 1-ten Weltkrieges einen Kriegsgefangenen, Christian
Decher, kennen. 1916 zogen sie nach Deutschland um, dort bekamen sie 6 Söhne.
Zuerst standen die Verwandten im Briefwechsel, aber im 1929 wurde die Verbindung
unterbrochen.
Die kleine Lena wurde zu Hause erzogen, weil ihre Mutter als Gouvernante tätig war.
Sie wohnten in Marx. Im Familienkreis unterhielten sie sich auf Deutsch, obwohl Lenas
Vater Russe war. An ihre Mutter erinnert sich Elena Petrowna mit besonderer Zärtlich -
keit. Aus den Erinnerungen der Tante von Elena Petrowna: „Alle Mütter heben ihre
Kinder, aber so, wie sie liebte ...". Johanna Davidowna galt als eine geschickte Meiste -
rin, gute Hausfrau und hilfsbereite Frau. „Meine Mutter arbeitete in Saratow. Sie war
in einer wohlabenden juddischen Familie als Gouvernante tätig. Ihr Zögling befreunde -
te sich mit ihr so kräftig, dass er immer wieder einen Stuhl für sie zum Eßtisch stellte,
obwohl sie dort schon nicht arbeitete." - ruft sich Elena Petrowna ins Gedächtnis. In
die Schule kam Lena in Brabander (heute Kasizkoje), wo ihr Vater eine Möglichkeit
In unseren Heften schrieben wir auch das Leben der Leute auf
27

28
bekam im Beruf zu stehen. Hier lernte sie drei Jahre. Der Unterricht verlief auf
Deutsch, darum sollte Lena nach dem Umzug in Marx (1930) wieder in die 3.Klasse
gehen, weil sie hier ihre Ausbildung in einer russischen Schule fortsetzte. Lena war sehr
begabt, und kam sofort in die 5. Klasse, als sie später nach Gnadenflur umzogen. Das
war nicht leicht, weil man in der 4. Klasse Grundkenntnisse auf dem Gebiet der Mathematik
bekommt. „Ich saß aber 2 Jahre in der 3-ten Klasse", — erinnert sich die Frau.
Von 1935 bis 1936 studierte sie in einer Musterfachschule. Dieses Gebäude wurde
1911 für das Männerseminarium gebaut. Während des II. Weltkrieges diente es als ein
Gemeinschaftsheim. Nach dem Krieg wurde hier ein Bedienungsheim eingerichtet.
Heute befindet sich hier die Kunstschule. Nach den Worten von Elena Petrowna blieb
die Architektur des Bautes unverändert erhalten. Die grossen Innenräume wurden für
besondere Schulfacher angeeignet und mit Hilfsmaterialien eingerichtet. In der
Sporthalle, wo die Musikstunden verliefen, stand ein großer Flügel. Wenn Elena
Petrowna heute in dieses Gebäude kommt, erinnert sie sich an die damalige Zeit: sie war
eine Schülerin, lernte hier und glitt manchmal von dem. Treppengelänger herunter.
Das Jahr 1937 war für unsere Gesprächspartnerin das schwerste Jahr in ihrem
Leben. Im April starb die Mutter. „Ich war 16 und konnte mich nicht vorstellen, dass
sowas meiner Mutti passiert" - drückt Elena Petrowna ihre Hände. Die Familie zieht
nach Engels um. Im November wurde Lenas Vater verhaftet.
Aus den Erinnerungen: „Kamen irgendwelche Männer, entnahmen Muttis deuche
Bücher, Papiere und führten den Vater weg".
Lena und ihre Geschwister wurden als Volksfeinde erklärt. Sie mussten wieder nach
Marx zurückfahren. Elena konnte keine Arbeit finden.
Endlich wurde sie in eine Druckerei als Lehrling eingestellt. Hier veröffentlichte
man die Tageszeitung „Rote Sturmfahne", die sowohl russische als auch auslandische
Nachrichten brachte. Diese Zeitung wurde 1931 gegründet und existierte bis 1941.
Während des II. Weltkrieges wurde sie in „Krasnoje Snamja" umbenannt. Heute heißt
die Zeitung „Woloshka". Aber das geschah viel später.
Damals gab sich Elena viel Mühe, das Schnelltippen zu üben. Das gelang ihr und
bald wurde sie zur Chefin der Briefabteilung.
Am 28.08. 1941 nahm Elena Petrowna die Rede von Molotow über die Deportation
der deutschen Bevölkerung des Wolgagebiets, die per Funkap'parat übertragen wurde,
an. Den Umbruch dieser Rede machten Mitarbeiterinnen die auch Deutsche waren. Sie
weinten und sprachen vor sich hin: „Was passiert uns jetzt?"
In einigen Tagen fing man an die Deutschen auszusiedeln.
Damals wohnte Elena Petrowna bei der Mutter einer der Freundinen von ihr. Als
diese Frau ausgewiesen wurde, blieb Elena Petrowna allein in dem Haus und später lud
sie den Bruder und die Schwester zu sich ein. „Wir hatten Angst, die Häuser sind leer,
auf den Straßen bummelten hungrige Hunde, Hühner, ungemolkene Kühe. Es gab niemanden
mehr in unserer Straße". Die Nachbarinnen von Elena baten sie die Blumen
zu gießen, einige von ihnen brachten zu Lena einige Sachen, die besonders wert für sie
waren: der Redakteur der Zeitung verließ ein Sessel und zwei Stühle, Lenas Wirtin -

einen großen Spiegel. Diese Sachen bewahrt Elena bis heute, obwohl sie versteht, dass
niemand kommt, um sie zurückzunehmen. Aber damals waren diese Leute überzeugt,
dass es ein Mißverständnis ist, und sie kommen bald zurück.
Die Deutschen wurden auf den Fuhren zum Wolga - Ufer gebracht. Dort sollten sie
zwei Wochen warten, bis der Schleppkahn repariert wird. Es war verboten nach Hause
zurückzugehen, um dort zu warten.
Die Redaktion der Zeitung war leer. Zwei Wochen bewahrte sie den Schlüssel bei
sich auf, dann kam ein Soldat und befahl, ihn ins Redaktionsgebäude zu begleiten. Als
sie an Ort und Stelle waren, versuchte Elena über die Tätigkeit der Zeitung zu
erzählen. Ihre Rede aber wurde unterbrochen. Man schlug ihr vor, entweder als eine
Aufräumefrau zu arbeiten oder entlassen zu werden. Sie wählte das Zweite aus.
Und wieder ist sie auf der Suche nach der Arbeit. Endlich kriegt sie einen
Arbeitsplatz. Ihre Aufgabe bestand darin, die Marktpreise einzusammeln und das
Existenzminimum auszurechnen sollte. Es war aber der Krieg, der hungrige Winter des
Jahres 1941. Man verkaufte nur Sonnenblumensamen. Folglich gab es keine Arbeit.
„Um mich zu erwärmen, musste ich um die Tische herum laufen. Außerdem hatten wir
fast nichts zum Essen: 400 g Brot, ein Hering und eine Salzgurke."
Im Frühling 1942 begann Elena im neuen Hospital zu arbeiten. Vor dem Krieg
wurde in diesem Gebäude das pädagogische Technikum eingerichtet. Sie empfang die
Verwundeten und hatte noch viel zu tun, weil es im Hospital zu wenig Arbeitskräfte
gab. Im September 1942 evakuierte man die letzten Verwundeten nach Kujbyschew,
die anderen Kranken wurden ins Krankenhaus gebracht.
Ein paar Worte über dieses Gebäude: vor der Oktoberrevolution gehörte es der
Familie Sabelfeld. Dann wurde der Bau für ein Entbindungsheim verwendet, wo die
jüngere Schwester von Elena geboren wurde. Während des II. Weltkrieges befand
sich hier ein Krankenhaus, wo unsere Gesprächpartnerin mit der Nierenentzündung
lag. Später wurde hier ein Kinderkrankenhaus eingerichtet, wo sich die Nichte von
Elena heilen ließ. Seit der 70-ger Jahre befindet sich hier das Standesamt, wo Elenas
älteste Nichte geheiratet hat. Es ist sehr interessant, wie die Geschichte eines
Gebäudes mit der Geschichte einer Familie verflechtet ist.
Zurück zu Elena Petrowna . Nach der Evakuierung aller Verletzten blieb sie wieder
ohne Arbeit. Es gelingt ihr ohne Arbeitsbuch eine Arbeitsstelle im einzigen Werk in der
Stadt zu kriegen. „Man hat uns da sehr streng behandelt," - säufzt Elena Petrowna.
Alle Lebenskräfte wurden dem Sieg untergeordnet. Elena Petrowna war die Erste, die
gleichzeitig drei Werkzeuge bediente. Es gab aber auch ein emotionales Ventil — das
Tanzen. Der Tanzplatz befand sich in der freien Luft, ein Blaßorchester spielte alte
Melodien. In dem ehmaligen Gebäude der evangelischen Kirche befand sich ein Klub.
Hier wurde getanzt und einige Feste wurden veranstaltet. Die ältere Generation
begrüßte das nicht, weil es eine Sünde war, im Gotteshaus sich zu freuen.
In der Nachkriegszeit war Elena Petrowna bis in die Rente als Sekretärin in dem -
selben Werk tätig. Mit 29 bekam sie einen Sohn. Von den Nachbarn wurde sie
verurteilt, weil sie den Sohn von einem verheirateten Mann kriegte. Wir denken aber,
29

dass man alles verzeihen muss. Man darf nicht vergessen, dass nur wenige Männer
vom Kreig zurückkamen. Später hat man sie beneidet, weil ihr Sohn als ein wiesbegieriger,
begabter, aufmerksamer, sorgfältiger Junge wuchs.
Jana Weitet,
Anna Tschernjawskaja
P. S. Ende der 80 - ger begann die Ausreisewelle der Russlanddeuteschen nach Deutschland.
Gleichzeitig kamen Delegationen aus Duetschland und diskutierten die Wiederaufstellung der
deutschen Republik an der Wolga. Einige Leute wollten das nicht und meinten: „Nur keine
Deutschen mehr zu sehen ..." ,,... ich sehne mich so sehr nach deutschem Dialekt..." - hören
wir die letzten Worte von Elena Petrowna.
30

Сердцем касаясь прошлого
Этот поход в гости оказался на редкость удачным, наверное, потому, что происходил
он утром. В гости нас никто не ждал, и тем не менее все были рады встрече.
Соколовская Софья Ивановна - очень красивая женщина даже в свои 75 лет -
пригласила нас в комнату и на просьбу рассказать о себе лишь грустно развела руками:
«Рассказать-то многое можно, только вот интересно ли будет?»
В родительском доме
Родилась она 23 сентября 1926 года в Марксе, на улице Рабочей. Девичья фамилия
Софьи Ивановны — Лоос. Отец — Лоос Иоганнес Генрихович, мать — Лоос (урожденная
Бальцер) Вера Ивановна. Родители умерли рано, поэтому о своих предках знает она мало.
Не знает также, откуда прибыли ее прародители, где проживали и чем занимались.
Но все, что касается ее мамы и папы, братьев и сестер, особенностей быта их семьи, ярких
событий и трагических дат, все это очень хорошо сохранилось в ее памяти.
Судьба ее очень похожа на судьбы всех российских немцев: о каждом из них можно
писать книгу, и эта книга будет интересной и содержательной. Попробуем написать
все, что нам удалось узнать, на нескольких листах.
Училась Софья Ивановна в школе № 4 (по ее словам, сейчас там располагается начальная
школа № 5). А с пятого класса перешла в 5-ю школу, расположенную прямо
напротив ее дома. Окна класса, где она училась, выходили на улицу, за которой был
виден родной двор и окна летней кухни.
31

«Вон моя мама готовит обед! Скоро можно идти домой!», — говорила маленькая Софа,
радостно приподнимаясь из-за парты, за что учительница не раз ее ругала и обещала
пересадить подальше от окна.
Однажды с остальными школьницами она выехала на летние работы в колхоз. Все
было хорошо в колхозе, и даже кормили бесплатно, но ей захотелось домой. И рано утром
она убежала оттуда, несмотря на то что пришлось протопать по полю 30 километров.
Обеспокоенная учительница отправила в деревню машину, чтобы сообщить родителям,
что девочка сбежала, а маленькая Софа, устав от долгой дороги, легла спать. От
отца ей, конечно, здорово попало.
Надо сказать, что воспитание в семье было довольно строгим. Отец всегда следил за
тем, чтобы за столом дети вели себя прилично, никогда не ходили по дому с куском хлеба,
а ели, как полагается, и уж конечно, не болтали во время еды. Как во всех лютеранских
семьях, дети знали молитвы и читали Библию. И самое главное, ребята с малолетства
были приучены к труду. В семье было восемь человек, и у каждого были свои
обязанности: кто-то помогал на кухне матери, кто-то во дворе работал с отцом. Летом
обычно вся семья работала в иоле. С десяти лет Софе поручали готовить обед для работающих
на сенокосе. Очень не хотелось, но было нужно. Детство и юность были самы -
м счастливым периодом ее жизни. Нужно было много работать, но и отдыхать немцы
умели. По вечерам молодежь собиралась на скамейке перед чьим-нибудь домом и играла
в городки, все вместе пели немецкие народные песни, бегали на танцы.
Очень красочными были воспоминания о семейных праздниках, и самым главным,
самым радостным из них было Рождество.
«На Weihnachten мама и пана наряжали красивую елку. Все дети, взявшись за руки,
водили хоровод и пели песни, рассказывали стихи. А чтобы получить рождественский
подарок, каждый из детей должен был прочесть свою молитву. Однажды старший
брат научил девочку, как нужно молиться, чтобы получить самый большой и самый лучший
подарок: «Скажи так: Christkinde unters Bett, wenn ich nur ein Korb voll hätl!»
Софа послушно повторила услышанное, но вместо подарка получила нагоняй.
«Fort naus!» — сердито сказал папа и намекнул, что подарка для нее в этом году не
будет. Подарок все-таки был, но получила она его последней.
Когда Софья подросла и стала вместе с подругами посещать городские свадьбы, то
гуляли они на этом веселом празднике три дня. Невеста, как и сейчас, одевалась во все
белое, жених — во все черное, без головного убора и с белой лентой в петлице, свисавшей
до пояса. Во время свадебных танцев к платью невесты прикалывали бумажные
деньги. В подарок молодожены получали обычно предметы быта или молодняк — поросят,
телят и т.п. Один день гулянье проходило в доме жениха, другой — в доме невесты.
Устраивались также праздничные катания на лошадях, и чтобы лошади бежали
резво, их поили водкой.
А юность нам улыбалась...
Мы попросили Софью Ивановну рассказать о некоторых казусных моментах в ее
жизни, и она поведала о том, что девчонка из их компании, чтобы показать свою сме-
32

лость, по примеру одного из парней должна бьиа сходить на кладбище ночью, вытащить
крест, показать его всем и вернуть обратно. Она показала его, но когда вставляла
обратно, зацепилась за него подолом фартука и упала в обморок, потому что подумала,
что ее затягивает мертвец в могилу. Потом ее нашли.
Помнит, как ходила за пивом для папы, и хозяин наливал ей пиво в чайник. Из ее
рассказа стало ясно, что в молодости Софья Ивановна была шаловливой. Когда мальчишки
ходили воровать арбузы, они брали ее с собой на бахчу (она назвала ее словом
«Porgart»), чтобы девочка отвлекала сторожа:
- Что пришла? — спрашивал сторож.
-Арбуза хочу!
- Ну, посиди чуть-чуть, поговорим.
Через некоторое время мальчишки подавали ей знак уходить, и сторож на прощанье
давал ей арбузы.
Дети из их семьи ходили в гончарную мастерскую, где они работали, помогая обжигать
горшки. За это мастера отдавали им бракованные изделия.
Дорогой испытаний
Не все и не всегда было так весело и легко. Голод 1932—1933 годов коснулся и жителей
города Маркса. Мама Софьи Ивановны работала нянькой в богатых семьях, и у
нее было много красивой, хорошей одежды, которую они меняли на крупу. Очень помогала
корова, которую берегли как зеницу ока.
В 1941 году их семью выслали в Новосибирскую область, на станцию Убинскую, в
село Раисино. На сборы дали двенадцать часов.
Когда маленькая Софа прибежала к отцу на поле со страшным известием, он просто
не поверил: все было так спокойно, так хорошо... Семьи, вдруг ставшие переселенцами,
не знали, что взять с собой, куда девать скотину. Выселение проходило но улицам.
Когда выселяли немцев с улицы Рабочей, сломалась баржа, и им пришлось ждать
отправления целую неделю на берегу Волги, вернуться домой не разрешали. У немцев
больше не было своего дома. По деревне ходили недоенные коровы, и, чтобы животные
не мучились, женщины доили их прямо на землю. Когда прибыли войска НКВД,
всю скотину отправили на бойню.
По вечерам взрослые собирались у костра и пели старинные немецкие песни.
Когда наконец баржу подготовили к отправке, все вместе молились, стоя на коленях.
За отплывающей баржей вдоль берега долго бежала собака. Смотреть на эту картину
и не плакать было просто невозможно.
«Три немецкие семьи, где была и я, поселили в селе Расино, в одном доме с местны -
ми жителями. Помню, как мы боялись друг друга. На печке лежал старый дед с огромной
белой бородой и со страхом смотрел па нас, боясь заснуть. Конфликтов между нами
не было, и страхи местных жителей не оправдались. В конце концов мы зажили одной
дружной семьей». Это было началом скитаний.
«23 февраля 1943, когда мне исполнилось 18 лет, я попала в трудармию, в Сызрань.
Жили мы в конюшне». И снова Софья Ивановна соприкоснулась с пониманием
33

и состраданием местного населения. Русские
семьи помогли вычистить конюшни
и построить маленькие печки, чтобы люди
не замерзли зимой. Работали также на
нефтепромысле: расчищали дорогу для
перевозки нефти. Дневная норма хлеба
составляла 600 граммов. Позже, когда
их перевели на стройку, норма пайка повысилась
до 800 граммов.
Следующий этап жизни трудармейца
прошел во Фрунзе, на железной дороге.
Работа была тяжелой — укладка шпал и
рельсов и чистка железнодорожных путей.
Но условия содержания здесь были
гораздо лучше: обеспечивали карточками
на хлеб и обедом в столовой.
«Как-то за хорошую работу мне дали
премию — зеленую американскую
юбку. После работы я положила в карман
юбки карточки на хлеб. Чтобы
юбка не помялась, я развесила ее на
спинке кровати. Утром не нашла ни
карточек, ни юбки. Целый месяц подружка
делилась со мной хлебом. Мне
разрешили помогать на кухне, где я чистила котлы и картошку, за это мне давали
чуть-чуть каши каждое утро. Так я пережила этот месяц».
Любовь сама расскажет о себе
С мужем своим Софья Ивановна познакомилась, еще будучи в трудармии, в Сызрани.
Тогда он только что вернулся из армии. В магазине обратил внимание на симпатичную
девушку и уже на выходе крикнул ей вслед: «Подожди, я провожу тебя!» Так завязалось
знакомство.
Перед свадьбой они поехали в Белоруссию знакомиться с родителями жениха. И мать,
и отец его были против этого брака, потому что не хотели, чтобы у сына была жена немка.
Однако любящим сердцам было все равно — они решили пожениться. Свадьбы не было,
молодые просто зарегистрировались в ЗАГСе города Асбеста Свердловской области.
Такой была жизнь — неволя, любовь, семья и труд, труд, труд...
Наша беседа закончилась чаепитием и слушанием немецких песен. Очень жаль,
что не было диктофона, чтобы записать каждое слово замечательной рассказчицы Соколовской
Софьи Ивановны. Спасибо ей за все.
Вадим Рятс,
Екатерина Фиц
34

Mit dem ganzen Herzen
an der Vergangenheit hängend
Dieser Besuch fiel erstaunlicherweise erfolgreich aus, denn es war früher Morgen.
Wir kamen unerwartet, aber trotzdem freute man sich über unser Kommen.
Sophia Iwanowna Sokolowskaja, erstaunlich schön mit ihren 75 Jahren, führte uns ins
Wohnzimmer und zuckte auf unsere Bitte hin, über sich zu erzählen, nur traurig mit den
Achseln. Man könnte viel erzählen, es ist nur die Frage, ob das jemanden interessiert.
Im Elternhaus
Sie wurde am 23.September 1926 in der Stadt Marx in der Rabotschaja-Straße geboren.
Der Mädchenname von Sophia Iwanowna ist Loos. Der Vater hieß Johannes Genrichowitsch
und die Mutter Wera Iwanowna Loos (geborene Balper). Die Eltern starben
sehr früh, so daß Sophia Iwanowna sehr wenig über ihre Vorfahren wußte. Sie weiß nicht
einmal, woher ihre Vorfahren kamen, wo sie lebten und was sie machten. Aber alles, was
die Eltern, Geschwister, Besonderheiten des alltäglichen Lebens ihrer Familie, einprägsamen
Erlebnisse und tragischen Zeiten anbelangt - all das ist ihr bis heute gegenwärtig.
Ihr Lebensweg ist dem aller Rußlanddeutschen ähnlich - man könnte über jeden
ein Buch schreiben und es wäre interessant und inhaltsreich. Wollen wir versuchen,
das alles auf einigen Seiten kurz zu fassen.
„Da ist meine Mutti beim Kochen! Bald darf ich nach Hause gehen!", sagte die klei -
ne Sophie und erhob sich fröhlich von der Schulbank. Dafür wurde sie von der Schul -
Жизненная диаграмма Соколовской(Лоос) Софьи Ивановны
Lebensdiagramm von Sophija Sokolowskaja(Loos)

36
lehrerin öfters gerügt, die drohte, ihr einen anderen Platz, weit vom Fenster zuzuweisen.
Einmal ging sie zusammen mit anderen Schülerinnen zur Sommerarbeit in eine Kolchose.
Alles war in der Kolchose bestens und das Essen war sogar kostenlos, aber sie
bekam Heimweh. Und da verließ sie eines Morgens die Kolchose, obwohl sie 30 Kilometer
über die Felder laufen mußte. Die beunruhigte Schullehrerin schickte ein Auto
in das Dorf, um die Eltern von ihrer Flucht zu benachrichtigen, und um diese Zeit ging
die kleine Sophie, erschöpft nach diesem langen Weg, zu Bett. Vom Vater wurde sie logischerweise
kräftig gerügt.
Man sollte sagen, daß die Erziehung in der Familie ziemlich streng war. Der Vater
achtete immer darauf, daß die Kinder sich zu Tisch ordentlich benahmen, nie mit
einem Stück Brot zu Hause herumliefen, Mahlzeiten zu sich nahmen, wie es sich gehört,
und beim Essen nicht plauderten. Wie in allen lutherischen Familien, kannten
die Kinder Gebete und lasen die Bibel. Und das wichtigste ist, daß die Kinder sich von
klein auf an die Arbeit gewöhnten. In der achtköpfigen Familie hatte jeder seinen Aufgabenkreis:
einer half der Mutter in der Küche, andere arbeiteten mit dem Vater im
Hof. Im Sommer arbeitete die ganze Familie - Erwachsene wie auch Kinder — im Feld.
Seit 10 Jahren kochte Sophie während der Heuernte für die ganze Familie. Es lag ihr
nicht, aber das mußte halt gemacht werden.
Die Kindheit und die Jugendjahre waren die glücklichste Zeit ihres Lebens. Man
mußte viel arbeiten, aber die Deutschen verstanden es auch, sich gut zu erholen.
Abends versammelten sich die Jugendlichen auf der Bank vor jemandes Haus und spiel -
ten „Klöck" (Knüttelspiel), sangen im Chor deutsche Volkslieder und gingen tanzen.
Sehr lebendig waren ihr auch die Erinnerungen an Familienfeste und in erster Linie
an die Weihnachtsfeier. „Zu Weihnachten schmückten die Eltern einen schönen Tannenbaum.
Alle Kinder hielten sich an den Händen, führten Reigen, sangen Lieder und
sagten Gedichte auf. Um ein Weihnachtsgeschenk zu bekommen, mußte jedes Kind sein
eigenes Gebet vortragen. Einmal brachte der ältere Bruder Sophie ein Gebet bei, das
ihr angeblich zu den größten und besten Geschenken verhelfen sollte:
„Sag mal so: Christkindl unters Bett, wenn ich nur ein Korb voll hätt."
Sophie trug das Gebet tüchtig vor, hat aber anstatt einem großen Geschenk eine
kräftige Rüge bekommen.
„Fort naus!" sagte der Vater ärgerlich und deutete an, daß sie kein Geschenk bekommen
würde. Sie erhielt es trotzdem, aber als allerletzte.
Als Sophie größer wurde, besuchte sie zusammen mit ihren Freundinnen Hochzeitesfeste
in der Stadt, diese lustigen Feierlichkeiten dauerten jeweils drei Tage. Die
Braut war damals, wie auch heute, in Weiß gekleidet, der Bräutigam in Schwarz, bloßen
Hauptes und mit einem weißen Band im Knopfloch, das bis zur Gürtellinie herab -
hing. Während des Tanzes wurde Papiergeld an das Brautkleid geheftet. Das Brautpaar
erhielt in der Regel Haushaltsgegenstände und Kleinvieh zum Aufziehen geschenkt
wie Ferkel, Kalbe etc. Ein Tag lang wurde im Hause des Bräutigams, am zweiten
Tag im Hause der Braut gefeiert. Ferner unternahm man festliche Spazierfahrten,
und den Pferden gab man Wodka zu trinken, um sie schneller laufen zu lassen.

Und die Jugend lächelte uns an...
Wir fragten Sophia Iwanowna nach irgendwelchen ungewöhnlichen Geschehnissen
aus ihrem Leben und sie erzählte uns, daß ein Mädchen aus ihrem Bekanntenkreis,
das ihren Mut beweisen wollte, nach dem Beispiel eines Jungen zum Friedhof gehen
und ein Kreuz aus dem Grab herausziehen, es allen zeigen und danach wieder zum
Friedhof zurückbringen sollte. So machte sie es auch, zeigte das Kreuz, und als sie es
am Grab wieder zurückstecken wollte, hat sie damit den Saum ihrer Schürze festgenagelt
und verlor das Bewußtsein, weil sie glaubte, ins Grab gezogen zu werden. Man
fand sie später ohnmächtig daliegen.
Ferner erinnerte sie sich daran, daß sie für den Vater Bier holte und der Wirt es in
eine Teekanne einfüllte. Aus ihren Erzählungen erfuhren wir, daß Sophia Iwanowna
ein sehr aufgewecktes Kind war. Wenn die Jungen Wassermelonen klauen gingen, nahmen
sie sie zum Melonenfeld mit, das sie Porgart nannte, um den Wächter abzulenken:
- Was willst du? fragte der Wächter.
- Ich will eine Wassermelone.
- Na gut, bleib mal eine Weile hier, wollen wir eine Weile plaudern.
Etwas später gaben ihr die Jungs ein Zeichen zu gehen und dazu schenkte ihr auch
der Wächter Wassermelonen.
Die Kinder aus ihrer Familie gingen zur Töpferwerkstatt und arbeiteten dort,
indem sie beim Topfbrennen halfen. Dafür bekamen sie von den Töpfermeistern Ausschußstücke
geschenkt.
Auf der harten Probe
Nicht alles und nicht immer war so leicht und fröhlich. Die Hungersnot in 1932-
1933 traf auch die Einwohner der Stadt. Die Mutter von Sophia Iwanowna war Babysitter
in reichen Familien und hatte viele schöne gute Kleider, die sie gegen Grütze
tauschte. Die Kuh war auch eine Rettung und man hütete sie, wie seinen Augenapfel.
In 1941 wurde ihre Familie ins, Dorf Raissino, Station Ubinskaja im Gebiet Nowosibirsk
ausgewiesen. Man gab ihnen 12 Stunden, um Sachen zu packen. Als die kleine
Sophie dem Vater diese traurige Botschaft überbrachte, wollte er es einfach nicht glauben:
bisher war alles so gut, so ruhig... Die Familien, die auf einmal Umsiedler gewor -
den sind, wußten nicht, was sie mitnehmen sollen, wohin mit dem Vieh... Die Aussiedlung
überrollte die Straßen. Als die Deutschen von der Rabotschaja-Straße ausgesiedelt
wurden, ging ein Schleppkahn kaputt und sie mußten eine ganze Woche lang am
Wolga-Ufer hausen, man durfte nicht zurück nach Hause. Die Deutschen hatten auf
einmal kein Zuhause mehr. Durch das Dorf liefen ungemelkte Kühe herum, die Frauen
molken sie, um sie zu erleichtern, wobei die Milch einfach so auf die Erde floß. Als
die Truppen des NKWD ankamen, wurde das ganze Viehvolk in einem großen Hof versammelt,
von dort aus wurde es zum Schlachthaus geschafft.
Abends versammelten sich die Erwachsenen am Feuer und sangen alte deutsche
Lieder. Als man schließlich den Schleppkahn auf die Abfahrt vorbereitete, beteten alle
kniend. Ein Hund lief lange hinter dem abfahrenden Schleppkahn her. Es war einfach
37

38
unmöghch, dem ohne Tränen zuzusehen. „Drei deutsche Famihen, auch ich war dabei,
wurden im Dorf Rassino im gleichen Haus mit den lokalen Einwohnern untergebracht.
Ich weiß immer noch, wie wir Angst vor einander hatten. Auf dem Ofen lag alter Opa
mit langem weißem Bart, sah uns erschrocken an und hatte Angst einzuschlafen. Wir
hatten keine Konfhkte und die Angst der Einheimischen war unbegründet. Letzten
Endes lebten wir wie eine Familie. So begann unser Leidensweg.
„Am 23. Februar 1943, meinem 18. Geburtstag, kam ich in die Trudarmee nach Syzran.
Wir wohnten in einem Pferdestall. Und wieder bekam Sophia Iwanowna Mitleid
und Freundlichkeit der lokalen Bevölkerung zu spüren. Russische Familien halfen den
Deutschen, den Pferdestall auszuputzen, bauten für sie kleine Öfen, um sie im Winter
vom Frost zu retten. Sie arbeitete auch auf den Ölfeidern beim Freilegen der Wege für
den Ölabtransport. Die Tagesration an Brot betrug 600 Gramm. Später, als sie auf eine
Baustelle verlegt wurden, wurde die Tagesration auf 800 Gramm Brot erhöht.
Die nächste Etappe ihres Trudarmistenlebens verlief auf der Eisenbahn in der
Stadt Frunse. Das war harte Arbeit, Eisenbahnschienen und -balken mußten verlegt
und die Bahn saubergemacht werden. Die Lebensbedingungen hier waren viel besser:
Karten für die Brotration und Essen in der Kantine.
„Einmal erhielt ich eine Prämie für die gute Arbeit, das war ein grüner amerikanischer
Rock. Nach der Arbeit steckte ich meine Brotkarten in die Rocktasche und hängte
den Rock an die Bettlehne, damit er nicht zerknittert aussieht. Morgens waren
weder der Rock, noch die Karten da. Einen ganzen Monat lang teilte meine Freundnin
ihre Brotration mit mir und man gestattete mir, in der Küche zu helfen, dort Kessel
und Töpfe zu putzen und Kartoffeln zu schälen, dafür bekam ich jeden Morgen etwas
Brei. So überlebte ich diesen Monat.
Die Liebe meldet sich
Sophia Iwanowna lernte ihren Mann kennen, als sie noch in der Trudarmee in Syzran
war. Damals ist er gerade vom Wehrdienst zurückgekommen, bemerkte in einem

Laden ein nettes Mädchen und rief ihm am Ausgang zu: „Warte mal, ich begleite dich
nach Hause!" So haben sie sich kennengelernt.
Vor der Hochzeit fuhren sie nach Weißrußland, wo Sophie den künftigen Schwiegereltern
vorgestellt werden sollte. Die Eltern wollten keine Ehe ihres Sohnes mit einer
Deutschen. Aber dem verliebten Paar war es egal, sie wollten heiraten. Es gab keine
Hochzeitsfeier, die Ehe wurde einfach im Standesamt der Stadt Asbest, Gebiet Swerdlowsk,
registriert. So war das Leben - Unfreiheit, Liebe, Familie und Arbeit, viel-viel
Arbeit...
Unser Gespräch endete mit Tee und deutschen Liedern. Es ist nur sehr schade, daß
wir kein Diktiergerät hatten, um jedes Wort unserer wundervollen Erzählerin — Sophia
Iwanowna Sokolowskaja — aufzeichnen zu können. Wir danken Ihr für alles!
Wadim Rjats,
Katharina Fis
39

Русские и немцы: так мы жили вместе.
Российские немцы глазами русской женщины
первая половина второго дня нашего пребывания в Марксе была не очень
удачной. Никто из встретившихся нам на улице людей не мог рассказать о
жизни немцев на Волге и об истории города Маркса. Все отвечали нам, что не так давно
живут в Марксе и об истории города ничего не знают. Как жаль!
Мы уже потеряли всякую надежду, что «откопаем» что-нибудь стоящее. Изменив
тактику, мы стали стучаться в каждый старый дом, который напоминал немецкую постройку,
и обращаться к каждому пожилому человеку, встречавшемуся на пути. К вечеру
нам улыбнулась удача. Проходившая мимо бабушка указала на дом Миркиной
Александры Ивановны и посоветовала обратиться к ней. Александра Ивановна Миркина
родилась в Марксе в 1931 году, жила но соседству с немцами и общалась с ними.
Отец Александры Ивановны приехал, но ее словам, в этот город в 1921 году из города
Березники. По профессии он был каменщиком. Работал где придется: строил мельницы,
был печником и т.п. Как вспоминает наша собеседница, ее отец никак не мог получить
повышение но работе, огорчался из-за этого и считай, что причина этому его ненемецкая
национальность. Во главе предприятия были немцы, они, естественно, считали
себя хозяевами и неохотно пускали русских на высокие должности. Но отношение
друг к другу в целом было ровным и лояльным.
«Вообще, немцы очень аккуратные, любили во всем порядок, в доме тоже все было
чисто и аккуратно, все сияло», — вспоминает Александра Ивановна. Улицы города Маркса
были прямые, как будто вытянутые по ниточке. Территорию вокруг дома, часть улицы
хозяева чистили и убирали. Один момент, который хорошо запомнился Александре
Ивановне, — это когда немка, хозяйка дома напротив, выливала воду на кирпичную дорожку,
ведущую от дома к дому, а затем мокрым кирпичом натирала ее. А если дети играли
и вдруг нечаянно попадали мячом на эту дорожку, им здорово доставалось от хозяйки.
Вообще немцы сдержанно относились и к своим детям. Когда маленькие плакали,
то к ним зачастую не подходили и не успокаивали. Строгость была во всем.
У Александры Ивановны сохранились как приятные, так и неприятные воспоминания:
«Когда были тяжелые времена и очереди за хлебом, нас с мамой часто оттесняли
в конец очереди».
Напротив дома Александры Ивановны жила одна немецкая семья, хозяйка которого
была очень сухая и грубая. Она часто бранила и обвиняла детей в несовершенных
ими поступках. Но была еще и другая немецкая семья, о которой Александра Ивановна
вспоминает с нежностью и любовью. Хозяйка была очень добрая, любила детей и
хорошо относилась к маленькой Саше. В этот дом всегда было приятно заходить.
Когда немцев выселяли из Маркса в сентябре 1941 года, то эта женщина хотела
отдать Миркиным свое пианино . Но Сашина мама отказалась, потому что не
хотела брать ничего чужого. С малых лет все подруги Александры Ивановны были
немками. Она рассказала, что между ними не было разделения на нации: вместе гуля-
40

ли, играли и веселились. Поэтому, когда началась депортация и ее подруги должны
были уехать, Александра Ивановна сильно переживала. В подавленном состоянии она
провожала их. Весь город был в шоке: стоял крик, плач, по улицам бегал скот. У пристани
стояла баржа, на нее по мостику поднимались поникшие люди.
Рассказывая о дне выселения своих знакомых и друзей, Александра Ивановна заплакала
и долго не могла прийти в себя. Успокоившись, она продолжила рассказ.
Годы Великой Отечественной войны для их семьи, как и для всех жителей России,
были ужасны, особенно первые два года: зимой голодали, так как буханку хлеба давали
на целую неделю. А летом спасались травой да желудями, а также толкли просо и
из шелухи пекли лепешки, которые «обдирали» горло и желудок. Отец служил на
фронте и как-то прислал письмо, приложив к нему три сотни рублей. Он писал: «Купи
дочери все, что она хочет». Но на эти деньги мать Александры Ивановны могла купить
только стакан пшена и литр молока.
Город Маркс был очень красивым и аккуратным. Центром была улица, идущая
от Волги до лютеранской церкви. На этой улице был ряд магазинов. Один из них назывался
«Лапдринный», в котором, как запомнила Александра Ивановна, продавали
конфеты-леденцы разных цветов в виде вареников. После войны он сгорел, а
сейчас на его месте находится военкомат. Любимым местом у Александры Ивановны
была набережная. Тогда плотин не было, и поэтому на Коммунистической улице
была вода.
На набережной располагалась зеленая двухэтажная пристань, там играл оркестр,
и местная молодежь прогуливалась вечерами под звуки мелодий. Сюда заходили пароходы,
в основном из Куйбышева и Астрахани.
И самое последнее воспоминание... Выпускной вечер в школе. Все одноклассники
собрались и пошли гулять. Они пришли на Чир-гору, вырыли в ней нишу и зарыли там
бутылку с посланием: «Новому поколению». Сейчас этой горы уже нет, так как она обвалилась,
и неизвестно, найдут ли когда-нибудь эту бутылку.
Мы хотели сфотографировать Александру Ивановну, рассказавшую нам столько
интересного, но, к сожалению, она отказалась.
Рядом с домом № 91 но улице К. Либкнехта сидела пожилая женщинами мы решили
к ней подойти. Познакомившись, мы узнали, что ее зовут Анна Андреевна Ларюкова.
Она приехала в Маркс во время войны, в 1943 году, из Санкт-Петербурга. Ее давно
звали родственники, еще до войны, живущие в этом городе, говоря о том, что здесь
очень хорошо и люди отзывчивые. Они ей рассказывали, что с немцами жили душа в
душу и что город был очень чистым и уютным.
Анна Андреевна возмущалась по поводу варварского отношения к немецким могилам
на кладбище. Говорила о том, что в советское время руководители из местной
администрации разобрали много добротных немецких домов для своих целей, а па их
месте построили объекты не первой необходимости. Анна Андреевна тоже живет в
немецком доме, но он уже обложен кирпичом, Анна Андреевна показала только угол
дома во дворе. Это были толстые надежные бревна. По ее словам, дом очень теплый.
41

На прощание Анна Андреевна сказала, что была совершена большая ошибка*, когда
выселили ни в чем не повинных людей из родных домов...
*Ошибка, к сожалению, так и не исправлена
Олееся Скучаева,
Юлия Миллер
P.S. Бродя по улицам Маркс», не переставала удивляться приветливости местных
жителей. Они рассказывали, охотно отвечали на вопросы и угощали
фруктами. А женщина, встретившаяся нам на пути и угостившая яблоками,
рассказала про свою соседку, знавшую немецкую семью. Семья уехала в Германию,
но отношения между соседями были настолько добрыми, что они до сих
пор поддерживают друг друга издалека.
42
Russen und Deutsche:
So lebten wir zusammen
Rußlanddeutsche in Erinnerung
einer russischen Frau
Der Vormittag unseres zweiten Aufenthaltstages in der Stadt Marx fiel nicht
allzu sehr erfolgreich aus.
Die Passanten, denen wir auf den Straßen der Stadt begegneten, konnten uns etwas
weder über das Leben der Deutschen an der Wolga, noch über die Geschichte der Stadt
Marx berichten. Alle antworteten, daß sie nicht so lange in Marx leben und nichts über
die Geschichte der Stadt wissen. Wie schade!
Beinahe hätten wir schon alle Hoffnung aufgegeben, etwas Wissenswertes „an Land
zu ziehen". Wir ergriffen eine andere Taktik, klopften bei jedem Haus an, das an einen
deutschen Bau erinnerte, und sprachen jeden bejahrten Menschen an, dem wir begegne -
ten. Gegen abend bahnte sich ein Hoffnungsschimmer an. Eine ältere Passantin verwies
uns auf das Haus von Alexandra Iwanowna Mirkina und empfahl, da vorzusprechen.
Alexandra Iwanowna Mirkina wurde in 1931 in der Stadt Marx geboren, hatte
Deutsche als Nachbarn und kommunizierte mit ihnen.
Sie berichtete uns folgendes. Ihr Vater kam in diese Stadt aus Beresniki in 1921. Er
war Maurer von Beruf, arbeitete überall, wo er nur konnte, baute Mühlen, mauerte Ofen
etc. Wie unsere Gesprächspartnerin erzählte, erhielt er immer wieder keine Beförderung,
nahm es sich sehr zu Herzen und meinte, daß es an seinem Nichtdeutschtum liege.
Sein Produktionsbetrieb wurde von Deutschen geleitet, sie fühlten sich dort logischerweise
als Besitzer und ließen Russen sehr ungern an die leitenden Positionen heran. Das ge -
genseitige Verhalten war im großen und ganzen ausgeglichen und lojal. „Deutsche sind
überhaupt sehr tüchtig, sie heben Ordnung, in ihren Häusern war immer alles ausge -

putzt und akkurat, alles glänzte vor Sauberkeit", erinnert sich Alexandra Iwanowna.
Die Straßen der Stadt Marx sind gerade, wie am Schnürchen gezogen. Das Gelände
rund um das Haus und die anliegende Straßenstrecke wurde vom keweiligen Haus -
besitzer geputzt und sauber gehalten.
Ein Moment blieb Aexandra Iwanowna fest im Gedächtnis haften - es war, daß eine
deutsche Frau aus dem gegenüberliegenden Haus den mit Ziegeln ausgelegten Weg zwischen
den Häusern mit Wasser begoß und mit einem angefeuchteten Stück Ziegel putzte.
Wenn aber die Kinder beim Spielen zufällig mit dem Ball auf den Weg schlugen, bekamen
sie es von der Hausherrin kräftig zu spüren. Allgemein verhielten sich die Deutschen
auch gegenüber ihren eigenen Kindern sehr zurückhaltend. Als die Kleinen weinten, war
es öfters so, daß keiner auf sie zukam und sie tröstete. Überall herrschte Strenge.
Alexandra Iwanowna hatte sowohl positive, als auch negative Dinge in Erinnerung.
„In den schweren Zeiten, als es Brotschlangen gab, wurden wir - meine Mutti und ich
- öfters an das Ende der Schlange zurückgedrängt."
Im Haus gegenüber dem von Alexandra Iwanowna wohnte eine deutsche Familie,
die Hausfrau war sehr unfreundlich und grob. Sie schimpfte oft und beschuldigte die
im Hof spilenden Kinder der Sachen, die sie nie getan hatten. Es gab aber eine andere
deutsche Familie, über die Alexandra Iwanowna immer mit Wärme und Zärtlichkeit
zurückdenkt. Die Hausfrau war sehr gutmütig, liebte Kinder und war sehr freundlieh
zur jungen Sascha. Es war immer angenehm, dieses Haus zu besuchen.
Als die Deutschen im September 1941 aus Marx ausgesiedelt wurden, wollte diese
Frau ihr Klavier für Sascha überlassen. Aber Saschas Mutter lehnte ab, denn sie wollte
nichts von fremden Sachen haben.
Bereits von Kind an hatte Alexandra Iwanowna lauter deutsche Freundinnen. Sie
erzählte, daß es unter ihnen keine Einteilung nach Nationalitäten gab: Sie spielten,
gingen spazieren und verbrachten zusammen gute Zeit. Deshalb nahm es sich Alexandra
Iwanowna sehr zu Herzen, als die Deportierung begann und viele ihrer Freundinnen
gehen mußten. Traurig verabschiedete sie sich von ihren Freundinnen. Die ganze
Stadt war aufgewühlt: man jammerte, weinte, das Vieh lief frei auf den Straßen herum.
An der Anlegestelle stand ein Schleppkahn und die Menschen stiegen deprimiert auf
einer hölzernen Schiffstreppe ein. Während der Erzählung über die Aussiedlung ihrer
Bekannten und Freundinnen kamen Alexandra Iwanowna unwillkürlich Tränen in die
Augen und es dauerte etwas, bis sie sich beherrschte.
Nach einer Weile erzählte sie weiter. Die Jahre des Großen Vaterländischen Krieges
waren für ihre Familie schrecklich, wie auch für alle Bewohner Rußlands, ganz besonders
traf es auf die ersten zwei Kriegsjahre zu: Im Winter hungerte man, denn für die
ganze Woche bekam man nur ein Laib Brot ausgeteilt. Im Sommer machte man Vorräte
an Gras, Eicheln, man zerkleinerte Hirsenkörner und buk sich Semmeln aus der Schup -
pe, die beim Essen am Hals und Magen zerrten. Der Vater war auf der Front und schrieb
einmal an seine Frau, indem er dem Brief 300 Rubel beilegte: „Kaufe für unsere Tochter
alles, was sie sich wünscht. Nur für sie allein." Aber für dieses Geld konnte die Mutter
von Aexandra Iwanowna nur ein Glasvoll Hirse und ein Liter Milch erstehen.
43

Die Stadt Marx war sehr schön und gepflegt. Das Zentrum der Stadt bildete eine
Straße, die von der Wolga führte, vom Lenin-Prospekt bis zur lutherischen Kirche. An
dieser Straße gab es eine Reihe von Läden. Einer davon hieß Landrinenladen, denn
da, erinnerte sich Alexandra Iwanowna, gab es Lutschbonbons verschiedener Farben
in Form von Maultaschen zu kaufen. Nach dem Krieg brannte das Gebäude ab und
jetzt befindet sich an dieser Stelle das Stadtwehrkommando. Der Lieblingsspazierplatz
von Alexandra Iwanowna war die Uferstraße. Es gab damals keine Deiche und daher
stand die Kommunistischeskaja-Straße öfters unter Wasser.
An der Uferstraße stand das grüngestrichene Gebäude der Anlegestelle, dort spielte
ein Orchester und die lokalen Jugendlichen gingen abends bei Musiktönen spazieren.
Dampfer kamen an, meistens aus Kujbyschew und Astrachan.
Und die allerletzte Erinnerung... Die Abschlußfeier in der Schule. Alle Klassenkameraden
versammelten sich und gingen zusammen spazieren. Sie kamen zum Tschir-
Berg, machten eine Nische zurecht und gruben dort eine Flasche mit der Botschaft „An
die neue Generation" ein. Jetzt existiert dieser Berg nicht mehr und man weiß nicht,
ob man diese Flasche irgendwann findet. Wir wollten ein Foto von Alexandra Iwanowna
machen, die uns so viel Interessantes erzählt hatte, aber leider hat sie es abgelehnt.
Vor dem Haus Nr. 91 in der K.Liebknecht-Straße saß eine ältere Frau und wir
kamen auf sie zu. Wir erzählten ihr von unserem Anliegen und sie stellte sich als Anna
Andrejewna Larjukowa vor. Sie kam während des Krieges in 1943 aus St.-Petersburg
nach Marx. Bereits vor dem Krieg wurde sie von den hiesigen Verwandten eingeladen,
die sagten, die Stadt sei sehr gut und die Menschen sehr freundlich. Sie erzählten ihr,
daß sie mit den Deutschen wie ein Herz und eine Seele lebten und die Stadt sehr sauber
und gemütlich war. Sie war empört über den Vandalismus gegenüber deutschen Gräbern
im Friedhof und erzählte, daß die Leiter aus der lokalen Administration in der
sowjetischen Zeit viele gründlich gebaute deutsche Häuser für eigene Zwecke niederrei -
ßen und an deren Stelle Objekte hätten bauen lassen, die nicht unbedingt benötigt
waren. Anna Andrejewna wohnt auch in einem ehemals deutschen Haus, das aber bereits
mit Ziegeln verkleidet wurde. Anna Andrejewna zeigte uns nur eine Ecke dieses
Hauses im Hof. Es waren dicke stabile Holzblöcke. Wie sie sagte, ist das Haus sehr
warm. Als wir uns verabschiedeten, sagte Anna Andrejewna, daß es ein großer Fehler
war, unschuldige Menschen aus ihren heimatlichen Häusern zu vertreiben.
Olessja
Skutschajewa,
Julia Miller
P.S. Während unserer Spaziergänge auf den Straßen von Marx staunte ich immer
wieder über die FreundUchkeit der Stadteinwohner. Sie erzählten, beantworteten
gern unsere Fragen und schenkten uns Obst. Und eine Frau, die uns begegnete und
mit Obst beschenkte, erzählte über ihre Nachbarin, die ihrerseits eine deutsche Familie
kannte. Die Familie ist nach Deutschland ausgeivändert, aber die Beziehungen
zwischen den Nachbarn waren so gut, daß sie sich bis heute aus der Ferne heraus ge -
genseitig unterstützen.

В калейдоскопе улиц, лиц и судеб
Маркс - небольшой провинциальный городок, в котором когда-то жили в основном
только немцы. Сегодня ото многонациональный город. Прожив в Марксе
всего три дня, наша группа успела
влюбиться в этот маленький гостеприимный
городок. Мы знакомились с русскими
и армянами, татарами и казахами,
пожилыми и молодыми людьми,
проживающими в Марксе. Судьба каждого-это
огромная книга, которую,
невозможно прочитать до конца.
Например, женщина, торговавшая
на небольшом рынке семечками, назвалась
Викой Алисинян и рассказала
нам о том, что вся семья переехала 10
лет назад в г. Маркс из Нагорного Карабаха.
Обосновавшись в Марксе, семья
Алисинян и не помышляет больше
о возвращении па Родину. На наш вопрос
о том, знает ли Вика о российских
немцах, Вика ответила утвердительно.
При этом сказала, что жить нужно там,
где лучше и, поэтому, прекрасно понимает
немцев, уехавших в Германию.
Приятный мужчина средних лет,
представившись Сергеем, рассказа!
нам о том, что работает учителем физики
в соседнем селе Паульском. Рассказали
о том, как детьми, лазали они
в полный рост по подземным коммуникациям
для оттока воды с улиц, которые
строили ещё немцы. На наш вопрос,
как он считает, почему возникла в
Саратовской области такая ярая антинемецкая
пропаганда, во время решения
вопроса о восстановлении республики
немцев Поволжья, Сергей отве-
«Большая Эмми* — Эмма Штайнгауэ/)
тил нам так: «Часть людей была — «за», часть-«против», а очень многие заняли нейтральную
позицию. Обычно, те кто «против», очень громко кричат, поэтому и создалось
впечатление, что большинство проживающего населения на территории бывшей АССР
НП против восстановления республики».
45

46
«Я голосовал - сказал нам на прощание Сергей.
Замечательная женщина, Эмма Штайнгауэр, с которой мы познакомились сначала
заочно, увидев её по местному телевидению, и сразу решив, что этого человека мы
обязательно хотим увидеть, подарила нам две замечательные песни. Одну пела немецкая
молодежь на своих праздниках, другую- сочинили и пели её односельчане во
время выселения.
На прощание, у ворот своего сказочного домика, т. Эмма дала нам в дорогу огром -
ные, спелые помидоры и целый рюкзак винограда.
Нам хотелось бы поближе познакомить вас ещё с одним человеком.
Кунц Роза Генриховна родилась в с. Подлесное 14 сентября 1926г., семье, где кроме
нее было еще 8 человек. Жили они очень бедно, мать была больна, и детям с детства
приходилось работать.
Пришли 30-е годы, а с ними в село пришёл и голод. Мать предложила уехать, но
отец отказался бросать всё то, что нажито годами. Мама была настойчивой: взяла детей,
некоторые вещи, и отправилась на пристань. Подойдя к пристани, они оглянулись
назад и увидели отца. Он бросил дом и пошёл за ними. Пять лет они жили в татарском
селе, говорили на татарском языке. Но родной дом звал и они решили вернуться.
Роза Генриховна пошла в немецкую школу и закончила 4 класса. Позже, уже от
своих детей, она научилась читать по-русски.
Пришла война, а с ней депортация, ссылка в Новосибирскую и Томскую области.
Отца забрали в трудармию, в Тульскую область. В Туле, когда семья приехала к нему,
отец прошёл мимо и не узнал их, ведь прошло 8 лет.
Тяжёлые испытания ждали Розу Генриховну. Она потеряла сына. Сыночек Розы
Генриховны умер в 2 года 4 месяца. Два дня мальчик болел корью. Очень хотел увидеть
отца, но не успел: к сожалению, ночью тот был на работе. Роза Генриховна сказала,
что Бог срывает цветы, которые ему нравятся, и что маленькие, красивые и умные
дети, умирая, становятся украшением рая. Роза Генриховна — католичка. Сейчас
её дети живут в Германии. В город Маркс семья Розы Генриховны вернулась в
1984 году.
Иван Генрихович Госсманн родился в 7 декабря 1918 году в селе Альт Урбах Красноярского
района. Сейчас в этом селе осталось 5 домов.
Он очень рано остался без родителей. Учился в школе, после чего поступил в
училище, которое окончил в 1941 году. Именно в этом году его выслали в Красноярский
край, Бачахтииский район, посёлок Кашино. Затем его забрага в трудармияю в
Кировскую область, где он и находился до 1947 года. Подробнее о жизни в эти годы он
рассказать не смог: слишком много плохих воспоминаний.
На руднике Ретивом (Восточный Казахстан) он встретил замечательную девушку
Марию Игнатьевну Балабанченко. Поженились они в 1950 году.
В Маркс Иван Генрихович и Мария Игнатьевна приехав в 1975 году, вырастили
четверых детей. Дети носили фамилию Балабанченко.
Во время Великой Отечественной войны семью Ивана Генриховича разбросаю по
стране. Но после войны они встретились. Сестра жила в Новосибирске, а один брат —

к Караганде, второй пропал без вести, но Иван Генрихович до сих пор верит, что он
жив. От этой встречи мы получили море впечатлений и эмоций, прекрасные, добрые
люди старались ответить на все наше вопросы, помочь узнать об истории наших предков.
Спасибо.
Вот какал история приключилась с нами в поисках истории одного из зданий. После
довольно долгих поисков нам удалось узнать, что па фото Марксовское медицинское
училище. Сторож, милая женщина, которая встретила нас у этого здания посоветовала
обратиться к Нефёдовой Марии Ивановне, которая проработала в училище 30 лет.
Так мы познакомились с замечательной женщиной - Нефёдовой Марией Ивановной.
Когда мы постучали к ней в квартиру, дверь открыла её дочь; узнав о нашем желании
поговорить с Марией Ивановной, она сказала, что это невозможно, так как Мария
Ивановна плохо себя чувствует.Но вдруг дверь открывается шире и выходит Мария
Ивановна, которая, взяв нас за руку и не отпуская, проводит в квартиру, усаживает и
добросовестно, а главное с интересом и желанием отвечает на все наши вопросы. Рассказала
все, что знача. Спросили о том, что она может сказать о немцах, проживающих
в городе Марксе.
Вот что она сказала: «Немцы — добрые, умные, культурные и обходительные люди.
С ними есть, о чем поговорить. Мы были одним целым, разграничения между немцами,
русскими и другими народами не было. Мы всегда жили в мире и дружбе. Грубости
я ни от кого не слышала, лично ко мне, например, они очень хорошо относились,
прекрасные люди! Пусть русские женятся на немцах, а немцы — на русских, и все живут
в дружбе. Любви ничто не может помешать, а особенно национальность. Дети получаются
замечательные. Праздники мы отмечали все вместе, мы ходим к лютеранскую
церковь. Пусть всегда будет мир»...
... и немного о будущем
В этом калейдоскопе часто встречались нам и молодые лица.
Нам стало интересно, чем эта молодёжь занимается, знает ли свои традиции.
В 1998 году в Марксе была создана организация «Союз немецкой молодёжи».
Узнав о нашем приезде, ребята из этого клуба пришли к нам познакомиться.
Знакомство состоялось, и мы узнали, что поводом к созданию организации послужило
компактное поселение молодёжи с немецкими корнями, их интерес к своей культуре,
традициям и языку. В настоящее время в клубе насчитывается около 100 человек.
Молодёжь собирается для общения, отмечаются дружно праздники, дни рождения.
Одним словом, живёт молодёжный клуб большой и дружной семьёй. При клубе организованы
занятия немецкими народными танцами. Участники этого коллектива не
раз становились дипломантами различных конкурсов. Идёт постановка спектаклей на
немецком языке. Не забывает молодёжь и про старшее поколение.
Ещё один человек в Марксе, объединивший молодых людей из немецких семей - это
Исаева Вера Алексеевна. Педагог по образованию, она открывает в 1996 году интернат
для ребят из ближайших сёл, желающих изучать немецкий язык и культуру.
Каждый год на базе 9 класса интернат набирает 8-10 человек. Большая часть вы-
47

пускников, всего их было 28, учится в Саратове на факультете иностранных языков.
Вера Алексеевна вериг и надеется, что не вся молодёжь уедет в большие города.
Кто-то вернётся и продолжит возрождение немецких поселений. Удачи Вам, Вера
Алексеевна!
Дмитрий Габигер,
Анна Деннер,
Юлианна Мартенс
PS:... искали информацию об органисте лютеранской церкви Фишере и заглянули
в ЗАГС. Заведующая с нескрываемым недоумением смотрела на нас, когда
вместо: «здравствуйте, мы хотели бы подать заявление на регистрацию брака»,
мы, т.е. Лия и Дима, произнесли: «здравствуйте, мы участники молодёжной
акции по исследованию истории российских немцев в Поволжье...»
Im Kaleidoskop der Strassen,
Gesichter und Schicksale
M
arx, ein kleines Provinzstädtchen in dem irgendwann einmal nur Deutsche
lebten. Heute ist es eine multinationale Stadt. Unsere Gruppe befand sich drei
Tage in Marx und hat sich in dieser Zeit in die kleine gastfreundliche Stadt verliebt.
Wir haben Russen, Armenier, Tataren und Kasachen - alte und junge Leute, die in
Marx leben - kennengelernt. Das Schicksal all dieser ist ein riesiges Buch, das nicht bis
zum Ende studiert werden kann.
Zum Beispiel, Vika Alicinjan, eine Händlerin auf dem kleinen Markt, erzählte wie
sie vor zehn Jahren mit ihrer Familie aus Nagornij Karabach nach Marx übersiedelte.
In Marx nun ansässig denkt die Familie Alicinjan nicht an eine Rückkehr in die Heimat.
Auf unsere Frage, ob Vika die Russlanddeutschen kennt, antwortete sie zustimmend.
Sie meinte darüber, dass man dort leben muß, wo es am besten ist und deshalb
versteht sie sehr gut, dass die Deutschen zurück nach Deutschland gehen.
Ein netter Mann im mittleren Alter, der sich als Sergej vorstellte, erzählte, dass er
als Physiklehrer im Nachbardorf Paulskoje arbeitet. In der Kindheit kroch er mit
Freunden in den „unterirdischen herum, die schon die Deutschen gebaut haben. Auf
unsere Frage, was er denn glaube, wodurch im Saratover Gebiet solch eine starke antideutsche
Propaganda hervorgerufen wurde zu dem Zeitpunkt, als die Entscheidung
fiel, ob die deutsche Wolgarepublik wieder hergestellt wird oder nicht, antwortete er:
„Ein Teil der Leute war dafür. Ein Teil dagegen. Aber sehr viele haben eine neutrale
Position eingenommen. Normalerweise schreien die, die dagegen sind am lautesten und
deshalb entstand der Eindruck, dass die Mehrheit der Bevölkerung auf dem Territorium
der ehemaligen Wolgarepublik gegen ihre Wiederherstellung war. Ich war dafür",
sagte er zum Abschied.

Frau, Emma Steingauer, in die wir uns sofort verliebten, und die wir über das örtliche
Fernsehen zum ersten Mal sahen, schenkte uns zwei bemerkenswerte Lieder. Das
eine sang die deutsche Jugend auf ihren Festen in der Zeit der Wolgarepublik, das andere
sangen die Dorfmitbewohner bei ihrer Vertreibung.
Zum Abschied gab uns Tante Emma, wie wir sie unter uns nannten, auf der Türschwelle
ihres Märchenhauses für den Heimweg riesige Tomaten und einen ganzen
Wir möchten Sie mit einem
weiteren Menschen näher bekannt
machen.
Rosa Kunz wurde in dem
Dorf Podlesnoje am 14. September
1926 geboren und gehörte zu
einer achtköpfigen Familie. Sie
lebten sehr arm, die Mutter war
krank und die Kinder mußten
schon sehr früh arbeiten.
Es kamen die dreißiger Jahre
und in das Dorf kam der Hunger.
Die Mutter schlug vor wegzugehen,
aber der Vater weigerte
sich alles aufzugeben, was sie in
den Jahren aufgebaut hatten.
Die Mutter blieb hart: sie nahm die Kinder, einige Sachen und ging zum Anlegeplatz.
Dabei blickten sie zurück und entdeckten ihren Vater. Er verließ sein Haus und ging
mit ihnen. Sie lebten fünf Jahre in einem tatarischen Dorf und sprachen tatarisch,
aber das heimatliche Haus rief sie und sie kehrten zurück. Rosa ging in eine deutsche
Schule und schloß mit der vierten Klasse ab. Später lernte sie von ihren eigenen Kindern
russisch zu lesen.
Es kam der Krieg und mit ihm die Deportation und die Ansiedlung in den Gebieten
Tomsk und Novosibirsk. Der Vater mußte zur Trudarmee ins Gebiet Tula. Seine Familie
zog nach Tula um, aber der Vater erkannte sie nicht und es vergingen acht Jahre.
Harte Erfahrungen warteten auf Rosa. Sie verlor ihren Sohn, der nur 2 Jahre und
4 Monate alt wurde. Der Kleine war sehr intelligent und konnte zwei Sprachen. Zwei
Tage lang erkrankte er an Masern. Er wollte so sehr seinen Vater wiedersehen, aber der
schaffte es nicht von der Arbeit zurückzukommen. Rosa sagte, dass Gott die Blumen
ausreißt, die ihm gefallen und dass die kleinen, intelligenten und hübschen Kinder sterben,
um das Paradies zu schmücken. Vom Glauben her ist Rosa katholisch. Jetzt leben
ihre Kinder in Deutschland. 1984 kehrte die Familie von Rosa nach Marx zurück.
Unser naechste Gesprächspartner Ivan Gossmann wurde am 7. Dezember 1918 im
Dorf Alt Urbach in dem Krasnojarsker Rayon geboren. Es sind bis heute noch fünf
Häuser in dem Dorf erhalten geblieben.
49

Seine Eltern sind sehr früh verstorben. Er lernte in der Schule und in dem Dorf
Wiesemüller wurde er Meister der Butterherstellung und schloß dort im Jahre 1941
seine Ausbildung ab. Gerade in diesem Jahr wurde er in das Dorf Kaschino in den
Rayon Balachtinsk deportiert. Danach kam er zur Trudarmee in das Gebiet Kirov, wo
er bis 1947 blieb. Genaueres konnte er über sein Leben in diesen Jahren nicht sagen:
viel zu viele schlechte Erinnerungen.
In dem Bergwerk Petivo in Ostkasachstan traf er ein huebsches Mädchen, Maria
Balabantschenko. Sie heirateten 1950.
Nach Marx kamen Ivan und Maria 1975 und bekamen vier Kinder. Die Kinder trugen
den Familiennamen Balabantschenko.
Im zweiten Weltkrieg verlor sich die Familie aus den Augen, aber nach dem Krieg
kamen sie wieder zusammen. Die Schwester lebte in Novosibirsk und der Bruder in Ka -
raganda. Ein Bruder wird seit dem zweiten Weltkrieg vermißt und bis heute glaubt
Ivan, dass er lebt. Dieses Treffen vermittelte uns ein Meer von Eindrücken und Emotionen.
Gute Leute bemühten sich auf unsere Fragen zu antworten und uns zu helfen,
mehr über unsere Geschichte zu erfahren. Danke.
Eine andere Geschichte erfuhren wir durch unsere Nachforschungen über ein Ge -
bäude. Nach sehr langer Suche gelang es uns zu erfahren, dass sich auf dem Foto die
medizinische Lehranstalt von Marx befindet. Eine ältere nette Dame, die wir in diesem
Gebäude um Rat fragten, arbeitete in der Lehranstalt als Wachpersonal und empfahl
uns die Frau Maria Iwanowna Nefjodowa kennenzulernen.
Wir folgten der Empfehlung. Die Tür öffnete uns ihre Tochter. Wir erzaehlten unsere
Wünsche, Darauf sagte sie, dass Maria Ivanovna nicht mit uns sprechen könnte,
weil sie sich nicht gut fühle. Aber dann öffnete sich die Tür weiter und Maria Ivanov -
na schüttelte uns die Hand, ließ uns nicht weg und führte uns in ihre Wohnung. Sie erzählte
alles, was sie wußte. Wir fragten, was sie uns über die Deutschen sagen könnte,
die in Marx gelebt haben. Sie antwortete: „Die Deutschen sind gute, intelligente, zivilisierte
Menschen. Mit ihnen kann man wirklich über etwas reden. Es gab eigentlich
keine Grenzen zwischen Deutschen, Russen und anderen Völkern. Wir lebten in
einer Welt und in Freundschaft. Grobheiten habe ich von keinem je gehört. Russen
heirateten Deutsche und umgekehrt genauso. Wir lebten in Freundschaft. Die Liebe
kann nichts stören und besonders nicht die Nationalität. Die Feste feierten wir gemeinsam
und wir gingen in die lutherische Kirche. Möge es immer Frieden geben."
...ein wenig über die Zukuft
In diesem Kaleidoskop trafen wir auch viel Jugendliche. Die haben wir auch ausgefragt.
1998 wurde in Marx ein Verband der deutschen Jugend gegründet. Wir haben
uns mit ihnen getroffen. Der Verband zählt heute 100 Mitglieder. Die Jugendhche veranstalten
Jugendbegegnungen, Seminare, feiern Feste, kurz gesagt, sie leben in einer
Familie. Noch eine Frau, die sich um die Jugendlichen kümmert, ist Vera Alezejewna
Issajewa. Sie gründete in März 1996 ein Internat für Kinder aus nahehegenden Dörfern,
die ihre Deutschkenntinsse vervollkommnen möchten. Jedes Jahr kommen 8 bis

10 Kinder. Die meisten studieren dann nach der Schulbeendung an der Fakultät für
Fremdsprachen der saratower Hochschule.
Vera Alexejewna glaubt daran, dass nicht alle jungen Leute in der Großstädte gehen
werden, viele werden zurückkommen.
Wir wünschen Ihnen, Vera Alexejewna, viel Erfolg!
Dmitrij Gabiger,
Anna Denncr,
Julianna Marlens
P. S. Auf der Info - Suche besuchten wir auch das Standesamt. Die Direktorin schaute
uns ganz verwirrt an, ah wir anstatt „wir wollen heiraten", „wir sind Teünähmer der
Jugendaktion ,Jiuf Spurensuche..." angesprochen haben.
51

52
У
Евангелическо-лютеранская
церковь Святой Троицы
Где ты, Ноже наш родимый?
Дай глоток святой воды!
Чти невинный, тот ранимый...
Исцели чае от беды!
'тро было замечательным: прохладно и солнечно! Мы отправились в лютеранскую
церковь. Она находится в самом центре Маркса. Встретил нас пастор
Владимир Родиков, очень добрый и приветливый. Мы беседовали и с мамой пастора,
Родиковой Валентиной Васильевной, в девичестве Фишер. Пастор Родиков продолжил
дело своих предков. Он рассказал о печальной и нелегкой судьбе этого здания в
прошлом и настоящем, о планах на будущее.
Построена церковь была в 70-х годах XIX века. До этого лютеранская община собираюсь
в деревянной церкви. Сейчас на этом месте (пересечение улиц Победы и Карла
Маркса) стоит памятник жертвам Великой Отечественной войны с Вечным огнем
и Центр детского творчества «Юность».
Со временем помещение стало тесноватым, и тогда решили построить большую каменную
церковь. Архитектура церкви такова, что от печи, расположенной в подвале
(ее топили сельскохозяйственными отходами), через воздушные шахты в стенах в помещение
поступал теплый воздух и обогревай его. На втором этаже сделаны отдушины,
как в домашних печках. Ходили даже слухи о том, что был построен подземный
ход, ведущий к дому пастора, который и сегодня стоит на том же месте, напротив церкви.
Но это Оказалось вымыслом. Просто немцы построили сложную систему коммуникаций,
в которой вновь прибывшие жители не смогли разобраться и засыпали ее. К
сожалению, сейчас все ходы для воздуха забиты, и система отопления не работает.
Высота церкви с колокольней, которую снесли, составляла 56 метров. Церковь стоит
па самом высоком месте в городе, и раньше, когда не было больших домов, се можно
было увидеть издалека. Звон колоколов был слышен даже в отдаленной деревне
Звонаревка. Это бывшая немецкая колония, и, возможно, такое название было дано
ей именно по этой причине. На колокольне были часы, по которым (по звопу)сверяли
время даже жители окрестных сел. При непогоде, когда был буран или метель, колокол
звонил непрерывно, и на его звон шли люди, ищущие дорогу.
Церковь была обнесена металлическим забором с сердечками. Внутреннее ее убранство
было так же прекрасно. Оно было выдержано в бело-голубых с золотом тонах.
У алтаря стояли изваяния Иисуса и его двенадцати апостолов в голубых одеждах с волнистыми
светлыми волосами. Над алтарем располагалась фигура Иисуса, выходящего
из облаков, с распростертыми руками. Кафедра выглядела как многогранный стакан
голубого цвета, углы которого были окаймлены золотом. Под нею находились два ангелочка
золотистого цвета, смотрящие друг на друга. Вход на кафедру осуществлялся

через двустворчатую дверцу. И когда в окна проникал свет, то казалось, что церковь
воздушная, вся светится и искрится.
Печально, что не сохранился купол и колокольня с часами: их снесли. Ходили слухи
о -том, что кирпичи с разобранного купола пошли на строительство дома. Теперь в этом
доме живет пастор Родиков. Одна из жительниц, Анна Андреевна, рассказала со слезами
на глазах, как было тяжело, когда разрушали колокольню лютеранской церкви. Она
не могла на это смотреть и убежала на окраину города. Их семья жила в доме, окна которого
смотрели на церковь, и она всегда с удовольствием слушала звон колоколов.
...Сначала сорвали колокол, и ходят слухи, что, неудачно падая, он ушел в землю
на 2—3 метра, унеся с собой жизни людей, совершающих это преступление. Есть другая
версия, что человек, который это совершал, очень сильно заболел. Саму колокольню
сносили позже, в 1959 году (в стране не хватаю кирпича).
Другим очевидцем глумления над церковью была Мастакова Фрида Федоровна,
урожденная Шмидт. Фриду Федоровну мы встретили в Энгельсе, где она проживает в
настоящее время. Она была крещена в этой церкви, а когда подросла, то стала петь в
хоре на Рождество и Пасху. В шестнадцать лет дети проходили конфирмацию. Это был
очень красивый обряд. Девочки были одеты в нарядные белые платья, подпоясанные
голубыми поясами, а мальчики — в черные торжественные костюмы. Когда разоряли
церковь, то ШКОЛЬНИКАМ дали задание вынести из нее всю утварь, сказав, что это общественно-полезная
работа. Потом все сожгли рядом с церковью.
После революции начались гонения против церкви и религии. С 1927 но 1929 год
лютеранская община существовала тайно, а в 1929 году и вовсе прекратила свое существование.
Последним церковным служителем был пастор Глюк. Сначала увезли его,
а потом и его семью, и никто больше не видел и не знал, где они.
53

А в здании церкви расположился драматический театр. Несмотря на все перипетии,
церковь осталась жива. И это единственная лютеранская церковь на Волге, сохранившая
свой первозданный облик, за отсутствием только колокольни с часами. Когда
была попытка разрушить церковь, местные жители, чтобы не допустить этого, сидели
внутри нее до вынесения правительством решения. Одно время здание церкви даже
хотели отдать под цирк.
В годы функционирования церкви число прихожан составляло 200—300 человек. При
церкви имелась воскресная школа. Люди съезжались на богослужение из самых дальних
деревень. Schulmeister до начала службы ходил с длинной пашой, на которой висели колокольчики
и черный мешочек для пожертвований. На Рождество всем дарили фигурные
пряники, посыпанные сахарной пудрой. А на Пасху хор начинам петь с восходом солнца,
возвещая о великой радости Воскресения Хрисгова. 22 июня 1941 года было прощальное
богослужение, без пастора. Пришедшие люди пели. В годы войны растащили и сожгли
орган высотой в два этажа церкви. Еще долгое время на улицах Маркса валялись металлические
трубки от него, которые жители подбирали и использовали в хозяйстве.
Здание церкви община получила обратно только в 1995 году. До этого в нем размещались
мебельный магазин и дискотека. Даже после получения общиной здания в нем
все еще продолжал «работать» этот магазин. Службы приходилось вести в уголке в рабочее
время. И несмотря на это, прихожан было около пятидесяти человек. К сожалению,
в эти годы стало меньше молодежи и детей, по причине их отъезда в Германию.
Постепенно количество прихожан уменьшилось до 17-ти человек.
Элеонора Гердт была местным пастором с 1995 по 1999 год. Много сил она отдала
на восстановление церкви. Ждала и приглашала всех возвращаться в родные края.
«Приезжайте домой, дети, приезжайте», — говорила она незадолго до своей смерти. О
ней все и до сих пор отзываются с большой теплотой. Когда она была еще жива, создали
несколько планов реставрации церкви. Но, к сожалению, многие и в святом месте
искали выгоду. Один из разработчиков плана, совершил преступление. Ему было предложено
разработать план реставрации и осуществить ее. Вместо этого, он прервал работу
и уехал с деньгами. Такие непорядочные люди провоцируют конфликты между
людьми разных национальностей.
Сейчас богослужения посещают около сорока человек. Службы проходят три раза
в неделю: среда, суббота, воскресенье. Церковь всегда — в прошлом и сейчас — оказывала
помощь нуждающимся людям, не различая их по национальности. Господин пастор
все же надеется на лучшее и на Божью помощь. После общения с пастором и восторженного
осмотра церкви мы отправились на кладбище города Маркса. Нашему взору
предстало ужасающее зрелище. Много разоренных склепов и могил. Сохранился
склеп большого семейства пастора Вальберга, возглавлявшего Консисториальрат.
Склеп в плачевном состоянии: внутри осквернен, памятник разбит, снят с постамента
и лежит рядом. Фамильный склеп семьи Фишер тоже разорен. Должно быть, когда-то
погост был красивым, святым, ухоженным местом, внушавшим уважение к людям,
ушедшим из жизни. Но теперь... Невозможно оставаться равнодушным, видя это надругательство
над святынями, веками заботливо опекаемыми потомками.

Прощаясь с Марксом, который нам очень понравился и откуда не хотелось уезжать,
мы остановились у новой католической церкви. Она стоит на выезде из города, на пути
в город Энгельс. Попали как раз на богослужение. Зайдя внутрь, я почувствовала
такой трепет от чтения Розария! Его читала маленькая девочка, которую не было видно,
а был слышен только голос. Это придавало действию особенную, таинственную
потку. Убранство церкви скромное, но очень красивое. Много света и воздуха, создается
ощущение легкости и чистоты. Внутренне убранство старой, разрушенной католической
церкви было затеноватых тонов, и стояла она не на окраине города.
Это было чудесным окончанием нашего путешествия в город Маркс, в его прошлое
и настоящее.
Марксштадт! Я не хочу говорить тебе «прощай!». Скажу «до свидания!» в надежде
вернуться сюда когда-нибудь снова.
Господи, помоги людям, живущим на этой земле, и их церкви, которая так прекрасна,
справиться со всеми трудностями!
Александра Богусевич
P.S. Верстая эту брошюру, нам стало известно, что община получила, письмо
из администрации города с требованием освободить помещение для передачи
здания церкви под культурные нужды городской администрации. Какая
несправедливость! Так и хочется спросить чиновников: «А что для вас вера?»
Evangelisch-Lutherische Kirche
der Heiligen Dreifaltigkeit
О Du, unser Gott, lieber Vater
Reich uns einen Schluck heilig Wasser!
Wer unschuldig ist, der ist verletzbar...
Heile uns von unserem Kummer!
Es war ein wundervoller Morgen, kühl und sonnig! Wir begaben uns zur lutherischen
Kirche, die in der Stadtmitte der Stadt Marx liegt. Dort wurden wir vom
Pastor Wladimir Rodikow, einem sehr gutmütigen und freundlichen Menschen empfangen.
Wir sprachen auch mit der Mutter des Pastors Frau Valentina Wassiljewna Rodikowa,
geb. Fischer. Der Pastor Rodikow setzte die Sache seiner Vorfahren fort. Er
berichtete über die traurige und schwere Geschichte dieses Gebäudes in der Vergangenheit
und Gegenwart und über die Pläne für die Zukunft.
Die Kirche wurde in den 70er Jahren des 19. Jahrhunderts erbaut. Vorher wurden
die Versammlungen der lutherischen Gemeinde in einer Holzkirche abgehalten. Jetzt
befinden sich an jener Stelle, an der Kreuzung zwischen der Pobeda (Sieges)-Straße und
55

der Karl-Marx-Straße ein Denkmal für
die Opfer im Großen Vaterländischen
Krieg mit der ewigen Flamme und das
Zentrum für Kinderschaffen „Junost"
(„Die Jugend").
Mit der Zeit wurden die Räume zu
knapp und es wurde beschlossen, eine
große steinerne Kirche zu bauen. Das
Kirchengebäude war so konzipiert, daß
im Kellergeschoß ein mit Agrarabfällen
beheizbarer Ofen untergebracht
wurde, und die Wände hatten Luftschächte,
durch die die warme Luft
strömte und die Räume erwärmte. Im
ersten Obergeschoß gab es Abzüge, wie
in Ofen zu Hause. Man munkelte ferner,
daß die Deutschen einen unterirdischen
Geheimgang zum Pfarrerhaus
verlegt haben, das bis heute gegenüber
der Kirche steht. Das war aber nur erfunden,
die Deutschen hatten bloß ein
kompliziertes System von Leitungen gebaut,
in dem sich die Neuankömmlinge
nicht zurechtfinden konnten und es zugeschüttet
haben. Leider sind jetzt alle
Luftwege so verstopft, daß dieses Heizsystem
nicht mehr funktionsfähig ist.
Die Kirche zusammen mit dem jetzt
abgerissenen Glockenturm war 56
Die Kirche damals Meter hoch. Sie stand auf der höchsten
Stelle in der Stadt und war früher, wo
es noch keine Hochhäuser gab, weit zu sehen. Das Glockengeläut hörte man sogar im
entlegenen Dorf Zwonarjowka, einer ehemaligen deutschen Kolonie, und vielleicht ist
eben dadurch dieser Name zu erklären. Am Glockenturm gab es eine Uhr und die Be -
wohner der umhegenden Dörfer erfuhren die Zeit an seinen Glockentönen. Beim
schlechten Wetter, beim Schnee- oder Windsturm läuteten die Glocken ununterbrochen,
so daß sich die Menschen, die einen Weg suchten, danach richten konnten.
Die Kirche war von einem Metallzaun mit Herzenornamenten umgeben. Die Innenausstattung
der Kirche war sehr schön, gehalten in weiß und blau. Am Altar standen
die Figuren vom Jesus und seinen zwölf Aposteln in blauen Gewändern mit welligem
blondem Haar. Über dem Altar schwebte eine Jesus-Figur mit ausgebreiteten Armen,
niedersteigend aus den Wolken. Die Kanzel hatte eine Polyeder-Form, die Ecken

waren mit Gold beschlagen. Darüber schwebten zwei goldfarbene Engel, mit den Gesichtern
zu einander zugewandt. Eine zweiflügelige Tür bildete den Eingang zur Kanzel,
und wenn das Licht über die Fenster hineinströmte, funkelte und glänzte es im
lichtgebadeten Raum.
Es ist traurig, daß die Kuppel und der Glockenturm mit der Uhr daran verlorengin -
gen, sie wurden abgerissen. Man munkelte, daß die Ziegeln von der demontierten Kuppel
für den Bau eines Hauses verwendet wurden, in dem jetzt der Pastor Rodikow
wohnt. Eine der Stadtbewohnerinnen namens Anna Andrejewna erzählte mit Tränen in
den Augen, wie schwer es einem ums Herz war, zuzusehen, wie der Glockenturm der lutherischen
Kirche abgerissen wurde. Dem konnte sie nicht ruhig zusehen und zog sich
an den Stadtrand zurück. Ihre Familie wohnte im Haus, dessen Fenster zur Kirche zeigten,
und sie hörte immer gern die Glocken läuten. Zuerst wurde die Glocke abgeworfen
und man erzählte, daß sie 2 bis
3 Meter tief in die Erde ging
und dabei diejenigen mit sich
riß, die diese tempelschänderische
Untat begingen. Es gibt
aber eine andere Version, der
zufolge derjenige, der das ausführte,
schwer erkrankte. Der
Glockenturm selbst wurde später,
in 1959, abgerissen, als es
im Lande an Ziegeln mangelte.
Eine andere Augenzeugin
dieser Untat war Frida Fjodorowna
Mastakowa, geborene
Schmidt. Wir trafen sie in der
Die Innenaussicht der Kirche heute
Stadt Engels, wo sie jetzt lebt. In dieser Kirche wurde sie getauft, und als sie aufwuchs,
sang sie zu Weihnachten und Ostern im Kirchenchor mit. Mit 16 Jahren gingen die Kinder
zur Konfirmation. Das ist eine sehr schöne Zeremonie. Die Mädchen trugen weiße
Kleider mit blauen Gürteln und die Jungen schwarze feierliche Anzüge. Als die Kirche
verwüstet wurde, mußten die Schulkinder die ganzen Utensilien hinausträgen, das nannte
man gemeinnützige Arbeit. Dann wurde das allesamt neben der Kirche verbrannt.
Nach der Revolution begann es mit Verfolgungen gegen die Kirche und Religion. Von
1927 bis 1929 existierte die lutherische Gemeinde insgeheim und wurde 1929 aufgelöst, der
letzte Pfarrer war Pastor Glück. Zuerst wurde er selbst und dann auch seine Familie ver -
schleppt, keiner sah sie wieder und wußte, was mit ihnen geschehen ist.
Und im Kirchengebäude ließ sich ein Drama-Theater nieder, aber allen Schicksalswandlungen
zum Trotz blieb die Kirche bestehen. Das ist die einzige lutherische Kirche
an der Wolga, die ihr ursprüngliches Aussehen behalten hatte, ausgenommen den
Glockenturm mit der Uhr. Als versucht wurde, die Kirche zu zerstören, blieben die
Einwohner darin, um es zu verhindern, bis von der Regierung eine Entscheidung ge-
57

troffen wurde. Es gab sogar den Beschluß, das Kirchengebäude für einen Zirkus zur
Verfügung zu stellen.
Während der Existenz der Kirche gab es in der Kirchgemeinde etwa 200-300 Mit -
glieder und eine Sonntagsschule wurde besucht. Auch aus entlegenen Dörfern kamen
die Menschen zum Gottesdienst. Vor Beginn des Gottesdienstes ging der Schulm_ister
mit einem langen Stock mit Glöckchen umher, an dessen Ende ein schwarzes Säckchen
für Spenden befestigt war. Zu Weihnachten schenkte man allen geformte Lebkuchen,
die mit Zuckerpuder beschneit waren, und zu Ostern begann der Chor beim Sonnenaufgang
seinen Gesang und verkündete die große Freude der Auferstehung Christi. Am
22. Juni 1941 gab es einen Abschiedsgottesdienst, ohne Pastor und alle Anwesenden
sangen. Während der Kriegsjahre wurde die zwei Stockwerke hohe Orgel in der Kirche
ausgeraubt und niedergebrannt. Noch lange danach lagen auf den Straßen der
Stadt Metallröhrchen der Orgel verstreut herum, die die Stadtbewohner aufsammelten
und für Haushaltszwecke verwendeten.
Erst 1995 erhielt die Gemeinde ihr Kirchengebäude zurück. In der Zwischenzeit
wurde es als Möbelladen und auch als Disco genutzt. Selbst nachdem das Gebäude an
die Gemeinde zurückgegeben wurde, befand sich dort immer noch der Möbelladen.
Der Gottesdienst mußte daher in einer kleinen Ecke während der Öffnungszeiten des
Ladens abgehalten werden. Aber trotzdem wurde er von ca. 50 Mitgliedern der Kirchengemeinde
besucht. Leider sind in der Zwischenzeit wegen der Abreise nach
Deutschland weniger Jugendliche und Kinder dabei. Nach und nach ging die Zahl der
Mitglieder auf 17 Personen zurück.
Eleonore Gerdt war Pastorin von 1995 bis 1999. Viel Kraft hat sie dem Wiederaufbau
der Kirche gewidmet. Sie wartete und forderte alle auf, in die Heimat zurückzu -
kehren. „Kommt heim, Kinder, kommt zurück", sagte sie noch kurz vor ihrem Tod.
Bis heute spricht man von ihr mit Wärme und einem freundlichen Lächeln. Zu ihrer
Zeit wurden einige Pläne zur Renovierung der Kirche ausgearbeitet. Leider waren
manche auch bei dieser heiligen Sache auf Gewinn bedacht. Auch einer der Planer hat
diese Untat begangen. Er wurde mit der Ausarbeitung eines Planes zur Restaurierung
der Kirche und mit den Arbeiten dazu beauftragt, hinterließ aber statt dessen einen
halbfertigen Plan und verschwand mit dem Geld. Gerade solche Betrüger provozieren
Konflikte zwischen den Menschen verschiedener Nationalitäten.
Zur Zeit wird der Gottesdienst von ca. 40 Personen besucht, der dreimal wöchentlich
- mittwochs, samstags und sonntags abgehalten wird. Immer half die Kirche - frü -
her wie auch jetzt - den Bedürftigen ohne Unterschied deren Nationalität. Herr Pas -
tor hofft auf das Bessere und auf die Hilfe Gottes.
Nach dem Gespräch mit dem Pastor und einer begeisterten Besichtigung der Kirche
begaben wir uns zum Friedhof der Stadt Marx. Ein erschreckendes Bild offenbarte sich
unserem Blick: Viele zerstörte Grüften, demolierte Gräber. Die Gruft der großen Familie
von Pastor Walberg, der dem Konsistorialrat vorstand, blieb erhalten, in einem
haarsträubenden Zustand, innen ausgeraubt, das Denkmal aus der Erde gerissen, vom
Podest abgetragen und daneben liegend. Die Gruft der Familie Fischer wurde ebenfalls

ausgeraubt. Könnte sein, daß der Friedhof einst eine sehr schöne gepflegte Stätte war,
die Achtung gegenüber den Toten und deren Hinterbliebenen einflößte. Leider hatte das
unmenschliche Verhalten den Lebenden gegenüber, die einst in der Nachbarschaft lebten,
auch die barbarische Untaten an deren Häusern und Gräbern zur Folge...
Es ist unmöglich, Ruhe zu behalten, wenn man diese Beleidigung der Heiligtümer
sieht, die jahrhundertelang durch menschhche Wärme und Gedächnis geschützt waren.
Es ist doch die heilige Pflicht eines jeden, der Kirche und den Hilfesuchenden zu helfen.
Als wir Abschied von der Stadt Marx nahmen, wo wir uns sehr wohl fühlten und
gerne noch länger geblieben wären, hielten wir an der neuen katholischen Kirche. Sie
steht ganz an der Ausfahrt aus der Stadt in Richtung der Stadt Engels. Wir kamen gerade
zum Gottesdienst, gingen hinein und spürten so ein Zittern, als das Rosarium vorgelesen
wurde. Es war ein kleines Mädchen, sie war nicht einmal zu sehen, man hörte
nur ihre Stimme. Das verlieh dem Geschehnis eine besondere, geheimnisvolle Note. Die
Innenausstattung der Kirche war bescheiden, aber sehr schön. Das Licht und die Luft,
die die Kirche überfüllten, schufen eine Atmosphäre von Leichtigkeit und Reinheit.
Die Innenausstattung der früheren, zerstörten katholischen Kirche war in grünlichen
Tönen gehalten und sie befand sich am Stadtrand.
Das war ein wundervolle Krönung unserer Reise in die Stadt Marx, in deren Vergangenheit
und Gegenwart.
Marxstadt! Ich sage Dir nicht „Ade!" Vielmehr sage ich Dir „Auf Wiedersehen!" in
der Hoffnung, irgendwann wiederzukommen.
Gott, hilf den auf dieser Erde lebenden Menschen und ihrer schönen Kirche, alle
Schwierigkeiten auf ihrem Lebensweg zu überwinden!!!
Alexandra Bogusewilsch
P.S. Bei der Vorbereitung dieser Broschüre erfuhren wir, daß die Gemeinde ein
Schreiben von der Stadtadministration erhielt mit der Weisung, das Gebäude zu räumen,
das für Kulturzwecke der städtischen Administration übergeben werden sollte.
Wie viel Unrecht gibt es auf Erden! Da möchte man die Beamten fragen: „Was ist für
Euch ein Glaube?!"
59

Эту любовь я унесу с собой...
Присутствие рядом с нами людей, которые имеют совершенно особый опыт и закалку переносить
трудности, многое перенесших и познавших, является совершенно необходимым
для всего общества, включая молодежь. Они нужны, чтобы наша личная и общественная
жизнь была более нравственной.
Катарина Шмеер
(Из программки к спектаклю "Старуха...")
Г
ород Энгельс — большой промышленный город с населением в полмиллиона человек.
Сколько самых разных биографий и человеческих судеб ежедневно пересекаются
на улицах, в городском транспорте. Есть в этом городе знаменитости — например,
писатель Лев Кассиль. Но чаще всего мы не знаем, что идущий навстречу человек
достоин того, чтобы его знала если не вся страна, то по крайней мере родной город.
Тем более если это человек старшего поколения. Поэтому мы и взяли к заглавие
нашей статьи замечательные слова Катарины Шмеер, главного режиссера Немецкого
национального театра города Калининграда. Пожилые люди — носители живых историй,
которые они, к сожалению, уносят с собой навсегда. Вместе с ними уходит и история
этого города.
Все решил случай. Пожилая женщина лет 60-ти с явно тяжелыми сумками, беспомощно
и безнадежно оглядываясь по сторонам, решилась-таки перейти улицу. Вот так
мы и познакомились с пашей собеседницей — Натальей Кузьминичной Ивановой. И
хотя судьба этой женщины с обыкновенной и самой распространенной в России фамилией
ничем не отличается от тысяч других, мы все-таки познакомим вас с ней.
Наталье Кузьминичне суждено было родиться 9 января 1920 года— не в самые лучшие
годы нашей большой тогда страны. В селе Митрофановка Федоровского района
Саратовской области с давних пор проживали семьи русских и мордовцев. И естественно,
нет ничего удивительного, что молодые парни с русской половины села брали себе в
невесты девушек-мордвинок. Вот и у Натальи Кузьминичны мама — мордовка, а папа
— русский. Дети соответственно знали два языка, обычаи и традиции двух народов.
Времена были нелегкие и непростые. В 20-х годах в Поволжье случился страшный
голод. Некоторые источники сообщают, что от голода умерли тогда окаю 130 тысяч человек.
Не обошел голод стороной семью Ивановых и в 30-е годы, когда число умерших
составило примерно 45 тысяч. Маленькая Наташа даже не имела возможности ходить
в школу. Ей приходилось просить милостыню для своих близких — брата и трех сестер.
До сих пор стоит перед глазами случай, который она не может забыть. Мальчик-односельчанин
умер на глазах Наташи, пытаясь отыскать в куче золы косточки. Чтобы просто
погрызть их. Он умер, так ничего и не отыскав. В 1934 году Наташа все-таки смогла
пойти в Семеновскую школу, к тому времени она подрабатывала прислугой у директора
совхоза. Учебу пришлось начать сразу с четвертого класса. Было очень трудно, дети
смеялись над ней, учителя не принимали ее всерьез. А тем временем Наташа страдала,
не спала ночами и учила, учила уроки. Ситуация изменилась после того, как стар-

мши брат сходил к учителям. У Наташи выросли крылья: ее наконец-то стали слушать,
она правильно отвечала на уроках, и отличные оценки не заставили себя ждать.
Самое счастливое время для Натальи Кузьминичны приходится на девятый класс —
1940 — 1941 годы. На одном из школьных вечеров ее приметил самый красивый парень,
написав ей первую записку. По нему сохла не одна девушка, уткнувшись в иодушку
мокрым от слез лицом. У парня (его звали Николай) уже была девушка из богатой
семьи по имени Мария. Для нашей героини, которая не считала себя красавицей
(хотя мы с ней совершенно не согласны), вопрос был решен однозначно: она ему не
пара. Но Николай Певнев так не считал. Получив отрицательный ответ на свое сдержанное
послание, написал второе, третье. Наташа, будучи девушкой с характером, не
стала вообще отвечать. Ей казалось, что этот красавец, воспитанный, спортивный и к
тому же из богатой семьи, просто решил посмеяться над ней. Тогда Николай сам пришел
к ней... Они безумно любили друг друга, по между ними ничего не было. «Мы только
целовались», — говорит Наталья Кузьминична. Они с нетерпением ждали свадьбы,
которую решили справить позднее, после того как Николай, получив образование в
городе, веонется домой. «Время разлуки казалось нам вечностью, — вспоминает наша
собеседница. — Мы летели друг к другу навстречу. Считали каждую секунду. Мы были
счастливы и поклялись хранить верность до конца жизни>>. За этой чистой и благород-
61

ной любовью наблюдали вселе, в школе (наблюдал даже сам директор школы). Втом
роковом 41-м Николай закончил среднюю школу, а Наташа 9 классов. Планов было
много, но им не суждено было сбыться, так иге как и не суждено было молодым людям
встретиться еще раз и проститься. Началась война. Отца Натальи Кузьминичны, а затем
и самого Николая мобилизовали. Накануне дня отправки на фронт Николай пришел
к Наташе, но она была уже далеко. Молоденьких школьниц неожиданно отправили
на сельхозработы... Николай Певнев до сих нор числится в списках пропавших без
вести. А Наташа, теперь Наталия Кузьминична, хранит верность любимому Николаю
и по сей день. Сердце сжимается от слов: «Такой любви не было ни у кого, и эту любовь
я унесу с собой, мне никто не нужен кроме него, каждый день он спится мне в течение
уже сорока лет».
Да, 1941 год был переломным для многих людей. В августе Наталью Кузьминичну
в числе других девушек отправили в одно из старейших в Поволжье немецких сел — село
Фишер (Теляуза, Красная Поляна), что находится недалеко от города Маркса.
Мшюдым девчонкам предстояло немного поработать рядом с поволжскими немцами,
о которых Наташа тогда ничего не знала кроме того, что они «страшные и могут
сделать что-нибудь нехорошее».
«Нас поселили в одном из административных зданий. Мы собирались уже спать,
предварительно вооружившись кто ножом, кто топором, как вдруг в дверь постучали.
Когда выяснили, что это председатель, мы открыли. Нам принесли еду. Было очень
страшно, ведь мы тут никого не знали. Мы испугались, считали, что еда отравлена. Рус
1925 по 193S — тяжёлое, голодное детство
с 1935 по 1941 - пошла в школу, отец устроился на работу, встреча с Николаем Певневым
с 1941 по 1945 — страшные годы войны
с 1945 по 1951 — работа в селе Фишер (Красная поляна)
с 1951 по 1975 — работала в детском саду
с 1975 по 1980 — переживания по поводу ухода на пенсию
с 1980 по 1990 - улучшение условий жизни
с 1990 по 2000 - болезнь
с 2000 по 2001 — повышение пенсии и улучшение условий жизни
62

ководитель пашей группы решился первым попробовать, ел долго и с явным аппетитом,
потом закашлялся, но, видя, что мы вконец испуганы, сказал: «Всё в порядке, кушайте,
очень вкусно». Так мы впервые попробовали немецкую пищу.
Село было очень красивое, зеленое, чистое. Не было свободного клочка земли. Повсюду
что-то росло. Селяне выращивали очень много табака, овощей. Совхоз назывался
«Гемюзеанбау», что означало: «овощеводческий». На ферме порядок, везде цветы, мы и
в последующие годы тоже пытались сохранят!) чистоту, которую нам передали немцы.
Работали мы вместе и одновременно принимали у них хозяйство. Все эти дни жители
села резали свиней, коз, овец, солили и заготавливали мясо и другие продукты, как будто
готовились в дальнюю дорогу. Затем наступил самый трагический день. Началось
выселение немцев. Все было хорошо организовано, прибыло около 50-ти конных подвод.
Члены семей выносили и укладывали вещи. Люда плакали. Даже не плакали, а
рыдали, ведь приходилось оставлять все: хозяйство, огороды, животных, птицу. Руки
опускались, женщины хватали себя за голову, прижимали к себе маленьких детей и
снова рыдали. Повсюду слышен был плач. Собаки скулили, чувствовали разлуку с хозяевами.
Мужчины переговаривались, курили трубки, курили табак, который сами возделывали.
Так тяжело было смотреть на их слезы, мы плакали вместе с ними».
Наталья Кузьминична рассказала нам, что немцы увозили все, вплоть до постельного
белья, оставляли только мебель, битую старую посуду. Они не могли знать, что все эти
вещи увезут не дальше Энгельса, поскольку официально разрешаюсь взять с собой не
более 36-ти килограммов. На момент выселения в деревне не было ни одного военного.
Все проходило под руководством дирекции совхоза. «Позднее в опустевших домах поселили
эвакуированных с Украины и из Польши. Эти люди были другими: не утруждая себя
поиском дров, они топила мебелью, оставшейся после немцев, хотя рядом был лес».
В этом селе Наталья Кузьминична работала на поле, потом освоила трактор и до
1945 года работала трактористкой. А еще Наталья Кузьминична рассказала нам, что
часто приходилось прятаться под трактором от пуль во время налетов вражеской авиации.
После войны она работала учительницей, как того хотел ее любимый Николай.
Дети любили ее, руководство было довольно.
Сюда же перевезла она своих родителей... Ее мама похоронена на старом кладбище.
Так что село Красная Поляна (оно же — Фишер) стало для нашей героини не менее
родным, чем ее родная Митрофановка. Наталья Кузьминична работала в этом селе
до 1951 года и с теплотой вспоминает время, прожитое там. Позднее Красную Поляну
посетил один из бывших жителей и остался всем очень доволен. Он сказал, что
его «дом попал в хорошие, добрые и трудолюбивые руки», поблагодарил и, немного погостив,
уехал навсегда.
С 1951 года для Натальи Кузьминичны начинается третий этап ее жизни. Она переехала
в Энгельс, устроилась там воспитателем в детский сад летного городка, где и
проработала до 1995 года. Она имеет девять медалей и явл яется ветераном труда. Иногда
к ней в ее одинокую, размеренную жизнь приходят бывшие воспитанники.
Город Энгельс сильно изменился, причем далеко не в лучшую сторону. Стал очень
большим, а администрация мало что думает о своих жителях, которые по-прежнему
63

влюбляются, женятся, плачут и страдают, как это бывает в жизни. Раньше люди были
добрее, помогали друг другу. Наталья Кузьминична, будучи одиноким человеком,
всегда стремилась быть среди людей, быть им полезной. Но с уходом на пенсию все изменилось.
Общество больше не вспоминает о человеке, каким бы заслуженным он пи
был. Сегодня, в свои 80 с лишним лет, Наталья Кузьминична не имеет своего угла, живет
в коммуналке, где нет никакого покоя. Уже много лет она обивает пороги админи -
страции города, по все безуспешно. Нам она сказала, что псе равно будет ходить и требовать
заработанного честным трудом собственного жилья.
Лучшие воспоминания Натальи Кузьминичны — это мгновенья, связанные с первой
и последней любовью; годы, прожитые в селе Фишер, и время, когда она вместе с племянницей
(для которой стала почти что второй мамой) каждый год ездила отдыхать на
Черное море.
Сегодня Наталья Кузьминична переживает, что не можете прежним усердием отдаваться
спорту, ведь еще не так давно десятикилометровая пробежка по утрам, была
для нее обычным делом. За ней в городке даже закрепилось прозвище — спортсменка.
А вот самой большой трагедией остается вечная разлука с Николаем. Когда она о
нем говорит, то спокойно всматривается в даль и замолкает, будто пытаясь увидеть его
молодым, красивым, честным и добрым, каким он был когда-то.
Как жаль, что в нашем обществе не хватает людей, подобных нашей удивительной
героине, рожденной матерью-мордовкой, носящей обыкновенную и самую распространенную
русскую фамилию — Иванова, обладающую истинно немецким трудолюбием
и отличающуюся редкостной порядочностью. Она и до сих пор несет в себе жизнеутверждающую
силу и веру в людей.
Мы счастливы, что встретили Вас, дорогая Наталья Кузьминична, и многое узнали
от Вас о людях, о земле наших предков, которые старались сделать нашу с вами родину
цветущей и счастливой.
До свиданья, до новых встреч и дай Бог Вам здоровья!
Анна Денис/)
Артур Пахтигаль
Diese hiebe nehme ich mit
„Für die Gesellschaft und besonders fiir Jugendliche ist es gut, dass es Menschen gibt, die in ihrem
Leben viel erlebt und erfahren haben, die mit besonders schicksalsreichen Situationen konfrontiert
wurden und daraus eine Abhärtung gegen Schwierigkeiten entwickelten. Wir brauchen sie, weil sie
unser privates aber auch das öffentliche Leben moralischer machen."
Katharina Schmeer
(Aus dem Programm zum Theaterstück „Die Greisin")
Die Stadt Engels ist eine große Industriestadt, die 500 000 Einwohner hat. Ganz ver -
schiedene Biographien und menschliche Schicksale queren täglich die Stra ßen der Stadt

oder treffen sich in den öffentlichen Verkehrsmitteln. Es gibt in dieser Stadt auch Prominenz,
z.B. den Schriftsteller Lew Kassil. Oft haben aber wir keine Ahnung davon,
daß der entgegen kommende Mensch es wert ist, im ganzen Land oder zumindest in sei -
ner Heimatstadt bekannt zu sein. Vor allem, wenn dieser Mensch der älteren Generation
angehört. Darum wurden die Worte von Frau Schmeer, Regisseurin am Deutschen
Nationaltheater in Kaliningrad, von uns als Titel für diesen Artikel gewählt. Genau
diese Menschen sind die Träger lebendiger Geschichte. Wenn sie sterben, stirbt zusammen
mit ihnen ein Teil dieser Geschichte und damit auch die Geschichte der Stadt.
Alles passierte zufällig. Eine alte Frau, Mitte 60, versuchte mit schweren Taschen
in den Händen hilflos um sich schauend die Straße zu überqueren. So lernten wir unsere
Gesprächspartnerin Natalja Kusminitschna Ivanowa kennen. Das Schicksal dieser
Frau, mit einem normalen, in Russland sehr verbreitetem Namen unterscheidet
sich nicht von Tausenden anderen. Aber trotzdem möchten wir sie Ihnen vorstellen.
Natalja Kusminitschna wurde am 09. Januar 1920 geboren. Diese Jahre waren
nicht die besten für unser Land. Im Dorf Mitrofanowka, Fedorovski Rayon - Gebiet
Saratow, lebten von jeher russische und mordwinische Familien. Und es war ganz gewöhnlich,
dass russische Männer auch mordwinische Frauen heirateten. Die Mutter
von Natalja Kusminitschna ist Mordwinin. Ihr Vater ist aber Russe. Selbstverständlich
wuchsen die Kinder zweisprachig auf und pflegten Sitten und Bräuche beider Völker.
Es waren schwere Zeiten. In den 20er Jahren herrschte an der Wolga eine Hungersnot.
Einige Quellen berichten, dass damals ca. 130 000 Menschen aus Mangel an Nahrung
ums Leben gekommen sind. In den 30er Jahren litt auch die Familie Ivanow unter nicht
ausreichender Ernährung. Zu dieser Zeit starben bei Hungersnöten fast 45 000 Menschen.
Die kleine Natascha hatte keine Möglichkeit, zur Schule zu gehen. Sie war gezwungen,
für ihre Geschwister, einen Bruder und drei Schwestern, zu betteln. Bis zum heutigen
Tag erinnert sie sich an ein Ereignis. Ein Junge, ihr Dorfmitbewohner, starb vor
ihren Augen beim Suchen nach trockenen Knochen auf dem Aschehaufen. Er starb
ohne einen Knochen gefunden zu haben.
1934 ging Natascha dann schließlich doch zur Schule und zwar zur Semjonowskaja-Schule.
Gleichzeitig arbeitete sie als Dienstmädchen beim Direktor der Sowchose.
Sie begann mit der vierten Klasse. Es war für sie unerträglich schwer-. Die Schulkameraden
lachten sie aus und die Lehrer nahmen sie auch nicht ernst. Sie litt sdamals sehr
darunter, schlief nachts nicht und lernte fleißig oft stundenlang ihre Hausaufgaben.
Die Situation verbesserte sich erst, nachdem ihr Bruder mit den Lehrern ein Gespräch
geführt hatte. Sie lebte spürbar auf. Sie wurde endlich akzeptiert, antwortete hervorragend
im Unterricht und bekam immer ausgezeichnete Noten.
Die glücklichste Zeit für Natascha war die 9. Klasse, 1940/41. Bei einer Schul-
Veranstaltung fiel die Aufmerksamkeit eines der schönsten Jungen der Schule auf sie.
Er schrieb ihr den ersten Zettel. Bei vielen Mädchen war er sehr populär, viele weinten
wegen ihm und litten wegen seiner Gleichgültigkeit ihnen gegenüber. Der Junge mit
dem schönen Namen Nikolai hatte schon eine Freundin aus einer reichen Familie. Sie
65

hieß Maria. Eigentlich dachte unsere Heldin, sie habe bei ihm keine Chancen. Sie
wagte es nicht, von ihm zu träumen. Auch weil sie sich selbst nicht so schön fand,
schien er für sie unerreichbar. Aber Nikolai Pevnev dachte ganz anders. Auf sein erstes,
zurückhaltendes Schreiben bekam er von ihr zunächst eine ablehnende Antwort.
Er schrieb aber weiter. Natalja war charakterfest und antwortete nicht. Ihr schien es,
als ob dieser schöne, guterzogene, sportliche Junge .dazu noch aus einer reichen Familie,
sich einfach nur über sie lustig machte. Nikolai hatte jedoch gute Absichten und
kam selbst zu ihr. Er kam und blieb bei ihr. Sie liebten einander wahnsinnig, aber küßten
sich nur. Mehr wurde ihnen nicht erlaubt. Auf ihre Hochzeit warteten sie mit Ungeduld.
Nikolai musste zunächst noch seine Ausbildung beenden. Die Zeit der Trennung
war unendlich. Sie zählten jede Sekunde bis zum Treffen und flogen zueinander.
Sie waren glücklich und schworen einander Treue bis zum letzten Tag. Diese aufrichtige
und helle Liebe beobachteten die Dorfbewohner, die Schulkameraden und sogar
der Schuldirektor.
1941 beendete Nikolai die Mittelschule und Natascha die neunte Klasse. Sie planten
viel. Alle Träume und Pläne blieben aber unerfüllt. Sie sollten sich nie wieder treffen
und noch nicht einmal voneinander verabschieden. Der Krieg begann. Der Vater von
Natalja Kusminitschna und später auch Nikolai wurden an die Front gerufen. Am Tag
der Abfahrt kam Nikolai zu Natascha, aber sie war schon weit weg. Junge Schülerinnen
wurden plötzlich zur Feldarbeit geschickt. Nikolai steht bis heute auf der Liste der
hoffnungslos Vermissten. Doch Natascha, jetzt schon Natalja Kusminitschna, behütet
ihre Treue zu ihrem heben Nikolai. Das Herz zieht sich bei diesen Worten zusammen:
„So eine Liebe kann nur einmal sein. So eine Liebe hat niemand erlebt, und diese Liebe
nehme ich mit. Ich brauche keinen außer ihm. Ich träume von ihm 40 Jahre lang, jede
Nacht."
1941 war ein Bruch für viele Leute. Im August wurde Natalja Kusminitschna wie
auch andere ins Dorf Fischer (Teljausa, Krasnaja Poljana) geschickt. Das Dorf ist
nicht weit von Stadt Marx entfernt und eines der ältesten Dörfer an der Wolga. Die
jungen Frauen waren gezwungen, zusammen Schulter an Schulter mit Wolgadeutschen
zu arbeiten. Damals wußte Natalja nichts von Ihnen, nur daß sie häßlich aussehen und
was Schlechtes machen können.
„Wir wohnten in einem Gebäude der Administration. Einmal waren wir schon zum
Schlafen bereit, hatten uns mit Messer und Axt bewaffnet, als jemand an die Tür klopfte.
Es war der Vorsitzende. Uns wurde Essen gebracht. Wir hatten Angst vor ihnen,
weil sie für uns fremd waren. Wir befürchteten, dass das Essen vergiftet war. Der Leiter
unserer Gruppe entschloss sich, als erster, das Essen zu kosten. Er aß lange und
mit großem Appetit. Dann begann er zu husten. ... Als er aber sah, daß wir erschrocken
waren sagte er: Alles ist in Ordnung, greift zu. Das Essen ist lecker. 4 So kosteten
wir zum ersten Mal deutsches Essen.
Das Dorf war sehr schön, grün und sauber. Es gab keinen Flecken unbearbeiteter
Erde. Überall wuchs etwas. Die Dorfbewohner bauten sehr viel Tabak und Gemüse an.
Die Sowchose hieß „Gemüsebau". Die ganze Sowchose war in Ordnung, die Ställe sau-

er und überall waren Blumen. Auch später versuchten wir die Sauberkeit, die uns die
Deutschen hinterlassen hatten, zu pflegen. Wir arbeiteten alle zusammen und übernahmen
gleichzeitig ihre Art des Wirtschaftens. Die Dorfbewohner schlachteten
Schweine, Ziegen, Schafe und legten Fleisch und andere Lebensmittel als Vorrat an, als
ob sie sich auf den langen Weg vorbereiten würden.
Dann kam der tragische Tag. Die Deutschen wurden ausgesiedelt. Alles war gut organisiert,
es kamen mehr als 50 Pferdewagen. Alle Familienangehörigen trugen die Sachen
heraus und packten sie auf die Wagen. Alle weinten und schluchzten. Sie waren
gezwungen, alles einfach zurück zu lassen: Haushalt, Gärten, Haustiere und Federvieh.
Ihre Armen sanken herab. Die Frauen fassten sich an die Köpfe, drückten kleine
Kinder an sich und weinten wieder. Überall war nur Weinen zu hören. Die Hunde
winselten und fühlten die Trennung von ihren Besitzern. Die Männer redeten und
rauchten Pfeife und Tabak, den sie selbst angebaut hatten. Ihre Tränen ließen niemanden
kalt. Wir weinten auch."
Nataija Kusminitschna erzählte uns, dass die Deutschen alles mitnahmen, sogar
Bettwäsche. Sie ließen nur Möbel und altes zerbrochenes Geschirr zurück. Sie wussten
nicht, dass man offiziell nur 36 Kilo mitnehmen durfte. Zur Zeit der Aussiedlung war
im Dorf kein Militär. Alles wurde unter der Leitung der Verwaltung der Sowchose
durchgeführt. Später zogen in diese Häuser die Evakuierten aus der Ukraine und
Polen ein. Diese Leute waren für das Leben auf dem Lande nicht geeignet. Sie bemüh -
ten sich nicht, Holz zu suchen, und nutzten zu diesem Zweck die von den Deutschen
zurückgelassenen Möbelstücke, obwohl in der Nähe ein Wald war. In diesem Dorf arbeitete
Nataija Kusminitschna auf dem Feld. Später bekam sie eine zusätzliche Ausbildung
und war dann bis 1945 als Traktoristin tätig. Oft musste sie sich bei Angriffen des
Feindes unter ihrem Traktor verstecken.
Nach dem Krieg arbeitete sie als Lehrerin in der Schule, so wie ihr lieber Nikolai
wollte. Die Kinder hatten sie gern und auch die Schulverwaltung war mit ihr zufrieden.
Ihre Eltern zogen in der Folge ebenfalls zu ihr. Ihre Mutter wurde auf dem alten Friedhofbegraben.
Das Dorf Krasnaja Poljana (früher Fischer) wurde für unsere Heldin ge -
nauso zum Heimatdorf wie ihr Mitrovanovka. Sie arbeitete dort bis 1951 und erinnert
sich mit Wärme an diese Zeit. Einer der ehemaligen Bewohner des Dorfes kam noch
einmal ins Dorf und blieb zufrieden. Er sagte: „Das Haus ist gepflegt und ist in zuverlässigen
und fleißigen Händen". Er bedankte sich bei den jetzigen Besitzern, blieb ein
paar Tage zu Gast und fuhr für immer weg.
Im Jahr 1951 fing für Nataija Kusminitschna der dritte Abschnitt in ihrem Leben
an. Sie zog nach Engels und arbeitete bis 1995 im Kindergarten des Flughafens. Für
ihre Arbeit wurde sie mit neun Medaillen ausgezeichnet und bekam den Titel „Heldin
der Arbeit" verliehen. Auch heute noch kommen ab und zu einige von ihren ehemaligen
Kindern in ihr einsames Leben.
Die Stadt Engels hat sich sehr verändert, und dies nicht unbedingt zum Positiven.
Sie ist groß geworden. Allerdings kümmert man sich kaum um ihre Einwohner. Sie lieben,
heiraten, weinen und leiden auch wie früher. Aber früher waren die Menschen
67

68
aufmerksamer zueinander. Man half sich gegenseitig und es herrschte im allgemeinen
eine warmherzige Atmosphäre. Natalja Kusminitschna war immer bemüht, unter anderen
Menschen zu sein, jemandem zu helfen. Aber als sie in Rente ging, veränderte
sich viel. Die Gesellschaft erinnert sich nicht mehr an sie, egal wer sie war oder ist.
Heute ist sie schon über 80 und hat keine eigene Wohnung. Sie wohnt in einer Gemeinschaftswohung,
in der sie allerdings ihre Ruhe nicht finden kann. Schon seit vielen
Jahren versucht sie von der Administration der Stadt etwas für ihr Alter passendes
zum Wohnen zu bekommen. „Ich versuche es trotzdem weiter. Ich habe mir durch
meine Arbeit eine gute Wohnung verdient."
Die besten Jahre ihres Lebens sind für sie geprägt durch die Augenblicke, die etwas
mit der ersten und gleichzeitig der letzten Liebe ihres Lebens zu tun haben. Es sind die
Jahre, in denen sie im Dorf Fischer gelebt hat und mit ihrer einzigen Nichte, für die sie
zur zweiten Mutter wurde, jährlich ans Schwarze Meer in den Urlaub fuhr.
Heute bereitet es Natalja Kusminitschna Sorgen, dass sie nicht mehr so sportlich ist
wie früher. Noch vor kurzem war für sie kein Problem, eine Strecke von 10 km zu lau -
fen. Sie wurde in der Stadt „die Sportlerin" genannt. Die größte Tragödie in ihrem

Leben war und bleibt allerdings das ewige Getrenntbleiben von Nikolai. Wenn sie von
ihm redet, schaut sie irgendwohin in die Weite und verstummt dann. Vielleicht versucht
sie ihn wiederzusehen, genauso jung und schön, ehrlich und gutherzig wie er war.
Wie schade, dass es in unserer Gesellschaft wenige solche Menschen, wie unsere
wunderbare Natalja Kusminitschna gibt. Sie hat einen gewöhnlichen und verbreiteten
russischen Namen - Ivanowa, sie wurde von der Muttermilch einer Mordwinin gestillt
und erfuhr schließlich, was deutsche Anständigkeit und Fleiß bedeuten. Bis heute hat
sie den Glauben an diese Menschen nicht verloren.
Wir sind glücklich, dass wir sie trafen und viel über die Menschen und die Plätze
unserer Vorfahren erfuhren. Sie bemühte sich, unsere Heimat in leuchtenden Farben
zu schildern.
Auf Wiedersehen, liebe Natalja Kusminitschna. Auf ein neues Treffen!
Gebe Gott Ihnen Gesundheit.
Anna Venner
Artur Nachtigall
69

Из истории зданий
Вотличие от других групп, которые уехали в Генеральское и Привольное, мы остались
работать в Энгельсе. «Вооружившись» блокнотами, ручками и фотоаппаратами,
выехали в город. Откуда все разошлись в разных направлениях. От прохожих
мы узнали, что наше здание находится в центре города и что нам нужно выйти на улицу
Театральную (там на углу стоял разыскиваемый нами объект). К сожалению, кроме
адреса, люди нам ничем помочь не могли. На вопрос, что это за здание, нам отвечали:
«Бывший Покровский магазин, торговавший продукцией Энгельсского мясокомбината».
После этого либо пожимали плечами, либо посылали нас в музей.
Вот и стоим у этого дома. На
нервом этаже расположен большой
магазин, соблазнительно зазывающий
рекламой. Завернув за
угол, мы оказались во дворе, где на
скамейке сидела бабушка. Представившись,
начинаем внимательно
слушать. Итак...
До 1930 года в этом здании
проживали немецкие семьи, причем
семьи начальства (заведующего
ГорОНО, высшего начальства
милиции). С началом войны
Бывший Покровский магазин их выселили и заселили квартиры
русскими. Дом изначально строился
с магазином, и поскольку в Великую Отечественную войну были огромные очереди
за продуктами, то жильцы этого дома находились в выгодном положении. Здание
имеет три подъезда, которые раньше были сквозными, теперь же с внешней стороны
они закрыты. «Дом сделан крепко, по-немецки экономно. Кухня общая, на три человека.
Отапливался дом дровами, а после войны поставили газовые печи», — поведала
нам Мария Ивановна (так звали нашу собеседницу, проживающую в Энгельсе с 1941
года). Раньше во дворе был большой фруктовый сад. Вечерами все выходили на воздух,
играли в домино, общались.
Как нам сказала Мария Ивановна, прежде здесь жила женщина, которая участвовала
в строительстве этого дома. Она рассказывала, что построен он на специальной
смеси цемента с яйцом: для долговечности. К большому сожалению, нам не удалось познакомиться
с планировкой квартир, так как большинство людей были на работе, а кто
был на месте, с подозрением закрывали перед нами двери.
И даже Мария Ивановна, называя свою фамилию, с опаской спросила: «Вы меня
никуда не посадите?»
Яна Вайцель,
Анна Чернявская

Кинотеатр «Родина»
Прогуливаясь по улицам Энгельса, нельзя не заметить красивых старых зданий. В
этом городе семнадцать памятников истории и культуры. Все они требуют внимания и
заботы как со стороны государства, местной администрации, так и со стороны общества
в целом и каждого жителя в отдельности. Нужно стараться сохранить историю этих
строений для потомков. Мы постарались тоже поучаствовать в этом. Об истории здания
кинотеатра «Родина» мы попробовали узнать от местных жителей. Но они нам рассказали
не много, а только лишь то, что построено оно было в 1937 году, а в 1958-м рекон -
струировано. Первоначально оно было предназначено для кинотеатра, а сейчас используется
как ночной клуб. Нам показалось, что этой информации недостаточно, и мы обратились
в архив.
Из статей Е. Ериной, директора архива, опубликованных в газете «Наше слово»
(№ 71, 72, апрель 1998 года), мы узнали, что в городе не существует реставрационной
мастерской. И поэтому если что-то и предпринимается, то разве что ремонт. Это
ведет к осовремениванию зданий. Они теряют свою историческую ценность. Так произошло
и с кинотеатром «Родина», объектом достаточно уникальным. В настоящее время
его первоначальный вид можно восстановить по сохранившимся чертежам и документам,
но на это не выделяется материальных средств.
Е. Ерина утверждает, что впервые звуковое кино пришло в город 5 января 1935 го -
да. Первый звуковой аппарат был привезен из Саратова, и в течение 48 часов саратовские
техники и монтеры устанавливали его в межсоюзном клубе имени «Первой пятилетки».
В марте 1936 года был решен вопрос о предоставлении площадки под строительство
звукового кинотеатра «Родина». 12 декабря кинотеатр был открыт. Это было
большим культурным достижением трудящихся. «Родина» стала одним из красивейших
зданий Энгальса. На его строительство было затрачено 851 тыс. рублей. Фасад кинотеатра
украсили различными барельефами, в нишах стен, на отделанные под гранит
пьедесталы поставили скульптуры молодого рабочего с молотом, девушки с корзиной
винограда, мальчика со скрипкой и т.д. Зрительный зал рассчитан на пятьсот человек,

экран его имеет размеры 6,6 х 5,5 м, пол в фойе выложен дубовым паркетом, колонны
облицованы разноцветным мрамором, стены украшены росписью, всюду красивая,
удобная мебель, изготовленная по чертежам московского архитектора Т. Калмыкова
(им же составлен и проект самого кинотеатра). В глубине фойе — сцена для оркестра.
С той исторической поры прошло не одно десятилетие, по «Родина» до сих пор остается
главным кинотеатром нашего города.
Олеся Скучаева,
Дмитрий Габигер
PS: Часть сведений взята нами из статьи, опубликованной 14 декабря 1998 года
в газете «Наше слово*.
Дом-интернат
Об этом здании люди смогли рассказать нам чуть-чуть побольше. Оно было построено
в 1933 году. Здесь располагалась образцовая немецкая школа. В архиве имеются
сведения, что она была рассчитана на 880 учащихся. Красивое четырехэтажное здание
ослепительно белого цвета — таким предстало здание гражданам Энгельса при его открытии.
Впечатление усиливали скульптурные композиции перед ним, а также два
балкона и бассейн с фонтаном. По архивным данным, на 1 сентября 1940 года в шко -
ле числилось 1050 учащихся и 45 учителей. Руководил этим коллективом директор Вигель.
В годы войны это здание использовали под госпиталь. Оно очень пригодилось тогда
людям. Об этом нам рассказала женщина, работавшая в госпитале в то время.
В 1942 году приток раненых в Энгельс со Сталинградского фронта сильно увеличился.
Лучшие здания учебных заведений были отданы для их размещения. Коллектив
колхоза «Путь к социализму» взял шефство над госпиталем № 3659. Колхоз выделил
госпиталю землю для организации подсобного хозяйства. Лечебное учреждение всячески
пыталось отблагодарить за эту помощь, отправляя уже в достаточной мере подлечившихся
раненых на работу в колхоз.
Поговорив с завучем школы-интерната № 1 для глухонемых детей, размещающейся
сейчас в этом здании, мы узнали, чах» школа была открыта 1 сентября 1957 года. Вот
что писала городская газета «Коммунист» 14 августа того года: «В нашем городе открывается
школа-интернат. Ей отведено самое лучшее в городе здание, располагающее
пришкольным участком с теплицами, обширным стадионом, хорошо оборудованными
учебными мастерскими». Первым ее директором был, как сказано в газете «Наше слово»
за 2 марта 1999 года, Водолажский Семен Петрович. С каждым годом число учащихся
увеличивалось, и поэтому рядом с интернатом было возведено общежитие. В
80-х годах в школе-интернате сделали капитальный ремонт, и облик здания изнутри в
корне изменился. В январе 1984 года сюда переехал интернат города Вольска для глухих.
Теперь им руководит Виктор Алексеевич Никитин.
Что ж, интересные и неповторимые судьбы бывают не только людей, но и у зданий.
Анна Деннер,
Антон Церр

Aus der Geschichte der Gebäude
Im Unterschied zu anderen Gruppen, die nach Generalskoje und Priwolnoje fuhren,
blieben wir in Engels zu recherchieren. Umhängend von Fotoapparaten und
Stiften, mit Fotos in der Hand, querten wir durch die Straßen.
Von den Passanten erfuhren wir, das unser Gebäude ganz im Zentrum der Stadt
liegt. Auf der Teatralnaja Strasse, an der Ecke, sahen wir gleich unser Haus. Das war
aber nur die Hälfte unserer Aufgabe.
Auf die Frage was das für ein Gebäude ist, hat man uns geantwortet:
„Das ehemalige Pokrowsker Lebensmittelgeschäft, das die Fleischproduktion des
Fleischkombinats verkaufte".
Auf die weiteren Fragen kam ein Achselzucken oder der Rat im historischen Muse -
um nachzufragen.
Wir stehen vor dem Haus. Im Erdgeschoß ist ein großes Lebensmittelgeschäft eingerichtet,
mit knalliger Werbung in den Schaufenstern. Wir bogen um die Ecke ab und
standen plötzlich im Innenhof, wo auf der Bank ein Mütterchen saß.
Nach kurzer Vorstellung waren wir ganz Ohr...
Bis Ende der 1930 Jahre lebten in diesem Haus deutsche Familien, meistens Personen,
die eine hohe Stellung in der Stadtverwaltung hatten, z.B. der Leiter der Abteilung
für Volksausbildung, Personen höchsten Ranges in der Miliz u.a. Nach dem
Kriegsbeginn hat man die ausgesiedelt und die Wohnungen hat man den Russen gegeben.
Das Lebensmittelgeschäft war von Anfang an in dem Haus geplant worden.
In der Kriegszeit standen lange Schlangen nach Lebensmitteln. Für die Leute war
es deshalb ein großer Vorteil in diesem Haus zu wohnen.
„Das Haus hatte drei Eingäge und war auf deutsche Art und Weise tüchtig und
sparsam gebaut. Eine Küche stand für drei Familien zur Verfügung. Geheizt wurde mit
Holz und nach dem Krieg hat man uns Gasöfen gestellt „- erzählte uns Frau Maria Ivanovna,
(so hieß unsere Gesprächspartnerin, die in der Stadt seit 1941 lebt).
„Früher gab es im Hof einen großen Obstgarten. Abends sammelten sich die Bewoh -
ner, spielten Domino, unterhielten sich."
Maria Iwanowna erinnerte sich noch an eine Frau, die früher in dem Haus wohn -
te, und am Bau dieses Hauses teilnahm. Sie erzählte, dass für den Bau eine besondere
Art von Zementmörtel für die Haltbarkeit des Gebäudes benutzt wurde.
Leider bat es sich keine Gelegenheit eine Wohnung zu besuchen, weil es Arbeitszeit
war, und diejenigen, die zu Hause waren, schauten uns verdächtig an und schloßen
meistens die Türen vor unseren Nasen.
Zum Schluß fragte uns unsere „Babuschka": „Werde ich nicht festgennomen durch
meine lange Erzählung?".
Jana Weizel,
Anna Tschernjawskaja
73

Das Filmtheater „Rodina"
Bei dem Spaziergang durch Marx haben wir schöne alte Gebäude bemerkt. In der
Stadt gibt's 17 Denkmäler der Geschichte und Kultur. Sie bedürfen Aufmerksamkeit
und Pflege, wie seitens des Staates, so auch von jedem von uns. Das ist für unsere
Nachkommen sehr wichtig und wir waren stolz, dass wir mit unserer Maßnahme auch
einen kleinen Beitrag leisten werden.
Das Filmtheater „Rodina" wurde 1937 gebaut und 1958 renoviert. Damals war es
als Filmtheater geplant, heute ist es ein Nachtklub. Diese geringe Informationen erhielten
wir von den Passanten. Deshalb beschlossen wir, uns im Archiv die Informationen
zu holen. Aus den Artikeln von Frau E. Erina, Direktorin des Archivs, die in der Zei -
tung „Unser Wort" N 71, 72 vom 18 April 1998 erschienen, erfuhren wir, dass es in der
Stadt keine Restaurierungswerkstatt gibt. Und wenn was getan wird, so sind es nur Re -
novierungen, die zu Modernisierung der Gebäude führen. Das führt zum Verlust der
historischen Bedeutung des Gebäudes.
So geschah es auch mit dem Filmtheater „Rodina", dem ursprünglich unikalen
Bau. Heute könnte man diese ursprüngliche Aussicht des Gebäudes nach aufbewahrten
Schemen und Dokumenten wiederherstellen, aber, wie gewöhnlich, gibt's kein
Geld. Frau Erina behauptet in ihrem Artikel, dass der Tonfilm in der Stadt zum ersten
Mal am 5. Januar 1935 gezeigt wurde. Das Tongerät wurde aus Saratow gebracht.
48 Stunden haben die Monteure und Techniker das Gerät in einem Klub, der den
Namen der „ersten Pjatiletka" trug, montiert.
Im März 1936 wurde von der Stadtverwaltung die Entscheidung getroffen, Boden
für den Bau des Filmtheaters „Rodina" zu geben. Am 12. Dezember wurde das
Gebäude eingeweiht. Es war ein wichtiges Kulturereignis für die Stadtbewohner und
eins der schönsten Gebäude in der Stadt. 851 Tausend Rubel wurde für den Bau ausgegeben.
Die Fassade zieren verschiedene Reliefs. In den Wandnischen stehen Skulpturen
eines jungen Arbeiters mit dem Hammer, eines Mädchens mit Weintrauben in der
Hand, eines Jungen mit der Geige und auch noch andere. Der Saal hat 500 Sitzplätze,
die Filmeinwand hat eine Länge von 6,6 m und eine Breite von 5,5m. Der Boden ist aus
Eichenparkett, die Kolonnen sind aus buntem Marmor. Die Möbelskizzen, sowie auch
das Projekt des Hauses für das Filmtheater wurden von einer Architektin aus Moskau
T. Kahnikowa, ausgearbeitet.
Im Foyer gibt es auch Platz für das Orchester.
Es sind Jahrzehnte vergangen, aber das Filmtheater „Rodina" bleibt für die Stadt
nach wie vor von wichtigster Bedeutung.
Oles&ja Skutschajewa?
Dmitrij Gabiger
P.S. Teilweise haben wir Informationen aus der Zeitung „Unser Wort" (von 14.12.98)
entnommen.
74

Internat
Darüber konnte man uns mehr berichten. Das Gebäude wurde 1933 gebaut. Es war
eine deutsche Musterschule. Im Archiv der Stadt Engels bekammen wir die Information
über die geplante Anzahl der Schüler — 880 Personen. Ein schönes vierstöckiges Gebäude
aus weißem Stein — so sah die Schule bei der Einweihung aus. Das Ensemble
wurde durch Skulpturen von dem Eingang, 2 Balkone und einen kleinen Schwimmbad
mit einem Springbrunnen ergänzt.
Nach Angaben des Stadtarchivs zählte die Schule zum 1. September 1940
1050 Schüler und 45 Lehrer. Der Schulleiter war Herr Wiegel.
In den Kriegs Jahren wurde in der Schule ein Hospital eingerichtet. Eine Frau, die
in diesem Hospital in der Kriegszeit arbeitete, erzählte uns, das Gebäude hätte einen
guten Dienst geleistet, weil 1942 in die Stadt Engels viele Verletzten von der Stalingrader
Front kamen.
Die besten Schuleinrichtungen wurden
den Hospitalen für die ständig wachsende
Zahl der Verletzten übergeben. So z.B. hat
die Kolchose „Der Weg zum Sozialismus"
über das Hospital N 3659 Patenschaft übernommen.
Dem Hospital wurde Boden gegeben
für eine Nebenwirtschaft und die Verletzten
haben der Kolchose mit eigenen
Kräften geholfen.
Es ist uns gelungen mit dem Stellvertretenden
Direktor des Internates N 1 für
Taubstummen zu sprechen. Das Internat
wurde am 1.September 1957 eröffnet.
Folgendes schrieb damals die Stadtzeitung
„Kommunist" vom 14.08.1957: „In
unserer Stadt wird eine Internatschule eröffnet.
Ihr wird das beste Gebäude in der
Stadt mit der Nebenwirtschaft, mit einem
Stadion, mit gut eingerichteten Werkstätten,
mit einem Treibhaus übergeben". Der erste Direktor des Internates war, so die
Zeitung „Unser Wort" vom 2.03.1999, Semjon Petrowitsch Wodolaschskij.
Jedes Jahr wächst die Zahl der Schüler in diesem Internat. So das man gleich daneben
ein Wohnheim bauen mußte. In den 80-er Jahren wurde das Internat renoviert. Das
Innere des Gebäudes hat sich völlig geändert.
1984 wurde das Gebäude den Taubstummen aus der Stadt Wolsk übergeben. Der
Leiter des Internates ist heute Herr Viktor Nikitin.
Einmalige Schicksale haben nicht nur Leute, sondern auch Häuser.
Anna Denner,
Anton Zerr
75

76
Волга -Хаймат
Так называется немецкий народный ансамбль при Центре немецкой культуры
X города Энгельса, которым руководит Артур Генрихович Карл. И сотрудники, и
участники ансамбля очень тепло встретили нас, подготовили нам концерт, пленили
всех своим творчеством. Затем, уютно расположившись за столиками, мы попивали с
участниками ансамбля чай из трех пузатых самоваров, вели беседы, которые закончились
не в этот день, а гораздо позже, потому что участники приглашали нас к себе домой.
По всему было видно, как приятно пожилым людям, что нам, молодым, интересна
история их судеб, история российских немцев.
Песня моей жизни
На сцену вышел хор очень нарядных пожилых людей, который просто поразил зрителей
своим талантом и задором. Они исполняли песни на немецком и русском языках.
Им аплодировали стоя.
Цих Яков Иванович родился 15 сентября 1920 года в Волгоградской области, Паласовском
районе, селе Штрассбург. Его родители — Иоганнес Цих и Юлия Шлотгауэр
— кроме Якова воспитывали еще шестерых детей. В родном селе не было русских
семей, немцы жили тут давно, ими же были построены три большие церкви: лютеранская,
баптистская и реформатская.
Рассказывает, что в детстве Яков Иванович был очень молчаливым, да, наверное,
таким и остался. Яков Иванович до 20 лет мог с большим трудом говорить по-русски и
выучил его только в армии среди сослуживцев. В семилетней школе изучал русский
язык как иностранный, и то не очень долго. Об учебе ничего не рассказывал, но мы
все-таки узнали, что пионером он быть не хотел, но брат женился на пионервожатой,
и тут он «попался»... Потом был комсомол, учеба, работа помощником корректора в
издательстве «Книга». Это был уже 1937 год. Коснулся их семьи и период раскулачивания.
«Мы были середняками, — рассказывает Яков Иванович. — Дом наш был небольшой,
в хозяйстве имели две лошади и два верблюда, но к началу раскулачивания верблюдов
отец успел продать».
Во время депортации родителей выслали в Сибирь. Якова Ивановича поначалу эта
участь миновала: на тот момент он служил в армии. Там же узнал о начале войны.
— Некоторые немцы даже были на фронте, но я не закончил школу, и поэтому меня
и таких же, как я, оставили в запасном полку.
— Какими были отношения с однополчанами?
— Очень ровными, конфликтов на национальной почве между нами не было.
В ноябре 1941 года его «убрали» из армии.
Еще две тяжкие стези в жизни Якова Ивановича — эта трудармия и тюрьма. В трудармии
он работал на Магнитогорской железной дороге.
В тюрьму попал на восемь с половиной лет.
— Не вышел на работу, вот и посадили. Могли и расстрелять. Раньше за это расстреливали,
а мне повезло, к тому времени закон стал помягче.

— А что за статья?
— 58-я — антисоветская агитация. Подавал дурной пример. В трудармии я был совсем
недолго, но восемь с половиной лет тюрьмы показались мне несущественными по
сравнению с тем кошмаром и беспределом, которые творились за стенами лагерей.
Свою будущую жену Яков Иванович встретил в Сибири, в Красноярском крае. Он
работал на лесоповале, она была дояркой. Так появилась новая семья.
Вся жизнь Якова Ивановича перед нами, на страницах семейного альбома: вот мо -
лодые родители, братья и сестры, вот красивый молодой человек в военной форме
(Якову Ивановичу 20 лет, службам армии), а вот дети и внуки; несколько кадров сделано
в Германии, где Яков Иванович провел восемь месяцев, приехав туда вместе с дочерью.
Многие были уверены, что он останется там, но жизнь распорядилась иначе, и
вот Яков Иванович снова в России, на своей родине.
Есть еще одна, совершенно потрясающая страничка в его альбоме — хор Центра немецкой
культуры города Энгельса, его хор. Сейчас это смысл его жизни, отдушина,
способ отвлечься от будничных проблем. Сколько песен спел нам Яков Иванович за
этот вечер! Ах, что это были за песни! Некоторые из них он подарил нам.
А еще Яков Иванович замечательный столяр. Есть в его квартире комната, мебель
которой он сделал своими руками. Этой мебели более сорока лет, и выглядит она потрясающе.
В нее, как в песню, вложена душа и любовь человека.
Так пусть же и Ваша жизнь, уважаемый Яков Иванович, складывается словно песня
— легко и красиво! Счастья Вам и долгих лет.
Екатерина Фиц,
Вадим Рятс
77

78
Фрида
Прекрасная женщина со сложной трагической судьбой, Фрида Федоровна Мастакова,
родилась и жила шестнадцать с половиной лет в Марксе, в девичестве носила фамилию
Шмидт. Отец держал колбасную лавку на набережной. Семья жила в центре, на улице
Коммунистической. Фрида Федоровна рассказала много интересного о жизни города.
Город был чистый и красивый, по Волге ходили прогулочные пароходы «Некрасов»,
«Скорый», «Невский» (самый маленький и тихий). Богатые немцы совершали прогулки
по Волге и по городу, их было сразу видно но яркой расцветке одежды (чулочки,
юбки на поясе, белые кружевные кофточки с буфами на рукавах). У каждой деревни
была своя мода, даже свой цвет, и все уже знали, откуда человек приехал. Жизнь была
очень спокойной, уютной и интересной. Но в жизни устроено так, что хорошее сменяет
плохое, и наоборот.
Война и депортация застали Фриду Федоровну, когда ей было уже 22 года, в Энгельсе,
куда она уехала учиться. Мужчин из семьи забрали в трудармию, а её, маму и младшего
брата отправили на пароходе по Оби в Сибирь. Маму с братом высадили в деревне
Ларино, а Фриду Федоровну повезли дальше, в город Колпашево, на рыбозавод,
обосновав разъединение с родными ее совершеннолетием. Плыли они долго. На судне
было очень много людей. Кормили очень плохо (ржаными галушками, а на пачубе стоял
титан с постоянно подогревающейся водой). Однажды Фрида Федоровна держала в
руках котелок с кипятком. Растерявшись, она пошла не в ту дверь. Шагнув, она кубарем
покатилась вниз по узкой металлической лестнице. Разбила колено, повредив его на
всю жизнь, и потеряла сознание. Родных она так и не увидела. Нашла их только спустя
пять лет, которые были, наверное, самыми тяжелыми годами в ее жизни.

На месте пребывания ее поставили перед выбором: работать на стройке или на рыбозаводе
— плести сети. Но так как было 40 градусов мороза, а у Фриды Федоровны
была повреждена нога, то она выбрала второе. Приходилось всему учиться быстро и
терпеть издевательства, иначе выгоняли. Норма выработки в день составляла не менее
1.5 — 2 метров сети. Сеть называли словом «тель», она была разных размеров и плелась
из разных ниток. Приходилось еще плести саму нить для сетей. Продовольственная
норма в день состояла из 500 г. хлеба и 2 кг рыбы. Работали в две смены: с 6.00 до
22.00 и с 22.00 до 6.00. В 1944 году вышла замуж за русского и перешла на другой завод
в Стремне (паек там составлял 800 г. хлеба плюс селедка).
Ее муж получил место на фрезерном московском заводе в Томске, и они спустя некоторое
время отправились в город. Транспорта не было, поэтому им пришлось пройти 500
километров с санками во время сильных февральских морозов. Дошли они к началу марта.
Но в Томске случилось непредвиденное: Фрида Федоровна не поменяла фамилию, и
ее не стали прописывать, выслав в 24 часа обратно. По дороге она поняла, что беременна.
Не смогла идти дальше и осталась в деревне Чернильщиково, в 30 км от Томска. Устроилась
там работать на стекольный завод. Фрида Федоровна сообщила мужу о рождении
ребенка, но увиделись они только спустя 1 год и 10 месяцев. Она пришла с сыном в
Томск. Хотела оформить документы, взять фамилию мужа, прописаться и жить семьей.
Но судьба распорядилась иначе... Она сдала документы на оформление и пошла домой.
Мужа дома не оказалось, и Фрида Федоровна, оставив сына на попечение соседки, пошла
бродить по улицам. Придя на следующий день за сыном, Фрида Федоровна узнала о
том, что Виталика забрал отец. Зайдя в дом мужа, Фрида Федоровна увидела картину,
приведшую ее в ужас: за столом сидеч муж и ужинал со своей новой женой, а малыш си -
дел под детской кроваткой и плакал. Увидев маму, он, еще больше плача и крича «мама!»,
протянул к ней ручки. Фрида Федоровна взяла его на руки, обняла и успокоила. Разговора
с мужем не получилось. Он твердо заявил, что не отдаст ей сына. А если она попытается
его забрать, то он заявит, что она фашистка. Пришлось просто уйти. Пошла за документами
в паспортный стол. Тут заявили, что ей грозит каторга, так как она не зарегистрирована
в комендатуре. Но после беседы комендант сжалился и отправил женщину обратно
в деревню, сказав, что сына она должна оставить здесь. С тех пор Фрида Федоровна
не видела своего Виталия. На мой вопрос, хотела ли бы она найти его и повидать, ответила,
что боится этого. Не знает, в каком духе его воспитывали, известно ли ему о ней
и захочет ли он ее видеть. Жив ли он еще? После этой трагедии Фриде Федоровне ничего
не оставалось делать, как искать брата и маму. Брат оказался в Томске. Его знали как
хорошо поющего и играющего на мандолине молодого человека. Подрабатывал Иван Федорович
в бригаде по благоустройству города. Был в бегах с лесозаготовок. Узнала Фрида
Федоровна брата по глазам. Вместе они отправились в Нарым и устроились на шпалозавод.
Брат знал, что мама находится в специальном поселении Каргаска, и вызвал ее оттуда.
Семья спустя пять лет воссоединилась. В 1949 году случилось еще одно несчастье. Брата
увезли в поселение Парабель на операцию аппендицита. Обратно он возвращался один
на подводе и сбился с пути, при этом сильно промерз — так, что даже валенки к ногам примерзли.
Был декабрь, и часто поднимались снежные бури. Иван заболел плевритом, а вра-
75

80
чи ошибочно стали лечить его от брюшного тифа. Умер он на руках трех самых любимых
женщин: мамы, сестры и жены, ожидавшей ребенка. Ивану было всего 22 года. Через четыре
месяца у Лидии Ивановны Шмидт родилась дочь, которую, как просил отец, назвали
Людмилой. Сейчас они живут в Германии и, к сожалению, потеряли связь с Фридой
Федоровной. Мне очень хотелось бы помочь им найти друг друга.
Прожив в Нарыме с 1948 по 1953 год, Фрида Федоровна и ее мама решили возвратиться.
Разыскали сестру в Минеральных Водах на Кавказе и уехали туда жить. Прожив
там пятнадцать лет, Фрида Федоровна в 1978 соду вернулась на Волгу. Была замужем
второй раз. У нее есть второй сын.
Фрида Федоровна прекрасно поет. Самая любимся песня, которую они, жители
специальных поселений, пели в моменты, когда становилось совсем невыносимо и хотелось
уйти из жизни: «Grosser Gott, wir loben Dich...»
Фрида Федоровна, спасибо за Ваш рассказ и за то, что Вы пронесли эту боль через
всю свою жизнь и не пали духом. Храни Господь Вас, Ваших близких и всех, кто пострадал
!
Александра Богусевич,
Галина Ренц
Друзья и лира жить мне помогают...
В душе моей стоял «опрос ребром,
«Кто я?» - отвечу я едва ли.
Ответ однажды в мой ворвался дом,
Слова философа в эфире прозвучали.
«В этих строках вся моя жизнь>> — так закончила свое выступление Людмила Борисовна
в Центре немецкой культуры на нашей первой встрече. Эта женщина потрясла
нас своими стихами, тем, как она их читала, так что мы просто не могли не
познакомиться с ней.
Ильина Людмила Борисовна родилась 9 апреля 1946 года в городе Энгельсе. Все
свое детство она прожила в доме отчима. Отношения маленькой Люды с родственниками
были очень натянутыми, отчим не хотел признавать ее как дочь, соседи третировали
тем, что она немка, а их дети обзывали ее «немецким выродком».
«Мне было обидно и непонятно, почему ко мне такое отношение, почему мама не
разрешает играть с соседскими детьми, почему они называют меня немкой?»— вспоми -
нает Людмила Борисовна. Но интересоваться своим прошлым начала намного позже.
Когда она лежала в больнице, познакомилась с женщиной, которая общалась только
с ней и рассказывала о том, как ее депортировали: «Ночью грузили на подводы с маленькими
детьми, было много слез». При выписке женщина спросила: «А разве Вы не немка?»
Именно эти роковые слова переменили всю жизнь Людмилы Борисовны. Мама
умирает. Людмила Борисовна пытается найти свои корни, узнать о прошлом семьи, так
как она знает, что мама у нее немка. Мама ей ничего не рассказывала, прятала все фо-

Людмила Борисовна (в центре)
тографии, документы, пытаясь тем самым оградить от незаслуженных обвинений, от каких-то
недоразумений, от всех последствий, которые несли на себе все немецкие семьи.
Из детских воспоминаний наша собеседница помнит, что у них в доме всегда было
очень чисто, на праздники мама надевала нарядные, красивые платья, что вызывало
зависть у соседей.
Мама дома по-немецки практически не разговаривала, а лишь употребляла отдельные
фразы. Сама Людмила Борисовна немецкий не изучала, по во сие произносит понемецки
целые фразы.
С 1998 года она пишет стихи, занимается строитачьством своего дома. «Жизнь пошла
в гору, — говорит наша собеседница, — друзей стало намного больше, чем раньше,
многие помогают».
Прощаясь, Людмила Борисовна сказала: «Если когда-либо будете в Энгельсе, мы
всегда рады видеть вас». Мы были тронуты таким доверием.
Анна Чернявская,
Яна Вайцель
81

В душе моей стоял вопрос ребром,
«Кто я?» — отвечу я едва ли.
Ответ однажды в мой ворвался дом
Слова философа в эфире прозвучали.
Ты нации лишь той принадлежишь,
Того народа кровь в тебе течет,
На языке во сне которой говоришь,
Душа которой манит и зовет.
Вот потому, не раз в ночи проснувшись,
Я в памяти перебирала фразы
И поняла, вновь в сон мой окунувшись,
Язык мне тайну открывал не сразу.
Листаю вновь страницы детства,
В ушах: «немецкий выродок>>-клеймо.
С детьми играть, что жили по соседству,
Мне было в строгости запрещено.
И горьких детских слез лилось немало
Прижавшись к маме, пряча мокрый нос,
Страдая, я никак не понимала,
Все тот же «почему?» стоял вопрос.
Прошло с тех пор немало лет,
Я понимаю маму и прощаю.
Дав в тайне той молчанию обет,
Она спасала нас, теперь я знаю.
А зов крови мне не дает покоя.
Я каждой встречей с немцем дорожу.
И тянется душа моя, не скрою,
К стране мечты, в которой не живу.
Людмила Ильина
82

Немецкая судьба по фамилии Корженко
Далеко у самой Волги,
В доме на родной реке,
Мама песенку мне пела
На немецком языке.
(Константин Коппель, «Дом»)
Воспоминания Виктора Андреевича о селе Брунненталь, в котором он родился и
провел свое детство, были очень яркие: о том, как он помогал своим родителям,
о том, как отмечались в семье праздники, о том как дружно жили в селе немцы и т.д.
Он приводил много примеров, которые свидетельствуют о том, как выручали друг друга
в трудную минуту. Например, если у кого-то сгорал дом, то соседи помогали построить
новый. В деревне было 24 семьи, и поэтому построить его не составляло большого
труда и не отнимало много времени. Дома строились на совесть, и поэтому они стоят до
сих пор. У них была такая конструкция: в основном строили из «диких» камней и глины,
чтобы летом было прохладно, а зимой тепло. Крыши домов покрывались черепицей.
Они были довольно прочными и долговечными и к тому же являлись признаком богатства.
Жители села были простыми людьми, они никогда не запирали двери, доверяли
друг другу и не боялись за свое имущество. Село было очень маленьким, всего одна
улица, все друг друга очень хорошо знали и поэтому дома не нумеровались.
В середине деревни располагалась школа, а на окраинах стояли амбары с зерном, коровники
и свинарники. Дорога, проходящая через село, была посыпана мелкой щебенкой
— после дождей улицу не размывало. Население заботилось о пожарной безопасности,и
жители ставили около своих домов большие кадки с водой, но это не всегда помогало.
Дом Виктора Андреевича располагался почти рядом со школой. Он был большим и
просторным, состоял из четырех комнат.
Вокруг дома был большой огород с оригинальной системой полива. Было построено
большое колесо с набитыми на него черпаками. Колесо вращалось и поднимало воду
наверх. Эта вода сливалась в специально вырытую канаву, которая проходила по
всем огородам в деревне, и люди по очереди забирали оттуда воду для полива. Кроме
этого, в деревне была построена ветряная вышка, которая вырабатывала электроэнергию.
Это электричество расходилось по школе, по дворам.
Золотые годы Виктора Андреевича
Виктор Андреевич — единственный из всех респондентов, который рассказал нам
о Немецкой национальной кухне. Мы очень внимательно слушали его, у нас буквально
слюнки текли во время его повествования. Самое вкусное блюдо, которое готовила
ему его мать, — это тушеная капуста с мясом и тестом. По-немецки оно называется

героя был, есть и останется Рождество. Он с восторгом рассказывает о том, как они с
друзьями ходили по домам и говорили следующие слова:
г
«Guten Morgen, liebe Freunde, wünsch ich euch im neuen Jahr. Gott wird eure
Seel' versorgen amen ja es wäre wahr. Glück im Haus, Glück im Feld. Gott hat alles
eingestellt».
Переводится это так: «Доброго утра, дорогие друзья, желаю вам в Новом году. Сохрани
Бог вашу душу. Аминь, так и будет,
Бог сделал все». После этого им давали
конфеты или игрушки. А игрушки
были самодельными. В семье Штейнле
игрушки шила мама. Это было в основном
зимой, когда не было работы в поле.
Соседские женщины приходили к
ним домой, пряли, занимались рукоделием
и т.д. Все скатерти и полотенца в
доме были искусно вышиты крестиком.
Девушек начинали обучать вышиванию
с 14 лет. Было удивительно,
что Виктор Андреевич тоже умел
прясть и вязать. Ему пришлось научиться
этому ремеслу, когда семью депортировали
в Сибирь.
Когда мы спросили у нашего собеседника,
была ли в селе церковь, он ответил, что не было. Находилась она в соседнем
селе Шиллинг, в двенадцати километрах от места его поселения. Почти все жители по
вере были лютеране, в том числе и семья Виктора Андреевича Штейнле, две семьи —
католики, а пять — протестанты. Затем Виктор Андреевич рассказал нам о церковном
обряде — крещении: священник брал ребенка на руки, произносил молитву, окунал с
головой в священную воду. После этого на шею ребенка вешали маленький железный
Крестик на шнурочке. Детей крестили до одного года, в зависимости от времени года.
В крестные выбирали тех, у кого не было своих детей.
Перед уходом мы решили спросить о его фамилии. Было непонятно, почему немец
носит украинскую фамилию. Он рассказал очень печальную историю. После тяжелых
родов жена была при смерти и попросила его взять ее фамилию (Корженко), так как
она была единственным ребенком в семье и продолжать род было некому.
Виктор Андреевич очень любил свою жену и исполнил ее последнюю просьбу. С тех пор
Штейнле Виктор Андреевич носит фамилию Корженко, о чем он нисколько не жалеет.
Дмитрий Габигер,
Олеся Скучаева,
Юлия Миллер
84

Wolga-Heimat
So heisst das Volksensemble bei dem deutschen Begegnungszentrum, geleitet von
Artur Genrichowitsch Karl.
Wir wurden sehr warm sowohl von den Mitarbeitern des Zentrums als auch der
Sänger empfangen.
Zuerst wurde uns ein beeindrueckendes Konzert gezeigt. Danach sassen wir gemütlich
an den Tischen, tranken Tee aus drei dicken Samowaren, führten langsame Gespräche,
die dann erst ein Tag später zu Hause bei unseren Gesprächspartner endeten.
Es war zu bemerken, dass es den älteren Leuten sehr angehnem war, dass
Jugendliche so ein grosses Interesse zu Geschichte und Schicksale haben.
Das Lied meines Lebens
Wir trafen Jakow Iwanowitsch im Zentrum Deutscher Kultur während eines
kleinen Konzerts. Auf die Bühne kam ein Chor, bestehend aus älteren, festlich gekleideten
Menschen, der die Zuschauer durch seine Talente und Lebensfreude einfach
überraschte. Sie sangen in deutscher un russischer Sprache und ernteten Beifall, den
der Saal ihnen stehend zollte.
Jakow Iwanowitsch Zich wurde am 15.September 1920 im Gebiet Wolgograd,
Palasowskij Bezirk, im Dorf Strassburg geboren. Seine Eltern — Johannes Zich und
Julia Schlothauer — hatten neben Jakow noch weitere sechs Kinder. Im heimatlichen
Dorf gab es keine russischen Familien, die Deutschen lebten dort lange und haben
bereits drei große Kirchen — eine lutherische, eine Baptisten- und eine
Reformistenkirche — erbaut.
Er erzählte, daß er als Kind sehr schweigsam war, ist wohl auch so geblieben. Mit
20 Jahren konnte Jakow Iwanowitsch mit Mühe und Not russisch sprechen und hat
diese Sprache erst während des Wehrdieristes ordentlich gelernt. In der
Siebenklassenschule hatte er Russisch als Fremdsprache und auch das nicht so lange.
Von seiner Schulzeit erzählte er nichts, aber trotzdem erfuhren wir, daß er „kein
Jungpionier werden wollte, aber der Bruder heiratete eine Pionierleiterin und da hat
man mich erwischt..." Dann waren Komsomol, Ausbildung, Arbeit als
Korrekturgehilfe im „Kniga"-Verlag. Man schrieb schon das Jahr 1937. Seine Familie
wurde auch vom Prozeß der Entkulakisierung betroffen. „Wir waren Mittelbauern,
hatten kein großes Haus, in der Wirtschaft gab es nur zwei Pferde und zwei Kamele,
aber dem Vater gelang es, die Kamele noch vor Beginn der Entkulakisierung zu
verkaufen."
Während der Deportierung wurden die Eltern nach Sibirien verschleppt. Zuerst
konnte Jakow Iwanowitsch diesem Los entgehen, damals leistete er gerade seinen
Wehrdienst ab. Da erfuhr er auch vom Kriegsbeginn.
- Einige Deutsche waren sogar an der Front, aber ich hatte kein Abitur, so daß blieb
ich und manche andere, solche wie ich, in einem Reserveregiment zurück.
- Wie waren Ihre Beziehungen mit den Kameraden?

- Sehr ausgeglichen, es gab zwischen uns keine Konflikte auf nationaler Basis.
Im November 1941 wurde er aus der Armee „weggeschafft".
Im Leben von Jakow Iwanowitsch hab es zwei schwierige Perioden: die Trudarmee
und die Haft. In der Trudarmee arbeitete er bei der Eisenbahn Magnitogorsk.
Im Gefängnis verbrachte er lange 8,5 Jahre.
Ich ging nicht zur Arbeit und wurde deswegen verhaftet. Man hätte mich auch
erschießen können. Früher wurde man dafür erschossen, ich aber hatte Glück, daß zu
jener Zeit das Gesetz lockerer geworden ist.
- Und nach welchem Gesetzesparagraphen wurden Sie verurteilt?
- Es war Paragraph 58 wegen antisowjetischer Agitation. Ich lieferte angeblich ein
schlechtes Beispiel an andere. In der Trudarmee blieb ich nicht so lange, aber 8,5
Jahre Haft schienen mir absolut unwesentlich im Vergleich zum Alptraum und den
Unsitten, die hinter den Mauern der Lager herrschten. Seine künftige Frau traf Jakow
Iwanowitsch in Sibirien in der Region Krasnojarsk. Er arbeitete in der Holzfällerei, sie
war einfache Melkerin. So entstand eine neue Familie.
Das ganze Leben von Jakow Iwanowitsch ist auf den Seiten seines Familienalbums
abgebildet: Seine Eltern im jugendlichen Alter, seine Geschwister, Jakow selbst mit 20
Jahren als gutaussehender junger Mann im Militär beim Wehrdienst, und da sind
schon seine Kinder und Enkelkinder; einige Aufnahmen wurden in Deutschland
gemacht, wo Jakow Iwanowitsch acht Monate mit seiner Tochter verbrachte. Viele
waren überzeugt, daß Jakow Iwanowitsch dort bleiben wird, aber das Schicksal wollte
es anders und Jakow Iwanowitsch kam wieder nach Rußland, in seine Heimat zurück.
Es gibt noch eine weitere beeindruckende Seite in seinem Album - Chor des
Zentrums Deutscher Kultur der Stadt Engels, sein Chor. Jetzt ist es Sinn seines Lebens
geworden, eine Atempause, die Möglichkeit, sich von den Alltagsproblemen
zurückzuziehen. Wie viele Lieder hat Jakow Iwanowitsch uns an jenem Abend vorge -
sungen! Ach, und was waren das für Lieder! Einige davon schenkte er uns.
Und außerdem ist Jakow Iwanowitsch ein vorzüglicher Tischler. In seiner Wohnung
hat er Möbelstücke stehen, die er mit eigenen Händen gemacht hatte. Sie sind schon
über 40 Jahre alt und sehen dabei ganz umwerfend aus. Da steckt die meschliche Seele
und Liebe, wie in einem Lied.
Möge das Leben von Jakow Iwanowitsch ebenso leicht und glücklich sein, wie ein
klangvolles Lied! Wir wünschen ihm viel Glück und viele Lebensjahre!
Katharina Fiz,
Wadim Rjais
Frida
Eine wunderschöne Frau mit einem tragischen Schicksal, Frida Mastakova, geborene
Schmidt, stamm aus Marx, wo sie bis zu dem 16-jahrigen Alter aufgewachsen ist.
Der Vater war Besitzer einer Metzgerei am Ufer. Die Familie wohnte im Stadtzentrum,
in der Kommunistitseheskajastrasse. Frida Fedorovna erzählte viel interessantes über
das Leben der Stadt.
86

i 4
Die Stadt war sauber und schön, die Ausflugs schiffe „Nekrassow", „Skoryj",
„Newskij" (das kleinste und das leiseste Schiffchen) liefen an der Wolga. Reiche Deutsche
spazierten durch die Stadt und am Fluss. Man erkannte sie sofort an bunter ge -
streifter Kleidung (Strümpfe, Rock mit Rockbund, weisse Spitzenbluse mit Puffärmeln).
Jedes Dorf hatte seine eigene Mode, sogar seine eigene Farbe und man wusste,
woher der Mensch kam. Das war ein ruhiges, gemessenes und interessantes Leben.
Aber es kommt oft vor, dass das Gute durch das Böse ersetzt wird und umgekehrt.
Der Krieg und die Deportation erwischten Frida, als sie schon 22 Jahre alt war
und in Engels studierte. Die Männer wurden in die Trudarmee ausgewiesen, Frida mit
ihrer Mutter und jüngerem Bruder mit dem Schiff nach Sibirien. Mutti und Bruder
zwang man im Dorf Larino zu bleiben, sie fuhr aber weiter bis zu der Stadt Kolpas -
chewo. Die Familientrennung wurde mit ihrer Volljährigkeit erklärt. Sie fuhren lange
Zeit. Es gab viele Leute auf dem Schiff. Das Essen war furchtbar - rostige kleine
Mehlklösse, auf dem Deck stand der Kübel mit ständig kochendem Wasser. Einmal
hatte Frida in den Händen einen Napf mit kochendem Wasser. Verwirrt trat sie in eine
falsche Tür ein. Ein Schritt und sie fliegt kopfüber die enge eiserne Treppe hinunter.
Sie hat ihr Knie für das ganze weitereLeben verletzt und fiel in Ohnmacht. Ihre Verwandte
sah sie nicht mehr. Erst nach 5 Jahren, die nach ihren Worten die schwierigsten
waren, fand sie die Verwandten.
Im Aussiedlungsort hat man ihr die Auswahl gegeben: entweder auf einer Baustelle
oder in einer Fischfabrik zu arbeiten. Frida Fedorovna wählte das Zweite, weil ihr Knie
87

die 40 Grad Kälte nicht vertragen konnte. Sie musste alles ganz schnell erlernen und
Spötterei ertragen, sonst konnte man sie wegtreiben. Sie mußte 1,5-2 Meter Netz flechten.
Das war eine Tagesnorm. Man nannte das Netz „Tel", es war in verschiedenen Grossen
und aus verschiedenen Fäden geflöchten. Die Lebensmittelnorm betrug 500 Gramm
Brot und 2 Kilo Fisch pro Tag. Man arbeitete in zwei Schichten: von 6.00 bis 22.00 und
von 22.00 bis 6.00 Uhr. 1944 heiratete sie einen Russe und begann auf einer anderen
Fabrik zu arbeiten: die Norm war dort 800 Gramm Brot pro Tag und Fisch dazu.
Ihr Mann bekam eine Stelle in der Moskauer Fräserfabrik in Tomsk und nach einiger
Zeit ging sie nach Tomsk. Es gab keine Verkehrsmittel und sie waren gezwungen 500
km zu Fuss (nur mit Schlitten) in der Zeit der stärksten sibirischen Kälte - im Februar
- zu gehen. Anfang März erreichten sie endlich die Stadt. In Tomsk passierte etwas
unerwartendes: Frida veränderte ihren deutschen Familiennamen nicht und sie war
sofort zurückgeschickt ohne Anmeldung. Unterwegs verstand sie, dass sie ein Kind erwartet.
Sie konnte nicht weiter gehen und blieb im Dorf Tscherniltschikowo, das 30 km
von Tomsk entfernt ist. Sie begann dort auf einer Glasfabrik zu arbeiten. Frida benachrichtigte
ihren Mann über die Geburt eines Sohnes, aber erst nach einem Jahr und
10 Monaten sahen sie sich wieder. Sie kam mit ihrem Sohn in Tomsk an, und wollte alle
Papiere ausfüllen, den Namen des Mannes nehmen, sich anmelden und zusammen mit
der Familie wohnen. Aber durch des Schicksals Fügung...
Sie gab alle ausgefüllte Papiere ab und ging nach Hause. Der Mann war nicht da.
Sie Hess den Sohn in Obhut der Nachbarin und ging der Strassen entlang, um sich ein
wenig zu beruhigen. Als sie am nächsten Tag den Sohn abholen wollte, erfuhr sie, dass
der Junge schon von ihrem Mann abgeholt wurde. Als sie das Haus ihres Mannes
betrat, war sie entsetzt: am Tisch sass ihr Mann mit seiner neuen Frau und Witalij, ihr
Sohn, sass unter dem Kinderbett und weinte. Er reichte die Händchen der Mutter zu
und rief sie weinend und schreiend „Mutti!". Frida Fedorovna nahm das Kind in die
Arm und beruhigte es. Mit dem Mann zu sprechen hat es nicht geklappt. Er erklärte,
dass er seinen Sohn nicht abgäbe. Falls sie versucht ihn mitzunehmen, wird er sie als
„Faschistin" bei den Behörden nennen. Sie war gezwungen bloss loszugehen. Im Anmeldeamt
hat man ihr gesagt, ihr drohen die Zwangsarbeiten, da sie sich in der Kommandantur
nicht anmelden Hess. Nach dem Gespräch Hess der Kommandant sie aus
Mitleid zurück ins Dorf gehen, der Sohn aber sollte hier bleiben. Seitdem hat Frida Fedorovna
ihren WitaHj nicht mehr gesehen. Auf meine Frage, ob sie ihn finden und treffen
möchte, antwortete sie, dass sie Angst davor hat. Wie ist er aufgewachsen? In welchem
Geiste? Was weiss er über sie und will er sie sehen? Ist er noch am Leben? Die
Antworten bleiben aus...
Nach dieser Tragödie blieb ihr nichts anderes übrig, als ihre Mutter und ihren Bruder
zu suchen. Sie fand den Bruder in Tomsk. Viele kannten ihn als einen jungen Mandolinenspieler
mit guter Stimme. Er arbeitete in einer Brigade für Städteeinrichtung,
und war von der Holzbeschaffung geflohen. Sie erkannte ihn an den Augen. Zusammen
fuhren sie nach Narym und fanden Arbeit auf der Eisenbahnschwellfabrik. Der Bruder
wusste, dass die Mutter in einer Sondersiedlung Kargask war und nahm sie zu sich.
88

Nach 5 Jahren vereinigte die Familie sich wieder. 1949 ist noch ein schweres Unglück
geschehen: der Bruder wurde wegen der Blindarmentzündung ins Krankenhaus ins
Dorf Parabel gebracht. Auf dem Heimweg war er ganz durchgefröhren, sogar Filzstiefel
waren zu Beinen angefroren. Es war Dezember und es war ein heftiger Schneesturm.
Er erkrankte an der Rippenfellenzündung und Hess sich falsch gegen Unterleibstythus
behandeln. Er starb auf den Armen seiner liebsten Frauen: der Mutter, der
Schwester und der Ehefrau, die auf ein Kind von ihm wartete. Ivan war 22 Jahre alt.
In 4 Monaten brachte Lidija Ivanovna Schmidt eine Tochter zur Welt, die sie Ludmila
nannte, wie ihr Mann gebeten hatte. Heue wohnen sie in Deutschland und verloren leider
den Kontakt zu Frida Fedorovna. Ich möchte ihnen helfen, einander zu finden.
Nachdem sie in Narym in Jahren 1948 — 1953 gewohnt haben, beschlossen Frida Fedorovna
und ihre Mutter heimzukehren. Zuerst fanden sie die Schwester in der Stadt
Mineralny Vody im Kaukasus und noch 15 Jahre haben sie dort verbracht. 1978 kehren
sie endlich an die Wolga zurück. Frida war zum zweiten mal verheiratet und hat in
der zweiten Ehe einen Sohn.
Frida Fedorovna singt zauberhaft. Es gibt ein Lied, das sie und die Einwohner der
Sondersiedlungen in den besonders unerträglichen Momenten sangen. „Großer Gott
wir loben dich ..."
Alexandra Hogussewitsch,
Galina Renz
Lyra und Freunde begleiten mein Leben ...
„In diesen Zeilen ist mein ganzes Leben" — mit diesen Worten endete Ludmila Borisowna,
die uns vorher ein Gedicht vortrug, ihren Auftrit bei unserem ersten Treffen im
Begegnungszentrum in Engels. Die Frau hat uns mit ihrem Auftrit so beeindruckt, dass
wir die Bekanntschaft mit ihr fortsetzten. Ludmila Borisowna wurde in der Stadt Engels
am 9.04.1946 geboren. Ihre Kindheit verbrachte sie im Hause des Stiefvaters. Die
Verhältnisse unter den Verwandten im Hause waren sehr gespannt, der Stiefvater wollte
das Mädchen nicht als Tochter anerkennen, die Nachbarn stellten ihr ihre Nationalität
in Schuld, besonders die Nachbarkinder, die die kleine Ludmila als „Faschistin"
beschimpften.
„Ich fühlte mich so beleidigt und unglücklich. Ich verstand nicht, warum das Verhältnis
zu mir negativ war. Die Mutter erlaubte mir nicht mit anderen Kindern zu spielen"
- erinnerte sich Ludmila Borisowna. Erst nach vielen Jahren begann sie ihre Vergangenheit
durchzudenken.
In einem Krankenhaus, wo sie behandelt wurde, schloß sie Freundschaft mit einer
Frau, die sich nur mit Ludmila unterhielt. Die Frau war Deutsche, erzählte ihre Lebensgeschichten.
Als sie sich verabschiedeten, fragte die Frau: „Sind Sie wohl keine
Deutsche?"
Diese Frage veränderte das ganze Leben von Ludmila Borisowna. In Kürze stirbt
ihre Mutter. Ludmila Borisowna versucht ihre Wurzeln zu finden, sie weiß aber nur,
dass die Mutter Deutsche war. Leider war die Geschichte der Familie kein Gesprächs-
89

thema für die Mutter von Ludmila. Sie verbarg immer alle Fotos, Papiere. Natürlich
nur aus Sicherheitsgründen. Sie wollte nicht, dass ihre Tochter ihr Leben lang wegen
der deutschen Nationalität leidet.
Aus der Kindheit erinnert sich Ludmila Borisowna an die strenge Ordnung, die in
der Familie herrschte und an die schöne Kleider, die sie zu Feste bekommen hatte.
Deutsch sprach die Mutter fast nie. Ludmila lernte selbst kein Deutsch, aber im Schlaf
spricht sie manchmal sogar ganze Sätze aus.
Seit 1998 begann Ludmila Borisiwna zu dichten, baut ihr eigenes Haus, hat viele
neue Freunde bekommen. „Das Leben verbessert sich" — meinte sie. Zum Abschied
sagte uns Ludmila Borisowna, dass wir in ihrem Haus immer willkommen sein werden.
Ein deutsches Schicksal Namens Korshenko
Weit an der Wolga im Elternhaus sang mir die Mutter ein Liedchen auf Deutsch
Konstantin Koppel „Haus"
Die Erinnerungen von Viktor Andrejewitsch Korshenko über das Dorf Brunnental,
wo er geboren wurde, und seine Kindheit verbrachte, waren sehr bunt: wie man deutsche
Feste feierte, wie die Kinder den Eltern halfen, wie gemütlich sich die Einwohnern
fühlten und wie man einander in schwingen Situationen half. Wenn z.B., bei jemandem
das Haus abbrannte, halfen die Nachbarn ein neues Haus zu bauen. Im Dorf gab
es 24 Häuser. Sie wurden sehr gründlich aus Stein und Lehm für Jahrhunderte gebaut.
Das Dach wurde mit Dachziegel gedeckt, was ein Zeichen des Wohlstandes für die
Anderen war. Die Leute haben niemals ihre Türen verschlossen, vertrauten einander
und hatten keine Angst, daß ihr Hab und Gut von jemandem gestohlen wird. Das Dorf
war relativ klein, nur eine Straße. In der Mitte des Dorfes stand eine Schule, und am
Dorfrande lagen Getreidespeichern, Kuhställe und Schweineställe. Der Weg wurde mit
Kleinsteinen gedeckt und es gab deshalb keinen Matsch nach dem Regen. Vor jedem
Haus stand immer ein großes Wasserfaß, zur Sicherheit in Brandfällen.
Das Haus von Viktor Andrejewitsch stand fast in der Mitte des Dorfes, neben der
Schule. Es war groß, bestand aus 4 Zimmern. Sie hatten auch einen großen Garten mit
einem interessanten Verwässerungssystem.
Ein großes Rad mit angenagelten Schöpfeiner stand in der Mitte des Dorfes.
Das Rad drehte sich und brach das Wasser nach oben. Von oben floß das Wasser
in einen Kanal, der sich durch das ganze Dorf zog und es mit Wasser versogte. Es gab
im Dorf auch eine Windmühle, die das Dorf mit Strom versorgte.
Goldene Jahre
Viktor Andrejewitsch war der Einzige, der uns über die deutsche Küche erzählte.
Wir haben natürlich gleich Hunger gekriegt. Seine Lieblingskost war Sauerkraut ge-

dämpft mit Fleisch, und oben wurden noch Strudel aus Teig draufgesetzt. Deutsch hieß
es „Hefeklöße mit Krauf". Das Andere war die Schnitzelsuppe, eine Suppe, die einem
Kompot ähnelt, mit kleinen Klößen und getrocknetem Obst. Und natürlich kam auf
den Tisch in den Feiertagen ein „Riwelkuchen".
Das Lieblingsfest von Viktor Andrejewitsch war und bheb das Weihnachtsfest.
In der Vorweihnachtszeit ging er mit seinen Freunden in die Nachbarhäuser und sie
sagten verschiedene Reime auf, wie z.B. dieses: „Guten Morgen, Hebe Freunde,
wünsch' ich euch im neuen Jahr. Gott wird eure Seel' versorgen, amen, ja es wäre
wähl". Glück im Haus, Glück im Feld, Gott hatt alles eingestellt.*
Danach wurden sie von den Hausbesitzern mit Kleingeschenken belohnt. Spielzeuge
waren selbstgemachte, meistens von der Mama in den langen Winterabenden genäht.
Die Nachbarinnen kamen zu ihnen, sie setzten sich in einen Kreis mit ihren Spinnrädern
oder mit Handarbeiten.. Alle Tischdecken, Handtücher im Hause waren von der
Mutter ausgenäht.
Olessja
Dmitrij Gabiger,
Skutschajewa
91

Театр: вчера, сегодня, завтра
Глава первая. Покровск — Энгельс
История театрального искусства в Покровске (сейчас - Энгельс) до конца не
изучена. Пожалуй, самый достоверный и интересный источник — это книга
К.И. Шкоды «Город Энгельс». Автор повествует о том, что до начала XX века в Покровске
не было театральной труппы, хотя попытки «устроить» театр предпринимались
неоднократно.
В 1900 году на Базарной площади под театр было приспособлено здание цирка Нони-Бедини,
но через два года оно сгорело. Было еще три попытки построить театр, но
все они потерпели неудачу.
Шестого июня 1918 года было принято решение о передаче кинотеатра «Пробуждение»
в «народное достояние», и началась его реконструкция. Сначала здание служило
русской драме, а с 1932 года — одновременно русской и немецкой, затем там разместились
«Немгосфилармония», Театр оперетты и Театр кукол.
Первая труппа этого театра была приглашена в Покровск в конце 1918 года, в то
время когда линия фронта подошла близко к Саратову и Покровску. Спектакли зачастую
срывались из-за мобилизации всего населения и артистов на рытье окопов. Но театр
жил и работал. Через два года в Поволжье начался страшный голод, унесший жизни
многих тысяч людей, и основной состав труппы возвратился в Петроград.
Многонациональный коллектив театра (русские, немцы, украинцы и др.) «нес
культуру в массы», ставил произведения русской и иностранной классики. Но в 1929
году труппа не была постоянной, немецкой же не было вообще, хотя уже с лета 1922
года город Покровск стал столицей области, а с января 1924-го — столицей АССР НП.

Так закончилась история Энгельсского немецкого драмтеатра. Но не закончилась
история немецкого театра вообще. Сейчас немецкие национальные театры есть в Калининграде,
Москве и Алма-Ате.
Глава вторая. АНГТ им. Персидского
Только в 1925 году начались активные дебаты об открытии Академического немецкого
государственного театра им. Персидского. В декабре 1931 года труппа уже выезжала
на гастроли с концертами в Marxstadt, в январе 1932-го — Balzer.
Пока шло становление трупп, в ноябре 1932 года было возведено здание театра.
Большое, светлое и просторное фойе, оборудованная сцена, артистические уборные
радовали артистов. Деятельность театра привлекла к себе внимание артистовэмигрантов,
вынужденных покинуть фашистскую Германию.
Второго декабря 1934 года театр постигло несчастье. Из-за неисправности дымохода
в 17 часов в здании произошел пожар. На улице бушевала метель. С большим трудом
удалось погасить огонь, но сгорели сцена, костюмерная, сильно обгорел потолок
зрительного зала. За годы работы театра выросли свои режиссеры и актеры, которые
вели занятия в двухгодичной театральной студии, где обучались 30 студентов, была организована
школа молодого актера. Рейхель обучал искусству грима, Глейзер — технике
речи. Он же вел курс истории театра.
Очень плохо шли спектакли в Энгельсе из-за старой проблемы — отсутствия зрителя,
владеющего немецким языком. Рост национального театра, его влияние на массы
сдерживались бытовыми, хозяйственными и другими неурядицами.
Артисты жили на частных квартирах, получали низкие зарплаты. Финансовое положение
театра оставляло желать лучшего.
Все творческие планы спутала и прервала Великая Отечественная война. Мужчины
ушли на фронт, был ликвидирован оркестр. В театре организовали группы самозащиты.
«Второго сентября 1941 года в 10 часов уезжали артисты и их семьи, со слезами на глазах
и с маленькими детьми на руках». Восьмого сентября уже вдогонку свершившемуся
акту Совнарком АССР НП принял Постановление о ликвидации АНГТ им. Персидского.
Глава третья. Саратовский театр оперетты
1968 год. 25 апреля Саратовский облисполком принял решение о создании Саратовского
театра оперетты в городе Энгельсе. В августе театр приступил к подготовке репертуара.
7 октября был выпущен первый спектакль — «Будем знакомы, дорогие земляки».
Главным режиссером театра стал заслуженный деятель искусств РСФСР Герман
Келлер, главным дирижером — Всеволод Дубчак, главным балетмейстером — Владимир
Никитин, директором — Ефим Нейман.
Найти театр не составило особого труда, однако попытка войти через центральный
вход не увенчалась успехом. Положение спасла милая женщина, просившая не упоминать
ее имени, которая любезно объяснила нам, как пройти в театр со стороны служеб-
Fioro входа. Познакомившись ближе, мы узнали, что сама госпожа Икс стояла у истоков
театра, будучи актрисой.
93

94
В начале это был молодежный театр, образованный из Ростовской и Волгоградской
трупп начинающих актеров. Наша собеседница была выпускницей Ростовского театрального
училища. Раньше, до Великой Отечественной войны, это был немецкий
драмтеатр. К сожалению, на сегодняшний день узнать что-либо о нем нам не удалось.
Однако первая неудача легко забылась после беседы с замечательными работниками
этого театра — настоящими тружениками искусства.
А все началось с простого любопытства: нам захотелось заглянуть в гримерную.
Все гримерные располагались на третьем этаже, и после «экскурсии по сцене» наша
спутница проводила нас наверх. Случай привел нас к открытой двери кабинета
главного дирижера театра.
Первое, что мы услышали, была фраза: «Nehmen Sie bitte Platz!». Мы не поверили
своим ушам, но сделали то, что нам велели. «Platz» представлял собой старый, широкий
диван, на который мы и уселись. Нашими собеседниками оказались вышеупомянутый
гл. дирижер театра Гризбил Анатолий Иосифович и солистка театра Алексеева
Галина Алексеевна. После того как мы представились и объяснили, зачем мы сюда
пришли, завязался очень живой, эмоциональный разговор. Нам была приятна искренняя
заинтересованность собеседников. Поначалу на вопросы отвечали мы. Узнав о
том, что наши предки — поволжские немцы, они стали вспоминать, каким город Энгельс
был раньше: чисто вымытые мощеные улицы, аккуратные дворы, беленькие домики.
Во всем была видна немецкая аккуратность. Вспомнили и о том, что ранее город
назывался Покровск и был столицей Республики немцев Поволжья.
Анатолий Иосифович — дирижер, симфонист и композитор — говорил о своей профессии.
В частности, об очень интересном конкурсе, в котором он сейчас участвует.
Этот конкурс под названием «Мастер Приз — 2001» проводится каждые два года в Лон -
доне. В ноябре прошлого года Анатолий Иосифович отправил в Англию сочиненную
им симфонию. Цель этого конкурса —вернуть слушателя в среду серьезной музыки, так
как сегодня он все чаще окунается в ритмы, далекие от гармонии. Конкурс поражает
своей объективностью и беспристрастностью. Жюри отбирает сто участников для второго
тура и двенадцать — для третьего. Последние 12 произведений исполняются Лондонским
Королевским оркестром, записываются на компакт-диски и выходят в эфир
на европейских радиостанциях. Отзывы о произведениях обрабатываются, и в финал
выходят лишь шесть из них. Победителя определяет жюри (40 процентов голосов) и
сто зрителей, большинство из которых члены Британского Королевского двора. Главный
приз — 30 тыс. фунтов стерлингов. Мы попросили наиграть мелодию произведения,
но Анатолий Иосифович ответил, что, по условиям конкурса, он не может сделать
этого до финала. Он поделился с нами радостью: на Международном конкурсе современных
композиторов в городе Рагузе (Италия) он занял почетное второе место. В заключение
беседы Анатолий Иосифович подарил нам фотографию. На ней он и его маленький
сын Богдан. Мы пожелали ему победы в конкурсе и творческих успехов.
Алексеева Галина Алексеевна в театре с 1991 года, закончила Училище им. Гнесиных
и Саратовскую консерваторию, и по окончании учебы ее пригласили работать в Энгельс.
Ее буквально покорила Волга. В этом году Галина Алексеевна выпустила курс молодых

актеров музыкального театра. «Надо сказать, что это не лучшие времена для нашего театра.
Возможно, это связано с болезнью нашего главного режиссера... Мы находимся в
состоянии безвременья. Но это все взлеты и падения, которые бывают в любом творческом
коллективе», — говорит наша собеседница. В будущее она смотрит с энтузиазмом,
но при этом отмечаег, что «коллективу душно в маленьком городе. Чтобы поддержать интерес
зрителя, в год нужно выпускать по 4—5 новых спектакля, а на это нет средств. Поэтому
нет и зрителя: однообразная программа надоедает. Нет денег и на гастроли (это тоже
способ заявить о себе). Одним словом, нашему театру нужен большой город... Мы
считаем наш театр одним из лучших театров России. У нас и классика, и современность.
С 12 по 20 сентября мы выезжаем на гасгроли в Балаково, а па открытие сезона в октябре
готовится «Фраскита» на музыку Легара, в постановке Банникова».
**Ерина. «Очерки истории культуры Немецкой автономии на Волге
** Саратовский театр оперетты»-, буклет к 30-летию театра
Екатерина Фиц,
Вадим Рятс
Das Theater: gestern, heute, morgen
Kapitel I. Pokrowsk — Engels
Die Geschichte der Theaterkunst in der Stadt Pokrowsk (heute - Engels) ist noch
nicht bis zum Ende erforscht. Vielleicht, ist die beste Informationsquelle das Buch von
K. I. Schkoda „Die Stadt Engels". Der Autor teilt mit, daß es bis Anfang des XX. Jahr -
hunderte keine Theatertruppe in Pokrowsk gab, obwohl man nicht einmal versuchte,
sie „zu organisieren".
Von 1900 wurde das Gebäude des Nonni- Bedini - Zirkuses auf dem Basarnaja-
Platz für das Theater verwendet. Nach zwei Jahren aber brannte es bis zum Boden
aus. Noch drei Versuche, ein Theater in der Stadt zu haben, waren auch nicht erfolgreich.
Am 6. Juni 1918 beschloß man, das Gebäude des Kinos als Volkseigentum zu
erklären. Das Gebäude wurde rekonstruiert und renoviert. Zuerst diente das erneute
Bauwerk der „Russischen Drama", seit 1932 befanden sich hier gleichzeitig das Deutsche
— und das Russische Dramatheater. Danach wurden in diesem Haus die deutsche
staatliche Philharmonie, das Operettentheater und das Puppentheater eingerichtet.
Die erste Truppe dieses Theaters wurde nach Pokrowsk am Ende 1918 eingeladen.
In der Zeit war die Frontlinie schon nicht weit von Saratow und Pokrowsk. Die Veranstaltungen
wurden oft wegen der Mobilisation der Schauspieler zur Schützengrabenarbeit
abbestellt. Trotzdem lebte und arbeitete das Theater weiter. In zwei Jahren begann
im Wolgagebiet der Große Hunger. Tausende von Menschen starben. Der Grundbestand
der Truppe übersiedelte nach Petrograd.
Die Truppe des Theaters, die multinational war, inszenierte die Werke von russischen
und ausländischen Autoren, aber bis 1929 war der Truppebestand nicht ständig.
95

Die deutsche Truppe gab es überhaupt nicht, obwohl die Stadt Pokrowsk seit 1922 die
Hauptstadt des Gebiets und seit 1924 - der Deutschen Republik war.
So endete die Geschichte von Engelsker Deutschen Dramatheater. Aber die Geschichte
des Deutschen Theaters in Rußland entwickelte sich weiter. Heute gibt es die
Deutschen Theater in Kaliningrad, Moskau und Almaty.
Kapitel II. Das Akademische
Deutsche Staatliche Persidskij - Theater
Erst 1925 fangen die aktiven Debatten über die Eröffnung des Akademischen Deut -
sehen Staatlichen Persidskij - Theaters an. Im Dezember 1931 hatte die Theatertruppe
Gastspiele in Marxstadt, im Januar 1932 gastrolierten sie schon in Balzer.
Gleichzeitig mit der Truppenbildung baute man das Theatergebäude an. Die Schauspieler
freuten sich über das große helle, räumige Foyer, eingerichtete Bühne, bequeme
Künstlerräume. Aktive Tätigkeit des Theaters fesselte die Aufmerksamkeit der
deutschen Schauspieler an, die gezwungen wurden, das faschistische Deutschland nach
den Ereignissen 1932 zu verlassen.
Am 2.12.1934 passierte im Gebäude des Theaters ein Unglück. Wegen des Fehlers
im Rauchabzug brach ein Feuer aus. Man gab sich viel Mühe, um den Brand zu lö -
sehen, weil es ein schneestürmischer Tag war. Die Bühne und Ankleideräume wurden
völlig verbrannt, der Zuschauerraum brauchte gründliche Renovierung.
In den nächsten Jahren bildete sich im Theater guter Nachwuchs aus. Eigene Regisseure
und Schauspieler unterrichteten im neugebildeten zweijährigen Theaterstudio,
wo 30 Studenten eine Fachausbildung bekamen, z. В., Hr. Reiche! gab Kenntnisse
in der Kunst des Schminkens und Hr. Gleiser unterrichtette die Bühnenrede und
Theatergeschichte.
Im Leben des Theaters existierten aber einige Probleme: die meisten Zuschauer
sprachen kein Deutsch, der Arbeitslohn war nicht groß, die Finanzbilanz des Theaters
ließ viel zu wünschen übrig.
Dann brachte der Zweite Weltkrieg aus. Alle Männer gingen an die Front, es gab
kein Orchester mehr. Im Theater wurden die Gruppen des Selbstschutzes organisiert.
Am 2.09.1941 um 10 Uhr morgens verließen die Schauspieler und ihre Familien die
Stadt.
Am 8.09.1941 beschloß die Regierung der Deutschen RepubHk, das Persidskij —
Theater zu liquidieren.
Kapitel III. Das Saratower Operettentheater
Am 25.01.1968 kam der Erlass der Saratower Gebietsverwaltung, das Operettentheater
in Saratow zu gründen. Schon im August besprach man den Spielplan.
AM 7.10.1961 wurde das erste Stück „Wollen wir uns bekanntmachen, liebe Landsleute!"
auf die Bühne gebracht:
Als Hauptregisseur des Theaters war der Verdiente Künstler der RSFSR German

Keller tätig, der Hauptdirigent war Wsewolod Dubtschak, der Hauptbalettmeister -
Wladimir Nikitin, der Direktor - Efim Neumann.
Es war nicht kompliziert für uns, das Theatergebäude zu finden. Aber unser Versuch,
hineinzukommen, gelang nicht. Eine nette Frau, die vorbeikam, und sich inkognito
bewahren wünschte, erklärte uns, wie man ins Gebäude durch den Diensteingang
hereinkommen kann. Wir erfuhren auch, daß die Frau „X" selbst hier seit Anfang der
Tätikeit des Theaters als Schauspielerin arbeitete. Früher war das ein Jugendtheater,
dessen Truppe aus den Absolventen von der Rostower - und Wolgograder Theaterhochschulen
gebildet wurde. Unsere Gesprächspartnerin hatte die Rostower Theater schule
beendet.
Vor dem Zweiten Weltkrieg befand sich in diesem Gebäude das deutsche Drama.
Leider konnten wir nichts mehr darüber erfahren.
Trotzdem war das Gespräch mit den Theatermitarbeitern sehr erfolgreich und lehrhaft.
Alles fing wegen unserer Neugier an. Wir wollten uns die Schminkräume ansehen,
die sich im zweiten Stock befinden. Nach der Bühnenexkursion begleitete uns unsere
Visavi zum Hauptdirigent des Theaters.
Das erste, was wir gehört haben, war: „Nehmen sie bitte Platz!". Diese Phrase
wurde auf Deutsch ausgesprochen. Wir konnten unseren Ohren nicht glauben! Wir setzten
uns auf das alte breite Sofa und unterhielten uns mit dem Hauptdirigent Anatolij Io -
sifowitsch Grisbil und mit der Prima — Sängerin des Theaters Galina Alexejewna. Unse -
re Gesprächspartner interessierten sich sehr für unsere Erforschung, so mussten wir
zuerst ihre Fragen beantworten. Als sie erfuhren, daß unsere Vorfahren die Wolgadeutschen
sind, rufen sie sich ins Gedächtnis, wie die Stadt Engels früher aussah: gepflasterte
Straßen, saubere Höfe, weisse Häuser - die berühmte „deutsche Ordnung".
Unsere Gesprächspartner teilten uns mit, dass frührer die Stadt den Namen Pokrowsk
trug und die Hauptstadt der Deutschen Republik war.
Anatolij Iosifowitsch - Dirigent und Komponist - erzählte über seinen Beruf. Er
nimmt an einem sehr interessanten Wettbewerb „Meister - Preis 2001" teil, der im London
jede 2 Jahre durchgeführt wird. Im November des vorigen Jahres schickte Anatolij
Iosifowitsch eine seiner Symphonien nach England. Das Ziel dieses Preisausschreibens
besteht darin, mehrere Leute mit der ernsten Musik vertraut zu machen, weil die Zuhö -
rer sich öfters solche Rythmen anhören, die am meisten unharmonisch sind. Der Preis-
Wettbewerb ist sehr objektiv und unvoreingenommen. Das Preisgericht wählt 100 Teilnehmer
für die zweite Etappe aus, von denen sich später nur 12 Menschen an der drit -
ten Etappe beteiligen können. Die letzten 12 Werke werden vom Londoner Königlichen
Orchester gespielt, auf CD aufgenommen und per Radio in Europa übertragen.
In der Finaletappe beteileigen sich nur noch 6 Komponisten. Der Gewinner wird
von Juri (40% der Stimmen) und von 100 Zuschauern, die meisten von denen Mitglieder
des Britischen Königshofes sind, bestimmt. Der Hauptpreis beträgt 30 000
Pfaund. Wir baten Anatolij Iosifowitsch uns die Melodie vorzuspielen, aber den Bedingungen
des Wettbewerbs nach ist es verboten. Anatolij Iosifowitsch vertraute uns
seine Freude an: er nahm am internationalen Preisausschreiben der modernen Kom-

ponisten teil und besaß den 2. Platz.
Galina Alexejewna, die Prima — Sängerin, arbeitet in diesem Theater seit 1991. Sie
hat Gnesinskaja Musikhochschule und das Saratower Konservatorium beendet. Dann
wurde sie nach Engels eingeladen. Und noch „wurde mein Herz von Wolga erobert," —
sagte Galina Alexejewna.
Dieses Jahr brachte sie eine Gruppe von Schauspielern des Musiktheaters hervor.
Obwohl es heutzutage im Theater einige Schwirigkeiten gibt, sieht die Prima - Sänge -
rin mit Hoffnung in die Zukunft.
„Wir glauben, daß unser Theater eines der besten in Russland ist. Der Spielplan
des Theaters ist verschiedenartig - man kann hier klassische und moderne Stücke finden.
Jeder kann etwas nach seinem Herzenswillen auswählen. Vom 12. bis 20. September
geht die Theatertruppe auf Gastspiele in Balakowo. Zur Eröffnung der Spielzeit im
Oktober wird das Stück „Fraskita" von Legar erstaufgeführt", — teilte uns Galina Alexejewna
mit.
Katharina Fiz,
Wadim Rjals

Наши авторы
Екатерина Церр Саша Богусевич Анна Чернявская Дмитрии Сабинер
Артур Налпшгаль Яна Ваицель Виктор Претцер Галина Ренц
Вадим Рятс Екатерина Фиц Анна Деннер Олеся Скучаева
Юлия Миллер Антон Церр Ольга Мартенс Юлианна Мартенс
100

Коротко о себе
Артур Нахтигаль, 14 лет
Мои прародители были выходцами из Поволжья. Мой прапрадед Эдуард Рудольфович
Нахтигаль, который родился в 1860 году, жил с родителями в селе Розовка Кошкинского
района Куйбышевской области, где и познакомился с моей прапрабабушкой Мартой
Штамм. В 1894 году у них родился мой прадед, Рудольф Эдуардович Нахтигаль, который
до 1937 года жил в селе Розовка с женой, Екатериной Иоанновной Штиф, и деть -
ми: Зиной, Катей, Артуром и Алидой. В Поволжье у моих прадедов был свой кожевенный
завод. В 1937 году их раскулачили и выслали в Киргизию, в село Богословка.
Мои прародители по бабушкиной линии, Эверты из села Мариенталь Саратовской
области имели свой маслоцех и сыродельню. Они также были раскулачены.
Я учусь в восьмом классе Табунской средней школы. Моя сестра Виктория учится
в пятом классе той же школы. Уже четыре года мы с сестрой посещаем центр немецкой
культуры. Сначала мы ходили в детский клуб, а теперь я член молодежного клуба.
Artur Nachtigall, 14 Jahre alt
Meine Ureltern kommen aus dem Wolgagebiet. Mein Uropa Eduard Rudolphowitsch
Nachtigall, geboren im Jahre 1860, lebte mit seinen Eltern im Dorf Rosovka
Koschkinsker Bezirks Kujbyschewsker Gebiets, wo er auch meine Uroma Martha
Stamm kennen lernte. Am 10.04.1894 wurde mein Uropa Rudolph Eduardowitsch
Nachtigall geboren, der im Dorf Rosovka bis zum Jahre 1937 mit seiner Frau Katharina
Iohannowna Stief und mit den Kindern Sina, Katja, Artur und Alida lebte. Meine
Ureltern großväterlicherseits hatten ihre eigene Lederfabrik.
Im Jahre 1937 wurde die ganze Familie entkulakisiert und nach Kirgisien ins Dorf
Bogoslowka deportiert. Meine Ureltern großmütterlicherseits hatten ihre eigene Butterfabrik
und Käserei.
Ich lerne in der achten Klasse Tabunsker Mittelschule. Meine Schwester lernt in der
fünften Klasse in derselben Schule. Seit vier Jahren besuchen wir das Zentrum der
deutschen Kultur. Zuerst sind wir in den Kinderklub gegangen, und jetzt bin ich Mitglied
des Jugenklubs.
Олеся Скучаева, 16 лет
Я — русская но национальности, поэтому мне так интересна тема взаимоотношений
русских и немцев. Подобные мероприятия сплачивают молодежь. Во время акции
«Лицом к лицу с нашей историей на Волге» мне удалось совместить приятное с полезным,
пообщаться с интересными людьми и больше узнать об истории Поволжья.
Olessja Skutschajewa, 16 Jahre alt
Ich bin der Nationalität nach eine Russin, deswegen ist für mich das Thema der
Wechselbeziehungen zwischen Deutschen und Russen so interessant. Solche Massnah-
101

men vereinigen die Jugendlichen. Ich konnte hier das Angenehme mit dem Nützlichen
verbinden, mich mit interessanten Leuten bekanntmachen und mehr über die Geschichte
des Wolgagebiets, über die Dörfer und Schicksale der Menschen erfahren.
Юлианна Мартене, 11 лет
Я — ученица шестого класса Московской лингвистической гимназии № 1513.
В селе Филиповка (Philiphsfelde), в четырех километрах от города Маркса, родился
мой прадедушка, а в селе Линево Озеро (Husenbach) — моя прабабушка. Сейчас
они живут в Германии, в городе Гельнхаузен. Прадедушка много расказывал маме о
своей родине. Поэтому я тоже захотела увидеть все своими глазами. И теперь я знаю
как выглядят старые немецкие дома и церкви. Еще я нашла много друзей. Было очень
интересно.
Julianna Martens, 11 Jahre alt
Ich bin Schülerin der sechsten Klasse im Moskauer linguistischen Gymnasium N
1513. Im Dorf Rhilippowka (Philippsfelde) , 4 Kilometer von der Stadt Marx entfernt,
wurde mein Uropa geboren, und im Dorf Linjowo Osero (Husenbach) - meine Uroma.
Sie leben jetzt in Deutschland in der Stadt Gelnhausen. Der Uropa hat meiner Mutter
viel von seiner Heimat erzählt. Deswegen wollte ich auch alles mit eigenen Augen sehen.
Jetzt weiß ich, wie die alten deutschen Häuser und Kirchen aussehen. Ich habe auch
viele Freunde gefunden. Es war interessant.
Екатерина Фиц, 25 лет
Мое фамильное древо имеет немецкие, польские и русские корни. Дедушка и бабушка
по маминой линии, Карл Энгель и Екатерина Энгель, родились в Саратовской
губернии: дедушка — в Бальцере, бабушка — в Мессере. Из родных мест были высланы
в Якутию, затем в Казахстан, где я родилась.
Во время учебы я побывала на Алтае, в местах компактного проживания немцев.
Там я познакомилась со своим будущим мужем (потомком поволжских немцев), и мы
вдвоем отправились на родину наших предков.
Katharina Fiz, 25 Jahre alt
Mein Stammbaum hat deutsche, pohlische und russische Wurzeln. Meine Opa und
Oma mütterlicherseits, Karl Engel und KatharinaEngel (Bauer), wurden in Saratower
Gouvernemet geboren: der Opa - in Balzer, die Oma - in Messer. Vom Heimatdorf wurden
sie nach Jakutien deportiert, danach übersiedelten sie nach Kasachstan, wo ich geboren
wurde.
Als Studentin bin ich nach Altaj geraten, wo die Kompaktsiedlungen der Deutschen
sind. Dort habe ich meinen Mann kennengelernt. Zu zweit sind wir dann in die Heimat
unserer Vorfahren gefahren.
102

Яна Вайцель, 22 года
Я учусь в Хабаровске. Обожаю путешествовать, общаться с новыми людьми. Я веселый,
подвижный человек и не могу долго сидеть на одном месте.
Из своей родословной я знаю, что мой дедушка Эдуард Егорович Вайцель, уроженец
хутора Камышенский, а его родители проживали в селе Диттечь. Бабушка — Гертруда
Самуиловна Мейстер из села Майгейм. Благодаря этой акции, я нашла информацию
о своих первых предках, глубже познакомилась с историей поволжских немцев..тесно
соприкоснулась с судьбами немецких семей проживающих в Марксе и Энгельсе.
В маленький немецкий городок Маркс была просто влюблена. Своим гостеприимством,
улочками, фруктовыми садами он напомнил мне Кубань, где когда-то я гостила
у дедушки с бабушкой. О городах, которые я здесь посетила, получила много полезной
и нужной информации. Большое спасибо организаторам и всем, кто принимал в
этом участие.
Jana Weizel, 22 Jahre alt
Ich bin Studentin aus der Stadt Chabarowsk. Ich mag sehr reisen und mich mit
neuen Menschen bekannt machen. Ich bin lustig und lebhaft und kann keine Minute
ruhig sitzen.
Ich wurde für das Erlernen der Geschichte unserer Vorfahren eingeladen. Von meinem
Stammbaum weiß ich, dass mein Opa, Eduard Egorowitsch Weizel, aus dem Vorwerk
Kamyschinskij stammte, und dass seine Eltern im Dorf Dittel lebten. Meine Oma,
Gertruda Samuilowna Meister, kommt aus dem Dorf Mannheim. Dank dieser Aktion
habe ich die Information über meine ersten Vorfahren gefunden, mich näher mit der
Geschichte der Wolgadeutschen bekanntgemacht. Ich bin in Berührung mit den
Schicksalen der in Marx und Engels lebenden deutschen Familien gekommen und ha -
be mich in die kleine deutsche Stadt Marx einfach verhebt. Die Gastfreundliehkeit,
kleine Straßen, Obstgärten haben mich an Kuban erinnert, wo ich einmal zu Gast bei
meinen Großeltern war. Ich habe auch sehr viel nützliche und notwendige Information
über die Städte bekommen, die ich hier besucht habe. Vielen Dank möchte ich den Leuten
sagen, die das alles organiseiert haben.
Вадим Рятс, 16 лет
Так сложилось, что мой отец — эстонец, а мать — немка. Я много раз бывал в
немецком селении в Эстонии.
Акция «Лицом к липу с нашей историей на Волге» проводится впервые, и трудно
сравнивать этот проект с чем-либо. Но о пользе его можно было судить уже в первые
дни, когда группа молодых людей и руководители проекта начали свои поиски. Мы не
были знакомы. Мы прибыли из разных уголков России — от Северного Кавказа до Хабаровска.
Кто-то хорошо говорит по-немецки, а кто-то нет. Мы все разные, но стали
одной большой семьей. Спасибо всем организаторам этой замечательной акции за
большое и доброе дело, которое они делают.

104
Wadim Rjats, 16 Jahre alt
Mehrmals besuchte ich eine deutsche Siedlung in Estland, weil meinVater ein Este
ist. Die Aktion „ Von Angesicht zu Angesicht mit unserer Geschichte an der Wolga" gab
mir gute Möglichkeit, meinen Wunsch zu erfüllen. Sie wurde zum ersten Mal durchgeführt,
aber die Vorteile des Projekts sind nicht zum Bestreiten. Wir kamen aus verschiedenen
Regionen - von Kaukasus bis Chabarowsk - waren einander nicht bekannt.
Jemand sprach gut Deutsch, jemand verstand kein Wort. Wir waren verschieden, wurden
aber zu einer großen Familie. Die Geschichte der Russlanddeutschen muss sich
weiter entwickeln.
Дмитрий Габигер, 16 лет
Я приехал из города Балаково Саратовской области. Мой папа — немец, мама —
русская. Я знаю, что мои предки приехали в Маркс в 1806 году. Об этом мне рассказала
моя бабушка, Фрида Вальтер.
Dmitrij Gabiger, 16 Jahre alt
Ich komme aus der Stadt Balakowo des Saratower Gebiets. Mein Vater ist ein Deutsche,
meine Mutter - eine Russin. Ich weiß, dass meine Vorfahren an die Wolga 1806
übersiedelten. Darüber hat mir meine Oma, Frida Walter, erzählt.
Александра Богусевич, 24 года
Я приехала из Москвы, где изучаю экономику. Кроме того, я интересуюсь историей
российских немцев. В этой акции мне было интересно участвовать ещё и потому,
что мои предки родом с Поволжья, а я занимаюсь составлением генеалогического
древа нашей семьи. Мне удалось выяснить, что одним из моих предков был известный
философ Кант.
Alexandra Bogussewitsch, 24 Jahre alt
Ich lebe in Moskau. Ich studiere Ökonomie und interessiere mich sehr für die Ge -
schichte der Russladdeutschen. Es war für mich interessant an dieser Aktion teilzu -
nehmen, weil meine Vorfahren Wolgadeutsche sind, und ich beschäftige mich mit dem
Stammbaum meiner Familie. Es geling mir zu erfahren, dass einer meinen Vorfahren
der bekannte Philosophe Kant war.
Галина Ренц, 13 лет
Семь лет назад мы переехали в Маркс из Казахстана. Участвуя в акции «Лицом к
лицу с нашей историей на Волге», я поняла, что за короткий промежуток времени
можно узнать очень многое и об истории края, в котором живёшь, и о людях, его населяющих.

Galina Renz, 13 Jahre alt
Vor sieben Jahre über siedelten wir in die Stadt Marx aus Kasachstan. Während
der Aktion „Von Angesicht zu Angesicht mit unserer Geschichte an der Wolga", verstand
ich, dass man sehr viel sowohl über die Geschichte des Gebiets, in dem man lebt,
als auch über die Menschen erfahren kann.
Юлия Миллер, 13 лет
Миллер — одна из самых распространённых фамилий среди немцев, и поэтому
очень сложно выяснить, кто же на самом деле имеет отношение к моей семье, а кто —
просто однофамилец. А ещё мне очень понравилось работать со старшими ребятами,
набираться у них опыта работы с людьми.
Julia Miller, 13 Jahre alt
Miller ist einer der verbreitesten Familienamen unter den Deutschen. Darum ist es
nicht leicht festzustellen, ob jemand dein Verwandte oder ein Namensvetter ist. Außerdem
gefiel es mir sehr mit den Älteren zu arbeiten und zu lernen, wie man die Infomati -
on sammelt und bearbeitet.
Антон Церр, 14 лет
Было очень здорово, провести каникулы так интересно и познавательно!
Anton Zerr, 14 Jahre alt
Es war wunderbar, die Ferien so lehrhaft und interessant zu verbringen!
Анна Чернявская, 16 лет
Я родилась в городе Caiinoi орске. Очень рада тому, что попала на эту акцию. Я узнала
о том, как появились поселения на Волге, как происходило их формирование, о событиях,
фактах, чем занимались поселенцы, как они жили, как они решали возникавшие
проблемы. Это недолгое пребывание в Поволжье я не забуду никогда. У меня появилось
много новых знакомых, как среди ровесников, так и среди людей старшего поколения.
Мне очень поправилось собирать информацию, общаться с новыми людьми.
В будущем я обязательно приеду в Маркс, Энгельс, пройдусь по улочкам, зайду в
знакомые здания, и, возможно в гости к тем, у кого мы брали интервью.
Anna Tschernjawskaja, 16 Jahre alt
Ich komme aus Sajanogorsk.
Ich freue mich sehr, dass ich an dieser Aktion teilnahm. Ich erfuhr viel über die
deutschen Siedlungen an der Wolga: wie sie sich entwickelten, womit sich die Bewohner
beschäftigten, wie sie lebten und Probleme lösten.

Ich befreundete mich sowohl mit vielen Jugendlichen, als auch mit einigen Vertretern
der älteren Generation. Es gefiel mir sehr, Information zu sammeln und mich mit
neuen Leuten zu unterhalten. Ich möchte noch einmal diese Städte besuchen, um alte
Straßen entlang zu gehen, bekannte Häuser zu besichtigen.
Анна Деннер, 17 лет
Самые дальние родственники, сведения о которых мне удалось найти - прапрабабушки
и прапрадедушки. Прапрадедушка, Фридрих Фридрихович Канпес, немец,
проживал в деревне, его жена очень рано умерла. В их семье было четыре сына: Иван,
Фёдор, Карл, Абрам и две дочери: Тереза и Полина. Они имели своё хозяйство, личный
магазин, и были зажиточными. Один из сыновей — Фёдор (1888-1942) женился
на Марии Эдуардовне Финк. Она закончила 4 класса в деревне, воспитывалась у дяди.
У Фридриха Фридриховича и Марии Эдуардовны родилось четверо детей, но двое
умерли. Остались Ирма и Мария, а в 1928 году родилась Эмма (моя бабушка).
В 1952 году Эмма вышла замуж за Александра Георгиевича Денвера. Он приехал
в Бугуруслан но вызову, который прислал ему старший брат Егор, находившийся здесь
в трудармии. У Эммы Фридриховны Каппес и Александра Георгиевича Деннера родились
двое детей: Владимир и Александр (мой отец).
14 октября 1981 он женился на Конновой Ольге Ивановне. У них родилось двое детей:
Анна (это я) и Олеся.
Anna Denner, 17 Jahre alt
Die erste Information habe ich über die Ururomas und Ururopas gefunden. Der
Ururopa Friedrich Friedrichowitsch Kappes, der ein Deutscher war, lebte im Dorf.
Seine Frau starb sehr früh. Sie hatten 4 Söhne - Ivan, Fjodor, Karl, Abram und 2
Töchter - Teresa und Polina. Sie hatten eigene Wirtschaft, eigenen Laden und waren
wohlhabende Menschen. Einer der Söhne - Fjodor (1888-1942) - heiratete Marija
Eduardowna Fink, die bei ihrem Onkel erzogen wurde. Friedrich Friedrichowitsch
und Marija Eduardowna hatten 4 Kinder. Zwei starben aber. Am Leben sind nur Irma
und Marija geblieben, und im Jahre 1928 wurde Emma geboren (meine Oma).
Im Jahre 1952 heiratete Emma meinen Opa Alexander Georgievitsch Denner. Er
kam nach Buguruslan auf Einladung seines älteren Bruders Egor, der in der Trudarmee
war. Emma Friedrichowna Kappes und Alexander Georgievitsch Denner hatten 2
Kinder: Wladimir und Alexander (mein Vater).
Am 14. Oktober 1981 hat er Konnowa Olga Iwanowna geheiratet. Sie haben 2 Kinder
bekommen: Anna (das bin ich) und Olessja.
106

Послесловие
И
теперь — самое приятное. Конечно же, ни один проект, ни одна идея не
осуществятся, если не будет людей, заинтересованных, понимающих, готовых
всегда помочь. На таких людей нам просто везло.
Благодарим наших партнеров в ГТЦ и лично г-на Рудольфа и г-на Яттке за
предоставленную возможность осуществить этот проект.
Благодарим д-ра исторических наук, профессора Аркадия Германа и д-ра
исторических наук, профессора Игоря Плеве за краткий экскурс в историю немцев
Поволжья.
Благодарим работников историко-краеведческих музеев в Марксе, Энгельсе и
Саратове и директора филиала Саратовского государственного архива в городе
Энгельсе, заслуженного работника культуры Российской Федерации Елизавету
Моисеевну Ерину за интересные экскурсии, возможность прикоснуться к архивным
документам и уменьшить количество «белых пятен» в исследовании истории
собственных семей.
Благодарим руководителей центров немецкой культуры, и в особенности Артура
Генриховича Карла, руководителя ЦНК в Энгельсе, а также его сотрудников за
предоставленную возможность быть желанными гостями центра все дни, проведенные
в Саратовской области, и за замечательный концерт, подготовленный для нас
участниками культурных групп.
Благодарим ЗАО «Волга—Развитие» в лице г-на Шварца и сотрудников
профтехучилища № 4, которые предоставили нам свои помещения для работы и
помогали решать бытовые проблемы.
Благодарим руководителей групп Лилию Обердёфер, Екатерину Киселеву,
Виктора Претцера, Людмилу Шумилову, Виталия Бродгауера, Екатерину Церр, Ольгу
Мартенс.
Благодарим всех жителей городов и сел, в которых мы побывали, которые
помогали узнавать нам их историю и заодно сами ее познавали. Их имена мы просто
не в состоянии перечислить, но многие из них неоднократно упоминаются на
страницах этого издания.